3 книга:
«Тупорылый, это же фигня, неужели не видишь?! Ну, ты и ишак! Невероятно! Я от тебя тащусь! Осел, посмотри внимательней, ведь я тебя столько учил! Пора бы уже чуять, когда перед тобой просто задница! А то, вон, вообще ужас, за такое и убить мало! Забил бы до смерти скота! (Вдруг подумал: «что-то я сегодня агрессивно настроен, рвусь куда-то») В общем, я в тебе очень, очень разочарован - если ты в такой муре не разобрался, то что говорить о большем? Пошли…»
Комм:
Да, настолько некультурен и гневен, что никуда не выхожу далее магазинов и прочих довольно мирных, молчаливых и безразличных мест…
Убивать меня – и мне себя - уже поздно, лучше дождаться и узнать, чем же все кончится…
2 книга:
Если не захочется умирать, то не начнешь творить, а если не захочешь воскресать, то иссякнешь, ведь творец – это не самолет, а планер…
Комм:
Душой и умирал и жил я достаточно, вот только опасаюсь, хорошо ли это видно в моей метафизической писанине… (Мне бы приключений добавить из соответствующих книжек, а им – метафизики? Чтобы у них «Дон Кихоты» почаще получались, а у меня так и вовсе – Евангелия… Нет, не взгромоздить мудреца на настоящего коня! Тем более, в скучную эпоху, когда и коней-то нет, когда все, как дураки, предпочитают закрытые железные машины…)
ЦИТАТЫ, Миллер:
Я предощущаю в Америке источник смертоносного недуга. Я предощущаю в ней черное проклятье, довлеющее над миром. предощущаю, как начинает загнивать у корней гигантский гриб, который отравил весь свет.
Комм:
Америку я еще раздраконю, Америка – это новенькая боксерская груша для такого, как я…
Инет:
Мои грехи, что старый, старый лес,
Столетиями оттачивают боль,
Лишь для того, чтоб крови выпил соль,
Тот, чьим сознанием отменно правит бес.
Аль для того родился я на свет,
Чтоб всех кормить своим же естеством,
Но, если разложить по полочкам добро и зло,
Неужто, сразу будет всем на всё ответ.
Как я один решаю судьбы тех,
Кем заправляется багаж моей плоти,
Так и моя награда и успех -
Дойти не съеденным до гробовой доски.
Комм:
Вспомнил Тайную вечерю с преломлением хлеба… Всякий, кто моей духовной плоти попробует, будет изгнан из рая дебильного и за мной отправится в путь… (А если не так, то я буду судить и карать его на том свете!)
3 книга:
Ох, сколько недостатков у меня! К примеру, на одном только среднем пальце левой ноги двадцать два! И при этом мне хочется быть счастливым 366 дней в году! Бегаю от недостатков к счастью, захлебнувшись, а потом вижу, что лицо у меня насмерть сухое и бросаюсь в кровать, не снимая носков и не помня о том, какое сегодня число - к тому же, быть может, сегодня уже завтра, т.е. вчера - и счастье подходит с букетами...
(В итоге, ты деловито экзальтирован)
Комм:
И лицо, и тексты у меня суховатые (хотя с другой стороны воду лить не хочу!) Сухпаек партизана! …Спит партизан и мечтает о яблочках – не о кабане зажаренном… Еще о молочных продуктах мечтает партизан – клянется, что если будет их вдоволь, к мясу вообще не притронется… (старенький, похоже, партизан, ему бы кашки вдоволь…)
2 книга:
Когда физическое тело расходуется в физической работе, ему становится понятной смерть физическая – и он может убивать зверя и есть мясо. И когда он в духе, ему понятна смерть духовная. И в теле приемлема смерть духовная и в духе – смерть телесная – ведь она наоборот совсем непонятна и умозрительна. Т.е. смерть оказывается неприемлемой только в переходных состояниях, т.е. для души, которая всё ценит, и у которой нет мужества на поступок.
Комм:
Да, только душа пуглива – хотя только она и бессмертна… (Дух и материя бессмертны, но безличностно. Как говорится, «ничего личного, только временная, занятая подобием бизнеса жизнь». Материи безразлично, быть ли землей или яблоком или человеком – быстро может одно в другое превратиться…)
ЦИТАТЫ, Миллер (даже знаменитых Миллеров, наверное, было немало):
Смерть, знаки ее присутствия, один сменяя
другой, неотвратимо маячат перед моими глазами; однако эта смерть, вершащая
неостановимую свою работу, эта вечно бурлящая в сосуде мироздания магма
ежесекундной гибели, проникая во все поры сущего, никак не достигнет критической
точки, чтобы поглотить и меня;
Мир -- не что иное, как зеркало моего умирания; и гибнет он так же, как я, -- не
меньше, но и не больше. Кто усомнится, что тысячу лет назад я был несравненно
более живым, чем сегодня; но разве не то же и с миром: покрытый погребальной
пылью тысячелетия, он ныне мерцает бледной тенью тогдашнего.
Комм:
Мир еще проснется… (Как, кстати, я был удивлен, что у нас в стране проснулись настоящие патриоты – типа Дмитрия Куликова или Сергея Михеева; или тот же Стерлигов… Казалось бы, сие невозможно, настолько все механизировано, сковано, лицемерно, в три слоя покрыто евреями…)
Инет:
Знаменитый транс медиум, XX века, Артур Форд доказал существование жизни после смерти, удивив своей практикой учёных, преследующих шарлатанов в этой необычной сфере человеческих познаний. Учёные развели руками и признали существование столь необычного феномена.
Комм:
А ну-ка, подать сюда этого Ляпкина-Тяпкина… (какая-то многословная и велеречивая лапша без всякой конкретики)
3 книга:
Смерть - все будут дома ночевать, а я в гробу? Не понимаю. Должен буду беречь гроб, чтобы протянуть как можно дольше и ни в коем случае не пытаться проснуться. Вот момент моей дурацкой смерти и вот моменты, моменты, моменты моего, моего, моего пребывания, пребывания, пребывания в гробу, гробу, гробу...
Комм:
Почему каждый такой текст не пишет еще, к примеру, в 3-ем классе? Почему нет такой темы сочинения: «какой будет моя загробная жизнь»?
2 книга:
Считают ничтожной участь тела в земле после смерти – это оттого, что мало ценят землю!
Комм:
А что, есть крестьяне, которые ее собой с песней удобряют? (Крестьяне действительно без всякого отвращения думают о смерти и земле – но только если были в жизни драмы! Поэтому и войны приемлемы для них, и драки, и всякая подковерная борьба… Без драмы крестьянин только лошадь! Без драмы крестьянин уже и при жизни земля…)
ЦИТАТЫ, Славникова (когда-то была, а теперь пропала?):
Примоститься сначала с измятого краешку, а потом, повторяя мамины разбитые
движения, которые та и сама повторяет почему-то по нескольку
раз, как-нибудь слиться с ней, ведь они абсолютно похожи, только
девочка поменьше и лицо у нее пока что гладкое, без
подробностей, каким бывает изнанка лица внутри у пластмассовой
куклы. И тогда, если мать решит умереть, девочка тоже умрет ее
же собственной смертью: этому животному - скелету на
четвереньках, с горящими глазами в дырах черепа, - придется
везти двоих.
Комм:
Иному литератору девочку виртуально убить - одно удовольствие; все равно, что кукле башку отвинтить… (пусть уж не держит в руках ничего тяжелее ручки)
Инет:
Представьте себе человека, попавшего в кораблекрушение, уцелевшего и плывущего с отчаянной надеждой увидеть спасительный берег. Он, прилагая неимоверные усилия, вытаскивает наружу запасы своих скрытых жизненных сил. Его сознание дышит волей, страхом и верой в своё спасение. Эти атрибуты человеческого самосохранения помогают плыть несчастному, вопреки всему, что могло бы остановить его и смириться со своим поражением в борьбе со смертью.
Увидев спасительный берег человек, расслабляется, отстраняя тем самым своих верных помощников от нечеловеческой, но очень нужной человеку работы. Любое расслабление в критической ситуации, – это ущемление прав воли и веры, заметный минус в контроле этих жизненных атрибутов над сознанием человека.
Наш герой утонул. Пейзаж спасительного берега подействовал на его сознание губительным успокоением. Лучше бы наш пловец был слепым. Как многие из нас «вслепую» плывут к спасительному берегу, не расслабляясь в пути.
Комм:
Блин, он просто вдруг очень устал; видимо, неправильно распределил силы по дистанции…
Иногда бороться надоедает и ты расслабляешься безвольно – но гибнешь не весь, просто выкидываешь за борт наименее ценное, балласт каких-нибудь упорных прежде предрассудков…
3 книга:
Я принял вызов тогда... Я был большим, а вызов маленьким и я всем говорил, что жизнь интересна, если только принимаешь вызов, борешься и т.д. Вдруг что-то (в лице кого-то) сделало мне еще один вызов - и не успел я справиться с ним, как явилось еще сразу три, причем они спорили о количестве и величине идущих за ними - ясно было только то, что они всё росли. А я уменьшался, уставал, и вот я букашка, а вокруг меня с эхом разносятся звуки ужасно близких, могучих, непонятных разрывов-мутантов. И я уже ни с кем не воюю, а только стараюсь увидеть приятные сны накануне своей немыслимой смерти...
Комм:
Звучит как комментарий к предыдущему тексту!
Вызов – это что-то вроде энтузиазма в условиях плохого материального и духовного обеспечения. Всю жизнь либо шел в атаку на энтузиазме, либо переваривал очередное ранение и уныние в своей милосердной избушке… (хорошо, не в овраге) Доходил до беспамятства, а значит, был, возможно, не ранен, а убит, просто воскрес со временем…
2 книга:
Кубковая система в спорте – это какое-то искусственное сумасшествие, чрезмерность, гладиаторский бой до смерти одного из участников, один победитель и много-много трупов. Круговая же система – это вялая эклектика.
Комм:
Да, как известно(!), я придумал кое-что другое…
ЦИТАТЫ, Дал:
-- Отрава! -- прошептал он. Но произнес как "а т р р я в а", смягчая
слово до темного и опасного. -- Смертельная атррява -- вот что это! --
Говоря, он покачивал банку вверх-вниз. -- Здесь достаточно, чтобы уморить
миллион человек!
-- Ужас! -- сказал Клод.
-- Точно. Вас отправят за решетку на шесть месяцев, если застукают
хоть с чайной ложкой этого добра,-- сказал он, полизывая губы.
-- Хотите посмотреть? -- спросил морильщик, вынимая пенсовую монету,
чтобы поддеть крышку. -- Вот! Вот оно! -- проговорил он нежно, почти любовно
и протянул банку Клоду, чтобы тот взглянул.
-- Что там у вас -- пшеница? Или ячмень?
-- Это овес. Вымоченный в смертельной а т р р я в е. Достаточно
зернышка в рот, и вы через пять минут покойник.
-- Честно?
-- Ага. Глаза б мои не глядели на эту банку! Он ласково погладил ее и
легонько потряс, так что овсяные зерна мягко отозвались изнутри.
-- Но не сегодня. Ваши крысы сегодня этого не получат. Где им еще
отведать этого? Нигде. Только там, где вы изучаете их. Крысы подозрительны.
Чертовски подозрительны. Поэтому сегодня они получат немного чистого
вкусного овса и абсолютно безвредного. Пусть откормятся! И это будет так
вкусно, что крысы всего района соберутся здесь через пару дней.
-- Здорово придумано.
-- На такой работе станешь думать. И станешь умнее крысы, а это
что-нибудь да значит.
-- Вы сами уже почти как крыса, - сказал я. Фраза выскользнула
машинально, я не успел ни остановить себя, ни поправить дело, потому что не
отрываясь глядел на крысолова. Однако эффект от моих слов был неожиданным.
-- Вот! - воскликнул он. - Вы поняли! Наконец-то вы что-то поняли!
Хороший крысятник должен походить на крысу больше, чем кто-либо на целом
свете. Быть умнее крысы. И это очень не легко, поверьте.
-- Уверен, что так оно и есть.
-- Ну и отлично. Приступим. Я не могу возиться весь день, вы же
понимаете. Да и потом леди Леонора Бенсон настоятельно приглашала меня в
Менор.
-- У нее тоже крысы?
-- Крысы у всех, -- сказал крысолюб и направился иноходью через дорогу
к стогу, а мы смотрели ему вслед. Удивительно, но он двигался как крыса --
медленно, изящно, на полусогнутых пружинистых ногах, и совершенно бесшумно
по гравию. Он проворно перемахнул через загородку прямо в поле, затем
быстро обошел вокруг стога, рассыпая по земле пригоршни овса.
На следующий день он повторил процедуру. И на другой день он пришел
опять и разложил отравленный овес, но уже не разбрасывая, а осторожно
размещая маленькими порциями на каждом углу стога.
-- У вас есть собака? -- спросил он на третий день, возвратившись после
расклада.
-- Есть.
-- Если вы хотите, чтобы она сдохла в муках, почаще позволяйте ей
забегать в поле.
-- Будем осторожны, -- сказал Клод. -- Вы можете не беспокоиться об
этом.
На следующий день он заявился для того, чтобы собрать трупы.
-- У вас есть старый мешок? -- спросил он. -- Наверняка понадобится.
Крысятник был в этот момент важен и очень значителен; темные глазки
сверкали гордо. Он готовился продемонстрировать публике поразительные
результаты своего искусства.
Клод принес мешок, и мы втроем перешли через дорогу,
предводительствуемые крысоловом. Клод и я облокотились на изгородь,
наблюдая. Крысятник рыскал вокруг стога, пригибаясь к земле, чтобы
осмотреть кучки отравы.
-- Что-то здесь не так, -- пробормотал он с нежной злобой.
Он подскочил к очередной кучке и опустился на колени, внимательно
исследуя ее.
-- Что-то, черт бы их побрал, здесь не так.
-- Что случилось?
Он не ответил, но было ясно, что крысы не притронулись к его приманке.
-- Здесь очень умные крысы, -- сказал я.
-- Именно это я и говорил ему, Гордон. Здесь вы имеете дело с
необычными крысами.
Морильщик вышел из ворот. Он был крайне раздосадован; это читалось по
его лицу, по складкам вокруг носа и по тому, как два его желтых резца
впивались в нижнюю губу. "Только не нужно дерьмовых советов! -- сказал он,
глядя на меня. -- Ничего особенного с крысами не случилось. Разве что их
где-то прикормили. Где-то они нашли нечто более вкусное и побольше. Но в
мире нет крыс, которые бы не вернулись к овсу, пусть хоть утроба лопнет.
-- Они умны, -- сказал Клод.
Крысолов развернулся, негодуя. Он снова опустился на колени и маленьким
совком начал сгребать отравленные зерна и ссыпать их обратно в банку. Когда
он закончил, мы все трое побрели обратно.
Крысиный человек стоял у бензонасосов, весьма сокрушенный и робкий
теперь крысолов, с тенью раздумья на лице. Он погрузился в себя и в тишине
размышлял о неудаче; его глаза как бы закоптились, кончик языка ерзал
возле резцов, полизывая губы. Подняв глаза, он исподтишка взглянул на меня,
потом на Клода. Кончик носа крысолова задергался: он принюхивался к
воздуху. Потом, несколько раз мягко качнувшись на носках, сказал голосом,
исполненным тайн: "Хотите кое на что посмотреть?"
Очевидно, он пытался спасти свою репутацию.
-- На что?
-- Кое-что удивительное! - объявив это, он опустил правую руку в
глубокий, как у браконьеров, карман жакета и вытащил большую живую крысу,
крепко сжатую в пальцах.
-- Боже правый!
-- Вот она, пожалуйста!
Он слегка подался вперед, вытянув шею, и уставился на нас, держа в
руках огромную коричневую крысу. Чтобы она не вывернулась и не цапнула, он
крепко сдавил ей шею большим и указательным пальцами.
-- Вы всегда таскаете крыс в своих карманах?
-- Со мной всегда одна или две. С этим он сунул свободную руку в другой
карман и извлек маленького белого хорька.
-- Хорек, - сказал он, приподнимая его за шею. Хорек, казалось, знал
хозяина и не пытался вырваться.
-- Никто так быстро не убивает крысу, как хорек. И никто так яростно не
сражается.
Он приблизил руки одна к другой, так что нос хорька оказался в шести
дюймах от крысиной морды. Розовые бусинки глаз хорька впились в крысу. Та
задергалась, пытаясь сбежать от убийцы.
-- Ну, -- сказал крысолов, -- смотрите! Его рубашка цвета хаки была
открыта у шеи, и он, подняв крысу, опустил ее за пазуху. Как только рука
освободилась, он расстегнул жакет, и стало видно, как под тканью выдается
тело крысы. Ремень препятствовал ее проникновению ниже пояса.
Затем он запустил хорька вслед за крысой. И тут же под рубашкой
началась бешеная гоньба. Было заметно, как крыса носится вокруг
человеческого тела, преследуемая хорьком. Пять или шесть кругов совершили
они -- меньшее тело вслед за более крупным, с каждым оборотом сближаясь
понемногу, пока наконец не сплелись воедино и не раздался пронзительный визг
схватки.
-- Со мной всегда одна или две крысы, -- спокойно объявил морильщик. --
На этой работе надо знать крыс, а чтобы знать хорошо, надо чтобы они всегда
были с тобой. Эта вот-- канализационная крыса. Старая канализационная
крыса, хитрая, как педик. Видите, как она все время наблюдает за мной,
пытаясь вычислить, что я замыслил? Видите?
-- Очень неприятная.
-- Что вы собираетесь делать? -- спросил я. Я чувствовал, эта крыса
нравится мне еще меньше предыдущей.
-- Дайте мне кусок веревки.
Клод принес ему кусок веревки.
Левой рукой крысолов закрепил петлю на задней лапе крысы. Та забилась,
выворачивая голову, чтобы увидеть, что с ней собираются делать, но человек
крепко сдавил ей шею двумя пальцами.
-- Итак! -- воскликнул он, оглядываясь. -- Есть у вас дома стол?
-- Мы не хотим крысу в доме, -- сказал я.
-- Хорошо. Но мне нужен стол. Или поверхность типа стола.
-- Как насчет капота того автомобиля? -- сказал Клод.
Мы подошли к машине, и морильщик опустил старую канализационную крысу
на капот. Он прикрепил веревку к дворнику ветрового стекла -- крыса теперь
была привязана.
Первым делом она вся подобралась, неподвижная и подозрительная, крупная
серая крыса с яркими черными глазами и облезлым хвостом, свернувшимся на
капоте в кольцо. Она поглядывала в сторону от крысолова, однако искоса
отслеживала каждое его движение. Тот сделал несколько шагов назад, и тут же
напряжение оставило крысу. Она присела на задние лапы и принялась
вылизывать серую шерстку на грудке. Затем поскребла мордочку передними
лапами. Казалось, ее вовсе не интересуют стоящие рядом три человека.
-- Ну, а как насчет небольшого пари? -- спросил крысолов.
-- Мы не спорим, -- сказал я.
-- Только для потехи. Когда поспоришь -- больше потехи!
-- О чем вы хотите спорить?
-- Спорим, я убью эту крысу, не дотрагиваясь до нее 'руками. Мои руки
все время будут в карманах.
-- Вы забьете ее ногами, -- сказал Клод. Было очевидно, что у крысолова
с деньгами туго.
-- Нет, -- сказал крысолов. -- Не ногами.
-- И не локтями?
-- Не локтями. Не руками и не ногами.
-- Ты сядешь на нее.
-- Нет. Я не придавлю ее.
-- Ну давай посмотрим, как ты сделаешь это.
-- Но сначала поспорим. На фунт.
-- Не будь кретином, -- сказал Клод. -- Почему мы должны давать тебе
фунт?
-- А на что же мы поспорим?
-- Ни на что.
-- Что ж. Тогда ничего не будет. Крысолов сделал движение, намереваясь
отвязать веревку от дворника.
-- Я поспорю с тобой на шиллинг, -- сказал ему Клод.
-- Вы тоже?
-- Нет, -- сказал я.
-- А вы почему нет? -- спросил крысолов.
-- Просто не хочу с вами спорить, вот и все.
-- Так вы хотите, чтобы я проделал все это за паршивый шиллинг?
-- Я вообще не хочу, чтобы вы делали это.
-- Где деньги? -- сказал он Клоду. Клод положил шиллинг на капот, ближе
к радиатору. Крысолов выудил два шестипенсовика и положил их рядом с
монетой Клода. И как только он протянул руку, крыса сжалась, откинула
голову и распласталась на капоте.
-- Итак, поспорили, -- сказал крысолов.
Клод и я отступили на несколько шагов. Крысолов шагнул вперед. Он сунул
руки в карманы и согнулся в поясе так, что его лицо оказалось на одном
уровне с крысой, на расстоянии около трех футов. Его глаза впились в
крысиные и держали их. Почуяв смертельную опасность, крыса вся подобралась,
но оставалась неподвижной. Мне показалось, в ее позе была готовность
броситься вперед, в лицо человеку, но, вероятно, было что-то могущественное
во взоре крысиного человека, что удерживало ее от прыжка и подавляло, и
затем постепенно стало подчинять, так что она подалась назад, вся
волочащаяся от медленно утопающих шажков. Но вот веревка, держащая ее за
лапу, натянулась. Она рванулась еще дальше и задергала лапой, пытаясь
высвободить ее. Человек 'наклонялся вперед, к крысе, следуя за ней лицом, и
наблюдая, и вдруг крыса запаниковала и скакнула вверх и вбок. Веревка
рванула ее назад с такой силой, что чуть не вывернула лапу.
Крыса снова сжалась в комок, но уже на середине капота -- так далеко,
как позволяла веревка. Она была здорово подавлена, усы дрожали, длинное
серое тело сводило от страха.
С этого момента крысолов начал опять приближать свое лицо. Он делал это
медленно, так медленно, что движение вовсе не было заметно, хотя расстояние
на наших глазах все сокращалось. Он ни на миг не отводил глаз от крысы.
Лицо крысолова было уже на расстоянии почти восемнадцати дюймов от
крысы. Двенадцать дюймов. Затем десять, а возможно, и восемь, и скоро лишь
расстояние в ладонь разделяло их. Крыса вдавила тело в крышку капота,
напряженная и объятая ужасом. Крысолов тоже был напряжен, но его активное
убийственное напряжение напоминало сжатую пружину. Тень улыбки оживляла
кожу вокруг его рта.
Вдруг он цапнул.
Он цапнул, как змея, бросив голову вперед с быстротой кинжального
удара, что производится мышцами нижней части тела, и я на мгновенье
разглядел его раскрытый широко рот, два желтых резца и лицо, искаженное
широтой хватки.
Больше я не мог смотреть. Я закрыл глаза, а когда открыл снова, крыса
была мертва, а крысолов складывал монеты в карманы, слизывал кровь вокруг
рта.
-- Вот почему они делают лакомства из этого, производители шоколада,
сказал он.
Они обычно используют ее в производстве лакомств.
Опять тот же смак в голосе, те же мокрые губы и вкусный выговор, с
богатыми горловыми модуляциями, и сладкая, просто-таки вся в густом сиропе,
манера тянуть это словцо "лакомства".
-- Точно! -- сказал он. -- Ничего дурного не случится от глотка
крысиной крови.
-- Не говорите за всех, -- сказал ему Клод.
-- Но так оно и есть. Да вы и сами пробовали ее не раз. Все грошовые
конфетки сделаны из крысиной крови.
-- Спасибо, но нам бы не хотелось слышать об этом.
-- Ее кипятят в больших котлах, выпаривая и размешивая длинными
шестами. Это один из великих секретов фабрикантов шоколада, и никто не знает
об этом, кроме крысоловов, снабжающих их сырьем.
Комм:
Неплохо да? Какой-то «Дал» - я уже забыл, кто это… (Роальд Даль, он же и Роалд Дал – почитаю, если успею…)
Инет:
Когда «ваша» душа, непроизвольно выскочив из Вашего физического тела (по смерти оного), в неимоверной надежде, возжелав вернуться назад, прилагая бессмысленные усилия, отчаявшись, всё ж осознает боль неудавшихся попыток, и с неимоверным трудом примет ненужность и бесполезность плоти. Нет пользы в том, чего уж не одеть.
Только тогда Вы дойдёте до того состояния, в котором я нахожусь ПОСТОЯННО.
Комм:
Моя душа из тела неодетой выскочила – да ведь всего лишь до винного магазина… И вот уже третий день не пойму, где я – вроде как, душа в одном месте, а тело в другом… Жив ли я вообще? Разберемся…
3 книга:
Одних осудил словами «пытаются умереть, не умирая», а других сам призвал «умирать, не умирая»! Всего в одной букве разница и, попробуй, догадайся, что смысл противоположный и одни скорее умрут, чем будут бороться, а другие до самой смерти с живым удовольствием воюют...
Комм:
Все-таки, смерть тут больше как фигура речи – и всерьез (до смерти!) судить кого-то я теперь не возьмусь (еще не хватало мне быть и старикашкой гневным!). По логике вроде все верно, сходится, но ведь не только дьявол, но и Бог обитает в маленьких деталях, исключениях, в парадоксах и невероятностях… (А разве Бог захочет осудить ребенка, если даже он и весьма уже испорченный мальчишка, когда по щечке его катится драгоценная слезинка?)
2 книга:
Отречение Галилея в высшей степени символично: наука не стоит того, чтобы из-за нее бороться до смерти /также: «истина своё возьмет помимо и утверждений, и отрицаний – самим фактом своего явления в мир – которое нельзя отменить»/. А смысл имеет только та жизнь, в которой надо бороться именно до смерти – зная, что не понесешь чрезмерного ущерба: ведь смерть всё равно предстоит и вопрос «раньше – позже» есть вопрос несущественный и вопрос не наш, а судьбы. Смысл имеет только та жизнь, которая преодолевает бессмыслицу смерти, находит смысл в ней. Смерть – камень претыкания и соблазна. Не может малый смысл /вплоть до коллекционирования марок/ упразднить большую бессмыслицу. Либо мы победим смерть, либо она нас – иного не дано. Постмодернисты констатируют и празднуют эту победу смерти – это нарастание бессмыслицы. Но в своем цинизме они честнее тех, кто продолжает настаивать на ценности многочисленных «коллекционирований марок».
Комм:
Что-то сегодня мне кажется, что смерть как Бог – тоже тема неподъемная, с которой слишком просто и надорваться, и завраться… (вчера племянникам гантели покупал, так веревочку взять с собой не догадался, пришлось в руках тащить (а не по снегу волоком в чемоданчике)…) Не знаю, как насчет марок, но меня сейчас манят ремесла и мирные занятия… И смерть побеждать, и мир улучшать лучше эволюционно… (любой молодой обречен на любовь к революциям, а старый – к эволюциям? И имеют значение только исключения?! Меня настолько не согрели и не воспитали в молодости, что как я мог быть иным, не осуждающим? Хоть и принято говорить, что детство – благословенная пора, но уже к молодости у слишком многих накапливается критическая масса претензий к своим родителям и воспитателям и множество собственных недостатков – и пусть все вокруг пеняют на себя!)
ЦИТАТЫ, Нонна Мордюкова:
До сих пор пыхтит на экране телевидения бригада по дознанию причин гибели Есенина. В который раз с придыханием что-то мерят сантиметром, смотрят на потолок, и, как обычно, передача заканчивается посмертной фотографией лежащего на кровати Есенина с вмятиной на лбу. Они, изыскатели, сопят, возятся - и который год ни с места!..
Комм:
На всю жизнь запомнились весьма страшные ТВ-расследования смертей и Есенина и Маяковского – и оба раза вокруг было слишком много чекистов и прочих подозрительных обстоятельств… (Вот бы о чем еще и книги почитать – ведь нынче-то общее мнение склоняется к обратному выводу…)
Инет:
В древности существовал и обряд воздушного погребения, который заключался путем подвешивания тела умершего в воздухе. Сейчас также практикуют ресомацию — растворение тела в гидроксиде калия.
Комм:
Видимо, птицам скармливали – неплохо (чего не скажу про химию!)
3 книга:
Хожу к людям, что всё время сидят в ярком электрическом свете... Меня он парализует! Вхожу еще бодрым, с оптимизмом в каждом кармане, но больше чем на пять минут его не хватает! И люди кажутся призраками, и себя не чувствую! Гасну, темнею, замолкаю. А им вроде бы хоть бы что. Все они авангардисты, техники, смертники! Сидит, журнал листает, среди фото отыскивает себе самый красивый гроб, самый красивый надгробный памятник и самую красивую посмертную маску - как говорить с ней, не знаю... А ведь стоит тот же самый убийственный, технический свет локализовать, спустить с потолочных небес на стол, как всё приходит в норму... И, видимо, это всеобъемлющий принцип: всё техническое надо вот так передвинуть - не уничтожить отнюдь…
Комм:
Переслащенные картинки… А электрический свет как пересоленная еда; или как раствор формалина… Какая чуткость была бы у нас к свету в отсутствии электричества! – такая же чуткость развивается и к вкусу продуктов без соли. А так мы все электрические, соляные, сахарные и прочие наркоманы…
2 книга:
земля маленькая, а небо большое, но человек-то находится на земле и у земли. Влияние неба и земли равны и находятся в гармонии недалеко от поверхности земли /на высоте человеческого роста!/; ниже, ближе к земле преобладает земное начало, а выше – небесное и духовное. Вырваться с земли человеку невозможно – ведь действует только механизм раскачивания вокруг точки равновесия /лежащий на самой земле способен ощутить себя летящим в небе! …Полет был бы возможен, когда бы мы могли утомить тело, не утомляя духа/. …Христос показал, во что превращается быт, когда такая раскачка происходит: омовение ног и прием пищи превращаются в мистерию. Он победил быт – не только смерть духовную, но и смерть душевную.
Комм:
Всю жизнь я раскачивался маятником – это можно считать научным фактом…
В праведников – каких-нибудь «оптинских старцев» - никогда особо не вдумывался, но веры нет большой. Для меня Толстой, Ван Гог и прочие – наибольшие праведники… Хотя, с другой стороны, я любого крестьянина склонен считать уважаемым праведником, а любого горожанина – презренным грешником! Вообще, труд направляет человека к праведности, а цивилизация – от труда уводящая – направляет человека к греху. (Но и тут маятник: ведь цивилизованным и до ангельства ближе?! А крестьянин – он ведь какой-то праведный убийца…)
ЦИТАТЫ, Искандер (все еще жив? Уже лет 10 назад у него было страшное лицо):
Мы чувствуем, что красота вечна, что душа бессмертна, и наша собственная душа радуется такому шансу.
Комм:
Многие постулаты хорошо бы проверить среди масс на «референдуме». Накопить целый список и выяснить мнения и чувства народные. Сколько процентов за этим «мы»…
Инет:
Погребение бывает «вытянутое» и «скорченное». При первом покойника помещали в естественном положении на спине, при скорченном — ему подгибали ноги.
Комм:
«Кладбище очень престижное, но придется ножки подогнуть»…
3 книга:
Снова нет желания умирать, т.е. жить. Снова выбрал скучную смерть. Взболтал дерьмо в предыдущем тексте - сморщился и снова заскучал до тошноты. Слова - проститутки. И вся музыка заслушана до дыр. А где-то лодка везет парус как белый воздушный замок и ей совсем не тяжело...
Комм:
Сейчас, т.е. к старости, маятника уже и нет почти – есть только освоенные его раскачиваниями пространства… Видимо, уже так ко всему привык, приноровился, присмотрелся, что не происходит резонанса и обвалов – когда маленькая неудача удручает и тем порождает бОльшую… (да и удачи не особо вдохновляют, окрыляют – но и не порождают самомнение…)
2 книга:
Ведь душа в некотором роде именно на нашей земле находится в гробу – гробу тела /духовного и физического/ - а после смерти должна вырваться на волю, «воскреснуть».
Комм:
В гробу, в танке, в хижине… - и сами факты различны, и наши настроения…
Вспомнил, что Христос обращал наше внимание на птиц и говорил, что наша загробная участь будет намного лучшей – но и подобной?! Т.е. мы станем ангелами? Ведь не случайно же ангелы столь человекообразны…
(Еще вспомнил Павлово «дано мне жало в плоть, чтобы не гордился» - и маятник не раскачивал. Мне, видимо, с той же целью дан геморрой! А Вовке – язва…)
ЦИТАТЫ, Искандер (у него фамилия, как у лошади кличка, а у людей имя):
Зафиксировав в стихотворении желание уйти
из этой жизни и продолжая жить, поэт подсознательно превращается в позорного
неплательщика своего долга. И совесть рано или поздно взрывается: пишу одно,
а живу по-другому. Выход тут только один: покаянное проклятие того рокового
стихотворения, но проклятие тоже зафиксированное в поэтическом произведении.
А еще лучше никогда поэтически не фиксировать желание смерти ни родным,
ни родине, никому. Даже если такое желание возникает.
Выходит, я выступаю против искренности поэта? Да, я выступаю против
греховной искренности поэта.
Человек должен сказать себе: если жизнь действительно
невозможна, то она остановится сама. А если она не останавливается, значит,
надо перетерпеть боль.
Каждый, перетерпевший большую боль, знает, с какой
изумительной свежестью после этого ему раскрывается жизнь. Это дар самой
жизни за верность ей, а может быть, даже одобрительный кивок Бога.
вас, кто меня уничтожит,
Встречаю приветственным гимном!
Какой самоубийственный гимн, какой сложный человек, восторженно думали
многие читатели того времени. А ведь Брюсов -- человек, хотя и талантливый,
совсем несложный, а наоборот, примитивный и даже с примитивной хитростью,
что гунны учтут его гимн. И гунны, явившись, действительно учли этот гимн и
самого Брюсова пощадили и даже слегка возвеличили его.
Комм:
Молодые актеры играют смерть как нечто не имеющее к ним прямого отношения, а старым что и остается? И как к старости не ссучиться, если иначе денег не дают, что для спокойного жития потребны…
Инет:
У многих народов мира погребение заключается в процессе сожжения трупов и последующих ритуалов по обращению с образовавшимся после этого пеплом, который по традиции именуется «прах».
Прах может быть захоронен в погребальной урне как обычное тело — в могилу, склеп, или в специальных хранилищах для урн с прахом, называемых колумбариями, обычно представляющих собой специально построенные стены с нишами для урн. Прах в урне может быть также захоронен в специальном шурфе.
Помимо этого существует множество способов захоронения праха — путём всыпания в могилу, рассеиванием на специальном участке на кладбище, а также развеиванием по ветру над водной или земной поверхностью, в том числе, с воздушных судов, космических аппаратов
Комм:
Прошу не помещать меня в вазочки-коробочки, с одной стороны и не рассеивать по ветру, с другой – от обеих этих напастей я еще при жизни настрадался… Мое место – только под симпатичным деревом!
3 книга:
«Убей меня, если я бью себя не изо всей силы». …«Убей меня ты; на, попробуй - увидишь, что моё козлодойство бессмертно»
Комм:
Бей, пей, лей, сей, куй, суй… - какие короткие слова; и убей – немногим длиннее; моргнуть не успеешь, как уже на том свете со всем своим козлодойством окажешься… (Книга «Смерть» поубивала все мои грехи? Оставаясь козлодоем, я бы не посмел к ней подступиться – да она бы и сама ко мне в руки не пошла…)
2 книга:
Вон, капля /на самом деле, было бесчисленное множество капель/ возникла и упала-пропала…: вся жизнь состоит из смерти. Поток жизни существует только потому, что существует такой же поток смерти. И в потоке им не страшно умирать. …Смерть хочет очистить сцену, а вот чего хочет жизнь – чтоб все друг у друга на голове стояли?! Дерево – это трава, стоящая друг у друга на голове. Земля стала растением, преодолев свой мрак и безжизненность. После смерти наше тело станет растением физическим, а наш дух растением духовным? Мы не будем ни говорить, ни видеть, но мы уже в себе будем иметь ту полноту, которой сейчас пытаемся достичь зрением и речью…
Комм:
Солнце хочет сделать землю своим подобием – чтобы на ней бушевала зелень, как на солнце пламя. И вся жизнь не только воде, но и пламени подобна (а иначе бы тут была сплошная клеклая осень!). Хотя, честно говоря, весь естественный огонь настолько подменен газом и укрощен горелкой, что о его существовании в жизни говорить почти не приходится… (с реками и дождями справиться потруднее! В трубы загнана лишь часть…) По сути (хотя с виду, может быть, и не подумаешь), мы живем действительно в эпоху клеклой осени цивилизации – причем, регулярно маразм крепчает до зимы…
ЦИТАТЫ, Искандер (может, что-то еще написал о смерти?):
Говорят, последними словами Толстого были: "Не понимаю..." Всю жизнь от жизни требовавший ясности, он и от смерти требовал ее. Но не дождался и честно передал это людям: "Не понимаю".
Комм:
И думал, и честно говорил, что что-то не понял даже перед самой смертью – ни сам себя идолом не делал, и другим, как мог, мешал… (Хотя мог бы подписаться и под словами Павла о своем жизненном пути…)
Инет:
Самое раннее не оспариваемое человеческое погребение, обнаруженное до сих пор, датируется 130-ю тысячами лет назад. Человеческий скелет, запятнанный красной охрой, был открыт в пещере Скул в Израиле. Множество погребальных предметов присутствовало на этом месте, включая нижнюю челюсть кабана в руках одного из скелетов.
Комм:
Место подозрительное и исследователи, наверное, были не лучше. Эту тему надо еще изучать…
3 книга:
К избитому до полусмерти кто-то прибежал, запыхавшись: «мало ты бил себя, вот в чем, оказывается, дело! Вот почему хотя ты и цветешь, но лишь как полубессмертный!»
Комм:
Все лишь ворчат на себя; максимум – шлепают ладошкой… Я же тогда просто рассвирепел (но, к сожалению, вместе с водой вылил и ребенка…)
2 книга:
Смерть на кресте: зафиксировали вознесенность и раскрытые для объятий руки – памятник! Если бы Его повесили, расстреляли или если бы Ему отрубили голову, то не было бы Христа. Христос – это скорбная весть о медленной смерти в полном сознании. В сознании того, что стоит тебе раскрыть руки для объятий, как сразу найдутся люди, готовые, шутки и высокой политики ради, пригвоздить их к кресту.
Комм:
Вот ты и боялся руки раскрывать – сделал выводы! (хотя с другой стороны какой-нибудь Мухаммед Али – с опущенными руками – тоже произвел большое впечатление…)
ЦИТАТЫ, абхаз-долгожитель Искандер:
В этом телефонном разговоре Пастернак вынужден играть на чужом поле. Да
еще со Сталиным! Он мучительно ищет способа перевести игру на свое
поле, и тогда он гораздо больше сможет сделать, может быть, для понимания
правительством искусства и тем самым и для Мандельштама. Наконец, он как
будто вырывается. Он говорит Сталину, мол, хочется встретиться, поговорить.
-- О чем? -- спрашивает Сталин.
-- О жизни и смерти, -- наконец четко отвечает Пастернак, чувствуя под
ногами родной берег: догреб. Сталин это тоже почувствовал и молча бросает
трубку. Ему этого не надо.
Что ни казнь у него, то малина.
И широкая грудь осетина.
Осетина! -- как бы выкрикивается, поэт как бы чувствует, что на
этом слове в него выстрелят. Словно Красная Шапочка уже из пасти волка
кричит:
"Ты не бабушка!"
Думаю, что Сталину в целом это стихотворение должно было понравиться. А
кем его будут считать, осетином или грузином, его вообще не очень волновало,
я думаю.
Комм:
Думаю, евреи думали, что раз «Джуга» - это еврей, то евреем является и данный Джугашвили (и он им и был – но, к сожалению, и антисемитом тоже. И все еврейские приемчики, скрытые мыслишки знал изнутри… Это как: самый опасный преступник – бывший мент)
Инет:
Умерших христиан принято называть усопшими, то есть уснувшими.
Благоговейное отношение к телу покойника напрямую связано с главным догматом христианства — Догматом о всеобщем воскресении людей и будущей жизни. По учению православной церкви со смертью человек не исчезает, не уничтожается, он засыпает телом, а душой отправился в дальнюю дорогу, на встречу с Богом. Мёртвый спит, оставаясь при этом человеком, отсюда покойник — спокойный человек, тот, кто «в покое», «на отдыхе у Бога». Поэтому и принято в Церкви тщательно подготавливать тело к погребению, заботясь о достойном погребении человека, православные выражают свою веру в воскресенье. Многие погребальные обряды напоминают обряд крещения, тем самым говоря: как через таинство Крещения человек возрождается от жизни греховной к жизни святой и богоугодной, так и через смерть истинный христианин возрождается для новой, лучшей и вечной жизни со Христом.
Комм:
Странные люди: тщательно хоронят, но потом всю свою тщательность в землю же зарывают?! Гниют там их старания всего лишь спать… Человек не засыпает в мертвом теле – он быстренько оттуда вылетает! Сами спите в тухлом теле! - или хотя бы рядом со свежим покойничком… В тонкой простынке без всякого гроба мое мертвое тело в землю заройте; причем, желательно в месте, где его будет трудно найти…
Своими обрядами религиозные выражают свою веру в то, что загробная жизнь подобна нашей – и там пригодятся те же двубортные костюмы…
3 книга:
Да, разлюбив одну, я тут же влюбляюсь в другую. Свято место у меня пусто не бывает, до смерти не любит пустоты. Это проза?
Комм:
Либо жизнь и любовь, либо горе и смерть одно и то же святое место души заполняют… Горе – это горькая смерть; само слово «смерть» объективно, бесстрастно, похоже на команду «смерить». Тоже и с другой стороны: любовь – это сладкая жизнь, а сама «жизнь» - это лишь нейтральное вжиканье и дзиньканье (если ты после слова «жизнь» ставишь восклицательный знак, значит влюблен в ней во что-то, и это «что-то» конкретику свою обнаружит...). Т.е. горе – это действие смерти, а любовь – действие жизни (если нет действия, то его как соль несоленая из Евангелия. Бесстрастие, столь возлюбленное буддистами, делает нас подобными вещам… Все буддисты – ремесленники, бесстрастие им очень помогает в работе, избавляет от бардака и нервотрепки… И я, кстати, ремесленников люблю – но только когда они о Боге не вякают; это буквально смертный грех для них; таковой сразу для меня погибает и полностью обесценивается…Они – боги вещей, и, как большой Бог, должны быть молчаливы!)
2 книга:
Какой радости полна золотая листва на небе и на земле – им кажется, что они уже в раю. «Какая радостная смерть!»
Комм:
Я тоже буду золотым листом! Уже становлюсь им!
ЦИТАТЫ, Искандер пьющий:
Дня три я ходил как пьяный и мычал какой-то дикарский реквием по поводу смерти героини. И без того не склонный усердствовать лопатой и мотыгой, в эти дни я даже не откликался, когда мама и сестра звали меня на огород.
Комм:
Мои амуры с бабами были столь же безуспешны, как и огородные дела… – надо было на чем-то одном сосредоточиться?! Или заниматься огородом лишь вместе с опытной бабой… А так – тоска, половинка смерти, как полумесяц…
Инет:
Если вы хотите обрести себя и насладиться собою, нет надобности, доставлять себе столько развлечений и столько радости, надо думать о смерти. Эта мысль – единственное, что позволяет нам снова познать самих себя, сохранить наше единство, не давая себя похитить ни родственникам, ни друзьям, ни сильным мира сего, ни тщеславию, ни алчности, ни прочим порокам и грехам.
Микеланджело Буонарроти
Комм:
Бодрячеству – бой! Прогоняя мысль о смерти, мы ведь просто-напросто неестественны. Неестественный человек не может быть ни счастлив, ни успешен… Молодые имеют массу сил – но будут неуспешны совсем по другой причине, им насуют в руки всякой чепухи…
3 книга:
«Какой ты самоуверенный». - «У меня вдоволь и уверенности, и сомнений. Ни в чем не знаю недостатка! ...Я провожу синтез на циклофазотроне. Удобный, но смертоубийственный путь анализа прошел до конца. Он мне ничего не дал, но этим избавил от соблазна оглянуться назад…»
Комм:
И живительность циклофазотронного синтеза тоже довольно сомнительна (ведь иначе я бы уже должен был жить в раю и просто брызгать соком…) – да и смертоубийство анализа мне еще вполне бы могло пригодиться… И конца обоим процессам больше уже не предвидится…. Каждый плод должен производиться сильным чувством – но съедаться плоды должны вдумчиво, в полноте анализа… (В этой книге я и анализирую, что в жизни наплодил; самый плодотворный анализ – на фоне смерти… Анализ – как хлеб: нет в хлебе сока, но разве он не бывает вкусен?)
2 книга:
Сент-Бев о Паскале: Паскаль вышел за пределы гуманизма, но заболел, не справился /как и все французы, пытавшиеся сделать это – например, Рембо /и он тоже ожесточился и отчаялся/ /как и все немцы, пытавшиеся выйти за пределы своего рационализма /рационализм равен гуманизму?!/. …Гуманизм – это Христос без креста, без смерти /со страданиями, насколько они красивы и благородны!/
Комм:
Гуманизм – это человечность в политике. Однако, политика – это болото, в ней все под сомнением. Трудно богатому попасть в Царствие небесное человечности, потому что ему придется быть политичным и он обязательно по пояс провалится… Крест как корабль на болоте… Лучше провалиться в болото и всю жизнь мирно проквакать что-то в каком-то ЖЖ, чем пытаться выбраться и, чертыхаясь и морщась, из чумазого монстра превратиться в красавца…
ЦИТАТЫ, Искандер рассуждающий:
Тихий Дон -- тихий дом. Горькая ирония. Я не знаю в мировой литературе произведения, где было бы описано столько смертей. Каждая смерть выстрадана автором, независимо от социального происхождения убитого. Каждый убитый лежит в своей неповторимой позе, потому что автор пристально вглядывается в каждого. Что это – песнь гибели казачества как особой нации внутри русской нации?
Комм:
Привлечь те казацкие смерти в эту книгу? Уж слишком живописно пишет – т.е. у него смерть лишь часть жизни, очередные дровишки в ее огромном костре… (Таким людям надо медаль «живчика» давать!)
Инет:
Взрывной материал, и Великий раскрыт,
Хранить его надо, чтоб не был убит,
Преступника – вора он смертью накажет,
Заповедь Божья всем это же скажет.
Комм:
К атомной бомбе бы да атомный мозг… Суперкомпьютер сам всех накажет; не только Каспарову, всем нам устроит хотя бы виртуальный Страшный Суд (и моя книга – часть его?!)
3 книга:
Расстреляли жестоких. - «Это все же слишком жестоко, ведь души причудливы и в них могло быть что-то хорошее» - «Но и в смерти, кто знает, может быть, есть что-то ласковое…»
Комм:
Если жесток, надо человека в сильно теплой ванне отмачивать… Пусть отмякает телом, а перед глазами пусть крутится столь же сильно теплое кино… (Думаю, за месяц станет совершенно другим человеком)
2 книга:
"И микрофону я не по нутру" - неужели ощущал себя всеми нелюбимым. А голос его действительно в конце концов любому опостылеет: надрыв и поза. Смерть на сцене. Театральны многие поэты. Все эти солдаты, уголовники, шахтеры - это только роли и воображение. Беспрерывно крутит свое личное кино.
Комм:
Ранний Высоцкий – косивший под лютого уголовника – зародил сомнение во мне (так же как в Лимонове у меня сомнения из-за его ньюйоркско-парижских декадансов…) Очень круто они вырулили на правильную дорогу – я бы так не смог, наверное… (Но вспомни и Толстого с Достоевским! Писали сразу хорошо, а вот жили - далеко не сразу…) А Высоцкий, получается, успел и выйти на правильную дорогу и вновь ее почти потерять – грехи молодости его не очень-то простили… Думаю, они никого до конца не прощают, всем приходится расплатиться сполна или в чем-то жалкой или в чем-то трагической жизнью… (мой спорт – это, конечно, жалкая участь)
ЦИТАТЫ, Искандер привитый:
Трагическое в искусстве можно уподобить прививке от смертельной болезни.
Комм:
«Дети, читайте трагедии, чтобы к жизни подготовиться – ведь еще так нахлебаетесь»…
Инет:
О Вести родится различное мненье,
Ведь секты напустят туман и сомненье,
Из этих различных – родиться Завету,
Смерть всему старому, спора тут нету.
Комм:
Мир всем, и старым, и новым. Старое со временем само изумительно набирает ценность… Но и Новые заветы, конечно, должны продолжать появляться. Причем, многие должны быть на эту книгу похожи – т.е. впитать в себя множество прежде разрозненных и лишь в бездушных Каталогах и Инетах сохранившихся текстов… (так количество переходит в новое качество)
3 книга:
В одиночку никто ничего не делал. Умри, но найди тех, кто воспримет тебя. Может, скорее, ты их воспримешь и умрет твоя личность, но что делать, пусть смертное устремляется к смерти...
Комм:
Умри, но напиши книги с внятными и для всех важными темами… И я ведь их воспринять отнюдь не побоялся (даже мат!) – смотрите ЦИТАТЫ - теперь их очередь не испугаться… (А не боишься, что эти зеленые лягушки будут только квакать до посинения?!)
2 книга:
Смерть - вот о чем Высоцкий всегда пишет с подлинным пафосом. Когда о победе в борьбе, тогда-то и фальшивит - "и время эту фальшь безжалостно усилит".
Комм:
И в этом он тоже настоящий грешник-уголовник… (Грешникам к Христу прийти не трудно, потому что они тоже много пережили и понимают, если не жизнь, так смерть, а это же весит почти так же много…)
Христос открыл в нас бессмертную жизнь души, но заниматься ей велел смертью! Бессмертность ей лишь в этом в помощь… Гуманисты смертью заниматься не хотят, лелеют отвлеченное, как титул, благородство…
ЦИТАТЫ, Искандер рассуждающий:
Повторяют ошибку марксизма: экономика -- базис, а все остальное надстройка. Государство, которое живет по этому закону, обречено на гибель, личинку смерти оно уже несет в себе.
Комм:
Все государства жили, живут и будут жить либо волюнтаризмом правителей, либо по этому бездушному, что говорить, закону. Государство – это смерть, оно в личинках и червях – а также в мечах и пушках - от самого рожденья…
Государство – это замена категориям Времени и Пространства для излишне ограниченных, рациональных, конкретных людей… (хотя, казалось бы, как уж не понять, что такое время и пространство?)
Инет:
Принц редкой гуманности /состраданья/ и милосердия,
После того как он даст покой своему люду /своим/,
Смертью поменяет многие навыки
В его государстве будет длительный мир.
Мишель Нострадамус, Центурия VII, 17 Катрен
Комм:
Своей смертью поменяет многие навыки? Я очень, как раз, опасаюсь, что с уходом Путина у нас в стране воскреснут все самые худшие привычки… (Да и во всем мире воцарятся явная быдлократия вместе с тайной олигархией и аристократией - и полный, смертоносный хаос…)
3 книга:
Простодушных дней в жизни не меньше, чем смертью умудренных ночей…
Комм:
Ныне – с такой-то книгой! - не так уж простодушен днем, и не так уж умудрен ночью (опасаюсь, как бы не сдохнуть в столь холодной постели, куда валюсь лишь полностью растратив дневную норму чувств и разума…)
2 книга:
О мертвых говорят только хорошее, потому что каждый умерший претерпел смертные муки.
Комм:
И значит, все мертвые искупили свои грехи этой смертной казнью и заслужили рай? Тогда рай был бы для мазохистов, а сам Бог оказался щедрым на плату садистом… Нет, смертная казнь – это лишь способ заставить этих живых мертвецов очухаться. Смерть срежет с них всю их пластмассовую красоту и праведность. Они поймут, они не заслужат рай, но и поймут – и будут готовы вновь родиться живыми и попытаться прожить иначе (дурная бесконечность и повторяемость истории – это определенные индивиды забуксовали, все их попытки оканчиваются одним и тем же провалом. А Бог их прощает по написанному – «семьдесят раз по семь» (т.е. 490 рождений дается таким олухам царя небесного?! Сколько это в годах, боюсь считать… Боюсь, не 2 тысячи лет, а 20 весь этот кошмар продлится…)
ЦИТАТЫ, Искандер рассуждающий:
Сталин, как величайший бизнесмен политики, сделал ставку на смерть и
выиграл полмира. Смерть всю жизнь была его самой исполнительной секретаршей.
Но как трезвый человек он понимал, что рано или поздно верная
исполнительница его воли придет за ним самим. Это, вероятно, иногда
приводило его в бешенство. Известно, что в быту он не любил всякое
упоминание о смерти. За несколько лет до смерти, видимо, в порыве ярости он
решил казнить смерть. В Советском Союзе произошло неслыханное -- была
отменена смертная казнь.
Комм:
За несколько лет до смерти он решил искупить свои грехи? А кампанию против «космополитов» начал, понимая, кто его в них ввел? («Интернационализму – да, космополитизму – нет!»?! Интернационализму рабочих – да, всемирному братству крестьян – да, космополитизму врачей и прочей гнилой интеллигенции – нет!»)
Инет:
Прости за то, что не умею плакать,
Я слёз исток оставил на могиле роз,
Мне радость не позволена по знаку,
И сотворён, я верно, не всерьёз.
Комм:
Технари не умеют ни плакать, ни радоваться (и то, и другое с ними случается, но это всегда жалкая картина)
3 книга:
Раз пустота, значит, надо идти к смерти и драться, отнимая у нее жизнь.
Комм:
Раз пустота, значит, ты все еще рядом с самым началом. Пустота вроде дна, вроде точки старта…
2 книга:
В мире, пропитанном смертью, разводят героев как рыбу в прудах
Комм:
Телевизор как аквариум с эдакой рыбой. Там плавают образцы для подражания для всех остальных рыб… В мире, пропитанном смертью, телевизоры опять будут делать только в Японии и с особо защищенным экраном…
ЦИТАТЫ, Лосев:
-- Ага, значит, и жить вам естественно, и умирать вам естественно.
-- Разумеется.
- Если убийство способствует спасению естественной жизни, оно позволено. И если оно способствует естественной смерти, оно тоже позволено.
-- Но ты как будто чем-то недоволен.
-- Я не недоволен, а меня всего трясет от негодования, -- кипятился я.
-- До какого безумия, до какого позора можно дойти с вашей биологией! Наука проповедует первобытное звериное царство?
Комм:
Моя смерть будет естественна, если окажется похожа на мои же болезни и недомогания; она – та же усталость, только в большей степени, и та же боль, только опять же подольше и посильнее. Сначала: «что-то я захворал, как обычно» Потом: «что-то я в этой болезни перебираю обычную норму»…. (Если же на меня кирпич вдруг упадет, то я не сочту такую смерть естественной и справедливой? А ведь рисковал же, неоднократно ходил в опасных местах – и про теорию вероятностей знаешь…)
Инет:
Старик воскрешён, и теперь очевиден,
Хотя, удаляясь, был более виден,
Пророчество вышло из древней могилы,
Всю мощь отдавая Носителю Силы.
Комм:
Только старики учителями быть способны – или впрямую, или от обратного (как мои родители – ведь их опыт вполне поучителен…) Старик воскрешен, если видит внимательных слушателей (или если есть ему кого потиранить)
3 книга:
Борьба двоих, в которой победитель получает всё. А равная борьба. Оба выдохлись, устали смертельно и признали силу друг друга. И все же кто-то должен получить всё. И нервы в полном угаре, взлетают под самые черные небеса, тогда как тела почти в забытьи валяются, а не борются. Потом руки будут трястись две недели. Потом победитель всё проиграет, он не пойдет дальше. Они оба мертвы...
Комм:
С этой книгой я теперь побеждаю, она - мой новый прием (как в дзюдо, силу соперника обращаю в свою) А уж отдыхать посреди борьбы и прочих многотрудных занятий я давно научился (иной отдых ведет к немедленному моему поражению… - что, впрочем, я иногда себе позволяю хотя бы потому, что очень семечки люблю…)
2 книга:
"Смерть истребителя души человеческой - ненависти".
Комм:
«Истребитель» - страшноватое слово, на самом деле, а воспринимается даже лучше, чем «бомбардировщик» (ведь ястреб лучше бомбы воспринимается душой!)
ЦИТАТЫ, Лосев:
- Жизнь есть канитель. ...Рождается прежде всего не животное, а какая-то вонючая дрянь. Булавочкой только коснись, и -- подохнет. Потом начинает расти. Растет-растет,
растет-растет... Ну ладно, пусть бы уж росло. Ан вовсе нет. Растет, потом не
растет, болеет, худеет. Потом поправляется, здоровеет, опять растет... Ну,
наконец, всеми правдами и неправдами выросло (если только не подохло).
Казалось бы, и конец всем злоключениям. Ан вовсе нет. Достигши зрелости,
совершенства форм и полноты сил, животное вдруг почему-то начинает стареть.
Почему? Нет, Алеша, ты мне скажи: почему оно, сволочь, стареет? Да разве
дело в старении? Пусть себе старело, черт с тобой, старей! Ан вовсе нет!
Начинается заводиловка с болезнями, с ослаблением, с хирением, с отмиранием
то одной, то другой функции. Ну ладно, пусть бы болезни там или немощи. Ан
вовсе нет! Оказывается, животное дохнет, мрет как муха. Вот ты что мне
скажи! Чего оно, сволочь, мрет? Болеешь, ну и болей. Стареешь, ну и ладно.
Ан вовсе нет! Оказывается -- смерть; опять та же химия, что и до рождения.
-- Как тебе сказать, Юрий Петрович, -- начал было я с раздумием,
почесывая себе затылок. -- Так-то оно так, конечно... Спору нет...
- Остается химия. Органическая химия. Или, лучше сказать, даже неорганическая химия.
-- Это не жизнь... -- задумчиво бормотал я, рассматривая горошинку в
супе.
-- Ну круговорот остается. А круговорот -- это и есть волынка.
-- Еще я тебе скажу: жизнь есть сплошная придирка. Вскочил прыщик, и ты
чуть-чуть зазевался, не пошел один-два дня к доктору и не принял мер. "Ага!
-- говорит жизнь. -- Ты не принял никаких мер. Ну и подыхай". И человек ни с
того ни с сего умирает в несколько дней от заражения крови.
Девчонке-студентке понравился молодой человек. Выходит замуж. "Ага-а-а-а! --
шипит злая морда жизни. -- Замуж вышла? Любви захотелось? На же тебе, ешь!"
И -- девчонка бросает учебу, проходят годы, с мужем потом разводится,
остается без образования и без заработка, с голодной семьей. Вот тебе и
вышла замуж. Помнишь Корзинкина? -- Корзинкин был наш товарищ по школе,
страстно мечтавший быть горным инженером и погибший впоследствии на медных
рудниках. -- Ведь славный был парень. И как любил свое дело! Помнишь же, как
говорил он еще мальчишкой о горном деле. Ну и что же? Вспомни, как погиб.
Самым злостным, самым паршивым способом погиб -- при испытании материалов в
лаборатории, от взрыва. "Ага-а-а-а! Медную руду любишь? Лаборато
рии захотелось? Опыты захотел производить? Ну так вот на ж тебе, жри свою медь
на здоровье!" Что это такое? Не придирка? Жизнь, по-твоему, не придирка?
Комм:
Этот текст тоже канитель и придирка… Настолько ничего не понимать, но быть все-таки весьма недовольным, канителиться, придираться, ворчать снаружи и мозгами пытаться ворочать внутри…
Инет:
На Руси принято было хоронить людей в их лучших одеждах. Как правило, таковыми считались венчальные наряды. Если же покойный не дожил до этого события, то его одевали, как на свадьбу.
Можно одевать на покойника и новые одежды, но, ни в коем случае нельзя для этого использовать вещи, кого-то из родственников.
Комм:
Да, свадьбу мне хотя бы на похоронах! Обручение со смертью началось с первой строчки этой книги (до этого мы друг другу только нравились), а там и женой моей будет… (Оттрахаю ее уже в гробу!)