Двое и море

         Посвящается М.Ч.


    
    
     БЕРЕГ НАДЕЖДЫ


"Где-то есть острова утешения,
И спасительный берег-
Для того, кто умел верить...
...И над чёрными водами мрака
Взойдёт голубая звезда-
Для того, кто умел ждать."
    
   Елена Войнаровская,
"Для того, кто умел верить"


 Андрей вышел из аптеки, и посмотрел на улицу, по которой ему предстояло подниматься. Вымощенная булыжником, она довольно круто уходила вверх. "Наверное, жители Севастополя не склонны к проблемам с суставами, если имеют возможность ежедневно преодолевать такие подъёмы,"- мелькнуло в голове у Андрея, и он бодро начал подъём по улице,  в конце которой, наверху, его должны были ожидать сын с невесткой, и любимой внучкой. Все они не были жителями этого крымского города, и даже не приехали сюда на отдых. В Севастополь, с его красивыми улицами и площадями, ласковым, тёплым морем их привела война.  На Донбассе, в родном Горске сейчас рвались снаряды, по улицам, громыхая, ездили танки, и со страшным треском разрывались мины, ежедневно унося с собой жизни людей, которые невольно оказались, по сути, на линии фронта- без электрического освещения, водопроводной воды, и постоянно преследуемые самым сильным из страхов- страхом за свою жизнь. Как и многим другим жителям Донбасса, семье Андрея пришлось эвакуироваться, и их прибежищем стал Севастополь, где их приютил дядя Андрея, Владимир Иванович, которого судьба забросила в этот город много лет назад. 
Андрей поднимался по улице, ещё до сих пор испытывая приятное чувство безопасности. Было легко и свободно от осознания того, что вокруг тихо и спокойно. Не было необходимости ожидать страшного треска разорвавшейся мины, и прикидывать, насколько далёк этот смертельный звук от того места, где ты находишься.
В Севастополе семья Андрея находилась третий день. И сегодня, как и в предыдущие два вечера, они с удовольствием шли на пляж, к манившему их тёплому морю. Жене Андрея  в этот день нездоровилось, и она осталась дома, а ему пришлось свернуть в одну из боковых улиц, чтобы купить лекарств. С остальными членами семьи Андрей договорился встретиться через несколько минут в условленном месте, куда он сейчас и подходил. Сын Виталий, его жена Лена, с полуторогодовалой внучкой Машей в коляске, уже ждали Андрея.  Когда он подошёл, то увидел, что компания ожидавших его увеличилась, и к ним присоединилась девушка, тоже с малышом в лёгкой летней коляске. На вид ей было около двадцати семи лет. В отличие от Лены, выглядевшей довольно изящно даже в пляжной одежде, она была одета очень неброско и просто. Футболка цвета хаки, удлинённая хлопковая юбка и пляжные шлёпки составляли весь гардероб незнакомки, явно не предназначенный для того, чтобы приковать чьё- то внимание. Тёмные, слегка вьющиеся волосы до плеч, приветливое, симпатичное лицо дополняли портрет девушки. Она была невысокого роста, худощавая; сказать что- то большее о её фигуре было невозможно, так как нехитрый гардероб вновь прибывшей был очевидно не рассчитан на то, чтобы подчеркнуть в ней, что- либо, как в женщине. Все эти наблюдения заняли у Андрея несколько секунд знакомства, и его тут же отвлекла внучка Маша, бурно радовавшаяся возвращению дедушки, и тянувшая к нему ручонки. Лена представила девушку, как свою новую подружку Таню, с которой она вчера познакомилась на пляже.
 - Таня и Миша,- коротко сказала Лена. - А это дедушка Андрей.
 - Очень приятно,- кивнула Таня, и вся компания двинулась в сторону пляжа. Андрей отметил про себя, что, в отличие от вольготно расслабленных Виталия и Лены, их новая спутница выглядела очень собранно и энергично, но тут же забыл о ней, поглощённый общением с любимой внучкой.
Улица, по которой они шли, делала поворот вправо, за которым начинался довольно длинный, и вначале пологий спуск к морю. Это был район пятиэтажных домов, но через пару сотен метров,  далеко на горизонте стала появляться, постепенно увеличиваясь, синяя полоска моря. Андрей очень любил эти минуты, когда с каждым шагом перед ними, всё более расширяясь, разворачивалась панорама морской дали, с искрящимися от вечернего солнца небольшими волнами, кое-где с белыми, пенящимися барашками на них; иногда с катером, а то и боевым кораблём далеко в море, или парусником, лодкой, но уже недалеко от берега. Ближе к побережью улица превращалась в уже более крутой спуск, и заканчивалась входом в небольшой парк, за которым находился пляж.
На дорожке, ведущей уже прямо к морю, в этот вечерний час было оживлённо. Многие отдыхающие уже возвращались домой. Разморенные жарким августовским солнцем, люди неспешно преодолевали этот первый отрезок пути от ласкового, тёплого моря до своих жилищ. Многие были полуодеты, обнажая руки , плечи, спины, покрытые, у кого тёмным, у других бронзовым, а у третьих- ещё первым красноватым загаром. Парк был довольно густо засажен деревьями и кустарником. Стройные кипарисы устремлялись остроконечными вершинами в южное голубое небо; то тут, то там были уютные аллейки, образованные небольшими округлыми туями. Лиственные деревья и кустарники дополняли ароматную крымскую флору, источающую томный запах хвои, с уже примешивающимися к нему запахами водорослей и морской воды.
Бухта, в которую входили наши пляжники, представляла собой довольно большой, но не глубокий котлован, с парком посередине; слева, по ходу движения к морю, на холме, поросшем уже пожухлой травой и мелким кустарником, возвышались двухэтажные здания санатория. Эта возвышенность спускалась к морю, заканчиваясь бетонным пирсом, врезающимся уже непосредственно в морскую гладь. Пейзаж с правой стороны бухты был более экзотическим, потому что на этом крыле находились фрагменты руин древнегреческого города Херсонеса. На порыжевших скалистых холмах, со скудной, уже выгоревшей растительностью, то тут, то там обнажались каменные останки каких- то строений, коллон, бывших столетия назад домами, улицами и площадями большого города. Венцом всего этого древнего величия была остроконечная башенка, выложенная из камня. Она находилась на самом конце холма, уже практически над морем, как небольшой, но мудрый маяк, напоминающим всем, живущим сегодня, о скоротечности бытия, и тленности всего живого... От пляжа Херсонес был отгорожен довольно высоким каменным забором, врезающимся в холм, и нисходящим к морскому. берегу. Однако со стороны моря можно было без особого труда попасть в древний город, о чём свидетельствовали изредка появляющиеся среди руин фигурки отдыхающих- тех, кому захотелось на какое-то время окунуться в эту, влекущую к себе атмосферу древности, мудрости и тлена. Перпендикулярно ограждению Херсонеса, уже метрах в пятидесяти от берега, в море уходил ещё один пирс, как бы отгораживая часть бухты от открытого морского пространства. Он был оборудован вторым этажом. Отдельные смельчаки, и все местные мальчуганы поминутно взбирались туда, чтобы с визгом и криками прыгнуть в воду с высоты, вздымая вокруг себя кучу брызг.
Миновав парк, Андрей с семьёй, и бодро шагавшей чуть впереди Таней, вышли на территорию довольно большого пляжа. Справа от входа располагался теннисный  корт. Далее, через дорожку, были кабинки для переодевания, и, ещё ближе к морскому берегу, открытый летний душ. Довольно большую часть пляжа занимала детская площадка, которая находилась на левом крыле пляжа. Именно это место и было целью путешествия вновь прибывших пляжников. Здесь, метрах в тридцати от моря,  находилось всё необходимое для того, чтобы отдыхающим, пришедшим на пляж с детьми, было чем занять своих ребятишек. Качели, невысокая, но крутая горка, по которой и малыши, и дети постарше могли весело скатиться в песок у подножия. Рядом находилась небольшая вращающаяся карусель с маленькими пластиковыми креслами. В двух песочницах несколько совсем юных отдыхающих двух- трёх лет весело копошились с маленькими ведёрками, совочками и другими игрушками. Неподалёку, ещё ближе к морю, располагался красочный комплекс с аттракционами,  где за небольшую плату дети могли попрыгать на батуте, опять же скатиться с горки, но уже на мягкие надутые маты, и покататься на настоящей карусели- верхом на лошадке, ослике, или свинушке. Несмотря  на вечернее время, на детской площадке было довольно людно. Как позже узнал Андрей, здесь отдыхали со своими малышами не только приезжие, но и местные жители. Жившие неподалёку от пляжа севастопольцы, с удовольствием проводили свободные вечера практически на берегу моря, где, играя и развлекаясь, их дети заодно могли подышать целебным морским воздухом.
Въехав на детскую площадку, Виталий с Леной, и Таня припарковали свои коляски в стороне, и высадили бурно радовавшихся виду детских развлечений "пассажиров". Маша и Миша были малышами примерно одного возраста, и, поскольку почва на площадке не была идеально ровной, то их активное передвижение тут же начали контролировать Андрей и Таня, так как, по уже установившемуся распорядку, Виталий и Лена шли к морю купаться. Когда они возвращались, Андрей вверял им свою подопечную, и сам шёл с удовольствием поплавать в тёплой вечерней морской воде. Любимым развлечением внучки Маши были качели, на которых она могла кататься сколь угодно долго. Одна из двух спаренных качелей была как раз свободна, и Маша бодро побежала к ней на маленьких, ещё неуклюжих ножках, придерживаемая дедушкой. Краем глаза Андрей увидел, что Таня, держа за руку Мишу, подошла к песочнице. Несколько минут Маша с удовольствием раскачивалась на качелях, то вытягивая вперёд ножки, то запрокидывая назад голову, издавая при этом восхищённые возгласы, и смеясь. Однако вскоре она начала подавать признаки какого-то беспокойства,  недовольно морщась, и протягивая к дедушке руки. Андрей обратил внимание, что при этом внучка начала часто чмокать пустышкой, которую она держала во рту, и догадался, что Маша хочет пить. Спросив малышку, и, получив утвердительный ответ в виде энергичного качания головкой, Андрей ссадил её с качели, и, взяв на руки, пошёл к коляске, где была припасена бутылочка с питьевой водой. Опустив Машу на землю, он открыл небольшую сумочку- багажник, пристёгнутую к коляске, чтобы достать воду, и обнаружил, что бутылочки в ней не было. Внучка тоже тянула ручонки к сумочке, и нетерпеливо хныкала. Андрей чертыхнулся про себя, думая, как они теперь будут выходить из положения, и в это время услышал сзади себя чьи-то шаги, и детские возгласы. Обернувшись, он увидел, что к коляскам, спотыкаясь, ковыляет ещё один пассажир- Миша, которого Таня, нагнувшись, придерживала сзади за плечи.
 - Вот, забыли ведёрко и совочек,- подойдя к коляске, сказала Таня.
 - А мы Машину воду,- посетовал в ответ Андрей.
 - Малышка хочет пить?- как- то очень умилённо спросила Таня у Маши, и тут же добавила.- Ну, сейчас мы тебя напоим. Она наклонилась к задней части своей коляски, и, расстегнув такую же багажник- сумочку, только бОльших размеров, достала оттуда детскую бутылочку с водой. Сняв колпачок с горлышка, Таня протянула бутылочку Андрею, другой рукой отбрасывая упавшую на лицо прядь волос:
 - Вот, возьмите, пожалуйста, пейте на здоровье!
Андрей, в этот момент нагнувшийся к Маше, чтобы успокоить её, выпрямился, и обернулся к Тане. В первый раз с момента встречи он увидел вблизи лицо девушки, и внезапно почувствовал охватившее его странное волнение.
Таня приветливо смотрела на него широко распахнутыми серыми глазами. У неё было очень милое лицо, нежными и простыми чертами напоминающее юношу. Крылатый разлёт бровей, прямой нос, соединяющийся с губами маленькой симпатичной ямкой. Губы были не широкими, нижняя чуть припухшая; верхняя- тоньше, в форме маленького бантика,  заканчивалась  в уголках небольшого рта нежными складочками. На красивом лице девушки не было заметно никаких следов косметики. Все эти подробности Андрей заметил в долю секунды, и тут же им овладело какое-то приятное тёплое чувство. Во всём, исходившем от Тани- в участливых нотках её бодрого голоса, добром и приветливом выражении лица, а главное, в том свете, который струился из её больших, по- детски наивных глаз, он вдруг  почувствовал что-то очень близкое, своё- то, чего, как он понял в это мгновение, ему так не хватало в его жизни. Тут же Андрею показалось, что и в глазах Тани промелькнула тень чего-то похожего то ли на удивление, то ли на любопытство. Секунду спустя он, опомнившись, осознал, что в его руке бутылочка с водой, и он не может её забрать, потому что Таня тоже держит бутылочку, вдруг забыв разжать пальцы... Это продолжалось какой-то миг- и Таня отдёрнула руку, опустив глаза; на её, как показалось Андрею, чуть покрасневшем лице отразились смущение и неловкость. Она тут же отвернулась, и стала доставать из сумочки ведёрко, совочек, и ещё какие-то игрушки, что-то приговаривая. Андрей отдал бутылочку Маше, и та с удовольствием забулькала водой, предварительно вытащив изо рта пустышку, и отдав её дедушке.
 - А чем же мы будем поить малышей, хватит ли им этой бутылочки?- спросил Андрей, чувствуя, что говорит с каким-то внутренним волнением.
 - Да тут, на пляже можно ещё купить,- взглянув на Андрея, ответила Таня. По каким-то новым интонациям в её голосе и потеплевшему взгляду, Андрей вдруг понял, что и Таня испытала те же чувства, когда их глаза впервые встретились, и от этого осознания ему стало радостно, светло и свободно. Всё, что было вокруг него в эту секунду, внезапно приобрело другие цвета, запахи, звуки. Синее, уже чуть темнеющее, безоблачное небо, шум моря вдалеке, крики чаек, детские возгласы на площадке, свежий морской бриз, несущий ароматы водорослей, нагретой солнцем гальки- всё это казалось Андрею сейчас не таким, как всего минуту назад; всё жило, дышало и, казалось, резонировало с этим его новым, только что родившимся ощущением, ни назвать, ни как- то проанализировать которое он ещё не мог.
Между тем Маша, увидев извлекаемые Таней из сумочки песочные аксессуары и игрушки, проявила большую активность, и, что- то лепеча, и протягивая ручонки, подошла к Таниной коляске. Стоявший рядом в ожидании Миша, ухватившись рукой за мамину юбку, другую тоже тянул к появляющимся игрушкам, и требовательно хныкал.
 - Маша, у тебя же свои игрушки есть,- сказал Андрей, предчувствия возможный инцидент, и доставая из большого целлофанового пакета и ведёрко, и лопатку, и разноцветные формочки для песка в виде собачек, зайчиков и других зверушек. Но Маша упрямо качала головкой, тоже хватая Таню за юбку, и что- то бормоча.
 - Ой, да тут на всех игрушек хватит!- примирительно и добродушно сказала Таня, и подала Маше ведёрко и совочек. Андрей тут же сориентировался в обстановке, и, подсев к Мише с Машинами игрушками, стал нахваливать ему по очереди то одно, то другое; в итоге, малыши остались довольны новыми пртобретениями. Теперь, оба вооружённые всем необходимым для "песочных работ", они, конечно же,  двинулись к ближайшей песочнице; покинутая детьми, она была чуть в стороне, на окраине площадки, где сейчас уже было малолюдно. На месте и Маша, и Миша сразу проявили большую активность, и, что- то лепеча, и улюкая на своём трогательном, только им одним понятном языке, принялись копать песок лопаткой и совком, пересыпать его в ведёрко, закапывать зверушек- в общем, поле деятельности в этой, предоставленной им одним песочнице, было большое. Рядом с песочницей находилась небольшая деревянная скамеечка, и Андрей с удовольствием опустился на неё, чтобы дать отдых слегка уставшим ногам. Таня присела на корточки возле увлечённо возившихся в песке малышей, и принялась с видимым удовольствием помогать им справляться с их интересным занятием, подгребая песок, и следя за тем, чтобы детишки не опсыпали друг друга. Спустя несколько минут она выпрямилась, и, поправив юбку, посмотрела в сторону моря.
 - Может, хотите искупаться?- неожиданно для себя сказал Андрей, вдруг почувствовав необходимость сделать для девушки что-то приятное.- Я присмотрю за обоими.
- Нет, что вы  спасибо,- с чувством благодарности в голосе ответила Таня.- Мы за лето уже накупались. Это вам, наверное, хочется окунуться. Кстати, если есть желание...
 - Да я ещё успею,- сказал Андрей, ощущая, что у него последние несколько минут появилось, и растёт только одно желание- быть рядом с этой девушкой, от которой на него веяло каким-то особенно приятным теплом, видеть её, и слышать её голос. Вдобавок, в предложении Тани, в тех нотках искреннего участия, сквозившего в её голосе, Андрей снова почувствовал что-то, чего в его повседневной жизни не было так много лет, что он даже забыл, что такие чувства по отношению к нему могут существовать; ещё ему показалось, что и его проявление заботы в отношении Тани, вызвали и у неё примерно такие же эмоции- это было заметно по её потеплевшему взгляду, и голосу, вдруг показавшемуся Андрею очень близким, и как- будто давно знакомым, но позабытым. Все эти несомненно приятные ощущения, которые Андрей с  наслаждением впитывал в себя с   каждым Таниным  словом, движением, взглядом, поднимали в его душе тёплую волну какого-то нового, очень сильного и захватывающего чувства, подталкивающего его на слова и действия, может быть, даже несвойственные ему в данной ситуации.
 - Садитесь, отдохните,- сказал Андрей, снова ощутив как- будто внутренний толчок.- Они и сами прекрасно справляются. 
На мгновение в лице Тани Андрей уловил тень чего-то, похожего на внутреннюю борьбу, но потом она, вздохнув, ответила:
 - Да, пожалуй, помощь им не нужна.
Лёгким, грациозным движением она присела на скамеечку в полуметре от Андрея, который чуть подвинулся, так как лавочка была совсем небольших размеров. Андрей сразу же почувствовал необходимость что-то сказать, и спросил первое, что пришло ему в голову:
 - Таня, а вы давно в Севастополе живёте?
 - Нет, я здесь всего три года,- ответила Таня, и, немного подумав, добавила:
 - Вышла замуж за Мишиного папу, вот и обосновались в Севастополе,- она как-то странно улыбнулась, и Андрей с какой-то приязнью ощутил, что Таня  отвечает ему чуть больше, чем можно было рассказать почти незнакомому  человеку.
 - А ваш родной город?- снова спросил Андрей, и не только из любопытства.- Он всё отчётливее чувствовал потребность слышать звуки этого голоса- серебристого звоночка, так приятно задевающего струны его души, которые очень давно не ощущали подобных нежных прикосновений- со времён юности ли, детства...
 - Питер,- просто и коротко ответила Таня.
 - О!- вырвалось у Андрея.
 - Вы там бывали?
 - Да, и не только... - начал было Андрей, и остановился на полуслове, потому что с Питером, вернее, ещё с советским Ленинградом у него было связано довольно много воспоминаний, причём таких, о которых в двух словах сказать было невозможно. Таня словно почувствовала это, и, в свою очередь, сказала:
 - А вы из Горска... Что там сейчас происходит? Неужели всё действительно так страшно? По телевизору показывают ужасные вещи...
Вопрос Тани задел Андрея за живое, и он начал рассказывать о том, что ему, и его семье пришлось пережить за последние два месяца. Андрей говорил, всё более увлекаясь, Таня слушала с живым интересом, иногда что-то уточняя; в её голосе чувствовалось неподдельное сопереживание, сочувствие, свойственное добрым и отзывчивым людям. Андрей всё более ощущал какую-то очень быстро возникшую близость по отношению к Тане. Ему вдруг захотелось рассказать ей всё, что накопилось в его душе за долгие годы отрезка своей жизни, в котором (Андрей всё сильнее осознавал это), он был, по большому счету, одинок. Более того, Андрей ощутил, что и Таня чувствует то же самое. Это было в её вопросах, в том интересе, который она проявляла к каждому его слову, во всех её комментариях к услышанному. В голосе Тани, в выразительном взгляде её живых глаз ощущалось что-то, отдалённо напоминающее жажду- то же чувство, которое сейчас испытывал и Андрей. Темы их беседы постоянно менялись незаметно для обоих- от причины войны, идущей сейчас на родине Андрея, до занятий Таней японским языком, что ввело их разговор в несколько эзотерическое русло; как выяснилось, в сфере интересов Тани и Андрея оказались астрология, восточная философия, и много других, связанных с этими наукам вещей. Андрей не удержался, и упомянул о своих занятиях музыкой и поэзией, что как бы подбросило сухих веток в огонь их беседы, так как выяснилось, что и в жизни Тани искусство занимает довольно большое место. Через несколько минут их разговор перерос в поток взаимных откровений, потому что, несмотря на разницу в возрасте, точки зрения, вкусы Андрея и Тани совпадали практически во всём- в искусстве, в отношении к людям, окружающему миру. Но никто из них не мог осознать этого примечательного факта. Таня и Андрей настолько увлеклись захвативший их беседой- этим, где-то пьянящим потоком полного взаимопонимания, приятной синхронностью мыслей, чувств- что никто из них не был в состоянии что- либо анализировать. Каждый из них просто отдался этому вихрю эмоций,  каких-то очень приятных и тёплых ощущений, и не думал ни о чём другом. Со стороны Таня и Андрей напоминали сейчас двух давнишних старых друзей, которых судьба надолго разбросала по разным уголкам жизни, и сейчас, нежданно- негаданно вдруг снова столкнула лицом к лицу- на пустеющем берегу,  где ещё изредка кричали чайки, и лёгкий морской бриз приносил свежесть от темнеющей морской глади, по которой уже бежала, поблёскивая на волнах, бледная жёлтая дорожка- к опускающемуся в море, далеко на горизонте уставшему южному солнцу...
Пока Андрей и Таня, устремив свои взгляды в сторону Херсонеса, увлечённо фантазировали, как могла протекать жизнь в этом старинном городе много веков назад, Миша выбрался из песочницы, и, проковыляв несколько шагов, ухватился за мамину юбку, хныкая, и что-то недовольно угукая себе под нос. Таня вздрогнула, словно очнувшись ото сна, и виновато запричитала, но каким-то очень радостным и светлым голосом:
 - Ой, забыли наших малышей! Бедненький мой, маленький, что ты хочешь, водички? Садись, сейчас напою. Машенька, ты не хочешь пить?- спросила Таня у Маши.- Та отрицательно покачала головкой, продолжая увлечённо ковыряться в песочнице. Несколько придвинувшись к Андрею, Таня усадила Мишу рядом с собой, и, обернувшись, достала из коляски бутылочку с водой. Малыш радостно ухватился ручонками за бутылочку, и с удовольствием забулькал, останавливаясь, чтобы перевести дыхание. Утолив жажду, Миша сполз со скамеечки, и, оттолкнув Танину руку, собравшуюся было его контролировать, двинулся обратно к песочнице, слегка пошатываясь, но довольно уверенно.
 - Ну, вот мы уже и самостоятельные,- резюмировала Таня, и вдруг, тенью мелькнувшего где-то в глубине души чувства, осознала, как что-то помешало ей встать, и по привычке сопроводить малыша. Она не отодвинулась на освободившийся край скамеечки, и сейчас Андрея и Таню разделяло расстояние   всего лишь в две ладони руки.
 - Да, дети, как и деревья, растут незаметно,- снова почувствовав необходимость нарушить молчание, сказал Андрей.
 - ... А деревья растут только вверх, и никто не волен это менять,- задумчиво ответила Таня, и Андрей ощутил приятное волнение- это была фраза из одной- его любимой- песни Гребенщикова.
 - Вы знакомы с песнями Гребенщикова?- с какой-то надеждой спросил он.
 - Живя в Питере, трудно пройти мимо такого явления, как БГ,- просто ответила Таня.- Как нельзя не увидеть Зимний, Эрмитаж...
Андрея словно окатило волной радости, а в следующее мгновение он вдруг почувствовал ниже плеча руки, находящейся сейчас рядом с рукой Тани, какое-то странное тепло, которое очевидно не могло быть просто теплом её тела, потому что это ранее не изведанное им ощущение вмещало в себя что-то, не обозначаемое никакими обычными словами. Андрей с  внутренним волнением, почти  дрожью, чувствовал, как от сидящей совсем рядом девушки на него исходит поток необычайно сильной духовной близости, что создавало ощущение какого-то почти мистического, проявляющегося на физическом уровне, комфорта, благости, эйфории...
 ... - Ну, и водичка сегодня, просто парное молоко,- раздался вдруг совсем рядом бодрый голос Виталия, уже подходившего с Леной к песочнице. Андрей и Таня, словно захваченные врасплох, вздрогнули, и одновременно подняли головы. Если бы пришедшие обратили в этот момент внимание на их глаза, они могли бы увидеть в них очень многое- тень испуга, разочарования, и, наверное, то досадное чувство, которое испытывает ребёнок, когда у него отбирают любимую игрушку...
Андрей вдруг почувствовал, как волшебный мир, ещё минуту назад сомкнувшийся над их с Таней головами, душами- стремительно разрушается на части, уступая место неумолимо наступающей реальности- с обычными в этом случае словами, которыми Виталий и Лена делились впечатлениями от купания, со звонкими голосами, и вознёй малышей, реагирующих на появление взрослых...
Через несколько минут Андрей уже шёл к вечернему морю, чтобы, в свою очередь, окунуться в тёплую августовскую воду. Обычно он любил, минуя берег, пройти до пирса, постоять на самом его краю, глядя в морскую даль, затем, оттолкнувшись от влажной бетонной кромки, нырнуть в темнеющую глубину. Но сегодня всё было иначе. Пройдя какое-то расстояние в сторону моря, Андрей неожиданно почувствовал странное беспокойство, сродни тому, которое иногда бывает у человека, обнаруживающего вдруг какую-то пропажу. Это заставило его обернуться, и он увидел,как Лена ведёт за руку Машу к качелям, а Таня складывает Мишины игрушки в коляску. Ноги Андрея, уже было развернувшиеся в сторону пирса, вдруг изменили направление, и он по тёплой гальке зашагал по самому короткому пути. Через минуту, зайдя с берега в море, и, пронырнув несколько  метров под водой, Андрей уже плыл в сторону пирса, с удовольствием подгребая под себя упругие, слегка освежающие струи морской воды. Однако то странное ощущение беспокойства, какой-то потери почти сразу вернулось, и Андрей, отплыв совсем недалеко, повернул к берегу, пропустив такие несомненно приятные атрибуты своего обычного купания, как лежание на спине, глядя в бесконечную безмятежность раскинувшегося над ним  синего неба, ныряние с пирса, и многое другое. Выйдя на берег, Андрей сразу посмотрел в сторону детской площадки, и увидел, что Лена и Таня уже вдвоём стоят у качелей, а их подопечные с удовольствием раскачиваются в маленьких пластиковых креслицах, весело дрыгая ножками. Увиденное почему- то подействовало на Андрея очень успокаивюще. Обтёршись полотенцем, он взял вещи, и, переодевшись в ближайшей кабинке, пошёл к детской площадке. Увидев приближающегося дедушку, Маша весело заугукала, протягивая к нему ручонки.
 - Андрей Анатольевич, вы что-то так быстро сегодня,- сказала Лена, и Андрей боковым зрением уловил взгляд Тани, в котором ему показалась показалась тень улыбки, и ещё чего-то, понятного теперь только им двоим. Он не удержался, и посмотрел Тане в глаза, но она тут же опустила их, стараясь придать лицу нейтральное выражение, что,  однако, ей не совсем удалось. Андрей мгновенно понял, что Таня в его отсутствие переживала те же чувства, что и он, и от этого его вновь охватила волна радостного возбуждения. Он подхватил из кресла качели улыбающуюся ему во весь свой маленький ротик внучку, и стал раскачивать её уже на руках, опуская вниз, и подбрасывая высоко вверх, отчего Маша весело смеялась, повизгивая от удовольствия.
Между тем, жаркий августовский день подходил к концу, уступая место быстро наступающем вечеру. Солнце полностью исчезло в потемневшей глади моря, оставив после себя постепенно растворяющуюся серебряную полосу, и сумерки опустились на морской берег. Пляж практически опустел; лишь недалеко от берега ещё виднелись над водой головы одиноких любителей ночного плавания. Неподалёку от детской площадки, в кафе уже горел свет, и звучала не громкая музыка. На пляже кое-где зажглись фонари, и последние отдыхающие потянулись к выходу. Стали собираться домой и наши пляжники. Игрушки укладывались в сумки колясок. Андрей с Леной уже  готовы были отправиться в путь, и поджидали Таню, которая чуть подзадержалась, откапывая в песочнице забытые Мишины игрушки.
 - Идите  мы вас догоним,- сказала Таня, отыскав последние песочные  принадлежности, и складывая их в пакет. Виталий и Лена, с Машей в коляске неторопливо двинулись к выходу. Андрею пришлось присоединиться к ним, что бросило ещё одну тень на его и без того ухудшающееся настроение. Последние полчаса то странное чувство беспокойства, которое появилось у Андрея, когда он уходил к морю купаться, стало обрастать новыми, довольно тревожными, и неприятными мыслями и эмоциями. Он неожиданно, с неумолимой ясностью осознал, что этот волшебный вечер, похожий то ли на сказку, то ли на сон заканчивается, и, спустя совсем короткое время ему придётся расстаться с Таней, и всем тем удивительным вихрем чувств и ощущений, который вызвало у него общение с этой девушкой, появившейся из ниоткуда всего пару часов назад, и заполнившей за это короткое время всё его существование чем-то необычайно светлым, радостным, близким. В сложившейся ситуации у Андрея не было никакой возможности даже сделать попытку договориться с Таней о новой встрече, попросить её номер телефона, так как он находился практически в чужой стране, без возможности пользоваться мобильной связью, а рядом с ним была его семья. При мысли о том, что спустя какое-то время Таня может бесследно и навсегда исчезнуть из его жизни, Андрея обдавало крещенским холодом. Его невесёлые раздумья прервал донесшийся сзади какой-то шум, а следом- восклицание Тани, и детское хныкание. Обернувшись,  Андрей увидел в Таниной руке разорвавшийся пакет, и валяющиеся на земле Мишины игрушки, к которым он тянул ручонки, свесившись из коляски. Бросив Виталию с Леной короткое: "Я сейчас",- Андрей через несколько секунд уже был рядом с Таней, и помогал ей складывать содержимое пакета просто в багажную сумочку коляски, заодно успокаивая хныкающего Мишу. Все действия Андрея, начиная с того момента, как он увидел Таню в неприятной ситуации, были абсолютно инстинктивными, управляемыми теми тяжёлыми мыслями, которыми он был переполнен в эти мгновения. Несмотря на происшедший инцидент, Андрей,  оказавшись совсем рядом с Таней, ощутил радостное волнение и те волны тепла, которые он впервые почувствовал, когда они сидели на скамеечке у песочницы плечом к плечу. Таня и Андрей вновь находились очень близко друг к другу, едва не касались руками, каждый слышал дыхание другого. Таня в полголоса на что-то сетовала, но в её лице отражалось совсем другое. Слегка покрасневшее, но с каким-то потеплевшим и рассеянным взглядом, лицо Тани отображало сейчас всё то, что в эту минуту чувствовал и Андрей- волнение, и ту, плохо скрываемую радость, которую вызвало у обоих небольшое, но такое уместное происшествие, позволившее им на какое-то, совсем короткое время вновь оказаться рядом друг с другом. Уложив игрушки, кроме маленького ушастого зайчика (его пришлось вручить разволновавшемуся Мише), Андрей и Таня двинулись к выходу из парка, вслед медленно удаляющимся Виталию и Лене. Однако, догнав их, они, как по команде, замедлили шаг, и пошли чуть сзади, в нескольких метрах. Виталий и Лена, увлечённо о чём- то беседуя между собой, не обратили особого внимания на догнавших их спутников; детишки, утомлённые весёлым вечером, и убаюкиваемые наступившей темнотой, полулежали в своих колясочках; время от времени их приходилось тормошить, чтобы они не заснули раньше положенного времени.
Казалось, само существование позаботилось о том, чтобы два человека, еще несколько часов назад не знавшие друг друга, но за невообразимо короткий промежуток времени сблизившиеся, как два облака на небе в ветренную погоду- смогли ещё чуть- чуть побыть рядом, отрезанные от остального мира, и оставшись в каком-то своём, необычайно комфортном и уютном мирке, заполненном нескончаемой беседой, улыбками, и, изредка- короткими, но такими многозначительными взглядами. Наверное, через много лет никто из них не сможет вспомнить и двух слов, сказанных ими в тот вечер. Но сейчас, вновь чудесным образом оставшись практически наедине, ни Таня, ни Андрей, конечно, не думали об этом. Да и тема разговора была совсем неважна. Просто слова, которые они произносили, были для них в сложившейся ситуации единственным средством общения, ставшего за пару часов знакомства таким важным и необходимым для каждого. В произносимые слова и фразы Таня и Андрей вкладывали теплоту, и те, ещё не осознанные ими чувства, которые они испытывали по отношению друг к другу. Ничего другого, что позволило бы им выразить все эти зарождавшиеся чувства, не существовало, и не могло существовать.
Совсем рядом, так, что можно было легко прикоснуться к руке собеседника, по вечернему городу, уже нырнувшему в темноту ночи, шли двое малознакомых людей, которым казалось, что они знают друг друга очень давно,  чуть ли не всю свою жизнь. Ни Таня, ни Андрей уже почти не замечали ничего, что происходило вокруг них- ни окутавшей всё вокруг тёплой уютной темноты, ни того упущения, что Миша уже мирно спал в своей колясочке, прижав крохотными ладошками к груди своего зайчонка; они не видели тех весьма многозначительных взглядов, которыми уже обменивались Виталий и Лена, изредка с некоторым недоумением оглядываясь на отставших спутников, явно позабывших об их существованиии. В таком странном порядке движения вся компания прошла довольно значительное расстояние. Вдруг Андрей стал замечать, что Таня стала вести себя несколько отстранённо, а через минуту он, словно откуда- то издалека,  внезапно услышал её голос, ставший  каким-то другим, с нотками обыденности и как бы прохлады:
 - Ну, вот мы и пришли, нам туда...
 - Как пришли?..- вырвалось у Андрея, и он почувствовал, как дрогнул его голос, а всё тело мгновенно покрылось испариной. Виталий с Леной, переглянувшись, с удивлением посмотрели в его сторону, и Андрей попытался взять себя в руки. Словно очнувшись от долгого сна, он впервые за последние полчаса огляделся по сторонам. Место, где они находились, было незнакомо Андрею; на пляж они этой дорогой не ходили, и он догадался, что все оказались здесь, провожая Таню с Мишей.
Вся компания стояла сейчас как бы на возвышенности. Прямо вниз, по ходу движения, был крутой спуск.  Слева уходили в тёмное небо корпуса двух девятиэтажек. А справа, и чуть внизу, в том направлении, куда указала рукой Таня, простирался довольно большой район частного сектора, погружённый сейчас в темноту; лишь уличные фонари на столбах выхватывали из тьмы фасады домов, заборы и контуры деревьев, растущих вдоль улиц.
 - И сколько же вам ещё идти?- чужим голосом спросил Андрей, уже заметивший реакцию Виталия и Лены, и понимая,  что его вопрос звучит несколько странно.
 - Да немного, минут пятнадцать,- с каким-то едва уловимым подтекстом ответила Таня.
Ни Виталий, ни Лена не услышали в словах Тани ничего особенного. Но для Андрея все едва заметные движения Таниной души были более очевидны, чем, может быть, даже для неё самой. Андрей мгновенно почувствовал, что Таня сейчас испытывает то же, что и он- страх неумолимо надвигающегося расставания; и ещё он догадался- и по тому довольно значительному отрезку времени, который назвала Таня, и по тому факту, что она на несколько секунд замерла, как бы ожидая чего-то- Андрей понял: Таня, может быть, непроизвольно, но надеялась, что он вызовется проводить её, одновременно понимая в глубине души, что это практически невозможно.
Несколько мгновений все стояли, не двигаясь. Если бы сейчас появился кто-то, способный понять сразу всё, что происходит здесь, он бы увидел некоторое смятение и неловкость, которые исходили от уже всё понявших Виталия и Лены, и то невероятно сильное чувство безысходности и тревоги, охватившее Андрея и Таню. Каждый из них с неумолимой ясностью понимал, что через несколько секунд они могут расстаться, и никогда больше не встретиться. И это осознавание наполняло сердца обоих чем-то тягостным и тяжёлым...
 - Ну, до свидания, спокойной ночи,- чуть дрогнувшим голосом сказала Таня, разворачивая коляску. Через минуту она уже удалялась быстрым шагом в наступающую на неё темноту. Виталий и Лена, тихо переговариваясь, начали спускаться на дорогу, очевидно, ведущую к дому. Андрей был настолько подавлен и разбит, что даже и не пытался хотя бы из вежливости поддерживать беседу. Он просто молча шёл рядом, бессмысленно оглядываясь по сторонам. Всё, что происходило далее в этот вечер, Андрей воспринимал абсолютно механически, словно во сне- выполняя какие-то действия, разговаривая, отвечая на вопросы. Всё его существо как- будто оцененело, оглушённое событиями последних часов, с таким тяжёлым и нелепым финалом.
Проснувшись утром следующего дня, Андрей ощутил, как его постепенно пробуждающееся сознание заполняется каким-то необычным и светлым чувством. Фрагменты вчерашнего вечера, постепенно проявляясь, словно озаряли его мысли- ещё совсем чистые, нетронутые ничем- лучами тёплого, ласкового света. И, мало- помалу, что- то новое, очень властное и приятное стало овладевать Андреем, пока, наконец, не выкристаллизовалось во вполне определённое и ясное  желание: он должен найти Таню. Это осознание вызвало в душе Андрея целую бурю эмоций, чувств, заполнивших всё его существо радостью, и ещё чем-то, благостным и светлым.
Конечно, самым первым и простым, что пришло в голову Андрею, это было намерение попасть сегодня вечером на пляж, чтобы встретиться с Таней. Однако события с самого утра стали разворачиваться против его планов. Обнаружилось, что Маша, побыв вчера у моря под довольно сильным ветром, слегка простудилась, и Виталий с Леной решили отменить сегодняшний поход на пляж. На даче Владимира Ивановича нашли приют еще несколько родственников из Донбасса, частенько ходивших вечером к морю, и Андрей мог бы присоединиться к кому- нибудь из них, но в конце дня выяснилось, что посетить сегодня пляж никто не планирует. Но наряду со всеми этими несостыковками, Андрей ощущал присутствие какой-то другой, более властной и могущественной силы, вступающей в резонанс с его сильным желанием, которое появилось у него  утром. И когда вечером он сказал, что пойдёт сегодня к морю один, никто не возразил ему, хотя такое намерение не совсем укладывалось в естественный ход событий.
Андрей постарался воспроизвести события прошлого вечера как можно точнее. Он вышел примерно в такое же время, и немного задержался в том месте, где они встретились с Таней и Мишей. Никого не дождавшись, он начал спускаться к пляжу. Андрей шёл, внимательно поглядывая по сторонам, иногда оглядываясь назад. Он постоянно ощущал в себе, и во всём , что происходило вокруг него, какое-то незримое присутствие- той мощной силы, которая позволила ему сейчас беспрепятственно двигаться к своей цели. Казалось, само существование в эти минуты всеми своими проявлениями было настроено на одну ноту с намерениями и желанием Андрея. Вечерний освежающий ветерок ласково касался лица, и трепетал листья деревьев, растущих вдоль дороги; уже остывающее южное солнце тёплыми лучами согревало всё вокруг, и нежными сверкающими бликами украшало появляющуюся вдали морскую гладь. Андрею казалось, что на лицах людей, шедших ему навстречу, он видел улыбки, и какую-то особенную приязнь по отношению к нему, и его заветному желанию.
Миновав парк, встретивший его насыщенным ароматом туи и кипарисов, Андрей вошёл на территорию пляжа, и сразу направился в сторону детской площадки, где ещё было довольно многолюдно. Но, пробежав взглядом по лицам отдыхающих и их маленьких спутников, он увидел, что Тани среди них нет. Андрей с минуту поколебался, раздумывая над своими дальнейшими действиями, и вдруг почувствовал где-то внутри себя небольшой, но весьма властный толчок, отдалённо напоминающий то ли наитие, то ли тень какого-то желания. Через мгновение он уже шёл к морскому берегу, уставленному деревянными лежаками, большая часть которых была занята отдыхающими. От пирса к пирсу, полукругом, отделяя морской берег от остальной части пляжа, тянулся гранитный парапет высотой около полуметра. Зайдя на него, Андрей медленно пошёл по этой узкой, нагретой солнцем полоске, внимательно осматривая часть прибрежной территории, где сейчас располагались отдыхающие. Сделать это было довольно непросто, так как людей было ещё много, и, вдобавок ко всему, почти все они были закомуфлированы- кто солнцезащитными очками, кто большими шляпами, панамами, или просто наброшенным на голову полотенцем. Побродив по парапету несколько минут, Андрей понял, что увидеть Таню в этом пёстром- полуукутанном, полуотвёрнутом сонмище людей- будет очень трудно, и решил пока искупаться, а потом сосредоточить своё внимание на детской площадке и выходе из пляжа; если Таня придёт сегодня к морю, то где-то в этом районе она обязательно появится, и увидеть её там будет намного проще. Как и вчера, купание, плавание и ныряние заняли у Андрея немного времени, потому что всеми своими мыслями он был совсем в другом месте- на берегу, у детских качелей и каруселей, куда в любой момент могла прийти Таня.
Выбравшись на берег, Андрей взял свои вещи, полотенце, и пошёл к летнему душу, чтобы по привычке ополоснуться после купания. Единственный на пляже душ как раз был удачно свободен, и Андрей с удовольствием подставил под тоненькие струйки прохладной воды поочерёдно плечи, спину, лицо, на мгновение отключившись от всех мыслей и переживаний, которые с самого утра прочно завладели его сознанием.
...- А вот мы сейчас попросимся у Андрея Анатольевича ножки ополоснуть!- вдруг раздался совсем рядом возглас странно знакомого Андрею голоса. Он широко открыл зажмуренные глаза, и увидел в нескольких метрах от себя быстро подходящую Таню, которая держала на руках почти лежащего кверху животиком Мишу.
Все чувства, которые накапливались у Андрея с момента пробуждения утром, в одно мгновение обрушились на него, и он ощутил, как по всему телу прокатилась  будоражащая всё его существо горячая волна. Несколько секунд, ошарашенный, он смотрел на Таню, не в состоянии ни сдвинуться с места, ни что- либо произнести. Таня, встретившись взглядом с глазами Андрея, тоже на какое-то  мгновение замерла. Сейчас они оба, непроизвольно и одновременно, воспроизвели тот миг, когда вчера впервые встретились глазами, держась руками за бутылочку с водой. Только на этот раз Андрей видел в очень живых, задорных глазах Тани что-то ещё, уже очень близкое и тёплое. Опомнившись, и сделав шаг в сторону, Андрей спросил сдавленным голосом, чувствуя, как слова застревают в горле, а, вырвавшись наружу, превращаются во что-то бессвязное:
 - А вы где... на пляже...
уже давно?..
 - Мы сегодня с моей мамой, пришли покупаться,- ответила Таня, ловко подставляя Мишины ножки под струйки воды.- Сейчас уже собираемся домой.
Последние слова Тани заставили Андрея содрогнуться. То, пугающее своей реальностью чувство безысходности от того, что он может никогда больше не увидеть эту девушку, вновь охватило его. Тем более, что сейчас она была с мамой, а, значит, возможности даже поговорить с ней, и обменяться хотя бы какими- либо контактами у него не было. А те считанные секунды, которые предоставила им сегодня судьба, неумолимо истекали, и для того, чтобы как-то продлить этот крохотный промежуток времени, никаких причин решительно не было. Андрею показалось, что и Таня испытывает сейчас нечто подобное. Это было видно и по её лицу, ставшему вдруг каким-то неестественно сосредоточенным, и по тому старанию, с которым она обтирала небольшим полотенечком Мишины ножки.
 - Ну, вот и всё... спасибо. Теперь пойдём к бабушке,- было очевидно что   Таня с трудом ищет слова, потому что данная ситуация ничего другого не предполагала.
 - А вы сейчас... уже домой?- с плохо скрываемой безнадёжностью в голосе спросил Андрей, осознавая полную бессмысленность своего вопроса.
 - Да... Нам ещё надо кое- куда зайти... Ну, мы пойдём...- с каким-то придыхом нерешительно сказала Таня, отводя взгляд в сторону.
 - Да... и я тоже... скоро, наверное...- обречённо промямлил Андрей упавшим голосом.
На секунду в воздухе повисла тень недосказанности,  которую чувствовал каждый. Но ни у Тани, ни у Андрея не хватило сил произнести напрашивающееся "до свидания", за которым вполне могла стоять эта одинаково страшная для обоих пустота- расставание навсегда. Но и всё остальное, что можно было сказать сейчас, уже было сказано. Таня быстро повернулась, и, прижав что-то оживлённо лепетавшего Мишу к груди, пошла куда-то ближе к берегу, лавируя между лежаками. Андрей проследил за ней взглядом, и увидел, как она подошла к женщине средних лет, которая укладывала в уже знакомую Андрею детскую коляску какие-то вещи. Было очевидно, что совсем скоро вся семья двинется в путь. Единственный выход из прибрежной полосы, где находились отдыхающие, на территорию собственно пляжа, находился метрах в тридцати от Андрея, где в полосе гранитного парапета, окаймляющего морской берег, был оставлен большой проём для прохода пляжников. Андрей понял, что через несколько минут Таня с семьёй окажется там. Он вдруг ощутил, как им овладевает какое-то странное чувство решительности, той властной, идущей наперекор всему силы, которая привела его сегодня к морю. Не думая ни о чём, подчиняясь только внутреннему импульсу, Андрей взял свои вещи, и, даже не переодевшись, пошёл к выходу на пляж. Он присел на скамеечку метрах в пяти от прохода, и обратил свой взгляд в сторону моря. Через пару минут он увидел Таню с Мишей на руках, и чуть позади её маму, катившую подрагивающую на гальке коляску. Выйдя на асфальтовую тротуарную дорожку, они остановились в нескольких метрах от того места, где сидел Андрей. Он увидел, что Таня заметила его, проходя мимо, и сейчас, когда она усаживала капризничающего Мишу в коляску, Андрей чувствовал, что Таня  боковым зрением видит его- это было написано на её   сосредоточенном, серьёзном лице. На мгновение ему показалось, что Таня умышленно затягивает время, хлопоча над Мишей,  и что-то поправляя в коляске...
Но вот сборы закончились, и Таня разворачивает коляску вслед ушедшей на несколько метров вперёд маме. Подчиняясь мощному внутреннему порыву, Андрей встаёт, и делает шаг к Тане, на секунду застывшей на месте. Они не смотрят друг на друга, но чувства- безысходности, страха расставания, настолько сильны, что кажется- каждый тонет в глазах другого. Таня, словно преодолевая какую-то невидимую силу, разворачивается, и медленно начинает двигаться за идущей впереди мамой. Андрей, во власти раздирающих его душу  на части эмоций и чувств, совершенно автоматически делает ещё несколько шагов, и застывает посреди тротуара- босиком, в одних плавках, с полотенцем в руке. Сейчас они с Таней на одной линии, и взгляд Андрея, заполненный всем тем, что бушует в его естестве, устремлён к медленно уходящей Тане. Андрей абсолютно уверен, будто они смотрят в глаза друг другу, что такие же чувства переполняют сейчас и Таню- он словно видит это- в движении её волос, напряжённых плечах, тяжёлом шаге...
Таня вдруг ощущает, что больше не может идти, что- то невидимое, властное, и полностью резонирующее с тем, в чём тонет её душа, опускается на её голову, плечи... Внезапно Андрею кажется,  что Таня медленно поворачивает к нему голову, и через мгновение он видит её взгляд, скользнувший к нему...
Пройдут годы, забудутся образы, слова и жесты, но глаза Тани в эти несколько секунд Андрей не сможет забыть никогда. Он навсегда запомнит это милое смущение в них, потому что в такой ситуации Таня  н е
д о л ж н а  была оборачиваться. Потому что этот взгляд был признанием того факта, что в их душах пылает одно чувство, и этих нескольких метров между ними сейчас просто не существовало; потому что в глазах Тани, за тенью появившейся, как оправдание,  смущённой полуулыбки, Андрей увидел свет, заполненный приязнью, нежностью, и ещё чем-то неизмеримо бОльшим- тот свет, который мог говорить только об одном...
Таня опускает голову- вспышка молнии может длиться всего лишь секунду, хотя в эту секунду всё небо озарено. И для Андрея с Таней это мгновение было подобием  такой вспышки, позволившей двум людям, находящимся в десяти метрах друг от друга, не произнеся ни слова, передать всё, что горело сейчас ярким пламенем в их душах... Андрей видит, как Таня старается ускорить шаг, догоняя маму. С невероятным усилием он отводит взгляд, и, повернувшись, идёт к скамеечке, где остались его вещи... Умом он понимает, что всё закончилось, и принимает решение возвращаться домой более длинным путём, чтобы подавить в себе бессмысленное желание догнать Таню. Одевшись, Андрей выходит за территорию пляжа, и сразу принимает чуть вправо, поднимаясь по склону к зданию санатория, зная, что, идя этой дорогой, он потеряет минут десять- пятнадцать, за которые Таня с мамой уйдут далеко вперёд.
Андрей шёл размеренным шагом, машинально глядя по сторонам, наблюдая в мыслях какую-то неприятную пустоту. Однако мало- помалу он стал ощущать, как к довольно тяжёлому чувству , заполнившему его после расставания с Таней, примешивается что-то ещё. С каждым шагом Андрей всё сильнее с удивлением осознавал, что к нему- сначала слабыми проблесками- возвращается та властная сила, которая овладела им сегодня утром, и, несмотря на все несостыковки, позволила попасть на пляж. Более того, с каждой минутой в Андрее росла совершенно непонятная в данной ситуации уверенность, что вскоре он увидит Таню.
Сделав порядочный крюк, Андрей вышел к тому месту, где он впервые встретился с Таней. Далее он двигался уже обычным путём, и вскоре вышел на оживлённую улицу, где по обеим сторонам располагались множество магазинчиков и киосков, а по проезжей части быстро проносились машины. В это вечернее время здесь было довольно людно. К этому моменту предчувствие того, что его  ждёт сегодня ещё одна встреча Таней,  выросло настолько, что Андрей даже почти не удивился, когда в десяти метрах перед собой вдруг увидел, как она выходит из продуктового магазинчика с Мишей на руках; секунду спустя появилась мама, вывозившая коляску...
Видно, само существование- та могущественная, невидимая нами сила, которая посылает дождь и ветер, сталкивает поезда и разрушает землю, но тут же даёт жизнь всему сущему- с какой-то непонятной целью сводила в тот день двух людей, ещё вчера не знавших о существовании друг друга, и не имеющих впереди, в плане каких-либо отношений, никаких перспектив по определению...
Андрей впоследствии будет с удивлением вспоминать о своих абсолютно бессмысленных действиях в эту минуту. Без тени колебания, словно подталкиваемый кем-то изнутри, он подошёл к Тане, усаживающей Мишу в коляску.
 -Ну, вот мы и опять встретились,- почти что развязно сказал он, тенью сознания ощущая, будто играет какую-то чужую роль, и совершенно не в силах противиться этому. Таня вскинула голову, и первым, ещё не осознаваемым чувством в её глазах, была радость. Тут же, ощутив неловкость сложившейся ситуации, она выпрямилась с чуть покрасневшим лицом, и повернулась к маме, недоумённо наблюдавшей за происходящим.
 - Мама, познакомься,это Андрей Анатольевич из Горска, дедушка Маши... и... родственник Лены, я вчера познакомилась... с их семьёй на пляже,- запинаясь, сказала Таня.
 - Очень приятно, опомнившись, ответила Танина мама.- Я... Мария Васильевна.
 - Очень приятно,- машинально ответил Андрей.
 - Ну, как там у вас... в Горске?- спросила Мария Васильевна, чтобы разрядить явно царившее в воздухе напряжение.
Андрей стал отвечать словно заученными словами, и вся компания двинулась вперёд. Но пройдя пару десятков метров, Мария Васильевна приостановилась, и, обернувшись к идущей чуть сзади Тане, сказала: - Танюша, нам ещё нужно купить памперсы Мишеньке, ты не забыла?
 - Я помню, мам,- ответила Таня, и, скользнув убегающим взглядом по лицу Андрея, каким-то неестественным голосом произнесла, указывая рукой куда-то в сторону: - Нам туда... Привет Лене... и всем вашим... до свидания.
 - До свидания,- помертвевшим голосом ответил Андрей.
Таня повернула коляску, и поехала вслед за мамой, уже готовящейся перейти через проезжую часть на другую сторону улицы. Андрей смотрел вслед уходящей Тане, и ощущал, как его душа, ещё полчаса назад обуреваемая вихрем эмоций и чувств- по каплям, мгновение за мгновением заполняется чем-то тяжёлым и чёрным. Через несколько минут он уже шёл домой- опустошённый, раздавленный навалившимися отчаянием и безысходностью.
 Следующее несколько дней Андрей каждое утро просыпался с одной мыслью- он должен встретиться с Таней. Выходя на ежедневные прогулки с Машей, Андрей старался быть поближе к тому месту, где они расстались в первый вечер знакомства с Таней, а также к отрезку пути, по которому двигалась тогда вся компания по дороге домой. Ну, и, конечно, главной надеждой Андрея на встречу с Таней был пляж. Но, несмотря на то, что он с семьёй почти каждый вечер приходил к морю, хотя бы увидеть Таню ему никак не удавалось. Андрей очень тактично попытался что-то выяснить у жены Виталия Лены, но оказалось,  что она была малознакома с Таней, и у неё даже не было номера её мобильного телефона. Все эти неудачи постепенно наполняли душу Андрея тоской и безысходностью, и однажды, пропитавшись этими тяжёлыми чувствами, он взял первый попавшийся под руку клочок бумаги, и выплеснул туда всё, чем в эту минуту было пропитано его существо:
В этом городе глянцевых женщин
И быстрых машин,
В городе палящего солнца
Я совсем один.

Этот город белеет камнем,
Отражая свет,
Здесь так много родных людей,
Но кого-то нет...
 Через пару недель  Андрею с семьёй пришлось перебраться на новую квартиру, так как Виталий подыскал хорошую работу в Севастополе, и в перспективе он с Леной и Машей планировали обосноваться здесь надолго. Квартира находилась совсем в другом конце города, и, чтобы добраться туда, нужно было на катере переплыть одну из севастопольских бухт. В том районе, где находилась дача Владимира Ивановича, Андрею теперь приходилось бывать очень редко. Тем не менее, он всегда находил возможность хотя бы ненадолго попасть к тому месту, где они впервые встретились с Таней, и пройти какую-то часть маршрута, по которому они возвращались с пляжа. Андрей в эти минуты внимательно смотрел по сторонам, задерживался в оживлённых местах, но всё было тщетно- Тани нигде не было. Со временем у Андрея выработалась привычка искать Таню постоянно. Везде, где бы он не находился, Андрей просеивал глазами окружающих его людей, но натыкался только на чужие лица, и пустые взгляды. Шли дни, и Андрей начал проникаться едва ли не враждебным чувством к этому городу, с его площадями, улицами и гранитными памятниками. Городу, который в своих недрах прятал то, что за ничтожно короткий промежуток времени стало для него таким близким, почти родным, но теперь, увы, столь недосягаемым. Все эти чувства переполняли Андрея, и, не находя другого выхода, день за днём выливались во всё новые строчки стихотворения, рождающегося вместе с безысходностью и болью утраты:
И теперь этот город-
В нём где-то мы,
Я ищу тебя ночью, днём,
Под покровом тьмы;

Задыхаюсь в величии улиц
И площадей,
В холоде гранитно- серых лиц
И людей...
 А тем временем с родины Андрея стали приходить новости, которые говорили о том, что затянувшийся трагический военный конфликт, унесший жизни нескольких тысяч людей, начинает затихать. С радостью вся семья Андрея встретила долгожданное сообщение от знакомых, находившихся в Горске, что в городе появились вода и электрическое освещение. А это означало, что Андрею с женой пора было возвращаться на родину; Виталий с семьёй пока оставались а Севастополе, рассчитывая, что в будущем этот город станет их постоянным местом жительства.
Предстоящее возвращение в Горск вызывало в душе Андрея двойственное чувство. С одной стороны, ему, конечно же, хотелось домой, в родные места, где он родился и вырос, где прошла вся его жизнь. Но при мысли о том, что, уезжая, он обрывает последние нити, связывающие его с Таней, Андрею становилось не по себе. У него не укладывалось в голове, как он сможет уехать, и навсегда проститься с тем, что подарила ему судьба- удивительную встречу с девушкой, отношение к которой он до сих пор не мог определить даже для себя. Это было ранее неизведанное Андреем чувство какого-то мистического родства, не успевшего перерасти в нечто большее, но оставившее после себя ощущение света, радости, почти эйфории. Это было сродни чуду, проявившему себя на земном плане, и также неожиданно исчезнувшему, подобно стремительно падающей звезде в застывшем ночном небе. Последней каплей горести стало для Андрея прощание на неопределённый  срок с внучкой Машей, которую он безумно любил; с ней он проводил практически всё свободное время, и теперь его душа буквально разрывалась на части от отчаяния и наступающей пустоты.
Мы никогда не сможем узнать, почему в нашей жизни случилось это, и не произошло то, как неведомы для нас пути загадочных светил в небе, неуклонно выстраивающих нашу жизнь в определённом, понятном только кому-то непостижимому порядке...
Гул мотора, полумрак салона автобуса, и мелькающие за окном в темноте неясные тени- всё это умиротворяло и убаюкивало, но Андрею не хотелось спать. Он полулежал в кресле, откинув спинку чуть назад, с прикрытыми глазами. Его душа, истерзанная событиями мучительных часов этого последнего дня их эвакуации, словно оцепенела. С каждой минутой ночной экспресс уносил Андрея всё дальше от тех мест, где оставалось самое дорогое, что было сейчас в его жизни, и он всеми силами старался прогнать от себя все мысли, забыться, потому что любое воспоминание неизбежно возвращало его либо к мучительной сцене прощания с внучкой, либо... В сознание Андрея вдруг прорвалась странная своей очевидной простотой и ненужностью мысль, что
т а м, в той далёкой теперь бухте, с пустынным пляжем, вода, наверное, уже остыла... Тут же он почувствовал, как его душа сжимается чем-то тяжёлым и тоскливым, и, спустя мгновение, из этой, переполненной болью и страданием чаши, словно через открытый кингстон тонущего судна, полились слова:
С каждым днём прохладнее Та вода,
Плеск которой слышали
Мы тогда...

... Ночь... дорога... нет тебя-
Никогда.


 ПОТОМУ ЧТО УМЕЛ ВЕРИТЬ

Прошло несколько лет. Закончилась война на Донбассе, хотя до сих пор этот постоянно тлеющий конфликт не был окончательно урегулирован, и по окраинам городов и посёлков еще иногда грохотала кононада. Однако большая часть населения этого региона- измученные странной, нелепой войной люди вернулись к обычной мирной жизни. Виталий и Лена вместе с внучкой Машей спустя два года вернулись в родной Горск, к великой радости Андрея и его жёны.
Севастопольская история, в своё время перевернувшая всё в существовании Андрея, с годами стала уходить в прошлое, оттесняемая ежедневными заботами и проблемами. По возвращении из Крыма Андрей какое-то время делал попытки разыскать Таню в социальных сетях интернета, но с той скудной информацией, которая была в его распоряжении, это оказалось невозможно. А жизнь шла своим чередом, и с годами Андрею стало казаться, что, в общем-то, его относительно спокойное существование и есть тот единственный путь, который уготовила ему судьба...
 В один из июньских вечеров Андрей лежал в своей комнате, пытаясь читать какую-то книгу. Было новолуние, а его самочувствие в такие дни оставляло желать лучшего. Поскольку чтение явно не доставляло ему удовольствия, Андрей отложил книгу в сторону, и решил просто полежать с закрытыми глазами, максимально расслабившись. Чтобы хоть немного поднять явно упадническое настроение, он стал делать попытки вызвать в сознании какие-то приятные воспоминания, прокручивая в памяти всё незабытое- яркое и радостное, что ему когда- либо пришлось испытать в жизни. Вскоре Андрей осознал, что его мысли неизбежно вращаются вокруг тех событий, которые так, или иначе были связаны с женщинами- этому способствовал, по- видимому, и тихий июньский вечер за окном, и какая-то умиротворённая атмосфера всего этого томного летнего дня. Воспоминания уносили Андрея то в совсем далёкое прошлое, к самым первым, ещё совсем невинным чувствам, что ему удалось пережить, то к тем ярким, напоминающим пожар событиям- уже более позднего периода его жизни, участником которых ему посчастливилось быть. Однако, чем далее Андрей погружался в воспоминания, тем отчётливее он, вначале где-то на перефирии сознания, стал ощущать какую-то странную закономерность во всех этих, вроде бы достаточно радостных, насыщенных фонтанирующими эмоциями событиях. С весьма неприятным чувством, отдающим какой-то фатальной неизбежностью, Андрей вдруг ясно увидел, что буквально на всех этих событиях, начиная с самых ранних, лежит отпечаток чего-то негативного: какой-то обиды, часто- досадного непонимания, а иногда и просто лжи... Это внезапное открытие настолько шокировала Андрея, что он усилием воли постарался прогнать от себя вообще все мысли, и, перевернувшись, уткнулся лицом в подушку, в состоянии полной душевной прострации...
В приоткрытое окно Андрей слышал, как листва растущего под окном тополя тихо шуршит под лёгкими порывами тёплого летнего ветра. На мгновение всё стихало, но затем шум листвы снова возникал, как бы сам по себе... Эти, циклически повторяющиеся, шуршащие звуки исподволь стали вызывать в сознании Андрея какие-то поначалу затуманенные ассоциации.
"... Как море"...- мелькнула лёгкой тенью мысль в его голове, и вдруг...
Словно первые лучи пробуждающегося рассвета озарили сознание Андрея, и в нём, вначале затуманенные, но проявляющиеся с каждой секундой всё чётче- стали возникать, как будто из небытия, давно забытые картины: бескрайнее море, с розовеющей далеко на горизонте дымкой- след только что скрывшегося в тёмных пучинах солнца; первые сумерки, подступающие к берегу, затихающие крики чаек, редкие возгласы детишек на пустеющей площадке, и- красивое лицо девушки, черты которого Андрей уже не мог восстановить в памяти, помня только, что оно какой-то своей особой открытостью, живостью ассоциировалось у него то ли с небом, то ли с порывами ветра над морем. То полудепрессивное состояние, в котором пребывал Андрей всего минуту назад, моментально испарилось, и он почувствовал, как погружается, словно в тёплое, обнимающее и ласкающее его море, в пучину воспоминаний. Андрей опускался в самые далёкие уголки своей памяти, но вскоре понял, что не в силах восстановить хотя бы часть из той бесконечной вечерней беседы с Таней (он с нежностью вспомнил это имя) на морском берегу. Но то позабытое им чувство душевного родства, какого-то  мистического единения слов, мыслей, и, как следствие, ощущение счастья, радости- всё это в считанные секунды вплеснулось в сознание Андрея с такой свежестью, как- будто и не было этих нескольких лет между сегодняшним вечером, и теми двумя необычными днями у моря, почему-то выпавшими из памяти Андрея. Почти сразу же, спроецировав этот короткий, но такой яркий отрезок своей жизни на все остальные события подобного рода, случившиеся с ним, Андрей вдруг с какой-то светлой радостью осознал, что это время, которое можно было измерить буквально часами- кратчайший миг его жизни- был тем единственным, на что не падало абсолютно никакой тени. Яркой чистой звездой, это крохотное по своему масштабу событие, сияло над тёмными, как теперь ясно виделось Андрею водами той большой реки, которой была вся его нелёгкая жизнь. Это неожиданное открытие словно сорвало пелену с прошлого, и Андрей, чувствуя прилив радости и тепла, делал невероятные усилия,по каплям выуживая из закоулков памяти отголоски слов, тени взглядов, жесты... Тут же Андрей ощутил какой-то сильный порыв, и через секунду блокнот, который он почти всегда держал рядом, уже был в его руках, и на бумагу, словно сами собой, полились строчки:
Я помню только очертания,
Под тёмной прядью живость глаз,
Года стирают все названия,
И что-то главное у нас...
 Андрей смотрел на появившееся, словно из небытия, четверостишие, и был не в состоянии его осознать. Вспыхнувший и захвативший его вихрь эмоций отобрал у него последние в этот тяжёлый день силы, и он понял, что написать сегодня ещё хотя бы строчку ему уже не удастся. Но, спустя секунду  Андрей вновь записывал очередную строку, которая казалась ему уж точно последней, затем, с тем же чувством, появлялась следующая... За стенкой, в соседней комнате, жена с пришедшей подругой довольно громко обсуждали последние новости пандемии, иногда что-то спрашивая и у Андрея; два раза вспыхивал экран мобильного, но всё это уже не могло остановить тот поток, которым был захвачен Андрей, буквально механически перенося, на бумагу те чувства, что тёплыми волнами заполняли его душу. Он практически не осознавал смысла появляющихся слов, и они казались ему, сквозь призму не совсем ясного рассудка, какой- то нелепостью. Андрей чувствовал усталость,  ему хотелось лечь, и хотя бы чуть забыться, но строчки, неосознанно появляясь- каждая, как последняя- продолжали упрямо вспыхивать в его затуманенном мозгу. В конце концов, Андрей лёг на бок, положив блокнот рядом с собой, но через полминуты он уже, опираясь на локоть, и, держа блокнот на весу, в полутьме записывал очередную строку. Последним осознанием Андрея были слова, после которых наступила тишина; он интуитивно ощутил, что это был конец. Андрей отбросил блокнот в сторону, в полной уверенности, что несколько листов исписаны просто несуразицей, и, даже не перечитав написанное, лёг спать.
Утро следующего дня разительно отличалось от всего того, что в течении многих лет Андрей обычно испытывал в это время суток. Долгие годы пробуждение ото сна сопровождалось появлением примерно одних и тех же мыслей о проблемах и заботах наступающего дня. Но сегодня, проснувшись, Андрей с каким-то теплом почувствовал, как в его душу возвращаются все ощущения и эмоции вчерашнего вечера, придавая его жизни совсем другие- яркие и свежие цвета, и наполняя её новым смыслом. С некоторой опаской Андрей взял в руки блокнот с исписанными вчера листами, и приготовился к длительной корректировке. Утро, особенно отрезок времени после пробуждения, был для Андрея наиболее плодотворным в плане творчества, и сейчас он с новыми силами хотел доработать, сделать огранку этому своеобразному памятнику- воспоминанию о самом чистом, волнующем и красивом моменте своей жизни. Андрей открыл блокнот, и прочитал первое четверостишие, которое буквально вырвалось из его души, обуреваемой целой гаммой ярких эмоций и чувств, вызванных неожиданными и такими прекрасными воспоминаниями. Строчки были расположены в несколько хаотическом порядке, но их смысл и настроение в точности соответствовали тому, что в эту минуту чувствовал, и переживал Андрей- сейчас, отдохнувший, со свежим взглядом он хорошо видел это. Внимательно вчитываясь в каждую строку, Андрей прочёл второе четверостишие, третье, четвёртое... Через пять минут Андрей сидел, недоумённо глядя в блокнот, не в состоянии осознать, что все эти строчки, исписанные вкривь и вновь, с набегающими кое-где друг на друга словами, написал он сам. Перед ним лежало довольно большое готовое стихотворение. Андрей знал, что по уровню и объёму такие вещи, как правило, занимали у него не один день. Но то, что он сейчас держал в руках, было явлением совсем другого порядка. Это был крик души- неосознанный, пробившийся сквозь туман не совсем здорового рассудка- души, истосковавшейся по теплу,  и так ясно вспомнившей через призму лет несколько часов неожиданного счастья. Были забыты черты лица, почти все сказанные слова, но то ощущение родства, единения, и почти мистического взаимопонимания вновь вернулось к Андрею с прежней свежестью восприятия, и сейчас опять овладело всем его существом. Андрею оставалось внести в текст стихотворения лишь незначительные корректировки, и, занимаясь этим, он стал ощущать как в нём появилось и растёт, становясь всё сильнее и определённее, какое-то, поначалу неосознанное желание. Но когда Андрей, наконец, поставил точку, и прочёл стихотворение ещё раз, он уже понял, чего хотело, страстно желало всё его естество. Андрею стало абсолютно ясно, что стихотворение должна прочесть Таня. Это было настолько очевидно и естественно, что Андрей сразу даже и не подумал о возможности такого намерения. Но когда волны эмоций утихли, он попытался чуть отстраниться от всех волнений, вызванных событиями последних часов, и взглянуть на всё более трезвым взглядом. Да, без сомнения, Таня должна прочесть это стихотворение, к этому ситуацию подталкивало само существование- естественный ход событий, ведь она была главным действующим лицом, и без неё это стихотворение не могло бы появиться на свет. Но каким образом она узнает о нём? На этот вопрос у Андрея ответа не было. Он вспомнил свои попытки по возвращении из Крыма разыскать Таню в интернете, и понял, что, если это не удалось ему тогда, то сейчас, спустя семь лет, когда он даже не может вспомнить лица Тани, это будет тем более невозможно. Андрей попытался окунуться в прошлое, и вспомнить как можно подробнее тот период времени, когда он уже был знаком с Таней- в надежде отыскать какую- нибудь зацепку, ниточку, за которую сейчас можно было бы ухватиться. Усилием воли Андрей попробовал по- возможности подробнее восстановить в памяти последние дни перед отъездом, когда он уже понимал, что вскоре оборвутся все связи с этим городом, и тогда никакой надежды когда- нибудь связаться с Таней у него уже не будет... Тень внезапной мысли мелькнула где-то на задворках сознания Андрея, и тут же погасила. Это был какой-то эпизод, что-то связанное со всей этой ситуацией... И вдруг Андрея осенило- телефон! Прошлое неохотно и медленно отступило, и рассеялось, и Андрей, вначале смутно, но затем более отчётливо вспомнил, как за пару дней до отъезда, Лена, в его присутствии, разговаривала по мобильному телефону с кем-то из местных- это было понятно по смыслу беседы- а затем ушла в магазин, оставив телефон на столе в кухне. Не совсем знакомый тогда с сенсорными телефонами, Андрей, ужасно волнуясь, сумел найти последний исходящий звонок, и выписал номер, предчувствуя, что это может оказаться последней ниточкой, связывающей его с покидаемым Крымом. По возвращении домой, в послевоенной суете Андрей вскоре позабыл об этом эпизоде, тем более он считал вполне вероятным делом отыскать Таню в социальных сетях интернета. Но сейчас, спустя столько лет, этот номер действительно оставался его последним шансом. Андрей без труда отыскал номер телефона в одной из своих старых записных книжек. Он принадлежал некой Ирине. Вспоминая всё, что происходило с их семьёй в Крыму, Андрей предположил, что это мог быть номер одной из севастопольских подружек Лены- с ними она обычно знакомились на пляже; туда в летнее время года частенько наведывались молодые мамы с детишками- местные жители, чей дом был недалеко от моря. Конечно, этот номер мог быть чей угодно, но сейчас Андрею приходилось действовать на удачу, потому что никаких других вариантов не оставалось.
Несколько дней Андрей потратил на то, чтобы, не торопясь, разработать стратегию предстоящего разговора, обдумать все возможные нюансы, потому что любое слово, сказанное необдуманно,  могло испортить всё дело. Андрей планировал, если удача повернётся к нему лицом, узнать у своей собеседницы, в первую очередь, фамилию Тани, или, в крайнем случае, номер мобильного телефона. На последнее он, конечно, рассчитывал меньше всего. Андрей выбрал для звонка середину буднего дня, навскидку прикинув  что эта девушка, или женщина, возможно, будет на работе, так как дома ей наверняка было бы неудобно отвечать на звонки подобного рода. Найдя место потише, и сосредоточившись, Андрей набрал номер. В руках он держал небольшой листок бумаги, куда набросал основные моменты предстоящей беседы и вопросы, которые его интересовали- разговор предстоял, мало сказать, необычный, а Андрей не принадлежал к категории людей, способных схватывать на лету, и делать быстрые выводы. Довольно долго никто не отвечал, затем Андрей услышал далёкий шум улицы, и уверенный,  бодрый голос сказал:
 - Да, я слушаю,- Андрей отметил про себя  что голос не очень молодой, достаточно позитивный и приветливый, и это его несколько приободрило.
 - Добрый день,- стараясь говорить в том же тоне, сказал Андрей.- Меня зовут Андрей Анатольевич, я родственник вашей подруги Елены из Горска, надеюсь, вы её помните...- Андрей пошёл ва- банк, называя Ирину подругой Лены, так как, в противном случае, разговор всё равно не имел бы смысла.
 - Из Горска?..- слегка растерянно переспросил голос на том конце провода.- А где это?..
 - Это Донбасс,- упавшим голосом автоматически сказал Андрей, чувствуя, что его последняя надежда рушится.- Мы семь лет назад были в Севастополе в эвакуации...
 - А, Лена из Донбасса!- оживилась собеседница Андрея,- конечно, помню.- Муж у неё... по- моему...
 - Виталий,- подсказал Андрей, облегчённо переводя дыхание.- И малышка Маша, моя внучка.
 - Помню, помню...- задумчиво сказала Ирина.
 - Вы извините,- я звоню вот по какому вопросу,- Андрей чувствовал, что собеседнице не совсем удобно говорить, и решил перейти сразу к делу, тем более, что он ощутил в голосе Ирины некоторую раскованность и приязнь, и это придало ему уверенность.- Я хочу разыскать ещё одну вашу подругу, с которой вы все вместе гуляли у моря,- Андрей понял, что его предположения подтвердились, и теперь говорил открыто.- Её зовут Таня, у неё был маленький сын, она из Севастополя.
 - Таня... что- то не припоминаю,- задумавшись, сказала Ирина.
Андрей почувствовал, что висит над пропастью, а кто-то большой и всесильный держит его за ворот, и вот- вот разомкнёт пальцы... Вдруг он ощутил как- будто толчок в груди, и чьим-то голосом поспешно сказал:
 - Она родом из Питера...
 - Из Питера?..- переспросил Ирина.- А, такая невысокая, худенькая, с колясочкой?
 - Да, это она,- с облегчением выдохнул Андрей, наконец ощущая под ногами твёрдую почву.
 - Да, я вспомнила её,- сказала Ирина.- Но она жила далековато, и редко приходила на пляж. А зачем она вам?
Андрей глубоко вздохнул, и, превозмогая смущение, ровным голосом сказал главную заготовленную фразу:
 - Видите ли, Ирина, дело в том, что я поэт, и написал стихотворение для Тани; я хочу, чтобы она его прочла.
Несколько секунд Андрей слышал в телефоне едва доносившийся шум невообразимо далёкого крымского города. Сердце его замерло.
 - Я понимаю...- наконец произнесла Ирина совсем другим, почти доверительным тоном.- Но чем я могу вам помочь?
 - Дело в том,- уже более свободно сказал Андрей, приободрённый явным участием своей собеседницы,- что я пытался отыскать Таню в интернете, но кроме имени и примерного возраста я ничего о ней не знаю.
 - Но и я знаю о ней только это,- ответила Ирина, и Андрей почувствовал, как едва появившиеся у него проблески надежды начинают угасать.
 - Но ведь вы гуляли вместе,  может быть, вы помните её фамилию?- спросил Андрей тоном утопающего, цепляющегося за последнюю опору.
 - Да нет, к сожалению,- сказала Ирина, и в её голосе чувствовалась искренность и тень участия.- Это ведь были пляжные знакомства, и мы знали друг друга только по именам...
Андрей понял, что всё рушится, и, уже скорее по инерции, спросил, ощущая как сникает его голос от разочарования и досады:
 - Может, кто-то из ваших подруг что-то знает?..
 - Да мы как-то сейчас растерялась все, а Таню я вообще с тех пор не видела,   созванивались пару раз...
 - Вы знаете её номер?!- Андрей не смог сдержать ликование в голосе, которое вызвали у него последние слова Ирины.
 - Да знала тогда,- спокойно сказала Ирина.- Правда, не знаю, сохранился ли он, в телефоне у меня его нет... Может, где-то записан...
 - Ирина, извините, пожалуйста, за настойчивость, - Андрей внезапно ощутил новый прилив сил и энергии,- А вы не смогли бы это уточнить, я буду очень благодарен...
 - Знаете что,- ответила Ирина,- я сегодня поищу, а вы мне перезвоните завтра, часика в три, сможете?
Сможет ли он перезвонить?! Да Андрей был готов с этого же места бежать в Крым, чтобы только получить этот заветный номер- последнюю надежду когда- нибудь связаться с той, о которой он последние несколько дней думал практически ежеминутно.
 - Да, конечно, я смогу, спасибо большое,- с чувством искренней  благодарности ответил Андрей.
 - Пока не за что,- ответила Ирина, и они распрощались.
А через сутки в руках Андрея  был небольшой листок из блокнота- одиннадцать цифр, которые возвращали ему надежду; на что- этого он пока не мог определить. Потому что, когда улеглись первые радостные эмоции, и Андрей попытался трезво взглянуть на ситуацию, он понял, что факт обладания номером телефона Тани напрямую ему ничего не даёт. Он мечтал о том, чтобы Таня прочла его стихотворение, и оно уже было в сети, на поэтической страничке Андрея, но каким образом сообщить о нём Тане? Идею просто набрать номер, и поговорить с Таней, Андрей отмёл сразу. Он вспомнил, как часто, набирая номер телефона сына, слышал в трубке голос Лены, и наоборот. Андрей с самого начала решил, что вся его затея, в первую очередь, не должна была принести Тане никаких неприятностей, а своим звонком он мог запросто поставить её в затруднительное положение, ведь Таня была замужем. Вариант смс- сообщения тоже имел нюансы подобного рода, к тому же Андрей понимал, что Таня может просто не обратить внимания на сообщение, с ним самим такое часто случалось. Идеальным вариантом было сбросить Тане ссылку на стихотворение на её страницу в соцсетях, тем более, что у Андрея была страничка в Контакте, он её создал ещё тогда, когда пытался разыскать Таню по возвращении из Крыма. Но это уже был замкнутый круг, так как Андрей снова возвращался в тому, на чём застрял в 2014 году. Вся эта ситуация осложнялась ещё тем фактом, что Андрей весьма прохладно относился к интернету в целом, считая это пустым времяпровождением, и, соответственно, навыков в околокомпьютерных делах у него было мало. Интернет он использовал,  как способ обнародовать своё творчество, и на этом его общение с Сетью заканчивалось. Андрей ещё долго думал над возникшей проблемой, пока в голову ему вдруг не пришла идея просто забить имеющуюся у него информацию в Яндекс, он иногда видел, что так поступает сын в поисках чего-либо. С некоторым волнением Андрей ввёл в поисковик номер, имя и город. Через несколько секунд он уже почти с ликованием увидел ссылку
"Детские коляски, форум, Севастополь", где жирным шрифтом были выделены телефон и имя Тани. Андрей открыл ссылку, и перед его глазами поползли объявления о продаже детских колясок с фотографиями. Одно из объявлений заканчивалось словами: Гагаринский район, Татьяна, и далее шёл номер телефона, который Андрей знал уже наизусть. Горячая волна тепла прошла по телу Андрея- он помнил, что в Гагаринском районе находилась дача Владимира Ивановича, и это были те места, где он когда-то безуспешно пытался найти Таню. Андрей вернулся к заголовку объявления, оно начиналось символом juki и датой. Далее шёл текст с описанием коляски и её фото. Андрей с необычайным волнением вчитывался в каждое слово, как- будто перед его глазами были не технические характеристики детской коляски, а сердечная исповедь. Он знал, что это напечатано рукой Тани, и  осознание этого факта буквально вгоняло его в дрожь. Для Андрея это было, как первое свидание с далёким прошлым- сказочным и светлым, согревающим его душу каким-то необычным, незабываемым теплом. Перечитав объявление несколько раз, и успокоившись, Андрей стал думать,  что мог означать символ juki, и как это могло помочь ему разыскать Таню в соцсетях. С некоторым разочарованием он стал ощущать, как ему не хватает знания всех тонкостей интернетного дела. Эта возникшая, не очень весёлая мысль вызвала в его сознании следующую- более обнадёживающую и позитивную. Андрей понял, что ему нужна помощь человека, который чувствовал бы себя в интернете, как рыба в воде. Причём, это должен быть довольно надёжный человек, на которого можно было положиться, и доверить такую конфеденциальную информацию.  Андрей стал перебирать в памяти друзей, знакомых, и вдруг вспомнил недавнюю встречу со своим одноклассником Артёмом Быстровым. Они столкнулись в каком-то магазинчике (Артём жил неподалёку от Андрея), и немного поболтали. Сейчас Андрею казалось, что Артём, говоря о своей работе, упоминал компьютеры, или что-то, связанное с этим. Правда, Андрея несколько смущал характер Артёма. Он был довольно резким человеком, саркастического склада, и из тех, кто за словом в карман не полезет. Однако Андрей чувствовал, что на порядочность Артёма можно рассчитывать, да и выбирать, в общем-то, было не из чего. Поразмыслив ещё пару дней, Андрей позвонил Артёму.
В динамик телефона ворвался грохот какой-то знакомой Андрею рок- мелодии, и следом он услышал бодрый  голос Артёма:
 - Одно большое ухо, я внимательно слушаю...
 - Привет, Артём, это Андрей.
 - А, привет, дорогой, за чем хорошим?- без обиняков, сразу спросил Артём.
 - Артём, ты, помнится, говорил, что работаешь с компьютерами?
 - Если точнее, я пишу сайты... Кстати, поэтам и музыкантам скидки.- Артём хохотнул- он знал многое о жизни Андрея.
 - Да нет, не в этом дело,- несколько обескураженный тоном разговора, сказал Андрей.- Мне нужно найти в интернете человека, который подписывается символом juki, это возможно?
 - Ты что, с дуба рухнул?- Артём повысил голос, и Андрей почувствовал, как его надежды вновь рушаться, и уже пожалел, что позвонил Артёму.- Да что только люди не пишут на страницах,- продолжал горячиться Артём.- Это всё равно, что тыкать пальцем в небо. Если это вся информация, которая тебе известна, то это, брат, чистый голяк.
 - Да есть кое- что ещё...- неохотно сказал Андрей.- Ему не хотелось много рассказывать Артёму, тем более, что тон их беседы совершенно не располагал к откровению.
 - Слушай, Андрюха, мы с тобой друг друга сто лет знаем,- сказал Артём, как обычно, прямо и резко.- Или ты мне говоришь всё, что знаешь, и тогда я постараюсь помочь, или, извини, не морочь мне голову, у  меня работы куча.
Через три минуты Андрей, стараясь особо не вдаваться в подробности, изложил Артёму суть проблемы.
 - А, ну, я так и предполагал- шерше ля фам,- смягчившись, резюмировал Артём.- И имя какое красивое, исконно русское, а ты мне джуки какое- то впариваешь... Ну, что ж, подытожим: актив- имя, примерный возраст, город, а главное- номер телефона клиента. Не так уж и мало. Думаю, проблема решаема. Сегодня мне некогда, а завтра наберу тебя, скажу что получится.
 - А ты не будешь звонить по этому номеру?- на всякий случай спросил Андрей, скорее для перестановки.
 - Ты что, охренел?- взорвался Артём.- Я что, похож на идиота?
 - А как-же ты тогда...- начал было Андрей, но был тут же прерван на полуслове:
 - Приложение гетконтакт, слышал о таком?- резко ответил Артём.- Ну, конечно, нет.- Вообще, Андрюха, у меня такое впечатление, что пока всё прогрессивное человечество осваивало фантастические возможности интернета, ты жил в какому-то дремучем лесу, причём  на самом высоком дереве.- Артём хохотнул,  и закончил.- Всё, больше ничего объяснять не буду, смогу- помогу, прощавай, у меня два сайта недоделанных.
Андрей поблагодарил, и попрощался.
На следующий день Андрей с самого утра был в каком-то тревожном ожидании, и уже начинал нервничать, как вдруг, уже после восьми вечера, он увидел на экране смартфона номер Артёма.
Андрей подсознательно отметил удачное стечение обстоятельств- он как раз вышел вынести мусор, и немного подышать свежим воздухом.
 - Я  сбросил ссылку на страницу тебе в Контакт,- поздоровавшись, коротко доложил Артём.
 - Нашёл?- радостно выдохнул Андрей.
 - Да, нашёл, но ты особо не радуйся, я мельком глянул- страница, по ходу, левая,- деловым тоном добавил Артём.
 - Как левая?..- упавшим голосом спросил Андрей.
 -Точно так же как правая, только наоборот,- шутливо ответил Артём.- Там фоток нет, на аватаре камень, ещё что-то...
 - Какой камень?..- вырвалось у Андрея.
 - К а м е н н ы й- сделав ударение на слове, съязвил Артём.
У Андрея на языке вертелся вопрос, который и ему самому казался глуповатым. Но, желая выжать из ситуации всё, что возможно, он всё же подавил неловкость  и спросил:
 - А что может означать камень на аватаре?
 - А это ты у камня и спрашивай!- Артём был явно в хорошем расположении духа.- Ещё вопросы будут?
 - Нет, спасибо большое, Артём.
 - И вам не хворать,- сказал Артём, и телефон замолчал.
После такого разговора настроение у Андрея явно подпортилось. Его вновь ожившие надежды разыскать Таню снова омрачились странными комментариями Артёма. У Андрея появилось желание сразу же зайти в интернет на смартфоне, не возвращаясь домой, и всё увидеть самому, но что-то в нём воспротивилось этому. Нет, он так долго  ждал этого момента, и торопиться теперь не будет.
Когда на улице почти стемнело, Андрей, сославшись на плохое самочувствие и желание подышать свежим воздухом, взял ветровку, и спустился во двор. Он ничего не планировал, просто интуитивно чувствовал, что должно быть место, где можно спокойно, без посторонних глаз и ушей разобраться в происходящем. Андрей неторопливо спускался от района многоэтажек, в одной из которых он жил, в большой, простирающийся на несколько километров жилой массив частного сектора.
Солнце давно опустились за горизонт, и тёплая летняя ночь сгущающимися сумерками опускалась на землю; дома деревья, все окружающие предметы постепенно теряли свою очевидность и определённость, словно пытаясь раствориться в наступающей темноте. Андрей очень часто проводил время перед сном в таких вечерних прогулках, и сейчас ноги сами вынесли его к цели- любимому месту. На этой довольно глухой улице были и пустующие дома, брошенные уехавшими после войны жителями, и такие дворы, откуда почему-то очень редко выходили люди. Возле дома, на белой кирпичной стене которого было нарисовано крупное красное яблоко с хвостиком, действительно росла большая разлапистая яблоня, а рядом, под стать роскошной соседке, вольготно раскинула вверх и в стороны свои, уже тяжёлые сейчас ветви,  ароматная липа. Рядом с этим райским уголком живой природы, томной и благоухающей в объятиях наступающей ночи, удачно находились, наполовину вкопанные в землю, два больших автомобильных колеса, на одном из которых Андрей и расположился. Ноги его утонули в пахнущем, и тёмном сейчас ковре из травы и летних цветов. Андрей посмотрел вверх, в сгустившиеся сумерки неба, и увидел, чуть в стороне, круглый желтеющий шар луны, частично скрытый потемневшими барашками облаков- через два дня было полнолуние, и Андрей знал, что солнце ночи сегодня зашло в знак Стрельца- его знак.
"Всё правильно,- подумал Андрей,- Луна подводит итоги..."
Андрей включил смартфон,  и зашёл на свою страницу в Контакт. Он посмотрел на сообщение Артёма- короткую голубенькую строчку, за которой, очевидно, было скрыто имя той, чьё присутствие он уже ощущал настолько явно, словно она сейчас сидела рядом, а не за тысячу километров- где-то на непостижимо далёком, погрузившемся в темноту полуострове. С необычайным внутренним волнением Андрей осторожно коснулся пальцем ссылки, и через несколько секунд перед его глазами- яркой картинкой в наступившей темноте- вспыхнул экран смартфона.
"Татьяна Островская"- первое, что увидел Андрей, и эти два слова словно зажгли невидимый огонь, мгновенно охвативший будоражащим теплом всё его тело. Слева, в небольшом овале, был снимок, который Андрей сразу узнал. То, что Артём называл камнем, был фрагмент пейзажа- тёмная вода озера, с белым лебедем у берега, где и громоздились два больших камня- они- то и запомнились его креативному приятелю. Это было любимое место Андрея в алупкинском парке Крыма, и где-то неподалёку была лавочка, с которой он всегда любовался открывывшейся с этого места горной грядой величесвенной Ай- Петри. Даже если бы вместо этого снимка было десять фотографий Тани, Андрею не было бы столь очевидно, что это именно её страница. Но существовало ещё нечто, о чём Андрей много размышлял после встречи с Таней. Он сразу же коснулся ссылки "Подробная информация", и взглянул на дату рядом с символом подарка.
"Весы, ну, конечно, Весы"- мелькнуло в голове у Андрея. Он сразу вспомнил одного из своих друзей, родившегося в том же месяце, что и Таня, днём позже, душевное родство с которым, схожие интересы, и взгляды на очень многое позволяло им часами проводить время за бутылочкой, а то и несколькими, обсуждая всё на свете- в особенности, музыку, ведь они несколько лет играли в одной группе, и имели общие музыкальные интересы. Почему-то тут же, на перефирии сознания Андрея мелькнула никогда ранее не приходившая ему в голову мысль, что на своём жизненном пути ему больше никогда не приходилось близко сталкиваться с представителями прекрасной половины человечества, родившимися в созвездии Весы, а ведь это был его лунный знак в личном гороскопе. Однако Андрей горел желанием увидеть фото Тани, лицо которой он даже приблизительно не мог восстановить в памяти, но снимок на аватаре был действительно единственным, как, собственно, и на его странице в Контакте: кусочек ночного пляжа с пирсом- фото, которое сопровождало его первое стихотворение, написанное семь лет назад в Севастополе. И тут взгляд Андрея упал на две сноски в графе "Родственники"- мамы и сестры Тани. Опять почувствовав дрожь первооткрывателя, он коснулся строчки: "Мама- Мария Александрова" ("красивое, исконно русское имя"- почему-то вспомнил Андрей слова Артёма). На открывшейся странице Андрей увидел в овале аватарки симпатичное, выразительное лицо женщины средних лет. Но его взгляд тут же метнулся к строчке
"Фотографии", и он почувствовал, как сердце его учащённо забилось: среди нескольких квадратиков фотоснимков, расположенных в первом ряду, Андрей увидел фото девушки, обнимавшей мальчика лет семи. Андрей коснулся снимка, и через несколько секунд во весь экран смартфона открылась фотография, от которой у него перехватило дыхание.
Впоследствии Андрей не раз с улыбкой вспоминал, что из троих людей, которых он видел несколько лет назад, первым он узнал Мишу, несмотря на то, что из малыша в маленькой колясочке тот превратился, по- видимому, в школьника. Об этом говорила вся атмосфера снимка- в руках у Миши был красивый букет цветов, и вокруг, у входа в какое-то здание, тоже были дети, примерно такого же возраста, с цветами, в сопровождении родителей. Андрей с чувством, которого он даже не мог определить, смотрел на лицо девушки, обнимавшей Мишу. Он узнал Таню по каким-то неизменившимся чертам её облика: те же нежные черты лица, чем- то напоминающего лицо юноши, красивая, приветливая улыбка, и те, не забытые Андреем ассоциации, которые всегда вызывали у него лицо и облик Тани; в ней было что-то летящее, открытое, как небесная даль, или ветер, гуляющий по морским просторам. Как и семь лет назад, от Тани веяло простотой и естественностью:
тёмно- каштановые волосы, расчёсанные на пробор, прикрывали лоб косой чёлкой, и ниспадали к плечам, оставляя приоткрытыми уши; одежда- белая кофточка в тонкую чёрную полоску, чем- то напоминающая матросскую тельняшку, серые облегающие брюки; на лице никаких следов косметики. Пальцами правой руки Таня удерживала защитную медицинскую маску голубого цвета- признак охватившей мир пандемии. Снимок, очевидно, был достаточно свежим. Андрей вновь, как и много лет назад почувствовал, что вот этой своей простотой, пренебрежением к каким-то внешним вещам (что часто бывает у людей с богатым внутренним миром) Таня, наряду со всем остальным, была в чём-то похожа на него самого. Вглядываясь в довольно сильно изменившееся лицо Тани, Андрей, кроме всего прочего, ощущал тень какого-то чувства, отдалённо напоминающего горечь, или досаду. Несмотря на жизнерадостную улыбку Тани, ему казалось, что последние годы были не самыми радужными в её жизни.
Андрей вернулся на страницу Тани, и коснулся пальцем синего прямоугольника "Сообщение". Теперь перед ним было белое поле с рамкой для текста внизу. Андрей ввёл адрес ссылки на стихотворение со своей страницы, и, секунду поколебавшись, коснулся синей галочки отправки. Теперь в истории диалогов с Татьяной Островской было его сообщение, и внизу пустая рамка для очередного. С минуту Андрей раздумывал- он мог добавить ещё какие-то слова, но потом понял: всё, что он хотел сказать, всё прошлое и настоящее- его чувства, мысли, желания- всё это было в стихотворении, которое он только что отправил. Андрею захотелось ещё раз увидеть сейчас,  что предстанет перед глазами Тани, когда она откроет ссылку. Он коснулся её пальцем, и на экране смартфона возник в контуре прямоугольника красочный пейзаж: темнеющая морская гладь простиралась до горизонта, где на фоне вечернего неба, окрашенного в палитру из лимонных, красноватых, фиолетовых и синих красок заката, опускался в мое жёлтый диск солнца, оставляя на мелкой ряби волн бледную, растворяющуюся в воде полоску. Под снимком были слова "Севастопольский Блюз"- это название пришло в голову Андрею семь лет назад, ещё в Севастополе. Он закрыл глаза, пытаясь представить, что почувствует Таня, когда увидит, и прочтёт стихотворение. Это могло произойти в любую минуту, хотя время было уже позднее, и сегодня она вполне могла и не зайти на страницу. Открыв глаза, Андрей посмотрел в уже тёмное небо: луна сейчас была скрыта за облаками, а почти прямо перед ним, чуть в стороне от остальных звёзд, рассыпанных по всему небосводу, сияла, едва мерцая, одинокая звезда. Андрей почувствовал, как в его сознании пронеслась тень какой-то ассоциации, и почти сразу же в памяти всплыли волнующие, вступающие в томный резонанс с происходящим, строчки:
И над тёмными водами мрака
Взойдёт голубая звезда-
Для того, кто умел ждать...
 Это были слова песни, которая лейтмотивом проходила последние несколько дней через всё  что Андрей делал, думал и чувствовал. Тут же он ощутил, как на поверхность всего того, чем была заполнена сейчас его душа, упала какая-то капля, привнося с собой едва различимый пока привкус чего-то нового, какого-то начала- чего именно, он пока не мог определить.
Андрей встал, и пошёл в сторону дома, отмечая про себя, что появившееся только что чувство новизны всё более проявляется, превращаюсь во что-то ему хорошо знакомое. Когда он входил во двор дома, он уже почти понимал, что происходит в его душе, переполненной событиями и эмоциями последних дней его жизни. Неосознанное самим Андреем желание куда-то выплеснуть этот волнующий, будоражащий воображение поток чувств зародило в нём какое-то пока не совсем понятное намерение. Так всегда происходило с Андреем, когда в его голове зарождался сюжет стихотворения, или рассказа. Обычно это происходило появлением где-то в подсознании какого-нибудь слова, фразы. Но на этот раз толчком к чему-то новому, но уже волнующему душу целой гаммой светлых воспоминаний, стал куплет песни, которую несколько минут назад вспомнил Андрей.
... Андрей лежал в тёмной тихой комнате у открытого окна, и смотрел, как на потолке время от времени пробегают светлые полосы- следы от фар изредка проезжающих за окном машин. Но мыслями он сейчас был очень далеко- там, где в эти минуты Таня, возможно, читала его стихотворение. Одновременно в его сознании всплывали какие-то картинки воспоминаний о тех двух далёких днях у моря; они появлялись, и уже пытались выстроиться в какие-то упорядоченные фразы, предложения...
За окном на улице поднялся ветер, и ветви тополя,  отзываясь шумом в такт его порывам, тоже как-бы пытались что-то сказать на своём извечном, понятном только им одним языке. Андрей невольно прислушался к этим звукам, с теплотой вспомнив, как в таком же шуме тополиной листвы он в тот памятный вечер услышал шум моря. Но сегодня тополь, словно вступая в тайный резонанс с порывистым ветром, шумел по- другому. Протяжные, шелестящие звуки листвы вдруг обрывались, на мгновение вновь появлялись, и затихали в ожидании нового мощного порыва.
"... Да, как море...- подумал Андрей, и вдруг в его сознании что-то отозвалось, уловив какой-то особый, словно срывающий невидимую завесу, такт в порывистом шуме ветвей.- Нет...-
      ДВОЕ и МОРЕ.

     22 ноября 2021



P.S.
Блок стихотворений "Севастопольский блюз" на стихи. ру, "Половинка моей Луны", (или ссылка внизу страницы произведений).