Сейчас все хотят похудеть. Даже худые. Чего только не изобретают! Сколько одних только диет! А голодание? А раздельное питание? А сыроедение? А гималайские таблетки? А бег трусцой? А тренажёры?
А я в детстве хотел одного – наесться досыта хотя бы жареной на постном масле картошки. Потому что семья была нищей, вечно голодной. Хлеба было не вволю. Хлеб делили.
А учился я в школе лучше всех.
Все родители моих одноклассников, и мальчиков, и девочек, стремились подружить со мной своего ребёнка. Чтобы я оказывал положительное влияние на учёбу.
В седьмом классе мать Коли Нескородько пригласила меня в гости. Усадила нас с Колей на кухне за стол, поставила между нами большую и глубокую сковороду с макаронами, поджаренными на постном масле до золотистого румянца. В ней было с килограмм макарон.
Божё мой! Я мог бы эти макароны проглотить вместе со сковородой! Так я был истощён длительным недоеданием.
Пока мать сидела на кухне и беседовала с нами, мы с Колей ели нехотя. Он от каждодневного пресыщения, а я – от стеснения. В то время быть бедным или голодным было стыдно.
Потом мать Коли вышла.
Я задал Коле вопрос, чтобы отвлечь его от еды:
- Коля, как ты думаешь, Луна может упасть на Землю?
Он положил ложку на стол, задумался. Потом долго доказывал, что Луна никогда не упадёт на Землю, потому что она якобы днём куда-то удаляется, что её не вино, а ночью приближается к Земле, чтобы светить.
А я, знай себе, намолачиваю макароны! Глотаю не жуя. Но беру не от себя, а со стороны Коли.
Только Коля взялся за ложку, я спросил:
- Если Сталин умрёт, то кто будет у нас вождём?
Коля положил ложку и стал доказывать, то что Молотов, то что Берия, то что Маленков.
Я опорожнил три четверти сковороды со стороны Коли.
Наконец, Коля взял ложку и стал есть.
Тут вошла мать. Я неспешно стал брать макароны со своей стороны. Она увидела, что сын много съел. Была очень довольна.
Я тоже.