Жемчужина сер. века Мережковский последние годы

      
       В субботу они идут гулять обычным маршрутом, и он сильно виснет на ее руке.
     - Ты себя плохо чувствуешь, Дмитрий?
     - Голова болит немного.
     - Давай зайдем в кафе и отдохнем.
     Они садятся за свой столик и ждут привычного кофе. Отогревшись горячим кофе, они бредут домой, и Зинаида почти тащит его на себе. Дома Злобин встречает их в передней и помогает раздеться.
     - Обед готов, садитесь.
     - Спасибо тебе, Володя, что ты ухитряешься еще что-то приобрести на рынке на наши скудные средства. Как тебе удается?
     - Приходится нам выворачиваться, но ничего, как-нибудь продержимся с Божьей помощью.
     После обеда Дмитрий опять надевает пальто и садится в гостиной.               
     - Ты будешь работать?
     - Не знаю, руки мерзнут. В перчатках даже читать невозможно.
     - А мне надо написать письма. Я пока посижу за столом.
     - Пиши, пиши. Я отдохну.
     Вечером Зинаида пытается расшевелить мужа, чувствуя, что он недомогает.
     - Прими лекарство. Будешь кофе?
     - Принеси, пожалуйста. Ведь чаю у нас нет.
     - Я сварю тебе легкого кофе.
     Она приносит чашку кофе Дмитрию, сидящему в кресле у камина.
     - Спасибо.
     - Я плохо себя чувствую, потому не хочу сегодня вечером ничего есть,- устало говорит Зинаида.
     - Мне тоже ничего не нужно. Зина, мне часто снится Россия.
     - Пора забыть о ней. Есть понятия выше России. Свобода, например.
     - Зачем мне свобода без России? Мне без России ничего не мило…
     - А мне мило,- упрямо повторяет Зинаида.- Россия для нас закрыта, даже надежда последняя уходит, что мы сможем еще там побывать.
     - В России сейчас тяжелая война, она страдает. Мне плохо, когда на родине плохо. Слышал о зверствах немцев в России. Жестокость никогда не оправдывается! Россия – чудный край! Я люблю Россию.
     Молча, долго сидит в темноте один. Зинаида приходит попрощаться перед сном.
     - Что же твоя «папироса надежды»?
     - В другой раз, не хочется.
     В 1 час ночи он ложится в кровать. Зинаида идет поправить ему постель.
     - Тебе лучше? Спи спокойно.
     - У меня любовь к России, как у Блока: «Но и такой, моя Россия, ты до краев дороже мне».
     - Я такого не понимаю, Дмитрий.
     - Это ничего, что мы по-разному любим ее.
     - Уже поздно, договорим завтра. Спокойной ночи!- говорит она, целуя его.
     Дмитрий встает в 8 часов утра, зажигает электрический радиатор и свет в умывальной. Делает он  сегодня все медленно от страшного гула в голове, не прекращающегося и изнуряющего его. Долго и тщательно умывается, сохранив до старости привычку к опрятности и аккуратности. Чашку горячего чая приготавливает себе и пьет, сидя один за столом в столовой. Чувствует бессилие и недомогание, потому чай не допивает, решив идти греться к камину. Он садится в соломенное кресло у камина и греет руки, положив гребенку на камин.

                Бедность, Чужбина, Немощь и Старость,
                Четверо, четверо, все вы со мной,
                Все возвещает вечную радость –
                Горю земному предел неземной.

     Камин не согревает его, и он замечает, что он потух. «Надо подложить угля»,- думает он и пытается подняться, но тело не слушается его. Это кажется ему странным и он пытается вновь, но опять не может. «Что со мной?»- думает он. Так он сидит в кресле, а в голове стоит шум и перед глазами медленно плывет и исчезает все вокруг.
     Служанка открывает дверь своим ключом и занимается своими делами: варит кофе, чистит платье и убирается в гостиной. Она обращает внимание на бледность Дмитрия и удивляется: «Что-то долго он сегодня сидит у камина…» Ей пора убираться в столовой, и она заглядывает в стеклянную дверь, не решаясь его беспокоить. Наконец, она решает войти и обнаруживает Дмитрия без сознания. Она бежит в комнату Зинаида и открывает занавески на окне.
     - Мадам, вставайте – мосье чувствует себя нехорошо!
     Как ни тяжело просыпаться, но Зинаида быстро подскакивает в постели.
     - Да, я встаю, я встаю.
     Зинаида машинально накидывает на себя свой черный теплый, стеганный халат и бежит в столовую.
     - Милый, ты болен?
     Она в ужасе видит, что он не может ей даже ответить и бежит к себе за одеколоном. Намачивая платок, она осторожно обтирает его лицо, все еще надеясь, что он придет в сознание.
     - Надо вызвать доктора,- кричит она служанке.
     Та быстро спускается к консьержке.
     - Вызовите доктора!
     Доктор появляется через 15 минут.
     - Необходимо перенести больного в кровать.
     Злобин с доктором осторожно уносят Дмитрия в спальню. Дмитрий часто дышит. Врач кладет холодный компресс на голову и на сердце, впрыскивает камфару.
     - Сейчас ему будет легче.

                И совершаются пророчества:
                Темно вокруг.
                О, страшный ангел одиночества,
                Последний друг.

                Полны могильной безмятежностью
                Твои шаги.
                Кого люблю с бессмертной нежностью,
                И те враги!

     Зинаида молится у иконы в комнате, не глядя на мужа.
     - Господи! Помоги ему, рабу Божьему! Отведи от него хворь!
     - Я зайду перед завтраком,- выходя, говорит доктор.
     Он наклоняется к Злобину в передней:
     - Кровоизлияние в мозг. Надежды нет.
     Зинаида продолжает молиться, постоянно подходя к мужу и прислушиваясь к его дыханию в надежде, что он придет в сознание.

                *  *  *

     7 декабря 1941 года… Через полчаса после ухода доктора, Дмитрий умирает. Зинаида спокойна, только очень бледна. Она идет в гостиную и останавливается у стола, где все приготовлено для работы Дмитрия.

                Склоняется солнце, кончается путь;
                Ночлег недалёко – пора отдохнуть.

                Хвала Тебе, Господи! Все, что Ты дал,
                Я принял смиренно – любил и страдал.

                Страдать и любить я готов до конца
                И знать, что за подвиг не будет венца.

                Но жизнь непонятна, а смерть так проста.
                Закройтесь же, очи, сомкнитесь, уста!

                Не слаще ли сладкой надежды земной –
                Прости меня, Господи! – вечный покой?
            
     Квартира начинает наполняться людьми, весть быстро облетает Париж. Некоторые приходят на «воскресенье», ничего не подозревая. На столе лежит неоконченная рукопись о Терезе: «…Кутается в темную куколку жалкий червяк, чтобы вылезть из нее ослепительно белой, как солнце, воскресшей бабочкой…»
     - Не могу себе представить,- говорит Злобин гостям,- что было бы с Зинаидой Николаевной, если бы Дмитрий Сергеевич умирал медленно, от тяжелой болезни?
     - Да, он умер быстро и легко. Пусть земля будет ему пухом!
     Его отпевают в русской церкви на улице Дарю. Панихиду служит племянник Дмитрия о.Дмитрий Клепинин при почти пустой церкви. Скорбно стоят Ладинский, Мамченко, Фельзен, Берберова и другие.
      Зинаида от слабости и горя не может стоять сама, она опирается  на сильную руку Злобина, окаменевшая и отрешенная. Свершилось то, чего она больше всего боялась в жизни.
     На кладбище в Сент-Женевьев де Буа никто не едет, кроме нее и Злобина.
     - Дмитрий так и не увидел свою любимую Россию. Как я буду жить без него? Кончилась моя жизнь. Я живу пока еще физически – только. Действительно кончилось то, что было моей жизнью.

                Как эта стужа меня измаяла,
                Этот сердечный мороз.
                Мне бы заплакать, чтоб сердце оттаяло,
                Да нет слез…

     - Вот и отмучился, мой дорогой. Смерть для него – это больше чем физическое исчезновение, это и соединение с родиной земной и небесной. Володя, он спокойно относился к своей смерти и писал про нее:

                Скоро скажу я с улыбкой сыновней:
                Здравствуй, родимая Смерть.

     - А мне вспоминаются его строки:

                А звездная тайна полночная,
                Как улыбка моя.
                И падает лебедь без помощи,
                Как я, как я…