Анисим позвонил. И сразу, ни привет, ни как дела, здоровье и прочее
- Вы что там делаете?! – кричит. –
Вы что творите?!
И голос такой взволнованный, даже заполошный. А ему нельзя волноваться, он человек в возрасте. Он и не волнуется обычно, к жизни с юмором относится, а тут вдруг такая тревога. Значит, неспроста, значит что-то серьёзное.
И мне тревожно. И сразу как-то не по себе.
- Что такое? – спрашиваю. – Что случилось. – И, чувствую, сам насторожился и начинаю психовать в ожидании неприятностей.
Анисим давно живёт в Бонне. Но его энергии хватает и на Россию, и на Германию. Он из Бонна устраивал меня на подработку в московскую газету, с которой давно сотрудничал. А сам он поставлял в эту газету материалы по международной торговле. Харьковский еврей в пятилетнем возрасте он с матерью вынужден был спасаться последним эшелоном из-под самого носа наступавших гитлеровцев. Едва уцелели. В 90-е Анисим предъявил Германии претензии за перенесённые страдания. Германия, чувствуя свою вину, постаралась исправиться. С тех пор Анисим живет в Бонне. И естественно волнуется и за Бонн, и за всю Германию, и за Москву, где квартира осталась, и за всю Россию, а также за свою историческую родину – Харьков, и за доисторическую – Израиль. Он вообще беспокоится за мир во всём мире. Советский человек! Нас так учили.
Но что случилось, понять не могу.
А он дальше и с таким же напором:
- Не навоевались?! – кричит. – Милитаристы чертовы! И ты там ходишь – ни бэ, ни мэ! Нет чтобы выступить против этого безобразия!
- Какого безобразия? – не могу понять.
- Какого! У вас там под видом музея построили новую военную базу. И утверждают, что ракеты нацелены на Германию. На нас нацелены, понимаешь?! На меня!
Медленно и с трудом въезжаю в тему. Какая-то невнятная немецкая газета, Анисим назвал, но я не запомнил – неизвестная какая-то, опубликовала статью, что американский спутник обнаружил новую компактную, но современно оснащённую военную базу, и где бы вы думали?
В центре Одинцова!
Анисим чрезвычайно обеспокоен. И, думаю, не он один. В этой Германии одних только моих бывших друзей и знакомых уже десятка два проживают. Наверное же и они волнуются.
Но не слышал я ни про какую военную базу в центре Одинцова!
- Анисим, - говорю, - я в центре живу. Нет здесь никакой базы!
Он ещё больше злится:
- Ты вообще живёшь там как крот, не видишь, что у тебя под носом творится.
И получается, я виноват.
- Давай, спокойно! – говорю. – Где эта база?
- Написано, рядом с вокзалом. Там, где у вас раньше был музей.
- Почему был? Он и сейчас есть. Мой друг там работает. Правда, я давно туда не ходил. Он сейчас в стороне от моих маршрутов.
- Так сходи, поинтересуйся!
Чушь какая-то! Утка газетная, скорее всего. А люди волнуются.
Хотя по нынешним временам...
У нас один музей – краеведческий. Основал его Пузатиков Александр Андреевич. Был такой замечательный дядечка краевед-энтузиаст. Мы с ним, помню, долго беседовали, власть он ругал за плохое отношение к истории родного края. Увлечённый был человек. Да, из военных. Офицер, ветеран ВОВ. Но музей обычный краеведческий. Там кость мамонта, каменное блюдо из неолита, экспонаты и информация о кирпичных заводах местного промышленника Якунчикова. Кстати, и сам музей в симпатичном историческом здании бывшей конторы кирпичного завода.
Работали там две женщины, рассказывали школьникам о том, каким Одинцово было раньше. Там даже моя статься в «Московской правде» о последнем кирпичном заводе экспонировалась.
Потом появился новый директор. Молодой парень бывший офицер пограничник. Тогда же в этом музее я и с Ринатом познакомился. Ринат тоже из военных, ГРУшник, но не асфальтовый шаркун с «Новичком» в парфюмерном флакончике. Настоящий боевой офицер – командир разведроты спецназа ГРУ, участник боевых действий, много наград. Но меня заинтересовало другое. Ринат руководит местной изостудией «Этюд» и сам замечательный художник. Работает в технике, о которой я раньше и понятия не имел. Что-то вроде пуантилизма, но не маслом, а цветными шариковыми ручками.
На выставке его картин я ходил, разинув рот от восхищения. Очень понравилось.
У картины с изображением статуй Будды в Бамиане – она была сделана еще до того, как талибы её разрушили
- Ринат, - говорю, - за неё теперь неплохие деньги могут дать! Двойная ценность: историческая и художественная.
Но он на это не возбудился. К деньгам он, по-моему, относится без особого пиетета. Он человек дела, а не денег.
Новое руководство активно взялось обустраивать музей по-своему, затеяло там какие-то нововведения.
Но при чем тут военная база?!
Мне уже и самому интересно. Сейчас всё так быстро меняется, не устаёшь удивляться. Каждый раз выходишь на улицу – новый дом, новый забор, новый закон, новый штраф…
Но чтобы вместо краеведческого музея вдруг военная база!..
Чушь какая-то.
Оделся, пошел посмотреть. Иду со стороны станции. Обогнул торговые ряды. Здание, вижу, как стояло, так и стоит, не изменилось. Знакомая ограда. Поворачиваю…
Мама родная!!!
А там – пушки, танки, самолёты, вертолёты…
И представьте себе, настоящий «Тополь» - знаменитый ракетный комплекс стратегического назначения, и куда он нацелен – черт его знает!
Даже разведывательный спутник я там обнаружил. Но он уже своё отлетал и что надо разведал. Поэтому крылатые ракеты нацелены куда надо и выглядят, действительно, очень опасными.
Удивлённый хожу, смотрю.
При таком оснащении, думаю с уважением, наш краеведческий музей вполне может выиграть войну с каким-нибудь небольшим или даже средним, но не сильно развитым государством.
Не уверен, что всё это заведётся, поедет, взлетит и стрельнёт, но страху уже наделало. А это главное.
На гибридной войне и не обязательно заводить, наводить, запускать… Можно просто фото или видео послать предполагаемому противнику, и он, если не дурак, сразу – лапы вверх.
Хорошо ещё Анисим не знает, что внутри здания. А там целый склад стрелкового оружия: автоматы, пулемёты, гранатомёты, военное снаряжение.
Хожу, смотрю и не могу подавить в себе чувство гордости за наш краеведческий музей – а здорово, блин, мы всех пугнули!
Хотя это неправильные мысли, нехорошие.
Но для меня теперь главное – друга успокоить. Жду звонка. Звонить самому накладно. А у Анисима немецкие льготы. Он покупает карточку за 60 евро и звони, куда хочешь.
Позвонил через три дня.
- Ну что посмотрел?
- Да, - говорю, - впечатляет.
— Вот! Это ваше чертово Одинцово – логово милитаризма.
- Слушай, - говорю, - я твой Бонн не критикую, и ты моё Одинцово не трожь! А теперь давай по существу.
Ты Вторую мировую пережил и ничего. И теперь Германия с тобой расплачивается, расплатиться никак не может. А эта, холодная гибридная, давно уже идёт. К ней все привыкли. Один ты паникуешь. А люди уже особо и не заморачиваются. Вроде, так и надо.
- Э-э, друг мой, - вздохнул Анисим. - с этого-то всё и начинается.
- Да не волнуйся ты! Как мы можем напасть на Германию, если там кроме тебя полно наших людей – около двух миллионов, я где-то читал. Россия сейчас вообще ни на кого напасть не может – везде же наши люди. По своим что ли бить?!
- Наше государство, - говорит Анисим, - на том и специализируется, что по своим бьёт.
— Это оно здесь по своим бьёт, по тем, кто в России. Оттого и бегут во все стороны. А к тем, кто успел убежать, наша Родина, наоборот, очень хорошо относится. Заботится, поддерживает. Ну, кроме сильно обиженных, которые её критикуют. Лицом к лицу – по морде дать, как говорит пословица. А на расстоянии – другое дело. Ты сам говорил, что прошлой зимой у вас там холодно было, так?
- Мы на время холодов в свою московскую квартиру перебирались, - вспомнил Анисим.
- Вот. Родина, как узнала, что соотечественники в Германии от холода страдают, тут же газопровод вам, чтоб не мерзли. Всё для вас!
России сейчас нет смысла ни на кого нападать, никого захватывать. Нет смысла расширять территорию. Она и так расползлась по всему земному шару.
Сейчас главное – обмен культурными ценностями. Просто разослать повсюду фото и видео материалы наших краеведческих музеев и других культурных и прочих учреждений, чтобы все знали. Никаких секретов! Так что, не волнуйся. Все в порядке. Культурный обмен.