Мужчина вышел из подъезда по направлению к автомобилю. Двор, внутри коробки пятиэтажных зданий, спал. К рассвету воздух остыл, и холодок обострил желание выбраться из Москвы до наступления жары. Годы экономических преобразований увеличили поток транспорта на столько, что многочасовые пробки превратились в рядовое явление столицы. «Кузнечик», так герой этого повествования шутливо назвал ВАЗ 2107, завёлся сразу. «Молодец, не испортил настроение перед дальней дорогой.» — отметил хозяин строптивого железного коня, а покатушки предстояли затяжные, душа рвалась в край лугов – тихий районный городок N, там, тридцать два года назад родился Максимка. Ребячество, которое по оценкам друзей красной нитью пролегло по судьбе и шилом теребило мягкое место — манило в дом деда.
Город просыпался, авто заполнили улицы, но «Чудо» отечественного автопрома покинуло пределы МКАД. Загородная дорога 90-х в эти часы суток пустовала. Мотор гудел ровно, по тону — шелест шин, ветерок обдувал в приоткрытое окно, из автомагнитолы Кай Метов пел «Позиция No2», ... и подумать не мог, что вояж на малую родину перевернёт жизнь с ног на голову. Неприятности, которые преследовали последние годы, отойдут в небытие, но это после. Сегодня — вера в счастье, что однажды Фортуна сменит оскал на улыбку.
Родные места окружили ароматами детства; это мелочь, что лихолетье покосило бревенчатою хату, которая встретила наследника ржавыми петлями и затхлостью. Погожая погода позволила раскрыть двери и форточки, проветрить помещение, чем Макс и занялся; пришлось повозиться с воротами, чтобы загнать машину; требовалось осмотреть владения на предмет прочности ограждения. После похорон отца матери прошло пять лет, сначала пустили квартирантов, но идея не прижилась — хлопотное дело. Изредка появлялись на выходные с бывшей женой, но городскую стерву совместные поездки раздражали, что выливалось в очередные скандалы. Вероника, вечно высказывала недовольство по поводу и без, началось это через полгода после свадьбы. Первое время списывал такое поведение на беременность, но рождение сына только усугубило положение — помытарились шесть лет и когда надежда наладить отношения иссякла — разбежались.
Уборка лачуги затянулась и этот предварительный шмон отнял мечты на блаженный отдых, а внутренний чёртик подначивал: «Иди, окунись... река заждалась.»
Сумерки бархатным покрывалом опустились на землю. Сима прихватил полотенце, босиком отправился на речку, маячило прогуляться минут десять не торопливым шагом по песку, который хранил жар летнего солнца.
Спуск по косогору к затону, напомнил зимние забавы — ещё недавно мальчишками неслись на санках с горы. Ветер свистел в ушах, мороз щипал щёки; одежда пропитывалась потом и снегом, когда возвращался с прогулки: валенки, шубейку и штаны ставил у входа. Бабушка ворчала: «Заболеет, нехристь», но маленького внука ждали на столе: молоко, да кусок черного хлеба. После ужина, забирался на полати русской печки — царство запаха овчины да горячего кирпича. Максимке нравилось касаться ледяными ступнями жаркого дымохода; тепло уводило в безмятежную сень сказочных снов, но интересовал вопрос: «Какой такой Нехисть, почему будет болеть».
Прибрежная прохлада прервала воспоминания. Вокруг звенела тишина — только плеск волн, поскрипывание лодок и безмолвие пустынного места. Нарушитель этой идиллии разделся и голышом бросился в темную бездну, которая проглотила усталость, смыла невзгоды прошлого. Звёздное небо, блеск глади речушки усиливали ощущение безграничного раздолья, словно не плывёшь, паришь в параллельном мире. Волшебным коктейлем смешались брызги и звёзды — наступил тот момент, когда человек теряет осязание пространства, словно утонул в грёзах. Промелькнула мысль: "Красивое место здесь". Внезапно раздался девичий смех.
На мелководье плескалась молодая пара, которая показалась знакомой — получилось рассмотреть, как днём, мельчайшие черты. Молодёжь, занятая игрой в салки, не обратила внимание на того, кто стоял по грудь в воде, не дальше трёх метров; и тут, пришло осознание того, что словно кинолента прокручивались кадры двадцатилетней давности...
Тогда, поздним вечером, соседка предложила искупаться; не многочисленная компания, под тем или иным предлогом, редела и до пляжа добрались только двое... в наличии из купальных принадлежностей — голое тело, но отступать было поздно. Ната, соседская девчушка, томным голосом произнесла: «Максик, отвернись, присоединишься после.» Когда резвились в водоёме, норовил схватить безрезультатно подружку, пошел на хитрость — задержал дыхание, нырнул, медленно подплыл и резко вынырнул рядом, последующей ответной реакции не ожидал — девушка взвизгнула, словно испугалась; обхватила шею кавалера, прижалась и замерла... неожиданно обозвала дураком, отвесила затрещину и без стеснения направилась на берег одеваться.
Обратно шли молча, волнение будоражило, сердце стучало как молот. У избы, где жила Наташа, разошлись, не пожелали привычное: «Спокойной ночи.» Для тринадцатилетнего пацана четыре года разницы возраста стали непреодолимым барьером. Жизненные пути пересекались не раз, но невольное приключение подвело итог дружбе, а зародиться удивительному чувству любви не удалось.
Теперь, как в те далёкие годы, Максим не сомкнул глаза до утра.
18. 06. 2020 г.
*иллюстрация работы автора