Раскрасневшаяся от бега Амитола приняла большую кружку из рук Алешани и благодарно улыбнулась. Старуха ответила беззубой улыбкой и, шаркая, удалилась в дом. Девочка принялась жадно глотать холодную воду, чуть было не выпила всю, но вовремя вспомнила, что нужно поделиться с подружками.
— Держи, — она протянула кружку Тиве.
Солнечные лучи гладили ее по волосам, теплые, еще не жаркие. Амитола глубоко вздохнула, зажмурилась, подставила лицо солнцу. Все было хорошо, видящая уничтожила тварь, которая пыталась убить брата. Кошмар остался позади.
С самого утра девочка отправилась к Кэтэри, хотела расспросить ее о странном красивом месте под огромной луной, которое появилось ночью из ниоткуда, и о лисе с ярко-синими глазами, но видящей не было дома. Амитола отправилась искать ее по деревне, встретила Комаси и Тиву, заигралась с ними в «прятки с бабочкой», потом в догонялки и совсем забыла о Кэтэри.
— Ночью, пока Галилахи спала, прилетел хитрый черный Ворон и украл ее драгоценное ожерелье... — донесся до нее хриплый голос Вихо, мужа Алешани. Он сидел на улице в окружении толпы ребятишек. Своих детей у стариков не было, к тому же Вихо ослеп несколько зим назад, поэтому их опекали всей деревней — делились едой, помогали по дому. Вихо же в благодарность каждый день собирал вокруг себя малышей и рассказывал сказки и истории.
— А из чего оно было? — выкрикнула какая-то девочка.
— Из бисера, цветных горных камней и стеклянных шариков, — улыбаясь, ответил старик. Амитола подошла поближе. История обещала быть интересной. — Горько плакала она, и тогда Мато, самый могучий воин племени, поклялся, что обойдет всю землю, а найдет Ворона, отнимет у него ожерелье и возвратит Галилахи. А отец ее, вождь племени, пообещал, что отдаст свою красавицу-дочь в жены Мато, если вернется он с удачей.
Взял воин лук со стрелами и отправился в путь. Пришел он в край зеленого ветра, в непроходимые леса. Спрашивал Мато у племени Зайца, у племени Рыси, у племен Волка и Медведя — не пролетал ли здесь хитрый черный Ворон? Радушно встретили его лесные племена, но везде слышал воин один ответ — нет, не видели Ворона.
Отправился Мато в край серого ветра. По дороге проходил он через бескрайние прерии, спрашивал у племен гордых конников, что кочуют вслед за стадами гром-быков — не видали ли Ворона? Мало кто из них снизошел до ответа, а те, кто ответил, смеялись над Мато. Орлы кружат в наших небесах, говорили они, нет в них места воронам. А в краю серого ветра, где льют дожди, встретились ему блеклые люди, из-за моря пришедшие. Даже слов Мато они не поняли, схватили его и хотели бросить в каменную яму. Хоть и было у блеклых людей волшебное оружие, железные посохи, плюющиеся пламенем, отбился от них воин, многих одолел и бежал.
Перешел Мато высокие горы и попал в край белого ветра. А там холод страшный и тьма, снежные поля и море ледяное. Вышли к нему из-под снега карлики в мехах и шкурах. Снова спросил Мато о Вороне, но и тут его не видели. «А попадется он нам, отдадим его на съедение нашей госпоже из моря», сказали они Мато. «И тебя ей бросим, если не уберешься!» Поднял воин свой лук, испугались карлики и врассыпную кинулись. Мато их пожалел, не стал преследовать, ведь теперь точно знал, где Ворон скрывается — в краю желтого ветра.
В краю же, откуда дует жаркий желтый ветер — ни травинки, ни деревца, только колючие круглые кусты катятся среди скал и камней. Встал Мато, натянул тетиву лука и принялся в небе высматривать, не пролетит ли черный Ворон. День стоял, два стоял. Яркое солнце ему глаза жгло, кожа от зноя потемнела, ноги ползучие гады изжалили. Не выдержал Мато, упал без памяти. Так бы и сгинул, если бы не подобрали его люди из племени Койота. Принесли они воина в свой глиняный дом, выходили и раны его залечили. Видели, говорят, Ворона, пролетал он здесь и ожерелье в клюве нес. Но ты за ним не ходи, потому что полетел он дальше, в самое сердце пустыни...
Чья-то рука легла на плечо Амитолы. Она вздрогнула от неожиданности.
— Мато не послушает их и отправится дальше за Вороном, — тихонько сказала ей Кэтэри. — Пойдем со мной. Если хочешь, потом я тебе расскажу, что было дальше.
— Кэтэри! А я тебя искала.
— Вот и нашла. Пойдем. — она приобняла Амитолу за плечи и увлекла за собой.
Маленький домик видящей стоял на другом конце деревни, упираясь задней стеной в высокий палисад. Внутри он мало чем отличался от дома Амитолы — яма для костра в земляном полу, полки с домашней утварью и одеждой. На стенах висели вышитые узорами циновки, пучки трав, мешочки с сушеными ягодами, наполняя полутьму кружащим голову ароматом.
— Кэтэри, я хотела... — начала было девочка. По дороге она несколько раз пыталась завести разговор о произошедшем прошлой ночью, но видящая лишь коротко отвечала «поговорим, как придем».
— Что ты вчера видела? — перебила Кэтэри. Амитола озадаченно взглянула на нее. Обычно веселая, улыбчивая видящая сейчас казалась... озабоченной? Испуганной? Сердящейся на что-то?
— Ну... дух напал на Нитиса и...
— Ты видела духа. — скорее констатировала, чем спросила Кэтэри.- Как он выглядел?
— Ты же тоже его видела. Похож на паука, бледный, с выпученными глазами. Верещал еще все время.
Амитолу передернуло от отвращения. Кэтэри не сводила с нее пристального взгляда.
— Что еще?
— Ты прибежала, а потом я прямо сквозь стену увидела луг, и луну, и звезды... Все как у нас, только красивее. Дух удрал сквозь стену, ты легла и уснула, а на лугу появилась лиса...
— Раньше с тобой бывало что-то похожее?
— П-похожее?
— Раньше тебе приходилось видеть какие-нибудь странные вещи? То, чего другие не видели? — нетерпеливо спросила Кэтэри. Амитола непроизвольно отступила в глубину комнаты. Видящая нависала над ней темной тенью, закрывая льющийся из открытых дверей солнечный свет, и такой она девочке совсем не нравилась.
— Ну...
— Думай!
— Гром-быки! — испуганно выкрикнула Амитола. — Вчера днем мы с Нитисом были на реке, по тому берегу бежали гром-быки, а он говорил, что их не видит!
— Гром-быки... — повторила Кэтэри.
— Они были зеленые, а братик сказал, что зеленых не бывает, но я же сама видела...
Видящая тяжело вздохнула и закрыла глаза, сжав пальцами переносицу.
— Тебе же всего восемь, — пробормотала она. Не оборачиваясь, пинком захлопнула дверь и тьма в доме сгустилась.
— Кэтэри, ты что?
— Ты ведь знаешь, что это значит? — спросила та и шагнула к девочке. Амитола попятилась.
Она увидела что-то, не предназначенное для ее глаз и сейчас поплатится за это. Видящая снова обернется лисой и испепелит ее струей огня из пасти...
Кэтэри присела на корточки и заглянула в побледневшее лицо Амитолы.
— Тебе придется стать видящей. — сказала она.
Рот Амитолы приоткрылся от изумления. Она глядела на Кэтэри широко распахнутыми глазами и не могла выдавить ни слова.
— А мне придется тебя учить... — та села на циновку, устало привалившись к стене и запустила руку в длинные густые волосы. — Мне уже двадцать четыре, а я сама толком ничего не умею, если подумать. Даже от той малявки, что Нитиса донимала, с первого раза избавиться не смогла. Нет, ну про корешки и травки всякие я тебя научу, конечно... а вот как с духами дело иметь, в их мир ходить...
— Я... я буду видящей?! — наконец пришла в себя Амитола. — Смогу ходить в мир духов? А какой он? Там красиво?
— Ты же ночью сама видела. Луг, звезды...
Девочка подпрыгнула и завертелась юлой.
— Ух ты! Кэтэри, как здорово! А я смогу превращаться в лису, как ты?
Видящая потерла лоб и снова вздохнула.
— Присядь, — пригласила она, похлопав по циновке рядом с собой. — Я чай заварю.
Но Амитола, будто не слыша, продолжала засыпать ее вопросами. Кэтэри еле удалось угомонить ее, втиснуть в руки кружку чая и заставить усесться.
— Успокойся, — посоветовала она. — «Духи, духи»... Ты ночью одного уже встретила, понравился он тебе?
Щебет Амитолы оборвался на полуслове.
— Они не все такие страшные, конечно, — сказала Кэтэри. — Есть и безобидные, как эти твои зеленые гром-быки, и добрые. Добрых, наверное, все-таки больше...
Она улыбнулась чему-то и продолжала:
— Превращаться... об этом тебе думать еще рано. И вообще, ты считаешь, зачем в каждом племени видящие есть? Главная наша работа — лечить больных, помогать с переломами и вывихами, роды принимать. А вся эта возня с духами — только ее малая часть.
— Но я хочу... — начала было Амитола. Кэтэри грустно покачала головой.
— Да знаю я, чего ты хочешь. Превратиться в какую-нибудь крылатую лань с третьим глазом во лбу и устраивать себе в мире духов приключения, а потом, как вернешься, всем подружкам рассказать, чтоб обзавидовались. А на подружек у тебя теперь времени совсем не будет. Нет, ну рано тебе еще этим всем заниматься. Мне, когда я попала в обучение к старику Иси, было двенадцать, я хоть в куклы наиграться успела.
— Почему не будет? — возмутилась девочка. — Я не смогу больше играть с Тивой и Комаси?
— Обучение, — напомнила Кэтэри. — А кроме того, тебе теперь нужно все время возле меня держаться...
Она рассеяно оглядела комнату.
— Нужно найти тебе место для ночлега. Ты дома где обычно спишь?
— Какое место? — переспросила Амитола. Ее губы задрожали.
— Для ночлега. Тебе придется теперь жить у меня, понимаешь?
Амитола вскочила на ноги, опрокинув кружку. Уйти из дома? Оставить отца, братика, маму? Никакие миры духов этого не стоили.
— Не хочу! Не нужно мне все это обучение, и духи твои тоже не нужны!
Кэтэри сочувственно улыбнулась ей.
— Тола, зайка, ты не поняла. У тебя нет выбора. Если ты не...
— Не хочу!!..
По щекам девочки побежали слезы. Она топнула ногой и бросилась вон из дома.
После полутьмы солнечный свет слепил. Амитола бежала, почти ничего не видя, спотыкалась, пару раз налетела на кого-то и чуть не сбила с ног. Несколько раз ее окликали по имени, но она все неслась, всхлипывая от страха и возмущения. Кэтэри ни за что не заставить ее уйти от родителей и Нитиса, да и мама никогда ее не отдаст...
— Мама! — закричала она, влетев в дом, и уткнулась в грудь Аяны. Амитола крепко обняла мать, прижалась к ней, все еще вздрагивая от рыданий.
— Ну все, солнышко... Все хорошо...
Голос Аяны звучал негромко и почему-то грустно, мягкие руки гладили девочку по голове.
— Тихо, тихо... Все будет хорошо...
— Кэтэри хочет, чтобы я ушла из дома и жила с ней,- пожаловалась Амитола через несколько минут, немного успокоившись. Она уже не плакала, но продолжала прижиматься к матери.
— Мы знаем, — сказал отец у нее за спиной. Девочка обернулась. Элу сидел у стены, хмурился, рассеяно вертел в пальцах ножик, которым обычно вырезал для детей игрушки из дерева. — Она заходила утром.
— Знаете?..
— Я ей сказал — пусть даже не думает об этом! — сердито заявил устроившийся рядом с отцом Нитис.
— Помолчи! — одернул его Элу. Он встал, подошел к дочери, положил руку ей на плечо. — Тола, малышка, понимаешь... Кэтэри нам все объяснила, и если ты не станешь учиться у нее...
У Амитолы похолодело в груди.
— Мама, — взмолилась она, заглядывая в лицо Аяне. — Вы же не отдадите меня ей?
— Вы что, согласились?! — завопил Нитис.
В глазах матери заблестели слезы.
— Солнышко, понимаешь, — через силу выговорила она. — Будет лучше, если ты поживешь у Кэтэри... какое-то время.
Девочка отступила на шаг, неверяще глядя на родителей и мотая головой.
— Мы будем тебя навещать каждый день, и приносить игрушки и... — сбиваясь, говорила Аяна, отец тоже пытался сказать что-то ободряющее, но в ушах у Амитолы стоял звон, заглушавший и их голоса, и возмущенные крики Нитиса.
— Ненавижу, — прошептала она. — Ненавижу вас.
Мать шагнула к ней, умоляюще протягивая руку, и тогда Амитола снова бросилась бежать.
Солнце опять било в лицо, мимо проносились, мелькая перед глазами, длинные приземистые дома за плетеными заборами, зелень кустов, чьи-то размытые силуэты, появились и пропали высокие колья палисада, окружающего деревню...
Она пришла в себя, обессиленно упав в мягкую траву. Некоторое время Амитола лежала, задыхаясь от долгого бега и клокотавшей в груди ярости. Слез больше не было, оставалась только гнев и жгучая обида. Она любила папу и маму больше всего на свете, всегда была послушной, не дожидаясь просьб помогала по дому... если бы не она, прошлой ночью дух задушил бы брата! И вот благодарность — родители, не моргнув глазом, готовы отдать ее Кэтэри!
— Хотите от меня избавиться? Ладно, — прошептала Амитола.
Нос защекотала травинка. Она перевернулась на спину, заложила руки за голову и уставилась на нависающие над ней зеленые ветви. Она была в лесу. Лес, начинавшийся в нескольких сотнях шагов от деревенского палисада и тянувшийся
далеко-далеко; девочка не была уверена, кончается ли он где-нибудь вообще.
«Я могла бы здесь остаться навсегда,» — подумала Амитола. Лес снабжал дичью, ягодами, грибами, травами и медом всю деревню, а уж маленькую девочку вроде нее он точно смог бы прокормить. Охотиться Амитола не умела, но уже неплохо разбиралась в грибах и ягодах...
— Построю себе шалаш и буду здесь жить, — ме
чтательно прошептала она и прикрыла глаза. А можно отправиться дальше, в сторону зеленого ветра, где живут лесные племена...
Солнечный свет, пробивающийся сквозь кленовую листву над ее головой, померк.
— Грать. — произнес чей-то грохочущий голос. — Тикичик. Грать.
Амитола открыла глаза и завизжала от ужаса. Над ней нависло чудовище — лысая голова, переходящая в широченные плечи, заросшие длинной темной шерстью, круглые желтые глаза, толстогубый рот, растянутый в жуткой, неестественно широкой улыбке, два ряда огромных зубов.
— Грать, — повторило оно. Когтистая лапа, тоже покрытая шерстью, обрушилась на то место, где только что лежала девочка; Амитола еле успела откатиться в сторону. — Ты. Тикичик.
Чудовище издало смешок.
— Тикичик. С. Ты.
Она на четвереньках поползла прочь, похныкивая от страха. За ней с грохотом вздрогнула земля — огромная лапа вновь шлепнулась совсем рядом.
— Грать! — заревело чудовище.
Амитола наконец смогла подняться на ноги и бросилась бежать. Существо заковыляло за ней. Ударами лап оно без труда ломало и отшвыривало в стороны толстые ветви деревьев, что хлестали его по морде, пинком переломило надвое попавшийся на дороге молодой клен. Время от времени оно шлепало лапами по земле совсем рядом с девочкой — скорее, чтобы напугать, а не убить.
— Остань! Отстань от меня! — крикнула Амитола, обернувшись на секунду. — Уйди!
Отвлекшись, она тут же запнулась о какой-то корень и покатилась по траве. Чудовище захохотало.
— Ты! Весело!
Она попыталась отползти прочь, но толстые грубые пальцы сомкнулись на ее лодыжке и Амитола взлетела в воздух, повиснув вниз головой. В лицо ей взглянули большие янтарного цвета глаза-плошки.
— Тола-а! Тола, вернись!
— Солнышко! Амитола, где ты?
Голоса раздавались совсем недалеко. Ее ищут. Сейчас чудовище услышит их и...
— Уходите! — отчаянно закричала она. — Не приближайтесь! Уходите отсюда!
— Еще. Грать.- существо уставилось в сторону, откуда слышались голоса и захихикало.
— Уходите!!.. — надрывая горло, кричала девочка. Чудовище аккуратно опустило ее на землю, присело, готовясь к прыжку, оскалило зубы.
За его спиной неслышно появилась лиса. Сжавшаяся в комок Амитола на секунду решила, что это Кэтэри пришла к ней на выручку, но потом увидела, что ошиблась. Эта лиса была крупнее, с большими острыми ушами и черной блестящей шерстью, по которой от мордочки к хвосту причудливо змеились серебристые полосы.
— Тикичик, а ну хватит. Ты девочку напугал, не видишь?
Судя по голосу, это был лис. Страшила обернулся к нему и его оскал превратился в ухмылку.
— Хаока. — сказал он. — Тикичик грать. Де... деечку.
— Хватит, я говорю. Наигрался. — лис перевел взгляд на Амитолу. — Он тебя не поранил?
Она смогла только покачать головой.
— Хорошо. Никуда не уходи. — Хаока прыжком метнулся в заросли и исчез. Тикичик стоял, переминаясь с лапы на лапу, что-то бормотал себе под нос, но больше напасть не пытался. Амитола поднялась на ноги и собиралась было тихонько улизнуть, но тут черно-серебристый лис вернулся.
— Она здесь! — окликнул он кого-то, и через секунду из чащи выбежала Кэтэри.
— Тола! С тобой все хорошо, ты не ранена? — она бросилась к девочке, присела рядом, стала осторожно осматривать ее в поисках ссадин или синяков.
— Я... я в порядке. — прошептала она. Горло болело от долгого крика.
— Тэри, — подало голос чудовище. — Тикичик грать. Деечку.
— Дубина ты, — видящая шлепнула его по лапе. — Отойди, не стой над душой.
Тикичик заурчал и послушно отступил на несколько шагов. Он уселся на землю и стал сосредоточенно ломать пополам поваленный ствол дерева. Хаока тем временем подошел и ткнулся мокрым носом в ладонь Амитолы.
— Все хорошо, — сказал он. — Не бойся. Он так, дурака валял.
Та слабо улыбнулась. Кэтэри взъерошила холку лиса, прижалась лбом к его лбу.
— Спасибо, — шепнула она.
— Еще. Грать. — громко объявил Тикичик, доломав, наконец дерево. — Деечку весело. Грать.
— Нет, Тикичик. Уходи!
— Грать! — обиженно протянул страшила. Лис вздохнул.
— Ладно, Кэтэри. Скоро увидимся... Эй, Тикичик! Давай наперегонки.
— Прегонки!
Хаока длинным прыжком рванул с места, чудовище бросилось за ним, и вдруг они оба исчезли, растворившись в задрожавшем воздухе.
Кэтэри некоторое время с улыбкой смотрела им вслед, потом повернулась к Амитоле.
— Теперь ты понимаешь, что я имела в виду? — сказала она.
— Что мы говорим, когда поймаем в силки птицу или подстрелим оленя? Или рыбу на реке бьем? — говорила Кэтэри, пока они шагали через лес, возвращаясь в деревню.
— «Благодарим, Старшие, что отдали жизнь, чтобы мы, Средние, и дальше жили». — не задумываясь, ответила Амитола.
— А почему мы называем себя Средними, а их Старшими? — и, не став ждать ответа, видящая продолжала: — Когда-то давным-давно Тот, Кто Далеко, создал мир вместе с птицами, зверями и рыбами. Через какое-то время он заскучал и создал людей. Мы приходимся всем этим пернатым и мохнатым вроде как младшими братьями и сестрами и должны относиться к ним с уважением, как к старшим. Поэтому у всех племен и установлены правила охоты — не убивать больше чем нужно, никогда ради забавы и всегда благодарить Старших, что поделились своим мясом... Но потом Тому, Кто Далеко снова стало скучно, и он решил создать новый мир и поселить в нем существ, похожих и на людей, и на животных и на птиц одновременно. Некоторым из них он дал разум, как нам, некоторых сделал наполовину разумными, некоторых совсем безмозглыми, но сделал так, чтобы они жили дольше людей и во многом их превосходили, как мы превосходим Старших...
— Духи, — сказала Амитола.
— Правильно, — кивнула Кэтэри. — Духи, Младшие братья людей. А потом Тот, Кто Далеко снова заскучал и ушел.
— Куда?
Видящая пожала плечами.
— А кто его знает... Когда-нибудь увидишь сама. — и, видя недоуменный взгляд девочки, пояснила — После смерти люди и духи отправляются его искать. Иси, видящий, что учил меня, говорил, что это похоже на полет через пустоту, где нет ни света, ни звуков. Те, кто при жизни был добрым, помогал другим и соблюдал правила своего племени, находят его быстро. И наоборот — чем больше ты творил зла, тем дольше будешь плутать в темноте. А если человек был совсем уж отпетым злодеем, то он может искать Того, Кто Далеко целую вечность и все равно не найдет.
— И что будет, когда я его найду? — спросила Амитола. Кэтэри улыбнулась.
— Все, что захочешь.
— Все, что захочу?
— Родишься заново в нашем мире, станешь духом, отправишься куда-нибудь еще... что пожелаешь.
В общем, слушай дальше. Прежде чем уйти, он решил, что как дал Старшим рога, клыки и когти для защиты от людей, если те вздумают охотиться на них ради развлечения, так и нам он даст защиту от злых духов. Он сделал так, чтобы Младшие не переносили прикосновения металла — помнишь, как я отогнала духа медным колечком?
Девочка кивнула.
— Вот... А еще он дал некоторым людям дар видения. Мы видим духов, попавших в наш мир, можем говорить с ними, можем прогнать их, если они причиняют людям вред. Сами ходим на ту сторону, чтобы поблагодарить Младших — друзей племени за помощь...
— А как ты превращаешься в мире духов в лису? — спросила Амитола.
Кэтэри помолчала, рассеянно глядя себе под ноги.
— Если... — она запнулась. — После того, как духи решат, что ученик готов стать видящим, они дарят ему новое обличие. Как-нибудь потом об этом поговорим, хорошо? Слушай дальше. То, что сейчас с тобой творится, называется болезнью.
— Я не больна! — возмутилась Амитола.
— В обычном смысле — нет. У того, кто должен стать видящим, открывается дар. Он начинает... не знаю даже, слышать голоса. Некоторые принимаются танцевать и не могут остановиться. Ты вот стала видеть духов и даже сам их мир. У меня... — Кэтэри усмехнулась. — Ну у меня все полегче было, просто однажды мне стало казаться, что за мной днем и ночью ходит один черный лис.
— Этот... Хаока?
— Хаока, да. — улыбка видящей стала шире. — Прилипала такой. Так вот, Тола, пойми, если этот дар не развивать, он оборачивается болезнью. И она не пройдет просто так. Ты или научишься управлять даром видящего, или для тебя мир духов станет наслаиваться на наш все чаще и чаще, ты перестанешь понимать, где находишься и это сведет тебя с ума.
— Нет! — вырвалось у девочки.
— И еще, — серьезно продолжала Кэтэри. — Знаешь, что в других племенах говорят? Если свой видящий не справляется — посылай за помощью в племя сеанти. К нам. У нас чаще других рождаются видящие с сильным даром. А знаешь, почему? «Прерия, лес и река». Прерия, что тянется на много дней пути в сторону серого ветра, бескрайний лес и река, которая течет от самых Снежных гор в пустыни, а наша деревня на месте, где они встречаются друг с другом. Сеанти живут на пересечении владений трех великих духов и граница между мирами здесь слабее, чем в других местах. У нас рождаются сильные видящие, но и Младшим проникнуть в наш мир здесь гораздо легче. А когда у видящего только открывается его дар, которым он пока не может управлять, даже если пока он не видит и не слышит ничего необычного, это ослабляет границу еще больше. А еще такой человек притягивает духов. К себе и к тем, кто рядом с ним.
Амитола остановилась, как вкопанная и побледнела.
— Нитис чуть не умер из-за меня? — проговорила она.
— Тола, зайка, ты ни в чем не виновата, — сказала видящая и взяла руки девочки в свои. — Просто очень важно, чтобы ты понимала, что происходит и почему тебе сейчас нужно оставаться со мной. Я, конечно, Иси в подметки не гожусь и много чего сама не умею, но защитить тебя смогу и постараюсь научить всему, что знаю.
— Конечно... — прошептала девочка. — Почему ты раньше не сказала?
— Тола! — чуть не сбив их с ног, из-за деревьев вылетел Элу и застыл, не зная, радоваться ему или сердиться. — Тола, ты что творишь? Мы чуть с ума не сошли...
Подбежавшая следом Аяна, не в силах выговорить ни слова, упала перед дочкой на колени и крепко обняла, целуя в щеки, нос, лоб... Та стояла не шевелясь, а когда мать наконец отпустила ее, еле слышно произнесла:
— Папа, мама, я... простите меня. И передайте Нитису, что у него я тоже прошу прощения. Я пойду учиться к Кэтэри.