Погром, организованный в Кременчуге, в 1919 году, 1-й Кубанской казачьей дивизией, можно отнести к "бескровным". Казаки, в отличие от прочих погромщиков, были заинтересованы ровно в двух вещах: в деньгах и женщинах. С этой точки зрения погром для казаков прошел вполне удачно, а вот для еврейских женщин Кременчуга – не очень. Было изнасиловано более 600 человек, из которых совсем не многие обратились за медицинской помощью, особенно в городские больницы. К частным врачам обратилось большее количество, но тоже далеко не все. А причина обращений была проста и однозначна. Триппер. Самое распространенное заболевание периода 1917–1921 годов.
По этому поводу в каждой амбулатории обязательно открывали гинекологическое отделение, хотя, казалось бы.
Грабили всех подряд, за исключением очень богатых. Все-таки богатые евреи были одними их основных спонсоров Белой армии. С остальными не церемонились. В бедных кварталах не церемонились даже с национальностями. Грабили и насиловали всех подряд. Как водится, в квартиры врывались под предлогом поиска коммунистов, а коммунисты, как известно, бывают разные.
Весьма нетривиально вели себя командующий дивизией и его офицерский штаб. Некто Ирмаков заявил, что подобное поведение солдат – в порядке вещей, так как город завоёван. А командующий Шифнер-Маркевич сначала погромы отрицал, а потом посоветовал населению получше баррикадировать квартиры, дабы затруднить его казакам проникновение в жилище.
С другой стороны, находившиеся там же начальник пятой походной дивизии Осовский и комендант полковник Редькин пытались организовать противодействие громилам, причем самому генералу Осовскому приходилось бегать с револьвером в руках, а полковнику Редькину пришлось полтора дня скрываться от разъяренных казаков, трех товарищей которых он арестовал. Некоторые офицеры пытались защищать население, но основная масса поступала следующим образом. Они брали деньги за свой постой на квартирах. То есть, не они платили своим арендодателям, а наоборот. Но, никакой помощи хозяевам против громил-казаков не оказывали.
В итоге Осовский понял, что единственным способом остановить данную вакханалию будет вывод казаков из города.
Но Ирмаков так не думал. Доходило до того, что вполне открыто награбленное в Кременчуге грузилось на поезда и отправлялось на Кубань. Теперь потомки тех казаков констатируют, что, дескать, "у дедушки дома были серебрянные блюда и кубки". Явно это о чем-то говорит. Конечно, говорит, только совсем не о том, о чем думают потомки "лихих вояк".
Кременчугские хулиганы тоже не дремали и с большим удовольствием принимали участие в погромах, в том числе показывая погромщикам подходящие квартиры. Еврейские квартиры, как вы понимаете. Русские соседи довольно потирали руки, но недолго. Буквально пару дней, ибо через два дня казакам стало абсолютно все равно, кого именно грабить. Городская власть ничего не могла предпринять, потому что, по словам бывшего городского головы Санина, который является автором документа, который я сейчас частично цитирую, "большевики развалили все, что могли, и организовать нечто общее заградительное не представляется возможным".