Только приехала в монастырь со всеми вещами по окончании университета. Стою на клиросе, поём вечернюю службу. Все сестры такие чинные. Невесты Христовы. В клобуках. Вздыхаю про себя. «Эх, и мне бы клобук. Все в клобуках, а я в послушническом платке…»
Матушка Игуменья смотрит на меня, да как заулыбалась, подзывает. Молча снимает со своей головы клобук и надевает мне на голову. Поворачивает к сестрам: вот, смотрите! Неужели она прозорливая?
Им, игуменьям, Господь многое открывает. Но, как сама Матушка выражается: "Я не прозОрливая, а прожОрливая".
***
В те же дни беспокоит мысль: мама согласна что я в монастыре, а отец… Он у меня дома и иконы рубит, верующих проклинает. Что делать? Прилегла вздремнуть в келье, пока соседка трудилась на послушании. Снится мне, что я с родителями дома. Стою в прихожей, собираюсь куда-то уходить, шнурки завязываю. Тут звонок в дверь. Открываю. На пороге Матушка Игуменья. Солидная, с крестом. Входит и говорит:
- Вера, мне надо поговорить с твоим папой. Где он?
Она проходит в комнату, пропуская ко мне маму. Просыпаюсь. Вскакиваю, соображая, что опаздываю на послушание. Вылетаю на улицу и практически врезаюсь в Матушку Игуменью. Она идет из храма по центральной площади. Как в моём сне. Смотрит на меня пристально и говорит вдруг: «Это сон, это только сон».
***
На заре жизни в монастыре очень мне хотелось получить чьё-нибудь благословение, помимо батюшкиного и материнского, на путь иноческий. Матушка Игуменья так и сказала: надо ещё с кем-то опытным посоветоваться. Всё ж таки 19 лет, не ошибиться бы. В тот юбилейный для обители год нас неожиданно посетил Патриарх Кирилл. Меня и мою подругу попросили помочь в гостинице: накрыть обед для гостей, обслужить их и вымыть посуду. Когда мы, изрядно набегавшись, присели и сняли наконец жмущую обувь, монахине гостиничной поступил звонок: к вам в гостиницу сейчас направляется Его Святейшество, встречайте!
- Девочки, вы то хоть не мешайтесь, – взволнованно и нервно сказала матушка – вот это неожиданность!
Нам очень хотелось увидеть Патриарха хоть издали, но делать нечего, послушались, ушли на улицу. А обувь-то забыла! Возвращаюсь на второй этаж. На кухню уже не пройти. Стоят телохранители Патриарха и священники. Вдалеке стремительно приближающиеся фигуры – Святейший Патриарх и Матушка Игуменья. А за ними архиереи. Символично: ровно над тем местом, около которой я встала, висела большая картина: Святитель Николай Чудотворец спасает тонущего в морской пучине.
Вдруг вспомнила: матушка же хотела чтобы я взяла чьё-то благословение на монашество! Когда процессия приблизилась, я преградила ей путь, и сложила ручки под благословение.
- Батюшка Кирилл, благословите!
Он удивился, уже и не помнил, наверное, когда его называли по-простому сердечно «Батюшка».
- Матушка Игуменья, а кто это?
Матушка ответила смущенно: - Это Ваша землячка питерская, на послушании.
- Ты откуда?
- Из Красного Села.
- А где ты там живешь? Где училась?
- Я живу на улице Огородной, заканчиваю университет.
- Надо же, и вправду красносёлка! А я жил на улице Лермонтова, там мой отец в храме Александра Невского служил.
- Это один из моих любимых храмов, бываю там. Благословите меня монахиней стать! С детства хочу.
Патриарх внимательно посмотрел мне в глаза.
- Точно хочешь?
- Да.
Он, помедлив, задумался, видимо помолившись, и неторопливо широко перекрестил меня.
– Бог благословит, чадо.
… Матушка Игуменья, говорят, хотела сразу меня постричь в монашество после этого случая.
А архиереи, разъезжаясь, смеялись: «Девочка, ну и пробку ты устроила в гостинице».
***
Июль. Купаться хочется, сил нет. Ходила пару раз с сестрами. Одна ходить не решаюсь, поскольку стесняюсь взять у Матушки благословение, а вдруг она мне не разрешит? Стою на клиросе, пою, а в голове крутится вопрос: «Кто же пойдет со мной на речку после службы?» Смотрю на часы. Воскресная всенощная. Незаметно подходит ко мне Матушкина келейница и говорит: «Подойдите пожалуйста к Матушке Игумении, она Вас зовет». Хм... Разные мысли в голове бегают. Начальник просто так не зовет.
- Веронька, я тебя приглашаю после службы со мной поплавать. Ты не против?
Я не могу выразить свое удивление и радость, отвечая сдержанно по-монашески:
- Благословите, Матушка Игуменья, я пойду.
Вот это чудеса! Кстати, интересный был опыт. Мы всегда плаваем в подрясника, платках или апостольниках. Я отдаюсь полностью водной радости, забывая о своем чине, о молитве. А тут, в метре от меня Матушка Игуменья неторопливо рассекает волну, довольно четко произнося Иисусову Молитву: «Господи Иисусе Христе помилуй нас».
- Мать, вижу что ты хорошо плаваешь. Благословляю тебя купаться тогда, когда хочешь. Но. Всегда бери с собой кого-нибудь. (Без этого условия всё благословение недействительно).
Зачем мы так упорно держимся за благословения? Затем, что когда есть благословение, ты ходишь словно под пуленепробиваемым стеклом Божественной защиты. А если уходишь в «самоволку» и что-то при этом случится, пеняй на себя.
***
Летом 2011 года, моим первым полноценным летом в монастыре, нас, человек тридцать сестёр, посадили в автобус и отвезли на подворье воздухом подышать, кормовую свеклу проредить. Погода стояла изумительная, самое время для купаний. Матушка Игуменья была с нами и объявила, что после дневной трапезы даст нам возможность освежиться в речке.
После обеда она взяла на себя роль вожатой пионерского лагеря или даже воспитательницы детсада и мы чуть ли не парами чинно двинулись к спуску до воды. Матушка затормозила нас и сказала: а теперь сюрприз, подождите минутку, не спускайтесь.
Тут из-за поворота вышли келейницы Матушки. Они несли в руках детские надувные круги и плавучие матрасы, нарукавники. Это было так трогательно! Мы ощутили себя маленькими девочками.
Когда желающие забрались в воду Матушка, словно заботливая наседка, стала зорко наблюдать за своим выводком.
- Мать Сарра, далеко не заплывай.
- Мать Антония, возьми круг!
- Мать Павла, вылезай, ты уже долго в воде сидишь, погрейся.
Впечатления того лета, когда я по-настоящему почувствовала себя Крестовской сестрой, греют меня в минуты усталости.
***
А вот я уже помогаю в игуменском доме. Обслуживаю гостей. С утра мы накрыли на столы посуду, наложили салаты и закуски. Матушка ожидает важную делегацию. Вокруг подготовительная суета и я, растерявшись посреди беготни из кухни в зал и с кухни в погреб, решила встать на мытье посуды. Всё ж таки поспокойнее. Приехали гости, человек десять. Старшие сестры стали выносить борщ и пюре. Не успевают. Зовут меня на помощь, дают в руки поднос и начинают нагружать его тарелками с горячими тушеными грибами (необыкновенно вкусное блюдо. Как любит повторять матушка, «грибы это монашеское мясо»).
- Сестры, уже тяжело. Я боюсь, что не донесу! Уберите пару тарелок, пожалуйста.
- Донесёшь, нам некогда.
- Боюсь не донесу – вздыхаю тихо – если что, я предупредила.
Вхожу в зал. Изловчившись, одной рукой держу весь колышущийся поднос, а другой умудряюсь поставить таки одну тарелку рядом с Матушкой. Распределение веса на подносе сместилось, рука устала. Подхожу к женщине, сидящей через одного гостя от игуменья и пытаюсь поставить ещё одну горяченную тарелку. Но тут что-то происходит. Поднос переворачивается. Ловлю его налету, но одна тарелка предательски съезжает и грибы оказываются на гостье!!!
Я никогда не забуду взгляд Матушки Игуменьи и её помощниц! Ужас. Что сейчас будет…
- Мать, иди на посуду – свирепый взгляд пронзил моё сжавшееся сердечко. – Я с тобой потом поговорю, здесь не появляйся.
Я встала на мытье. Руки привычно убирают объедки, намыливают и прополаскивают фужеры, а сама вся внутренне трясусь от страха перед наказанием. Вины за собой не ощущаю, предупреждала, что не донесу, но гостью жалко, а расплата неминуема.
Стою тише воды ниже травы. Вот гости из зала выходят. Вот дверь за ними закрылась. Сестры с подносами побежали со столов собирать продукты и грязную посуду.
Входит Матушка. Внутренне холодею. Готова каяться и просить прощения.
Стоит, смотрит на меня в упор, молчит. А потом бух – сделала предо мной, мне (!) земной поклон.
- Прости, меня, Вера, прости.
- Да за что же, Матушка Игуменья! Это я у Вас должна прощения просить!
- Я у тебя прошу прощения за то, что в тот момент когда ты тарелку на гостью уронила, я тааакое про тебя подумала!.. Так что прости меня. Заканчивай и иди отдыхать.
Вот это да! Матушка Игуменья подала мне настоящий пример смирения и прощения, зауважала.