На рыбалке

               
                Рассказ.               
               
     - Ну, все, бабка, погнал я! – Федор Степаныч переполз через лежавшую рядом жену в их старом и скрипящем супружеском ложе. – Ишь, как раскорячилась, места мало! Ну и прижала же ты меня к ковру, аж ребра трещат! Откуда вы только моду взяли, мужиков к стенке ложить?
      - Я бы вас, этих мужиков, всех к стенке…и, кто это «вы»? – Недовольно проговорила жена его, Валентина Петровна, напяливая на голову одеяло. – Что, Федька, поди, хаживал «в гречку», когда я к дочке в город с ночевкой ездила? Ты у меня кобельковатый.
       - Ну, было пару раз, и то, во сне. – Отшутился мужчина, наскоро одеваясь в походную одежду. – Я ж только тебя, только с тобой!  Повертев головой, нашел мобильный телефон возле телевизора, положил его в карман ветровки.
       - Ты хотя бы чаю попил, с утра-то! Супчика нагрел на скорую руку! Вон смотри в окно, солнце только поднимается, успеешь еще!
       - А то рыба ждать будет, пока я брюхо набиваю. Ты еще мне «Пионерскую зорьку» послушать предложи! Некогда!
       - Ой, рыба, знаю я твою рыбу, одно название! – Коротко хохотнула женщина. – Вон Тимофей, вот где рыбак, каждый день с уловом, то щука, то судак…
       - Ага, у Тимохи от этой его рыбалки забор повалился, дымоход на крыше ветром сдуло, а ворота скоро ржавчина сожрет. А ему все некогда, каждый день на речке пропадает. Хошь, и я так буду? А ты Валентина, все сама тут по хозяйству справляться! А я на рыбалке! А ты ишачить, а я на рыбалке!
        - Иди уже, хозяин! – Донесся из-за подушек приглушенный возглас. – Тормозок возьми в холодильнике! Удочки не забудь! И червяков!
        - И еще кое-что! – Весело проговорил Степаныч, оглядывая себя сверху вниз, и остановившись на новеньких резиновых сапогах.
        - Чего? – Настороженно повернулась в его сторону супруга.
        - Говорю, готовь сковородку побольше!
         Вокруг стояла золотая осень, такая радостная и пахучая, что кружилась голова от ощущения свободы, глаза радовались ярким краскам, а легкие не могли насытиться свежим воздухом.
      Забросив за спину рюкзак с рыбацкими принадлежностями и удочками, Федор широко зашагал по грунтовке, усыпанной листьями. Во внутреннем  кармане куртки, у самого сердца, будто некая драгоценность, всеми фибрами души и клеточками тела ощущалась бутылка. Ну, как бутылка, «чекушка», смотреть не на что. Вот раньше он, бывало, и ноль пять, и ноль семь, а то, при хорошем настроении, и килограмм усвоить мог. Прошло то время. Да и хорошо, что прошло. По большому счету, с алкоголем Федор Степаныч всегда был на «ты». То есть без должного уважения.  Вспомнилось, как в детстве, когда он был еще совершенно сорванцом, только отлепившимся от мамкиной юбки, уже начавший осознавать свою мужскую природу, непохожесть  свою на женский пол, отец его, Степан Леонтьевич, приглашал за накрытый стол, и говаривал: - «Смотри Федька, и запоминай, как достойные мужчины вино пьют! Один хрен, тебе с зеленым змием в жизни пободаться придется, так ты учись, как надо себя вести!» И действительно, к отцу приходили друзья, и сколько бы они не выпили, промеж ними никогда не было драк, скандалов, и разногласий! Так и запомнил на всю жизнь Федор Степаныч, что достойные мужчины, между пропущенными рюмками, должны речь свою держать о погоде, урожаях, фуражах, и правильном откорме быков для хорошего прироста веса, но, ни как не горланить песни и портить друг другу физиономии.
       Дорога его лежала в залитую туманом и тенью от холма сонную долину, по дну которой протекала  неширокая, обрамленная густой стеной деревьев, речка Кринка. Где-то  в глубине ее темных вод, под затопленным валежником, просыпается огромный, вечно голодный судак, азартная хищная рыба. Федор даже представил, как тот, пошевеливая плавниками, вертя круглыми, зверски алчными глазами, направляется к речному перекату, где камни обвалившейся скалы притормаживают течение. Как раз туда, куда и направляется рыбак.
        Дабы придать себе сил, памятуя о том, что нужно быть достойным мужчиной, Степаныч огляделся по сторонам, и, не заметив никого из человеческого племени, приложился к горлышку бутылки. Три глотка – его норма. Как раз в перерасчете на рюмку получается. Заиграло, забурлило по жилам! В глазах закрасившело сразу! И тут же, опять, в его внутреннем зрении,  тот же самый огроменный судак  стремглав бросился к заранее оговоренному плесу, и, прибыв на место, открыл пасть. Недовольно поглядывая на часы и ожидая Степаныча.
       - Боже ж ты мой! – Вертел по сторонам головой Федор. – Как же красиво-то все! Господи, ну чистый рай! Ну, ты посмотри, какие деревья, какое небо, Солнышко поднялось, туман ушел и все-все видно! Ну, что еще надо?! Что вам, люди, еще надо? Эх, вы, бестолковщина!
      Прибыв на плес, где скальный рельеф в одном месте живописно сочетался с поникшими вербами и спокойной водной средой, а в другом с бурным течением и хаотично раскиданными камнями, Федор Степаныч  тут же сделал еще три своих заветных глоточка из бутылочки. Пока он осваивался, успел заметить множество пивных фляг, сигаретных пачек, одноразовых тарелок и салфеток. Тут же огорчился и стал брюзжать едва слышно:
       - Вот так всегда! Только придешь на рыбалку, и на тебе: приходится убирать за другими! И так каждый раз! Ну, не могу я мимо такого свинства пройти! Это ж родина моя! Меня в это место отец, царствие небесное, и на рыбалку, и на купание на своем тяжелом мотоцикле привозил!  А они!  Тьфу!
        Впрочем, необходимо было забрасывать снасть. Федор Степаныч разложил удочки. Одну из них он любил больше остальных, потому что ее подарил ему зять. Зять тот, хоть и городской, в рыбалке разбирался похлеще Федора, лавливал такую рыбу, что Федору и не снилась, а вполне пригодную на «жареху» добычу легко и просто выбрасывал обратно в водоем, говоря, что это «не трофей». Ох, и «обмыли» же они тогда эту удочку! Кстати, неплохо было бы пристрастить к рыбалке и его внука, тоже Федьку, пусть только подрастет.
        Федор принялся нанизывать червей - выползков, собранных еще позавчера ночью, при свете фонарика. Длинные и скользкие, они безропотно принимали свою страшную участь. В такие минуты он чувствовал себя живодером, и, подумывал перейти на искусственные приманки. Один червяк был необыкновенно бойким, ни как не хотел утихомириться, постоянно пытаясь сбежать. Федор выбросил его в траву подальше, где была мягкая почва.
      - Ну, раз ты такой! – Проговорил рыбак. – Тогда, живи!   
      При первом же забросе снасти, случился зацеп за свисающую с верху ветку дерева. Освободиться от такой помехи сразу никак не получалось, дотянуться рукой не было никакой возможности, и, чем больше Федор дергал удочкой, тем сильнее запутывалась леска. Порядочно психанув, рыбак что было мочи, оборвал ее. Растеряно поглядев на результат деяний своих, присел на корточки, принялся переставлять поплавок с грузилом и крючком по новой.  Пока делал, вспомнил десяток-другой своих походов на рыбалку, и пришел к выводу, что каждый раз что-то подобное да и случалось. То зацеп в воде за корягу, то такая же история, как и сейчас, то катушка размотает лесу в «бороду». Вместо того, чтобы счастливо выуживать рыбу, он вынужден морочится  со снастями!
        Взгляд его переместился на шумные водные потоки, и подумалось, что и жизнь человеческая, в сущности, такая же, как эта речка. И дни людские, отпущенное для каждого время, бегут в бешеном темпе. Горько и больно было прийти к выводу, что, однажды, их течение прервется. Что ждет его там, откуда никто еще не вернулся? Хорошо, что есть такие веселые занятия, как рыбалка, и такие чудесные места, как эта речка, которые отвлекают от тяжелых мыслей!
       Бросив на минутку свое занятие, Федор поднялся на затекшие от сидения ноги, окинув взглядом искрящееся на солнце полотнище речки. Вон там, на том берегу, у теперь уже изгнившей и развалившейся огромной вербы, рыбачил он с друзьями в детстве. Рыба клевала тогда замечательно! На длинную ровную веточку, с самодельным поплавком из домашнего соргового веника, и гайкой вместо грузила, ловили они тогда голавлей  и плотву, бычков и окуней в огромном количестве, и даже, иногда на удочку попадались раки! Зеленые, или, зеленые с голубыми усами, а то, что случалось крайне редко, клевал рак самого настоящего голубого цвета! Захмелевшими глазами он будто наяву увидел кучку мальчишек, тихо присевших у своих самодельных удочек.
        - Милая моя, дорогая моя речечка, спасибо, что ты есть! Пусть твои воды всегда будут полными, течение сильным! Здоровья тебе, много рыбы, раков, чистоты тебе и много-много сотен лет жизни!
        Степаныч, в раздумии, шагнул было к речке, чтобы умыться ее водой, как тут же замер как вкопанный, потому что одной ногой переступил удочку.  Точно, нельзя было переступать ногой через удилище, вот леса и запуталась! И на червяка надо было поплевать три раза! Как мог забыть он такие простые правила?  В детстве они всегда помогали удачно рыбачить!
        Удочка была отремонтирована, и вновь заброшена со свежим, трижды оплеванным червем. Теперь уже подальше от торчащих сверху ветвей и всякого другого рода помех. Но поклевок все так же не было. Немного поразмыслив, Степаныч принял решение менять место дислокации. Самым ближайшим, удобным для такого дела, как рыбалка, местом, был пяточек на дне глубокого, врезающегося в речку, оврага. Тут же вспомнилось, как, с добрых пять лет тому назад, поздней осенью, он спустился однажды в этот распадок, и, едва разобрал свое рыболовное снаряжение, как услышал шорох под ногами какого-то бегущего существа. Едва Федор Степаныч успел придумать хоть одну догадку, что бы это могло быть, как на глаза ему показалось нечто длинное и низкорослое, с десятками ног, покрытое пятнистой шерстью. Невиданное чудище не останавливаясь двинулось на него, и Степаныч уже приготовился сигать в ужасе в речку! Вдруг, двухметровая, многоногая животина рассыпалась на части, и оказалась веселой компанией из семерых молодых хорьков, бежавших друг за дружкой вплотную. Игривые зверьки спрятались, а Федор еще пару минут стоял с похолодевшей спиной, остановившимся сердцем и вздыбленными волосами. Ох, и напугался же он тогда! Шельмы!
        Решив еще минут тридцать попытать счастье на прежнем месте, рыбак занялся уборкой  мусора, оставленного недавними отдыхающими.
       - Ну свиняки! Ну свиняки! Насвинячили, даром, что городские! – Зло шипел рыбак, собирая мусор от прежних рыбаков. – А еще культурные, из города! Да вы пример должны нам всем показывать, как природу беречь! Природу нашу, мать вашу! Во, кулек какой, красивый! Что тут написано: «Прикормка для сазана». Ага, без магазинных приманок уже ловить не можете? Потому вам и не везет! А еще у каждого по два высших образования!
       Не забывая о заброшенной удочке, Степаныч, частенько поглядывал на краснеющий над дрожащей зеленой водой поплавок. Волны бросали поплавок то влево, то вправо, и так, каждую секунду и каждую минуту, и это означало, что для рыбы его червяки, толстые и длиннющие, не имели ни какого интереса. Увлекшись сбором раскиданных пивных бутылок, рыбак бросил безнадежный взгляд на водное пространство, и, вдруг, не обнаружил заветного красного пятнышка поплавка среди волнующейся речной  ряби!
       - Ух, ты ж, ё! А где ж удочка! – Взвопил он, выронив из рук свою грязную ношу.
       Стремглав спустившись к самому уровню воды, чуть не упав с неудобного, острого камня, мужчина заметил в водовороте удилище, которое  кружилось как стрелка компаса между двумя магнитами. Внезапно, верчение это остановилось, и удилище понемногу, набирая скорость, стало уплывать в сторону противоположную течению!
       -  Уж какая это должна быть рыба, чтобы она смогла преодолеть такой напор!   - Промелькнула мысль в взгоряченной голове. – Уйдет, гад!  Хоть раз мне повезло! Надо лезть!
       Времени на сомнения не было, и Степаныч, сняв штаны заодно с сапогами, тут же сметнул с себя ветровку  и свитер,  и остался в одних трусах.  Шапка его слетела сама собой, где-то на пол-пути к берегу. Секунду потоптавшись на месте, мужчина с громким выдохом вошел в воду.
        - Ух ты ж ё! О-о-о! Холодно, зараза! – Дико зашептал он, оказавшись в воде по пояс. В пяти метрах, против течения ускорялась, погружаясь ко дну, его удочка. Медлить было уже никак нельзя, и рыбак смело ринулся вплавь. Выросший на речке, плавал он превосходно, поэтому  в мгновение ока достиг своей рыбацкой принадлежности. Схватившись правой рукой за пластиковую рукоять «телескопички», вдруг с облегчением ощутил опору под ногами. Став на какой-то подводный камень,  начал крутить вороток катушки. Опора его на дне пошатнулась, и он рухнул в воду, погрузившись с головой. Тут же вынырнул, отплевываясь, не выпуская удочку. Дикая мысль о том, что это, сидящая на крючке рыбина, столкнула его, взбудоражила его рыбацкую надежду так сильно, что он уже представил, как будет снимать на мобильный телефон свою добычу и себя, смеющегося в мокрых трусах. А потом покажет фотку соседу Петровичу. Чтобы тот восхищался и завидовал.
      Степаныч поплыл к берегу, одновременно попуская леску. Став на твердую опору, все же, не слишком уверенно, грохнулся пятой точкой в прибрежный мул. Окончательно рассвирепев, рыбак вскочил на ноги, и стал уверенно крутить катушку. Где-то в непрозрачной толще воды, на  конце снасти, кто-то устало сопротивлялся.
        - Ага, додергался, гад! – Возликовал Федор. – Все-таки уморил я тебя! По всем рыбацким правилам!
       И вот он увидел своего мучителя, и глаза его увеличились, а изо рта вырвался  дикий вопль:
       - Чего! Ах, ты ж, падла! Вот это ты, такой, шелупонь  проклятая, меня в холодную воду загнал? Да как же ж ты такую тяжелую удочку с берега сдернул? – Разорялся Степаныч, держа перед самым своим носом крохотного, чуть больше ладошки, окушка. Окунь бешено, как пропеллер, вращался на леске, а Федор зверел, дрожащий от холода. – Да я тебя…на самой большой сковородке, без масла… Ладно, живи пока, подрастай, я еще раз сюда приду,тогда и встретимся!
       С этими словами неудачливый рыбак выбросил рыбку в ее родную стихию.
       Словно увидев себя со стороны, Федор вдруг осознал всю комичность ситуации, и принялся едва слышно про себя хихикать, и смех его потом перерос в полголоса хохот. Он выбрался дальше на берег, и, оставаясь в мокрых трусах, весело шептал сам себе:
       - Да ж что ж, это за день такой? Когда ж это кончится? Ну, каждый раз, каждый раз что-нибудь да произойдет!  Другие, вон, рыбаки как рыбаки, а у меня одни негаразды! Прям какое-то «тридцать три несчастья»!
        Растеряно  покрутив головой по сторонам, рыбак быстро оделся, сняв заблаговременно свой мокрый и грязный предмет нижнего белья, и забросив его в пустой садок. Продолжать лов не было больше никакого желания. Чтобы не приключилось еще чего-нибудь подобного, Федор отправился домой. В другой раз ему обязательно повезет!
       Не прошло и десяти минут, как он, озарившись одной идеей, достал из кармана телефон, и набрал номер соседа, Петровича. 
     - Петрович, здорово!  Чем занят? С мужиками возле магазина сидишь? Хе-хе! Бабка не пускает?  Огород вскопал?  Только оттуда? А я на рыбалке был, домой вот иду! Ну и клевало сегодня, ну и клевало!  Слышь, такую щуку проворонил! На живца ловил! Килограммов на пять! Ну, ты представь, в самый важный момент сломалась катушка! Ну, ты представь, я ее уже под берег подвел…Кого? Щуку, ну кого? Вот ты даешь! А тут катушка, вороток, только – тресь, и отломился!  И отломился! А мне что, как леску наматывать? Не на палец же, правильно? Ну, она и пошла, в глубину, здоровая, торпеда! Видно, леса на зуб попала, и перетерлась. Зубы у нее, я тебе скажу, как у твоего Шарика. Надо было заранее поводок из сапожной нитки приторочить, так я ж на судака шел. На щуку никак не рассчитывал. Ну, теперь, в следующий раз умнее буду. 
       В бутылке осталось водки еще на один глоток, а потом и этого не осталось. Федор Степаныч шел домой с рыбалки, в садке у него вместо рыбы были мокрые и грязные трусы, но он был счастлив! Рыбу и в магазине можно купить, а вот такую погоду, такой воздух, такую радость и такие приключения нельзя купить ни за какие деньги! Он даже знал, что ответит супруге на ее вполне резонный вопрос, где рыба:
        - А, бабка, много ты понимаешь…Самая лучшая рыба-это колбаса!