Командировка первая. 1965 год.
Я молодой специалист в группе металлоконструкций ОМА (отдел механизации и автоматизации) большого проектного института Укргипроэнергопром. Группа большая, укомплектованная: 3 старших инженера, 3 инженера, техник, чертежник и 4 кита-сдельщика (инженеры), которых с трудом обрабатывают расчетами 3 старших инженера. Меня подключили к ним. Они не любят согласовывать чертежи в других отделах и это поручают мне. Однажды приходит грозное письмо из Киева. Для завода "Реле и автоматики" наша группа выполнила рабочие чертежи поддерживающих конструкции для конвейеров и остановлен монтаж, т. к. в чертежах 17 ошибок и требуют представителя для объяснений и исправлений. Никто не хочет ехать (находят всякие причины) и тогда посылают самую беззащитную – меня. Руководитель группы Кира Петровна Кравцова меня успокаивает, что мы поднимем чертежи из архива, Вы звоните, и мы будем отвечать. А я хочу ехать. Город Киев -столица. Я нигде не была, кроме Караганды и Орска. Первый раз командировка, гостиница, самолет. Так как еду с начальством, бухгалтерия разрешает самолет. На моё счастье у нас гостит свекровь, поэтому есть на кого оставить сына, ему 4 года. Командировка на 3 дня, и я еду с главным инженером института Кононенко, начальником нашего отдела Михаилом Ильичом Пересецким. У меня нет отговорок и мой муж Слава с трудом соглашается. Свекровь дает мне поручение зайти к её брату (адрес есть). Самолет рано утром. Прилетели в аэропорт Жуляны, поехали в гостиницу "Днепр" устраиваться. Для начальства номера есть, а для меня нет. Сижу, жду, когда что-нибудь освободится. Подходит ко мне "шикарная мадам": "Дитя моё, что Вы тут ждёте?" Я ей говорю, что командировка, начальникам есть места, а мне нет. Она говорит: "Пойдёмте со мной, мне забронирован номер в старом "Интуристе", я Вас возьму к себе". Встреча на заводе назначена в 11 часов, и мы идем с ней в гостиницу. Это оказалось недалеко. Конец октября, слякоть, иногда дождь. Оказалось, что она очень "большой пуриц" и приехала из Москвы раздавать участки для строительства. Пока мы шли, её несколько раз останавливали знакомые. Я замерзла и нервничала, что опоздаю на завод. Она мне сказала: "Дитя моё, идите и подождите меня в холле. Сижу, жду 15 минут. Администратор спрашивает, чего я жду. Я ей отвечаю: командировка, "мадам".... Она мне говорит, что есть номера и дает ключ. Одна кровать занята, вторая моя. Я обозначила свое присутствие и побежала на завод, еле успела. Моя "мадам" еще не пришла. Может это было нехорошо по отношению к "мадам", но у меня не было другого выхода. Начальники пошли на оперативку, а меня сопровождающий повёл в цех к рабочим. Вы бы видели их лица, когда тот меня представил - это она нам будет объяснять? Но я не боюсь, у меня есть в запасе звонок к другу. Рассматриваю чертежи по очереди все 17 ошибок и вижу, что у нас нет ошибок, просто бригадир не умеет читать чертежи. У нас в институте были занятия по сварке. И я очень деликатно говорю ему об этом и объясняю, что они не поняли. Вопрос решён. Когда мы с бригадиром уходили, они смотрели не меня другими глазами. Когда мы с ним пришли на оперативку, нас пропустили вне очереди. Бригадир докладывает, что представитель все объяснила и вопросов нет. Мой начальник приятно удивлен. Это заняло не больше, чем час. Все! Я свободна, свою миссию я выполнила и у меня в Киеве еще 2 дня. Гостиница есть, обратный билет на самолет на заводе заказали. Пошла в кафе поела, поехала на вокзал, села в экскурсионный автобус - 3 часа по Киеву. Прошлась по магазинам. Надо выполнять поручение. Адрес: Воздухофлотское шоссе № 80. Оно тянется от центра до аэропорта Жуляны. Троллейбус полный, люди едут с работы. Я громко спрашиваю: "Скажите, пожалуйста, кто-нибудь, где мне выйти к номеру 80?" И вдруг ко мне пробивается молодой мужчина и спрашивает: "А кто Вам нужен в этом доме?" Я называю фамилию брата свекрови. Этот мужчина говорят, что он уже не живет в этом доме, их снесли, но он работает на одном заводе с дочерью деда и они все получили новые квартиры по другому адресу и он меня туда проводит. Мне немного подозрительно, на улице темно, но я рискую. И он приводит меня в квартиру к деду. Оказался действительно сосед. Говорит: "Я Вам родственницу привел". Ну как такое может быть? В переполненном троллейбусе, в Киеве находится человек, который приезжей харьковчанке помогает найти родственника по несуществующему адресу. Просто какое-то чудо!
А дальше разговор: - У Вас есть сестра Надя Фастовская? - Вейзмир, Надя!.. - А у Нади есть сын Слава - Вейзмир, Славочка, такой чудный мальчик! - Так я Славина жена. На разговор выходит дочь деда Бэлла. Свекровь говорила, что её сватали Славе когда-то. Настороженный взгляд -боится, что родственница из Харькова хочет остановиться у них. Я сразу успокаиваю, что я в командировке, остановилась в гостинице и выполняю поручение свекрови. Бэлла теряет ко мне всякий интерес и уходит. Дед очень гостеприимный. Мы с ним пьем чай с вареньем и печеньем, разговариваем - ему все интересно. Бэлла так больше и не вышла. Дед написал мне новый адрес, и я ушла. Приехала в гостиницу поздно. Моя соседка уже с постели с книгой. Когда я открыла шкаф, чтобы повесить свои вещи, я обмерла. Как в каком-то салоне моды висели красивые платья, белая юбка плиссированная, стояло несколько пар красивых туфель. Я разделась, приняла душ и легла. Соседка еще не спала, и мы разговорились. Я рассказала о себе, она - о себе. Она окончила МГУ, исторический факультет со знанием сербского и хорватского языков и приехала в Киев из Москвы, как переводчица, сопровождать югославского певца Джорджи Марьяновича в его гастролях по СССР. Сейчас в Киеве (понятно, почему такие роскошные наряды). Мы с ней долго болтали, как два человека, которые понимали, что больше не встретятся и потому доверили какие-то женские тайны друг другу. Мне спешить было некуда, ей тоже. Она меня пригласила пойти с ней на концерт. Я понимала, что я этого сделать не смогу. Я приехала в командировку в скромном платье с белым воротником, в пальто фабрики Тинякова, в ботинках пятой Харьковской обувной фабрики. Конечно, это наряд не для такого концерта, тем более рядом с ней. Комплекса неполноценности из-за того, что я так одета, у меня не было. Я никогда никому, ни из-за чего не завидовала, просто трезво понимала, но, конечно, мне было обидно, что из-за этого я не могу воспользоваться таким чудесным предложением, когда появился "его Величество" случай. Когда утром она увидела в чём я одета, она деликатно свое предложение не повторила. В обратную сторону срабатывает поговорка: Встречают по одежке, а провожают по уму. Мы с ней позавтракали сосисками с горошком в гостиничном буфете и разошлись по своим делам. Я поехала выполнять свою культурную программу. Посетила два музея и Киево-Печерскую Лавру. Вечером после концерта она пришла очень поздно, но я хотела услышать ее впечатление. Она была в восторге и от него, и от киевской публики. Мы опять с ней долго болтали, а на следующий день я улетела. Мы с ней очень тепло расстались, она дала мне кое-какие женские советы. Я ее вспоминаю с удовольствием. После этой командировки я сделала для себя два вывода. Я умная, я могу разобраться и объяснить и второй, что я образована не хуже выпускницы МГУ, раз ей со мной было интересно.
Командировка вторая. 1975 год.
Я уже 6 лет работаю в группе металлоконструкций в строительном отделе (перешла на повышение) большого проектного института Укргипроэнергопром. Для Электромеханического завода в городе Александрия технологию разрабатывали французы. Это был международный проект. Наш ГИП Е.И. Ганин ездил во Францию на переговоры. Чертежи Главного корпуса делали финны. Корпус из лёгких конструкций, красивый, воздушный (через 15 лет наша группа делала усиление этих конструкций). Наши архитекторы выполнили чертежи Бытового корпуса. Они постарались и для отделки Бытового корпуса подобрали такие материалы, чтобы он не портил вид Главного корпуса, который стоял рядом. Но наше Министерство не согласовывает эти материалы. И меня вызывает главный специалист института Вадим Иванович Солодилов и сообщает, что я должна поехать в Киев ещё раз и привезти согласование. При чём здесь я? Какое это имеет отношение ко мне? - Это не обсуждается, едете Вы. - Это работа группы архитекторов. Руководитель группы Валентина Александровна Майорова умница и красавица. За проекты, которые были разработаны ее группой и по ним были построены корпуса, её приняли в 1987 году в Союз Архитекторов СССР и ещё три наших архитектора были членами этого Союза Архитекторов. Но она не может ехать в командировку по семейным обстоятельствам. Поэтому еду я. Задание: просить согласовать, не требовать, а только деликатно просить. Ну, конечно, это то, что я люблю. - Пошлите какую-нибудь симпатичную девочку-архитектора, у нее это получится лучше. Но он знает, как я умею просить. Я сильно не упираюсь. Опять Киев. С нами после смерти папы живет мама, есть на кого оставить дом. Слава созвонился с Колей Рушковским (Это было после его командировки в Киев) и они договорились, что я с Колей встречусь в Киеве. В этот раз я еду поездом Харьков - Киев. Слава меня провожает вечером, ночь в поезде, а утром в Киеве. Опять октябрь. Я уже богатая, хорошо одета - импортный плащ, сапоги, костюм. По-прежнему симпатичная (так говорят). В купе со мной едет женщина, она киевлянка и была в гостях у сына. Мы разговорились, и когда она узнала о цели моей командировки, она рассказала, что много лет проработала в каком-то Министерстве и вопрос, с которым я еду - непробивной. Она сказала, что Вас будут посылать из кабинета в кабинет, спрячьте свое самолюбие и терпите. Ничего себе! А потом спросила: “Вы знаете украинский язык?” - Конечно, знаю. - Обязательно старайтесь говорить по-украински - это половина успеха. Я, конечно, знаю украинский язык, но так чтобы убедительно объяснить, почему они должны мне согласовать, то, с чем я приехала, сложно. Я всю ночь не спала и переводила в уме свою "пламенную речь," которую ранее заготовила, на украинский язык. Я поблагодарила её за советы, которые мне очень помогли. О встрече было заранее договорено с каким-то заместителем начальника Главка, меня ждут. В приемной обстановка, как в фильме Эльдара Рязанова "Служебный роман". Все заняты своими делами. Я говорю, что мне назначена встреча. – Подождите. Я жду. В кабинете непрестанно звонят телефоны. Время идет. Я напоминаю девушкам. - Ждите. Прошло полчаса. Я вышла в коридор и вижу, что в этот кабинет есть дверь из коридора. А вдруг! Стучу, открываю дверь. Человек за столом с телефонной трубкой в руке показывает жестом - входите и садитесь, что я и делаю. Он говорит по одному телефону, только положит трубку, звонит другой. У него на столе пять телефонов. Ужас! Входит секретарша из приемной. С удивлением смотрит на меня (на метле прилетела?), говорит, что его куда-то вызывают. Он уходит, а мне говорит, чтоб я его подождала здесь. Я сняла плащ, из тубуса вынула свои чертежи, жду, волнуюсь. Минут через пятнадцать он приходит. Я отчаянно кокетничаю: "Вы так легкомысленно оставили меня в кабинете, а я не Ваша, не киевская, я харьковская и с Вами договорена встреча. Он сначала напрягся, а потом вспомнил, выслушал мою "пламенную речь" с объяснением, почему они должны согласовать то, о чем мы просим. И посылает меня куда-то. Началось! Пока я собирала чертежи, он передумывает и идёт вместе со мной. (Наверное, произвела впечатление). Приходим в один кабинет, нет, не здесь, в другой - тоже не здесь. Наконец, четвёртый кабинет тот, что нужен. Когда он меня представил, этот начальник говорит: "А ну показуйте, шо Ви там напроектували". Ага! Ваш выход, Лариса Ивановна. Но он же сам не может решить и вызывает еще 3 начальников, они говорят по-русски. Я разворачиваю чертежи и на красивом украинском языке начинаю монолог, который выучила ночью в поезде. Вижу, что тот, кто меня привел, очень приятно удивлен, остальные тоже. Мой основной акцент был на патриотизм и национализм. Тут есть публика, а я артистка. "Головний корпус проектували фiни, наш не гiрший i ми Вас тiльки просимо, дозвольте те оздоблення, яке ми заклали в проект. Ви не дозволяете. Скажуть - Та шо вони можуть, вони ж радянськi, та ще й украiнцi. А ми можемо, подивiться. Тiльки дозвольте те, що ми просимо i тодi скажуть: Диви, отi украiнцi теж щось можуть". И еще немножко в том же духе. И на каждый пункт: "Вам шо, це шкода (жалко?) i це шкода? Ну, товаришi!..Реакция удивительная, они обсуждают и из двенадцати пунктов не согласовывают только четыре. Победа! Ставится вопрос, кто будет писать ответ. Я перехожу на русский язык, чтоб не опустить планку впечатления, говорю, что я сама составлю, скажите только, где можно присесть и дайте бумагу. И этот начальник говорит мне: "Навiщо Ви перейшли на росiйську, Ви так добре говорите украiнською." А я уже "храбрый заяц" - мне обещано согласование. Я отвечаю ему: "А як же, у мене в школi була п’ятiрка з украiнськоi, а у Вас тут уci розмовляють, як Штепсель з Тарапунькою i мен; звичн;ше на росiйськiй. Все! А дальше началась техническая работа. Я составила письмо-ответ, а теперь его нужно отпечатать. Захожу в одну приёмную - привет от Рязанова - все заняты своими делами. Только в третьей приемной вижу двух молоденьких девушек, которые со словарем переводят "тысячи". Разговорились, у них в институте зачёт по английскому, они учатся с дочерьми Щербицкого, тем прощают, а они не успевают. Я уговариваю одну из них отпечатать мне письмо, а сама сажусь переводить им текст. Наконец, все отпечатано. Сначала второй экземпляр нужно подписать у тех начальников, которые согласовывает, а потом уже первый экземпляр подписывает министр. Очень трудная у них работа! Хожу из кабинета в кабинет, но уже только за подписями. В последнем кабинете симпатичный начальник, похожий на моего мужа говорит мне: "А ведь Ваш вариант был совершенно непроходной и Ваш институт принял единственно правильное решение, что прислал сюда Вас". Мне было приятно это слышать. Я поблагодарила за комплимент и ушла. В канцелярии забрала письмо, они мне дали направление в гостиницу и заказали билет на обратную дорогу в Харьков. Все! С чувством выполненного долга буду гулять в Киеве еще два дня. Самым честнейшим образом отработала целый день в Министерстве и так и не поняла, в чем была трудность этого согласования. Они что, согласовывали стратегические материалы? Вспомнила анекдот: Почему называется мини юбка, я понимаю, почему мини шубка, я понимаю, а почему самый большой бардак называется министерство, я не понимаю. За этот день я очень устала, поехала сразу в гостиницу. Долго ехала троллейбусом, гостиница от остановки через сквер. Темно, страшновато. Устроилась хорошо.
Утром я позвонила Коле, и он пригласил меня на спектакль, в котором играл в тот вечер. А до этого мы договорились встретится на служебном входе в театр. Поехала посмотреть новые станции метро, сходила на какую-то выставку, прошлась по магазинам. В книжном магазине на Крещатике (кажется он назывался "Книгарня" и был магазином Союза писателей Украины) у меня на глазах произошло чудо. В то время был книжный бум. Мы стояли в очередях, чтоб записаться на книги. Я подхожу к прилавку, передо мной стоит человек и выкладывает книги из-под прилавка. Я думаю, что продавец. У меня глаза разбегаются: я куплю и эту, и эту, и эту. Деньги у меня есть. Уже несколько человек молча работают за прилавком. Книги лежат уже вдоль прилавка. Магазин заполняется народом, но я первая. Оказалось, что это Народный контроль и все книги сейчас будут продавать. Очередь устанавливает строгий порядок, но все согласны, что эта харьковчаночка первая. Очередь постановила, что только три книги в одни руки. Наверное, это справедливо, хотя мне обидно: в кои-то веки в таком деле я первая. Я купила три чудесные книги, одну из которых подарила своей студенческой подружке Люде Земенко (У нее был день рождения через два дня после моего приезда). Испереживавшаяся и уставшая, зашла в кафе, поужинала. Вижу, что в гостиницу зайти не успеваю и иду в театр на встречу с Колей. Стою, жду. Проходят артисты, среди них артист Парра, знакомый по ТВ, здороваются, я вежливо отвечаю. Выходит Коля. Я его знаю, а он меня - нет. Кого-то ищет, скользит взглядом мимо меня. Но больше никого нет. Я к нему подхожу: Здравствуйте, я жена Славы Фастовского. Он удивлен: Вы жена Славы Фастовского? — Да. Я понимаю, почему он удивлен. Я на 13 лет моложе Славы. Им по 50 лет, а мне 37. Я показываю Коле фотографию, где мы втроем с сыном. Убедила. Коля мне говорит, что в кассе оставлен для меня билет, а после спектакля мы поговорим. И вот я в ложе бенуара. Смотрю спектакль и чувствую, что он играет на меня. Как бы ни был велик артист, а дополнительный стимул всегда поднимает. В данном случае в зале я - жена фронтового друга из далекой трудной молодости. Сейчас не вспомню названия пьесы, очевидно, захлестывали другие эмоции. После спектакля долго жду у входа, его нет. Уже все ушли. Наконец, соображаю, что он меня ждет у служебного входа. Вахтер говорит, что он кого-то ждал и уже ушел. Было уже очень поздно и я откладываю разговор на завтра.
В гостиницу идти далеко, там через сквер ночью страшно. Я вспоминаю, что недалеко есть гостиница Старый "Интурист", в которой я так славно была 10 лет назад. Иду туда, уже первый час ночи. Рассказываю администратору: командировка, театр, Рушковский, разминулись...Он мне говорит, что у них есть одно место, но там мужчина. А я говорю, что, если Вы мне даете гарантию на того мужчину, я согласна. Моя шутка понравилась. Я прошу хоть на диван в холле до утра, моя гостиница далеко и т.д. А время идет. По лестнице спускается мужчина и администратор ему говорит: "Виталий Павлович (я запомнила, потому что у нас в школе был такой учитель), посмотрите какая симпатичная женщина просит устроить ее на одну ночь". Тот отвечает: " Так у нас же там мужчина". Я опять свою повторяю свою шутку. Ему тоже понравилась. И он мне говорит: "А если это будет дорого, Вас устроит? - Конечно, фирма не жалеет средств. Мы выходим с ним, садимся в троллейбус, он мне берёт билет, едем. Я ему рассказываю: командировка, Министерство, театр.... Мы выходим и идем к гостинице "Либiдь" - новый "Интурист". Я начинаю дрейфить - может это мне действительно будет очень дорого стоить? Он меня подводит к администратору и, обращаясь к ней по имени и отчеству, просит устроить меня на одну ночь. Прощается со мной и уходит. Да, мир не без добрых людей, я в это свято верую. С ужасом вспоминаю, что мои документы с письмом министра и чертежами остались в гостинице. Но видно авторитет Виталия Павловича так велик, что она у меня не спрашивает документы, а только фамилию, имя, отчество и дает ключ от номера. Он стоит действительно в два раза дороже, чем в старом "Интуристе". Номер действительно шикарный. Гостиная с баром, холодильником, в буфете чайный сервиз, бокалы. Из гостиной вход в спальню, из спальни в ванную комнату. Она вся в кафеле и зеркалах. Из ванной выход в гостиную. На каждой тумбочке в спальне телефон. Уже час ночи. Моей соседки нет, только обозначено место. Она приходит веселая, очень славная, разговаривает на украинском языке. Оказалось, что их колхоз соревнуется с колхозом из ГДР и сегодня они подводили итоги года и по этому поводу был банкет в ресторане гостиницы. Она идет в ванную, а я пытаюсь заснуть. Через пару минут звонок: - Галына! (На украинском языке.) - Нет, она в ванной. - Это переводчик Богдан. Через несколько минут опять: - Галына! Она берет трубку, и я слышу: Та нI, я не можу, жiночка гарна, нi, нi, нi… Богдан просит меня к телефону и приглашает прийти к ним продолжить банкет. Очень интересно, но, конечно, нет. Он ещё раз звонит. Ей передо мной неудобно, а я вижу, что ей хочется туда пойти и говорю: - Идите, оставьте дверь открытой (в конце коридора сидит бдительная дежурная), а я пытаюсь заснуть - мне нужно утром освободить номер. Утром я cобралась, позавтракала (на каждом этаже есть кафе), сдала ключ и поехала к себе в гостиницу. Из гостиницы звоню Коле, выясняем недоразумение. С утра он занят, а потом у меня поезд в Харьков. Так мы, к сожалению, и не встретились. Уже после моей командировки в Киев, Коля приехал в Харьков председателем комиссии на выпускных экзаменах в Харьковском театральном институте и пришёл к нам в гости.
Когда я вернулась из командировки и пришла в институт, отдала письмо, подписанное Министром, Солодилову, я ему сказала, что я приехала с обидой на наших мужчин - Вы меня явно не дооцениваете. Я там провела такой блиц! А он мне ответил: Мы потому Вас туда и послали, что знали, как Вы умеете "просить".
Командировка третья. 1985 год.
Продолжаю работать в Харьковском институте Укргипроэнергопром. Хотя эта командировка по дате ближе всех к сегодняшнему дню, я о ней почти ничего не помню. Я заметила, что у меня особенная память. То, что интересно, я помню в мельчайших подробностях до сих пор, а то, что не интересно, я не запоминаю. Не помню, кто послал меня в какую-то "высокую инстанцию" с похожим, как и в прошлый раз, поручением - письмом с просьбой что-то согласовать. Слава позвонил Коле Рушковскому - театр на гастролях. К этому времени нашелся в Киеве его друг по службе в Белоруссии. Юлик Медовой и его жена Тамара после демобилизации вернулись в Киев (Слава о них много рассказывал). У них хорошая квартира в центре, и они рады меня принять. Прямо с поезда иду в эту "высокую инстанцию”. Меня там никто не ждет. Хожу из кабинета в кабинет, наконец, нахожу тот, что нужен. Очень чванливый начальник читает моё письмо и сразу говорит: - Нет. Я прошу разрешить мне позвонить в Институт. - Нет (не помню почему). Придется "разорять" Медовых на разговор с Институтом. Жду письмо - отказ. Командировку мне подписывают, а билет на обратную дорогу придется доставать самой. Ухожу ни с чем. Запомнился уличный базар недалеко от этого здания - чудное зрелище! Все прилавки уставлены корзинами с голубикой. Я эти ягоды видела только на картинках. Еду к Медовым. Они очень приветливо меня встречают, выделяют мне отдельную комнату, кормят очень вкусным завтраком. От них позвонила в Харьков в Институт, рассказала о неудаче. Никто не расстроился. Зачем послали? Как в сказке: Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю что. Я показываю фотографии, которые привезла, они показывают свои из далекой молодости. Расспрашивают - им все интересно, мне тоже. Я люблю смотреть фотографии. В одной из комнат висит репродукция "Мадонны" Рафаэля. Я деликатно провожу мини лекцию, читаю стихи. (Я же должна произвести впечатление - жена Славы!) Приглашаю кого-нибудь из них пойти со мной завтра в Музей - не уговорила, пошла сама. На следующий день поехала на вокзал, простояла 3 часа в очереди за билетом и получила место в плацкартном вагоне у самого туалета. Пошла в Музей, потом отдохнула в автобусе на экскурсии. Вечером у них дома смотрели телевизор, а на следующий день я уехала. В поезде простудилась. Когда приехала в Харьков, была неделю на больничном.
Вот такие три разные командировки в Киев. Я фаталистка и думаю, что мне "сверху “сказали: - Не очень радуйся, когда что-то получается. Наверное, эта последняя командировка была мне расплатой за то удовольствие, которое я получила в первых двух и напоминание, что так будет не всегда.