***
Долго размышляла поведать или нет одну авантюрную историю? Была не была. В 2012 году, когда мне был 21 год, исполнилась заветная мечта, я полетела на Святую Землю. И не просто так, а с целью попасть на Благодатный огонь. Меня и ещё одну сестру отправили к знакомой одной из наших монахинь. Знакомая много лет проживала в Иерусалиме в Старом Городе и занималась приёмом паломников. Её хорошо знали в Иерусалимской Патриархии и каждый год резервировали для нее около десяти пропусков на Схождение Благодатного Огня.
Однажды, когда мы уже были вместе, её джип неудачно припарковался в ста метрах от Патриархии. Точнее, не припарковался, а занял своим объёмом всю пешеходную-проезжую часть. По правую руку от нас втиснуты мусорные баки, по левую сантиметров сорок оставалось свободное пространство. Мощный джип сзади был зажат чьей-то маленькой машинкой, а прямо на нас, о ужас, двигалась процессия во главе с Патриархом Иерусалимским Феофилом, человек двадцать.
Как объяснила вжавшаяся в кресло хозяйка джипа, они идут с драгоманами в соседний квартал в один из монастырей. Боком боком справа и слева от нас стали протискиваться архиереи и Патриарх. Наша визави, делать нечего, приоткрыла окно и взяла у всех благословение. Улыбнулась через силу, прижав руку к сердцу. Через день, когда она пошла в Патриархию забрать пропуска, ей сказали, что могут выдать только два. Её лицо вытянулось. Как же так! Она пригласила многих знакомых – и игумений, и одного архиерея, и даже одного губернатора. А тут ещё и эти послушницы сбоку. Е. что-то сообразила, повернулась к нам двоим и спросила: у кого из вас художественное образование? Мне ваша матушка сказала. – У меня – ответила я, ни о чем не подозревая. Очень хорошо, я кое-что придумала. Тут же набирает чей-то мобильный:
- Лейба, как там мои пасхальные свечи? Едут? Сколько, два вагона? Мог бы и три взять, на Пасху всё разбирают. – у Е. помимо паломников был свой бизнес. – Подскажи, вы у кого печатаете липу? А, у Абрама! Диктуй адрес.
Мы, сидя на заднем сидении, ничего не поняли. Выехав из Старого Города долго колесили по еврейскому кварталу. Мимо нас проходили ортодоксальные иудеи, бегали по улицам смешные ребятишки. Подкатив к какому-то неприметному зданию, наша сопровождающая надолго ушла. Вернулась через сорок минут довольная и показывает нам пропуски, идентичные натуральным.
- Смотрите, сестры, и учитесь! Умножение пропусков! Было два, а стало двадцать. В 2012 году пропуска на благодатный огонь были четырёх цветов: красного, синего, зелёного и, кажется, желтого по 150 номеров. Распределялись они между представителями православных иерусалимской, греческой, каких-то других церквей и армянами. На каждом из них стояла печать израильской полиции вместе с подписью начальника полиции. В качестве защиты от подделок на каждом пропуске компостером был выбит волнообразный значок. Нашей Е. выдали два синих пропуска с номерами 36 и 42. Никогда их не забуду.
- Всё идентично Абраша сделал, дольше всего колор подбирал. Но печать полиции, как мы не пробовали, не подделать. Это работа ручная и кропотливая. И делать её будешь ты – обратилась ко мне Е. Иначе я ваших сестёр больше принимать не буду.
Мы приехали в квартиру Е. Она оставила мне пропуска, дала кухонную доску и тонкий канцелярский нож. Дерзай, художница. Всю ночь со Страстной Среды на Страстной Четверг, испытывая то угрызения совести, то азарт, я набивала руку на одном из пропусков, положенных на доску. Искромсала его до дырочек. Более менее стал получаться требуемый узор. И к приезду хозяйки, ночевала она в другом своем доме, на столе лежало шестнадцать готовых пропусков. Мне позволили выспаться.
Проснулась я в подавленном состоянии. Как же так! Приехала на Святую Землю, где своими ногами ходили Спаситель и Пресвятая Богородица, и Апостолы! И творю непонятно что. Что будет с моей душой? Угодно ли это Богу? Зачем всё так? Почему нас не могли отправить с нормальной паломнической группой?! У нашей хозяйки и времени на нас нет, и интереса. Позавчера мы гуляли вдвоем с сестричкой, так нас чуть при свете дня в гарем не забрали. Пристали арабы и полезли целоваться. Еле убежали. И муть эта с пропусками. А Е. довольная. Звонит и в Москву, и в Екатеринбург, и куда-то ещё: прилетайте!
Мы отправились на Чтение Страстных Евангелий в Русскую Миссию. Мне удалось подойти к священнику на исповедь и выплакать ему весь свой ужас.
- Деточка, - удивленно отреагировал батюшка, - неужели ты думаешь , что вам удастся обмануть израильскую полицию? У них всё строго, за подделки шесть лет тюрьмы.
Ушла я с исповеди не утешенная. И духовному отцу не сообщить, нет связи. Господи, помоги!
В Великую Субботу с ночи на улицах Старого Города стал собираться народ. Полиция выводила всех кого могла за стены и поставила кордоны на каждом пересечении улиц. Мы с сестрой решили пойти «как все», без махинаций, не смотря на то, что нам выдели два пропуска из шестнадцати с номерами «36» и «36».
Как только мы в восемь утра вышли из дома, сразу же увидели в пяти метрах от нас толпу людей и первый кордон. Мы переглянулись: так точно на Схождение Огня не попадём ни в жизнь. Давай всё же рискнём пройти с пропусками?! Господи, помоги!
Я подняла голубой пропуск вверх и толпа неожиданно расступилась. Следом за мной последовала моя инокиня. Мой пропуск полицейский взял в руки и долго вертел, сверял по цвету, пальцем трогал печать. Пропустил. Инокиню пропустил следом практически не глядя.
Через пятнадцать минут мы стояли на площади у Храма Гроба Господня. Перед этим мы прошли через четыре кордона! И никто из полицейских не обратил внимание на то, что у наших пропусков были одинаковые номера! Мы стояли на пустой площади. Сюда кроме нас ещё никого не запустили, кроме приветливой игуменьи и какого-то мужчины. Матушка поздоровалась с нами и показала свой пропуск … с номером «42». Следом за нами на площадь вошел уже знакомый нам дяденька, ему Е. вчера дала один из пропусков.
Дальше люди стали всё прибывать и прибывать! И мы несколько часов простояли перед входом. Шумно формировалась армянская группа. Армяне относились к православным явно враждебно, да и вообще, возник какой-то дух немирствия. Когда вход открыли, толпу понесло в храм. К «пропускным» добавились сотни паломников, которые прилетели с надеждой на то, что попадут, но без «льгот». Меня быстро оттеснили куда-то очень далеко от инокини и игуменьи и я на всякий случай, сдавленная со всех сторон, встала на цыпочки и высоко подняла свой пропуск. Какой-то молодой монах, из ордена Хранителей Храма Гроба Господня, заметил пропуск среди леса рук и вытащил меня из жуткой давки на отделённое пространство для «вип персон». Напротив меня стояли ведущий Андрей Малахов и директор РЖД Владимир Якунин.
Матушка, с которой мы очень близко сошлись, утешила:
- Благодаря твоим ручкам и терпению на Схождение попало четырнадцать человек! (Двое не прилетели), Разве этого мало?!
Когда я держала в руках огненный факел и умывала в нем лицо и руки, внутренне не испытывала эмоций восторга. Но постепенно ощутила в душе глубокий покой. Вокруг люди кричали от радости, плакали, молились, выражали свои чувства. А я стояла в состоянии внутренней тишины. Искушение окончилось, началось обновление.
Подумав, пришла к выводу, что Господь попустил мне такое испытание ради людей, которым необходимо было попасть на Схождение Благодатного Огня. И ради их близких.
Не без Его Воли мы сумели пройти сквозь кордоны, отстоять несколько часов в многотысячной толпе. Благодать Божия попалила зло и уныние, покрыла грехи. Четырнадцать человек прикоснулись к Нетварному Свету Христова Воскресения.
...Когда люди стали расходиться, из под купола на фоне облаков возник поток света. Он осветил храм и встал над тем местом, которое называют "Пуп земли", "Центр мира". Господь благословил ещё один год жизни человечества. Оставалось ещё несколько часов до Пасхи, но люди вокруг уже обнимались и радостно кричали друг другу "Христос Воскресе!"
В оставшиеся дни мы посетили Галилейское озеро и Фавор, Вифлеем и Место Крещения Господня. Мы забирались в пещеру воскресшего Лазаря и ели рыбу апостола Петра. Я прикасалась ладонью к стенам Вечного Города и издали наблюдала за молитвой иудеев у Стены Плача. Я пробовала арабский фалафель и бродила по раскопкам града Давидова.
Иерусалим оставил в душе букет ароматов, ощущение личной причастности к Главной истории Спасения человечества от греха и духовной смерти. Я не насытилась им. Не дожила в нем. И целой жизни не хватило бы чтобы познать Святую Землю, исхоженную стопами Господа Христа и Его апостолов. Улетая и вглядываясь из иллюминатора в удаляющийся Тель-Авив, я чувствовала, что в душе вопросов стало больше, чем ответов. И одновременно ощущала близость Господа, Его непрестанное молчаливое Присутствие. После возвращения все наши храмы, даже величественные соборы, казались мне лишь скромным подобием главного Храма на земле - Гроба Господня, Храма Воскресения Христова. Душевно поёт иеромонах Роман Матюшин: "Иерусалим, Иерусалим. Светлая моя мечта"... Часть души осталась в тебе.
***
Чистим в Зимнем храме подсвечники. Бабулечка подходит ко всем иконам, медленно крестится, ставит свечи, вздыхает. Подходит к нам.
-Ой, девочки! Какой храм! Какой храм! Что я вам скажу. Было мне 17. Жила на том берегу Реки. Мечтала о большой и чистой любви. Ну и танцевать любила, прихорашиваться – не без этого. Услышала, что в клубе колонии танцы проходят. Это я про монастырь говорю, здесь же колония была, как во многих монастырях. Думаю: была не была – попаду как-нибудь. Зимой хорошо по замерзшей Реке: 15 минут и ты уже на танцах. Правда, это уже потом было, после летних моих первых путешествий. Первый раз как собралась, честно к родителям подошла спросить разрешение. Родители мне доверяли. А тут: на Танцы в монастырь - да ни в какую.
- Мы же верующие, а там не клуб, а храм! Триста лет в нем монахини молились, а вам, молодежи, всё фитюльки. Нет.
Ну, нет так нет. Да я не лыком шита. Переждала часок и снова к Бате:
- А можно в библиотеку?
- Отчего же нельзя. Иди, доча, с Богом.
Надев костюмчик, вышла из дома. По поясу перевязанное парадное платье в горошек. Дошла до реки. Перевязала то платье на голову и … пустилась вплавь. В молодости ничего не страшно. Ни реку переплыть, ни того что в колонию к уголовникам собралась. Лишь бы не опоздать к началу танцев.
Пропустили меня, значит, на проходной и зашла я вот сюда, в храм, то есть в клуб. А здесь так торжественно: флаги, портреты Ленина и Сталина. И молодые люди с барышнями в приподнятом настроении.
Натанцевалась, про время забыла. По темноте мне уже не очень понравилось плыть. Как-то перед родителями за мокрый костюмчик выкрутилась. И ещё несколько раз так плавала. Потом по льду всё же легче. Теперь о душе думаю, спохватилась. Прости меня, Боже! Глупая была, храм Твой оскверняла.
***
Зима 2016 года, рождественские каникулы. В монастыре столпотворение. От пения служб и проведения экскурсий осипла. Дали очередную группу. Прибился дяденька, всё норовит вопросы задавать. А в промежутке просит: можно ли мне с вашей настоятельницей встретиться? Я в архиве работаю, есть что ей порассказать. У вас тут, по нашим сведениям, часть утерянной библиотеки Ивана Грозного находится под одним из корпусов. Если что, я у вас в гостинице платной остановился, там меня найдете.
Решила в такие загруженные дни Матушку Игуменью не беспокоить. Спросила у одной старой сестры как поступить. Она ответила: сами его сначала выслушаем, может и без Матушки справимся.
Вечером собрались в учебном классе. Пришел и дяденька, стал излагать свои мысли и результаты «изысканий». Что, мол, под сестринским корпусом есть ход, в нем и замуровали несколько ящиков с книгами во время пребывания в монастыре царя.
- Может это всё и так, вы убедительно нам рассказываете. Однако, уважаемый архивист, как вы смотрите на тот факт, что корпус построен через 90 лет после эпохи Грозного? Да ещё и без фундаментов: у нас везде бутовый камень в основании. – спросила, задумавшись, монахиня.
- Может я и не прав, но те, кто надо мной, в этом уверены.
- А кто над вами?
- Тсс. – Наш учёный изменился в лице. – Это тайна. Надо мной космические силы. Это они привели меня к вам открыть эту величайшую тайну…
Да, хорошо, что я матушку не беспокоила. А ведь какой харизматичный человек, я почти было поверила, если бы ни опытная мать Ревекка с практическим складом ума.
***
Появилась новая монахиня. Привез её какой-то священник, испросив для нее приют в обители на несколько недель без документов. Она была неразговорчивой, а её тяжелый взгляд отпугивал. На общих послушаниях она отсаживалась подальше и не вступала с сестрами ни в какие беседы. Прихожане стали жаловаться, что новая сестра выпрашивает сигареты, смутились. Её попросили уехать. … Через две недели к проходной подъехала милицейская машина. Они подошли к дежурной сестре, предъявили удостоверения и показали фотографию, на которой была запечатлена та женщина. Но на кадре она была без апостольника, коротко стриженная. – Матушка, к вам такая гражданка не приезжала в эти месяцы? Под видом паломницы или монахини? Мы её по всей стране разыскиваем, беглая особо опасная преступница… Не знаю, чем кончилась её история.
***
Зимой 2014 года к нам приехала хрупкая тихая девушка из под Пскова. Её поставили в помощь поварам на кухне и её практически не видно было в храме. Она была совсем неприметной, бесцветной даже, не вступала в личное общение с сестрами. Формально она исполняла все требования, которые ставились в условиях общежительной жизни: дежурила по коридору, ходила крестным ходом, выносила общий мусор, не шумела после 22 часов. Сменяющиеся соседки по келье только жаловались, что она долго говорит с кем-то по телефону. И вообще удивлялись тому, что телефонов у неё не один или два, а три. Летом её в паре с ещё одной сестричкой посвятили в послушницы и отправили на подворье. В жаркую пору там всегда много трудов и нужны свежие молодые силы: полоть и поливать гигантский огород, ворошить сено, собирать травы, помогать на коровнике и в трапезной. Сестры на подворье живут по одной, поэтому тихая послушница, не особо усердствовавшая в трудах и появляющаяся в храме лишь время от времени, никому не мешала своими вечерне - ночными беседами. Однажды к ней кто-то добрался в подворскую глушь на черной иномарке. Она общалась с каким-то мужчиной у ворот. А дальше: к сестрам стали подходить немногочисленные прихожане подворского храма с вопросом: где та сестра, которая собирает на украинских беженцев? Куда положить пожертвование? Подворские монахини пребывали в недоумении. Несколько раз подобный вопрос задали и «на материке», то есть в большом монастыре. Сестры смекнули: кто-то из своих без Матушкиного благословения собирает пожертвования. Они попросили добрых жертвователей описать внешность просительницы. Ниточки привели к молодой послушнице.
Старшая подворья рассказала ситуацию Матушке Игумении, когда та приехала на сенокос. Матушка направилась в келью к сестре. Келья оказалась открыта, послушница была на дойке. Матушка увидела на столе не один или два, а пять телефонов. Она попросила срочно вызвать послушницу, а сама спустилась на первый этаж, чтобы благословить трапезу рабочих. Сестры видели, как послушница вбежала в корпус и закрылась изнутри кельи. Через полчаса стали звать сестру к Матушке. Дверь оказалась открыта, а келья пуста: ни телефонов, ни послушнической формы, ни узла с вещами, ни самой послушницы. Кто-то увидел, как она садиться в огромный тонированный джип и он исчезает из поля видимости навсегда.
Что это было? Кем оказалась послушница? Кому она собирала деньги? История оказалась интереснее, чем мы предполагали. Послушница оказалась «засланным казачком», последовательницей «бога Кузи». Ему, своему гуру - «воплотившемуся богу», бывшему милиционеру из Пскова, она и собирала пожертвования под видом милостыни на беженцев. Таких как она было 5 или 10 адептов, разосланных по разным большим монастырям. Первоначально девушка приезжала не одна, а с сообщницей, на разведку. Вспоминается, как они моют посуду в сестринской трапезной и как старшая наставница-бурятка внимательным взглядом изучает каждую сестру и каждую мелочь нашего быта.
Пожив две недели, старшая уехала, оставив младшую в качестве «секретного агента». События на Украине и война на Донбассе вписались в планы мошенниц-сектанток как нельзя кстати и они успели раздобрить своими просьбами о пожертвованиях большую часть наших прихожан и паломников. А когда младшую решили посвятить в послушницы, им вновь улыбнулась фортуна: монастырской сестре в черном подряснике прихожане точно не откажут. Сообщники всё время были на связи, они имели в крупных городах и других монастырях подобные «миссии» и своих представителей. При первой опасности разоблачения нашу «послушницу» моментально вызволили и увезли.