— ...Ну вот, молодой человек, всё Вам ясно. Если нет вопросов...
— Скажите, раз столько трудностей и условий, не проще ли оборудовать автоматический маяк?
— Пробовали, но живой человек — это живой человек, а риска слишком много, что бы полностью полагаться на технику. Пролив опасен, и все расходы — ничто по сравнению с потерей корабля, экипажа и груза. — отставной капитан помедлил и добавил: — У Вас два дня на сборы, подготовьте список и не ограничивайте себя.
Влад кивнул и вышел. Вот и сбылось, позади тесты, медосмотры и две недели учёбы, через пару дней вылет и можно взять что угодно, кроме разве что спиртного и наркотиков. Да, думал он, это правильно, они сводят риск к минимуму. Даже не посылают двух или больше, опасаясь возможных ссор. Всё просчитали, молодцы; и зарплата о-го-го. Всё, в общем-то, не плохо. А впереди шесть месяцев дежурства на скалистом островке среди вечных льдов и снега. Маяк полностью оборудован, и никаких проблем быть не должно, раз в месяц будут доставлять продукты, почту и всё остальное. Что ж, ты достиг того, что хотел, убежал, и никто этого не знает. Просто в один прекрасный день ты исчез, никому ничего не сказав, и завербовался на этот маяк. А если бы не получилось, если бы просто не подошёл? Ну, мир велик, и дорог разных много. А она? А они все? Ты уехал, а они там, со всем, что было, с болью, неверием и ненавистью. Нет, скорее с презрением. А тебе что, легче? Ни черта тебе не легче. Потому, что это сделал ты. Лучше бы ты был на их месте. И этот груз тебя добьёт, а совесть не даст спокойно жить. Совесть? Хм... Им-то, что до твоей совести? Хватит! Всё тут ясно, и ты решил не думать обо всём этом. Подумай лучше, что с собой взять...
Влад сел за список и постарался ничего не упустить. Потом он отнёс его капитану, и тот, утвердительно кивнул.
— Теперь Вы совсем свободны, отдыхайте.
Влад шёл по большому городу и с удовольствием наблюдал за его шумной суетой, за людьми, спешащими куда-то, за начинающими зеленеть деревьями...
Жизнь! Вот она — жизнь. Всё продолжается, не обращая ни на кого внимания, всё движется дальше, и ты должен успеть, тоже идти вперёд, ты должен учиться у жизни, и, если будешь хорошим учеником, она будет к тебе благосклонна.
Он зашёл в кафе и заказал кофе. Рядом у стойки стояла девушка и, покраснев до корней волос, выворачивала сумочку и шарила по карманам.
— Извините, я забыла кошелёк. — она растерянно продолжала искать деньги, — Извините пожалуйста.
— Я заплачу, Вы позволите? — Влад ободряюще улыбнулся.
— Но...
— Никаких но. Как Вам тот столик у окна?
Девушка покраснела ещё больше и застенчиво улыбнулась.
Они долго сидели, и выпили по бокалу красного вина.
— Вы всё время молчите. Как будто где-то далеко. Знаете, Вы меня очень выручили, спасибо.
— Пустяки, и не будем больше об этом. Как Вас зовут?
— Странно, Вы только сейчас об этом спрашиваете. Анна. Можно просто Нани. — она улыбнулась, — Это совсем другое имя, но все близкие зовут так, им нравится. Да и мне тоже. А Вас?
— Влад.
— Красивое имя. У меня весь день свободен, а у Вас?
— Я здесь проездом, и два дня нечем заняться.
Они гуляли до вечера, и она держала его под руку.
Хорошая девушка, думал он, красивая. Э, братец, да ты вообще мало встречал таких красавиц... Высокий лоб, откинутые назад вьющиеся медные волосы, выразительные, чуть грустные, зелёные глаза под тонкими бровями и очаровательная улыбка. Вся изящная, хрупкая, но в то же время чувствуется сила. Ну да, всё это хорошо, но зачем? Послезавтра в путь, и ты будешь один. И надолго. А то, что было раньше? Как перечеркнуть это? Как забыть? Нани... Чудесное имя, как и вся она. Это всё сегодня — она держит тебя под руку, что-то рассказывает, кажется, увлечена тобой. А завтра? А что - завтра? Это сейчас, это всё сейчас, и радуйся, что ты не один, что всё так хорошо складывается. Интересно, а что думает она? Да, вообще, глупо всё это, не можешь ты нормально жить, радоваться каждому дню, не задавать этих вечных и неразрешимых вопросов. И зачем ей всё это нужно?..
— Влад! — Нани вывела его из задумчивости. Они стояли у обрыва и смотрели на широкую медленную реку внизу, снующие катера и огромный мост, теряющийся в туманной дали. — Влад, я всё говорю, говорю что-то. На самом деле... Просто... С Вами так спокойно, и мне кажется, что я знаю Вас очень давно. — она опять вспыхнула и опустила глаза, — Жаль, что Вы уезжаете. А мне кажется, что это произойдёт очень не скоро...
— Нани...
— У Вас грустные глаза. Почему? Что-то не так, да? Вы знаете, меня никто, кроме отца никогда не понимал. И тут Вы... Я совсем свободна с Вами, меня ничто не держит, не надо прятаться. Просто я с Вами...
Прошёл месяц.
Каждый вечер он включал ток, и маяк загорался ослепительным светом. Проходящие корабли благодарно гудели, и он уже начал привыкать к одиночеству. Первые две недели он много читал и смотрел телевизор, но потом это всё ушло на задний план, и он снова начал писать. Он сделал набросок заснеженного островка и серого пролива, потом попробовал северное сияние и вдруг, неожиданно для себя, написал портрет Нани.
Нани, Анна... А ты? Да, ты не так всё понял тогда, дома, ты наделал глупостей и неисправимых ошибок, и получилось всё как в страшном сне. И теперь ты в бегах. От самого себя. Но от себя не убежишь. А они? Как там все? Эх, всё это было, и ничего теперь не исправишь. И надо начинать всё заново, надо жить. Только как? И почему надо обязательно уезжать? Нани... Не за чем думать о ней, просто был маленький праздник. Да и ей это всё не нужно. Наверное, это слабость; все мы так слабы. Ты лучше работай, пиши всё, что видел, а полотна повесишь потом на эти стены, и следующим временным хозяевам может, будет приятно. Влад обвёл глазами комнату. Это была даже не комната, а, скорее, большой холл. Маяк вообще был очень старый, сложенный из камня и круглый. Стены были обиты потемневшим деревом, а потолок подпирали массивные дубовые балки; в сторону пролива смотрело большое окно, а задняя стена почти полностью была скрыта полками с книгами — большая библиотека, подумал Влад, и свои книги я тоже здесь оставлю. Узкая винтовая лестница вела наверх, и рядом с ней был большой камин, а над ним висела пожелтевшая фотография моряка в рамке; весёлое лицо было всё в морщинах и украшено пышными седыми бакенбардами, переходящими в круглую бородку, в зубах торчала лихо изогнутая трубка, и при этом он улыбался, а на голове был белый с синим берет. Моряк! Влад в очередной раз восхитился. Как в детских книжках. И были ещё скрипящая кровать с медными наболдажниками, потрескавшийся шкаф и стол у окна.
Жить и жить бы здесь! И к чему всё остальное, когда ты можешь работать и освещать путь кораблям? Нани... Опять Нани! Вы знакомы такую малость; даже тогда, на следующий день ты не пришёл, опасаясь продолжения. Один день... Не бывает такого. А прошлое? Что-то ты легко забыл его. Или изменил ему. Ты ведь думал, что всё будет по-другому, что это прошлое будет торчать гвоздём где-то внутри и не даст спокойно жить. Но ты живёшь и любишь Нани...Господи! Вот это да! Ну уж нет, ты всё это внушил себе, просто этот месяц тебя доконал, а ты и не заметил. Влад сидел у камина и курил; прислонившись к столу стоял портрет Нани, и в окно было видно освещённые прожектором скалистый берег и холодные, стальные воды океана. Завтра первый транспорт, иди-ка лучше спать...
От большого корабля отчалил баркас и, покачиваясь на волнах, шёл к берегу. Почти весь день ушёл на разгрузку продуктов, почты и бесчисленных канистр с бензином. Его сливали в цистерну позади маяка; рабочий двигатель и два запасных получили новую порцию топлива, которого хватит больше, чем на месяц. Ну, вот и всё, за тепло и свет ты можешь быть спокоен, а это самое главное. Моряки, славные ребята, пожелали много хорошего и хвалили картины. И теперь они уходили к кораблю, а Влад опять оставался один.
Отложив все дела на завтра, он принялся за почту. Вскрыв объёмистый пакет, он вытащил газеты, несколько журналов и письмо. Письмо! От кого?! Никто же не знает, где ты. На конверте был незнакомый почерк.
«Милый Влад! Весь этот месяц я думала о Вас. Нет, не о Вас — о Тебе. Я знаю, говорят, что так не бывает, но я не верю. Много хочу сказать... Просто я люблю тебя. Целую. Нани.
P.S. Совсем забыла. Мой отец принимал тебя на работу и много о тебе рассказывал. Странно, да?»
Влад вновь и вновь перечитывал эти строки и никак не мог ни чего понять. Капитан? Нани? Капитан — отец! Да нет, не может быть. Как же так? Он смотрел на портрет Нани, а письмо горело ярким огнём где-то внутри.
Две недели прошли в сомнениях и противоречиях.
А потом он не выдержал и, связавшись по рации, заказал телеграмму, всего три слова: « Ты так далеко...»
Ещё через две недели пришёл второй транспорт. Разгрузка затянулась до вечера, и Влад включил маяк. Когда же она закончится?! Должно ведь быть письмо. Нани...Нани!!!
— Ну что, старик, как жизнь? — молодой парень весело подмигнул Владу.
— Да ничего. Спасибо, ребята, до встречи. — Влад повернулся и пошёл к себе.
— Погоди, Влад, ещё один рейс. Подожди здесь. — совсем седой моряк добродушно ухмыльнулся в усы.
— Что? Рейс? А, ну да...
Пустой баркас ушёл к кораблю, и Влад присел на ящик с продуктами. Пожалуй, пока они не пришли, посмотрю почту и, если будет письмо от Нани, успею чиркнуть пару строк. Скорей бы кончилась смена! И тогда... Нет, не надо думать, что будет потом. А вдруг не будет письма? Ладно, не пойду, телеграмму всегда смогу дать. Да, вот какая она жизнь. Нани...
Баркас, не задерживаясь у корабля, сразу повернул обратно. На носу что-то белело. Он подходил всё ближе, и Влад почувствовал, что проваливается куда-то, он увидел. Хотелось закричать, но не было сил, и он, забыв про всё, и не чувствуя ничего вокруг, шагнул вперёд. Он стоял по колено в ледяной воде и всё никак не мог поверить. Белое пятно увеличивалось и, наконец, превратилось в стоящую...
- Нани...
- Всё, милый, теперь я рядом. Здравствуй!
1995 г.