О трагической судьбе Журавского и Столыпина
Уважаемый Юрий Васильевич!
Позвольте Ваше обращение к депутатам НАО от 11 июня этого года: «Я буду ждать предложений и оценок гражданского общества. И я не боюсь критики. Истина рождается только в диалоге. В современном менеджменте есть постулат: «Мысли глобально – действуй локально». Это значит, что мы должны думать о будущем»,
дополнить словами: при этом мы не должны забывать о прошлом. И о тех, кто ещё в начале 20-го века пытался доказать не пустыми словами, а конкретными делами, что десятки миллионов десятин Российского Приполярья, где скрыты главные горные богатства нашего Отечества, могут стать зоной молочного скотоводства и овощеводства. Если отечественная наука слезет со спины мужика и пойдет впереди, освещая его трудную борозду.
Произнес эти слова на всероссийском совещании ученых по организации сельскохозяйственного опытного дела в России 14 ноября 1908 года в Петербурге уже упомянутый мной в предыдущих обращениях к Вам русский ученый – ботаник, географ, этнограф, исследователь Печорского края А.В. Журавский. И не только произнес, но и продемонстрировал пудовый кочан капусты, огурец, морковь, свеклу…, выращенные на 66-м градусе северной широты на матушке Печоре.
После чего, 27-летнего А. Журавского избрали секретарем комиссии по пересмотру физико-географических зон России, состоящей из ведущих ученых России. И было выделено финансирование на создание зональных сельхоз станций в Усть-Цильме и в деревне Куя, которую в последствии организовали в Нарьян-Маре.
Но, предшественники сегодняшних носителей плакатов «Я против объединения НАО с Архангельском», нещадно эксплуатировавшие оленеводов Архангельской губернии, сделали все, чтобы плодородная долина реки Печоры не превратилась в зону овощеводства и молочного скотоводства, заселенную русскими. Приложили к этому руку и «видные» специалисты в области сельского хозяйства Ненецкого округа Сядейский и Рочев. И от зональной сельхоз станции Нарьян-Мара сегодня осталась лишь одна мемориальная доска.
Зато правоту научных прогнозов будущего Печорского края, сделанных в 1908 году А. Журавским, подтвердила Норвегия, сельское хозяйство которой не только приполярной, но и полярной, территорий стало высокоразвитым, ориентированным на обеспечение внутренних потребностей страны в продуктах питания за счет семейных ферм. Его основу составляет животноводство, полностью покрывающее потребность населения страны в мясе и молочных продуктах. Овощей, черешни и клубники выращивается там в таком количестве, что позволяет поставлять их в Западную Европу (и это при том, что 200 000 фермерских хозяйств обрабатывают 3% земли).
Несмотря на высокие доходы от нефти, трудолюбия норвежцам не занимать. Многие из них, работая по специальности, занимаются еще и рыболовством или содержат семейную ферму.
Для сравнения вспомните, как Никита Хрущев запретил колхозникам и жителям малых городов, в том числе жителям Нарьян-Мара, заниматься после работы подсобными (приусадебными) хозяйствами. К чему это привело, я уже неоднократно писал. В том числе и руководителям НАО, призывая их не байками кормить жителей деревень НАО, а создавать им условия и стимулы для организации фермерских хозяйств.
Одно из таких условий А. Журавский предложил премьер-министру России П.А. Столыпину, который принял Журавского сразу после выше упомянутого всероссийского совещания ученых в 1908 году. Оно у Журавского шло первым пунктом: - «Открытие земель Архангельской губернии для приобретения их в собственность граждан всех сословий, но не более 60 десятин». На вопрос Столыпина: Почему ограничение в 60 десятин?
Журавский ответил: Богатства Севера нуждаются в притоке рабочей силы, в закреплении ее, что нельзя сделать, если идти по методу организации помещичьих хозяйств.
Столыпин: Разумно. О каких площадях может идти речь?
Журавский: Согласно вдвое заниженным данным Губернского статистического комитета – о 15 миллионах десятин.
Столыпин: Цифра внушительная, но каковы там возможности ведения крестьянского хозяйства?
Журавский: Вот данные по Усть – Цилемской волости за последние два года. Доходы каждого хозяйства раскладываются так: 13% - промыслы, 20 – продукты хлебопашества и 57 – продукты животноводства. В среднем на каждый крестьянский двор в Печорском крае приходится по пять голов крупного рогатого скота и по 3 лошади. Напомню, что в Печорский край входили все населенные пункты средней и нижней Печоры вплоть до Пустозерска и Куи.
Столыпин: Убедили. Под этот пункт вы получите средства на организацию экспедиции. Готовьтесь ею заведовать.
Журавский: Ваше превосходительство, со мной программа работы экспедиции. Извольте взглянуть: там не только вопросы изучения сельскохозяйственных фондов.
Столыпин: Хорошо. Читаем: «Общее устройство полярных инородцев; введение в действие «Самоедского права». Это ещё что за «Самоедское право»?
Журавский: Ваше превосходительство, исконные хозяева тундры – самоеды, остяки, вогулы, лопари – вымирают, и требуется немедленная защита их государством…..
Столыпин: Это, господин Журавский, кабинет главы правительства, а не трибуна Государственной думы. Читаю дальше: «Телеграфная связь от Усть-Цильмы до Пустозерска. Смысл?
Журавский: Своевременное сообщение ледовой обстановки для прохода судов по Северному морскому пути. Одновременно с этим нужна обстановка мореходными знаками опасных мелей Поморья.
Столыпин: Хороший проект. Северный морской путь нужен нам как воздух. Зайдите к генералу Вилькицкому, пусть немедленно войдет с ходатайством в правительство.
Читаем дальше: «Учреждение в Усть-Цильме ветеринарной станции по борьбе с сибирской язвой». - Действительно пали в тундре сотни тысяч оленей от сибирской язвы?
Журавский: Страшнее этого зрелища я не видел – тысячи гниющих туш. По предварительным подсчетам пало более ста тысяч животных за один только 1906 год.
Столыпин: Хорошо. Представьте мне смету. Станция действительно нужна.
Журавский: Печорскому краю необходима железная дорога от Обдорска через Урал на Ухту и Котлас.
Столыпин: Да, эта дорога крайне нужна: заводы Урала гаснут без топлива, бакинская нефть стоит на Каме в три раза дороже, чем на месте…
Журавский: Печорский край, богатства которого сказочны, из-за отсутствия железной дороги отданы на разграбление Алину и Филиппову.
Столыпин: Слышал и о них…. Но пока не закончим строительство Транссибирской магистрали, ни копейки на дорогу не дам.
К великому сожалению, денег на строительство железной дороги от Обдорска до Котласа П.А. Столыпин так и не дал. И вопрос открытия земель Архангельской губернии для приобретения их в собственность граждан всех сословий, но не более 60 десятин – не решил. По той причине, что в 1911 году Петра Аркадьевича Столыпина убили в Киеве. А в 1914 году убили в Усть-Цильме инициатора этих начинаний - Андрея Владимировича Журавского. – Сделали это противники его начинаний по преобразованию Печорского края.
В результате судьба Печорских далей и обитателей Большеземельской тундры остались в руках тех, кого на берегах реки Ижмы в 1772 году, по данным писцовой книги было «500 душ мужска и женска полу», а в 1908 году их было уже более 20 тысяч, то есть в руках коми-ижемцев. По данным А. Журавского, в середине семнадцатого века у них не было ни одного оленя, а в середине восемнадцатого – половина оленьего стада Большеземельской тундры. В середине девятнадцатого века титулярный советник Иславин, посланный мирить ижемцев с самоедами, находит такую картину: в тундре кочуют 3200 самоедов, у которых всего 30 тыс. оленей, причем 1400 из них безоленные. В то же время 330 ижемцев имели 136 тысяч оленей!
Потребовались более ста лет и крах двух Империй: Российской Империи и СССР, чтобы первое из предложений А. Журавского практически реализовать в России. Но не в Архангельской области, а в программе «Дальневосточный гектар». В интернете сказано, что эта программа - беспрецедентный механизм, позволяющий человеку быстро, без лишней бюрократии выбрать, оформить и бесплатно получить в пользование земельный участок площадью до 1 гектара на Дальнем Востоке.
Второе предложение Журавского – строительство железной дороги от Обдорска (Салехарда) через Северный Урал до Ухты все ещё далеко не первоочередный проект Республики Коми. Так как коми-ижемцам в 1908 году была нужна не эта дорога, а дорога от Усть-Сысольска (Сыктывкара) до ближайшего морского порта, чтобы прорубить окно в Европу и туда вывозить награбленное Алиными, Матафиными и Филипповыми. Отсюда и стремление продолжателей дела Алиных и Матафиных, ставших большевиками Коми АССР: вырваться из подчинения Архангельской области, захватив в свое подчинение Ненецкий округ с портами в Индиге и Нарьян-Маре.
Так что, Юрий Васильевич, думая о будущем НАО, не забывайте о многострадальном прошлом Печорского края. Об этом меня просили мои родственники, вручившие мне в качестве памятного подарка - напоминания документальную повесть Л.Н. Смоленцева «Печорские дали» (на основе которой написал я свое обращение к Вам).
Произошло это памятное для меня событие, в день моего рождения в 1980 году в доме моих родителей в Усть-Цильме. Мой прадед Пётр Чупров из устьцилемского рода Чарнышевых в 1880 году срубил на высоком берегу Печоры двухэтажный дом на четыре семьи. Дом строил большой, так как в семье уже росло три сына: Иван, Перфил и Пётр. В 1884 году родилась дочь Анна. Дом стоит и поныне на улице Набережной, 43.
На стене этого дома по сей день имеется мемориальная доска, гласящая: «В этом доме в 1910-1911 годах жил и работал ученый, исследователь СЕВЕРА, основатель Печорской сельскохозяйственной станции Российской Академии наук Андрей Владимирович Журавский».
P.S. Тогда же от одного из старожилов Усть-Цильмы я в первый раз услышал, что среди политических ссыльных, которым Журавский доверял и широко привлекал их к работе на станции и в экспедициях, был тайный агент начальника Архангельского жандармского управления Н.И. Мочалова. Он и убил Андрея Журавского по приказу Мочалова, когда Андрей не только стал поперек дороги грабителям самоедов Алиным и Матафиным, но и стал готовить судебный процесс над ними. А это грозило большими неприятностями уже самому Мочалову, скрывавшему от общественности и покрывавшему преступные деяния Алина и Матафина, за получаемую от них мзду.
- Убили! Журавского убили – и – и! – стонали печорские дали.
Далеким эхом этот стон докатился до Петербурга: Прокурор Архангельского окружного суда доложил прокурору Московской судебной палаты: «Убитый Андрей Владимирович Журавский занимал выдающееся место в качестве исследователя Печорского края, вследствие чего и на основании Наказа имею честь о вышеизложенном просить донести Генерал-Прокурору Российской Империи».
Этими словами заканчивается повесть Л.Н. Смоленцева о трагической судьбе Андрея Владимировича Журавского.