3 книга:
…Я уже должен плыть, но что-то не чувствую воду. Наверное, как всегда, погружаюсь, чтобы завтра проснуться на другом берегу, и - снова пересекай остров. Повернусь-ка я набок, раз так, хотя на боку ничего не увидишь уже. Лягу на дне, среди коричневых. Законы физики: слишком трудно тонуть, лежа на спине...
Комм:
Ночью на боку уже ничего не подумаю, а днем после известных хлопот уже ничего не напишу…
Фашистская коричневая жизнь и смерть – не черная (демонически черный цвет дали полиции и охранникам, чтобы их хоть немного боялись?), но, конечно, и не белая с красным галстуком (ангельским облачением детишек обманывали, коммунизмом – взрослых…)
Большинство предпочитает коричневую фашистскую деловитость, но иные все-таки слишком романтичны и пафосны и ради красной жизни готовы пролить сколько-то красной крови… Это обычно молодежь…; но и каждая страна имеет свой период романтики (в Россию суровую она, конечно, пришла с опозданием)
2 книга:
Как гибнет подлесок. Взрослым становится лишь прошедшее отбор. Младенцы-ангелы – их смерть для нас ужасна, но ангелам легче уходить из этого мира в тот, где они, быть может, и были и будут теми же ангелами.
Комм:
Как люди среди деревьев, Бог среди людей гуляет? В качестве столь же большого, но невидимого дерева… (и в Его мире мы все неподвижны)
ЦИТАТЫ, Тарасова:
Мне о жизни бы да о смерти...
И куда меня носят черти
На зелёных своих ногах?
Комм:
Да еще ведь достаточно интересных книг про жизнь и смерть не написано, вот людей и сносит с мысли…
Инет:
Представьте себе, что всю жизнь человек был грешником, и умер быстро и легко. Его не ждет ничего, кроме ада.
Комм:
Его не ждет ничего, кроме зависти одних и даже проклятий других?!
Вообще, грешником быть не страшно, страшно – преступником… (т.е. таким человеком, который делал зло большое – причем и другим, а не себе только) Я верю, что Бог грехи прощает – их даже Путин легко людям прощает! Это же лишь шероховатости! (Они, конечно, сильно тормозят, много дымят, снижают КПД, обедняют, делают маленьким, мало полезным, сдутым шариком… - но ведь не более! Награды почти не получим, но и наказаны не будем – одни лишь сожаления совести…)
Думаю, богачи перед смертью вовсю с наркотиками балуются, кайфуют… Да и не перед смертью – от кокаина, по-моему, раньше времени не умирают? …Кстати, Боливия с кокой должна быть жутко веселой, энергичной и умной страной?! Туда все должны эмигрировать с целью изучения местных традиций! По крайней мере, всем уставшим, выдохнувшимся людям надо ехать туда… Обычный туристический отпуск в какой-нибудь Турции мне бы слабо помог… Разве продление жизни, повышение счастья, стахановский труд не оправдают мою «наркоманию»?
3 книга:
«Душа, я в тебе и ты во мне, душа; душа, давай поговорим; ведь все нас обижают, душа, только ночью и можно отдохнуть и даже легонько поплакать...»
Или: засыпая, лежал с напряженно-неподвижным лицом, смутно думал об отпорах, таил обиду, потом взрывался, например, так: «че?! че, ты сказал?!”
Или склонял разочарованно голову набок: «жизнь обещала - но что же я вижу? Я стоик на кресте; себя жалею, других жалею, но как печально, что все мы так жалки…»
Комм:
Обижен на смерть и вот уже слезы – вода из скалы…; достаточно усталости и вот уже слезы…; достаточно слез, и вот уже текстов цветы…
2 книга:
Смерть как взрыв, а внешне - хлопок; и: либо взлетает Светящийся ангел, либо, хлюпая, брызгая, опадает помойный осадок.
Комм:
Если облить помоями белого ангела, то он десять лет будет от них отмываться…; каждый пролет над помоями у него вызывает новый приступ болезни…; также он может охрометь навсегда…; а смерть его действительно вспышка…
ЦИТАТЫ, Уэльбек из благоухающей Франции:
Я знаю одно: такие, как мы есть, мы смердим, ибо насквозь пропитаны эгоизмом, мазохизмом и смертью.
Комм:
Чем лучше наши духи – и наша пресса - тем больший смрад мы можем себе позволить, не нарушая приличий…
Инет:
Агония и болезнь при жизни, как наковальня, как жерло, могут помочь человеческой душе измениться при самом конце жизни так, как кузница меняет форму железа.
Комм:
Сильных, меняющих впечатлений при жизни не было, так, слава Богу, при смерти будут…
Смерть – это коэффициент, на который наша жизнь будет умножена…; думаю, больше единицы он не бывает…; речь идет лишь о том, как много мы потеряем из прожитой жизни… (но я ведь и так знаю, что в ней были сплошные потери и пустые места?)
3 книга:
Я мыл полы весь день - после работы вымылся, выжался, вытерся насухо... - и теперь я вот эта половая тряпка. ...Это я засох; пересохло все, да еще и, конечно, с буграми, узлами; а тут порвано - был конфликт; а как по центру изношено, заметили? Мне теперь надо боком, надо ухитряться жить краями. Слушаешь разговорчивого собеседника, выражаешь заинтересованность, а сам незаметно край подставляешь. И льет его речь, как дождь ночной, стучит по жестяной трубе... Но как все же трудно жить с выжженным центром! Как трудно вставать утром! Расставляешь ноги пошире... Все делаешь осторожно и коряво, как несмазанная черепаха... Иногда махнешь рукой на все свои владения, притулишься где-нибудь в уголочке, бросив все остальные свои углы - ведь у меня и есть одни углы. ...Пытаешься задремать, расслабиться, но эти черные углы смотрят на тебя, пугают, дышат холодом... Иногда соберешься с духом и направишься туда, перебирая полуватными ногами и бодрясь деревянными руками - и, тем более, глиняным лбом - войдешь, как ни в чем не бывало, включишь свет. Сразу закричит все здешнее запустение... Да и что делать? Красить стены, чтобы встречали меня все эти ядовитые радости, веселые как мухоморы. А сначала навести порядок... Зря пошел я в этот угол. Много ли человеку надо; мало ли что, что числятся за ним эти углы. Как теперь выселить всю эту обшарпанность? И каким яблоком пустоту заесть? Свет-то выключил и, кстати, что-то дороги обратно не найду...
Комм:
Раньше даже углов боялся, а теперь и самой смерти - вроде не очень… И все выжженные места снова заросли, да еще и гуще прежнего (алкоголем ведь не выжигал молодые побеги…) И с запустением свыкся… (если оно вообще возможно в нашу информационную эру, да при путинском натиске…)
2 книга:
По сути, человек не воспринимает свое тело как таковое, а лишь как приложение к душе: причиняет оно боль душе или наслаждение. Живи, пока текут крови реки. Трудно видеть мертвое тело тому, кому трудно отделить душу от тела. Ты душевен, раз так боишься смерти.
Щупать свое тело как скатерть. Воспринимать тела других как страшные и прекрасные маски. Пришли в масках! Пришли в теле, как в водолазном костюме. Как марсиане.
Комм:
Низводить все: скатерть до одноразовой салфетки, тело до скатерти, дом до домушки. Огромное количество материи меня атакует, но мне нужны лишь сигарета и спичечный коробок…
Живи, пока ты нужен земному шару – сегодня здесь, завтра за тысячи километров - или хотя бы экрану – тоже калейдоскоп… («Ветры сильней на планете задули – людей начинают сдувать» «В экранах калейдоскопы совсем сумасшедшие – лишь тренированные могут выдержать натиск»)
ЦИТАТЫ, разоблачительница Егорова:
После Андрюшиной смерти Шура как-то сказал, что был его учителем - это же смешно, чему он мог его научить? Своему "таланту" плести закулисные интриги, охаживать глупых женщин, эксплуатируя свое красивое лицо и использовать их в своих гнусных целях. Как прозорлива и умна была Мария Владимировна, мама Андрея, называя Ширвиндта "железной маской",
Комм:
У всех евреев одни и те же смертоносные «таланты», инстинкты, манеры…
Инет:
В смертельной болезни ты начинаешь жить иначе: изменяется круг интересов, круг чтения, ты начинаешь другое смотреть, слушать, другое изучать. Изменяются и отношения с людьми, с близкими, с новыми знакомыми, с которыми сталкиваешься в жизни.
Комм:
Комики тоже умирают… И позитивисты…
3 книга:
Кто же это все городил, а потом забросил? Памятник он, что ли, себе ставил таким макаром? или тоже пытался что-то понять... Обнадежился излишне и отважился строить. А потом сбежал; или сломило его; какая-нибудь балка упала, и хорошо, если не на голову. Он всю жизнь потом повторял: «хорошо, не на голову!» - просто нарадоваться не мог. ...И не должен я ломать, ломать - не строить; да и куда мне, инвалиду, ломать; а тем более строить. «Согреть бы теплом все это, когда наступит лето...»
Комм:
Природа не провоцирует мысли о смерти – даже холод ее только бодрит, даже кора ее вызывает нежность. А вот дела вначале бодрят, а в конце часто ты не удовлетворен ими. «Суета сует» - знаменитая мысль, с которой уже помереть нетрудно…
2 книга:
«…А тот парень умирает. Рак. Он – слесарь и застудил, наверное, бок под автобусами. Мучается, не знает. 4 месяца высокая температура. Не проходит и всё, а болеть – пока ничего не болит. Слабость только, а был здоровенный. Исхудал. Стал раздражительный, не очень-то подойдешь. А что жена у него? – пустота. Скажет ей, ища утешения: «сядь рядом» – она сядет и сидит, молчит. «Что, нечего тебе сказать? Ну иди тогда» – уходит. …Я бы ему сказала, что есть грех, потому что есть сатана…» /«Какой грех! Разве об этом надо! Надо о том, что жизнь не кончается, что есть Бог!..»/
Предсмертье – это сильный шанс. Вот я понимаю, но суета жизни берет свое, а ему только скажи – и получится. Словно включили прожектор в ночи и высветили тебя, суетливо копошащегося.
…Но пойдет к нему не мой трепет, а мамино рвение, Бог грозный и сатанинские козни, и требование «смирись» /«смирис»/ - хватают тебя ухватистой крестьянской рукой за волосы и пригибают вниз.
Комм:
На лицо уже не помню… На нашей улице, наверное, уже все взрослое поколение из моего детства перемерло. Время – коварная вещь; терпеливая, с виду безмятежная, почти неподвижная; максимально незаметно подползает – как львица к антилопам…
Какое, все-таки, счастье, что Бог дал мне Дело! Неважно, что не помогают и не подхватывают – я-то знаю, что оно настоящее. А настоящее себе пробьет дорогу… - надо лишь посадку сделать. Иначе перед смертью был бы жалок – в шлепанцах, в кроватке, в туалете на очке, с хныканьем и мелкими капризами…
ЦИТАТЫ, разоблачительница Егорова:
Голубкина на каждом углу кричит, что у Андрея было
столько женщин, что одного их перечисления хватило бы на целую книгу. А
как-то со сцены заявила: "Все знают, как он ко мне хорошо относился. 12-го
числа в Риге я ему массаж делала, а 14-го он умер". Она же сама себя
высекла, как унтер-офицерская вдова, он умер 16-го августа. Не помнить
день смерти собственного мужа - грех. Ей просто на него наплевать. Плучек
к своему юбилею приказал снять в фойе театра портреты Андрея Миронова и
Анатолия Папанова. Был еще "друг дома" критик Поюровский. Мария
Владимировна ему очень доверяла, при жизни назначила своим
душеприказчиком, а после ее смерти он тут же переиздал книгу "Андрей
Миронов глазами друзей", в которой совершенно необъяснимым образом вдруг
появились статьи Голубкиной и Плучика. Я напомнила Поюровскому, что Мария
Владимировна этих людей не терпела
Инет:
Когда человек болен, он перестает мыслить с позиции силы. Он ценит возможность хоть какой-то поступок совершить самому. Он лучше понимает, что состояние здоровья, которое мы считаем нормой, — это дар, это чудо.
Комм:
Ценит… - 3 дня? 2 недели? Научить душу страданиями так же трудно как высечь плеткой воду. Только почти беспрерывные, постоянно возобновляемые страдания в этом смысле могут помочь (причем, сильные – а то я про свой застарелый геморрой на недели забываю). Иначе бы и смерть была не нужна! Лишь в ее присутствии, на ее фоне человек жизнь ощущает как чудо…
3 книга:
«Ззадубел как подъемный кран. У нас, работяг, жизнь такая, что и после пол-литра не всякий раз отмякаешь…»
Комм:
Отмякать задубелому вредно – отмякают болячки и можно легко умереть. Легко жить либо в холодном (задубелом), либо в горячем состоянии – а тепленький должен прятаться в тепличках, постоянно следить за здоровьем, ходить по больничкам…
2 книга:
Возможно ли муравью вместе со всеми не строить свой муравейник. Иду по улице, как в затерянном пространстве /время уже затеряно/…
Позавчера читал про идеи /Эпштейн/ - и захватили идеи. Вчера узнал о смерти знакомого – и объяло её грозное дыхание, обновив мысль о жизни. Сегодня читаю историю – и растворился во времени. И всё до крайних степеней.
А ведь это и есть та профессорская модель жизни в убежище: вот мои книги и больше мне ничего не нужно. В нашу пост-эпоху это всё более и более соблазнительно. Может, всего-навсего, мешает твой жестковатый, негармоничный характер. Меня и в убежище постоянно корежит и заносит, достаточно какой-нибудь малости, вроде телевизора или газеты. Нет, важнее то, что у тебя не тихое убежище, а сумасшедший дом и просто нет средств, чтобы жить как хочешь.
Комм:
Сами смерти до поры до времени громыхали только в отдалении, но всей остальной бренности и болезненности жизни у меня и вокруг меня всегда было с избытком; и я даже думаю, что это норма, что сообщество каких-нибудь молодых лучезарных качков, «прожигателей жизни» - это нечто из сказок, реклам… Уж распри-то людишки обязательно устроят! Денежные проблемы у них обязательно будут! Как и похмелье или, допустим, растяжение мышц…
ЦИТАТЫ, разоблачительница Егорова:
Дети прочтут и проклянут эту правду вместе с ее автором (Таней Егоровой), но у их родителей появится уникальная возможность расплатиться с долгами при жизни, не таща с собой в небытие этот грязный скарб - грехов, предательств и вранья.
Таня Егорова такой же участник этого циничного актерского карнавала, и в этой смертельной пляске она не жалеет себя и в сотый раз повторяет - ах, если бы. . . если бы. . . если бы. . .
Комм:
Если ты точно будешь умирать, может, с тобой хотя бы кто-то из близких «расплатится», но если ты будешь только «сильно болеть» или тебя в реанимацию спрячут, то ты сгинешь на раз, два, три и даже не пикнешь… (тем более, после инсульта или если альцгеймера схватишь…)
Инет:
если человек правильно судит о себе, то умирая, он начинает вспоминать, как он вел себя по отношению к другим людям. И понимает, что сейчас, вдруг, получает от многих людей, о которых он вообще забывал, тепло, поддержку, сострадание, помощь. Его это потрясает. У него появляется время проверить свою совесть. Его совесть говорит ему: «Ты ведь так не поступал, для этих людей ты не делал ничего. Они все это дарят тебе. Почему? Да просто потому, что они почему-то тебя любят, умеют тебе сострадать. А ты?» И ты, возвращаясь к себе, понимаешь свое недостоинство, и у тебя появляется благодарность не только к Богу, но и к людям, которые тратят на тебя время, пытаются тебе помочь. Это могут быть совсем незнакомые или те, о ком ты даже забыл думать или сам с ними когда-то поступил плохо. И в этот момент такая благодарность может избавить человека от всей гордости, от той позиции силы, которую он считал нормальной для себя, от невнимания к другому человеку. Чем более ты понимаешь, как ты можешь страдать, как ты не можешь владеть своим телом, тем больше ты к другому человеку исполняешься этими чувствами. Ты видишь помощь и поддержку со стороны других, причем среди них есть и те, кто болеют вместе с тобой и ещё хуже тебя болеют и страдают. Среди них есть мужественные добросердечные люди, которые вместо того, чтобы заниматься своими проблемами, здесь же, в палате, помогают тебе. Разве это может не изменить человека?
Комм:
Если я все сделать успею, клянусь, я буду умирать напевая и о избытка чувств всем больным вокруг примусь помогать…
А вообще, и болезней для подобного «воспитания» было бы достаточно – слабость, по крайней мере, точно смиряет, а боли поневоле делают мужественней…
3 книга:
Перед всяким мероприятием происходит собрание, где составляются и уточняются списки: «я в списке, товарищ, разрешите пройти» - «Пардон...»; «Вы в списке?» - «Должен быть, должен быть...» - нервно потирая руками - «Щас проверим...»; «Где списки? Постой, где списки, тут еще пять членов, куда они запропастились?» – «Я их видел у Марьи Иванны, но это было еще до последних согласований» - «Тьфу ты черт, обождите товарищи». «...Теперь только после обеда, возможно, даже не раньше пяти...» - «Как, ведь мы же в списке?» - «Тут все в списке, чего вы кричите, я-то при чем?!».
Комм:
И в больницах списки, и в морге… Как стать личностью, если ты еще не из всех списков выпал? Как стать волевым, если и живешь и умираешь за компанию… С виду покорно плыть в стае, но мудро усами шевелить… - я забыл, кто это был, но на меня с детства производили впечатление такие стариканы-мудрецы… К формальностям надо относиться прохладно-вежливо – так намного дольше проживешь… И на приличия не стоит тратиться - иногда ведь прямо рвешься, из сил выбиваешься, чтобы «соответствовать»! (или наоборот, чтобы через понты выделиться)
2 книга:
По соседству ломают старый двухэтажный бревенчатый дом. Оттуда доносится убийственный грохот и тревожные крики: «Назад! Назад!!» - «Держи!» Как будто близок смертельный несчастный случай.
Комм:
Ломать не строить - но и убиться легче…
ЦИТАТЫ, Мелихов:
Массовая культура — это дубина народной войны. Там по-прежнему есть место подвигу, великой любви, побеждающей смерть, великой ненависти, красоте... Все это очень примитивно, но это примитивные формы романтизма, вечного искусства, которое творит идеалы. И так их концентрирует, что они властвуют над умами дольше, чем любой реальный человек.
Комм:
В молодости великая любовь побеждает смерть, а в старости великая смерть побеждает любовь и ты с легкой усмешкой прощаешься со своей постаревшей подругой…
Инет:
Часто мы путаем тяжелые страдания, которые делают человека капризным вынужденно, и такой «каприз черствости», когда совесть в человеке почему-то не начала его будить. Я очень боюсь ошибиться между этими двумя вещами, потому что видел, как человек одновременно просит прощения и не может остановиться. Говорит: «Вы меня простите, что я такой». И тут же мгновенно начинает требовать, потому что ему очень плохо, страшно, тяжело, и он уже не знает, что делать с собой.
Комм:
Может, чьи-то жизни Богу настолько неинтересны, что он их, как книги, досрочно закрывает. «Книг слишком много – даже Богу невозможно их все целиком прочитать»… Чего обижаться? Разве мы так уж стараемся оказаться интересными Богу, чтобы Он нас, как ценную книгу, берег и защищал от несчастного случая?
3 книга:
…Потом это уже списки усопших, великих усопших, великих в той или иной области, в то или иное время, в той или иной степени. И усопших в том или ином кресле, в то или иное послеобеденное время... И в той или иной степени: кто-то захрапел, а кто-то просто задремал прилично.... И всякий в списке знает, что между последним в списке и теми, кто вне его, дистанция огромного размера - это все равно, что расстояние между пассажирами и провожающими на вокзале, когда уже отходит поезд и самолет взлетает.... Но только провожают одни домашние, да и то многие из них в своих списках. А если и есть неудачники, так многие из них так прытки, что успевают вскочить в какой-нибудь совсем неизвестный, упущенный тобою список раньше, чем ты отправишься на этот самый заслуженный отдых... - в Ялту, на море. Так что пусто на вокзале, кажется, только один я никуда и не уехал. Ночь, запах мочи отъехавших; милиционер подходит, шутит: «бомжуем?»
Комм:
«Евроремонт и смерть» - великая была бы книга… Или: «Переезд после смерти в Европу». Посмертная реализация самых заветных желаний… Что бы я захотел?! Вечных купаний?! Возможности наконец-то пообщаться с умными людьми?!
2 книга:
Я не хочу удаляться от людей /в некие «башни Духа»/, буквальное же общение в этом мире невозможно… Невозможно было и во времена Христа – и поэтому Он был обречен на страдания, непонимание и смерть. К чему я, кстати, тоже не готов - тогда как в духовном смысле готов и страдать, и терпеть, и умирать. Христос открыл человеку возможность стать богом для того, чтобы он сумел сам справиться со своей душевностью.
Комм:
Просто духовные страдания мне более привычны – они же едва ли не ежедневны. А смерть духовная так же ужасна, как и физическая; меня именно как покойники ужасают духовно мертвые люди – и я явно лучше умру физически, чем стану таким же манекеном…
ЦИТАТЫ, злобноватый еврейский эмигрант Шленский:
Американцы не проливают над своими
замечательными благами вожделенные слюни и умилительные сопли, свойственные
нашей русско-еврейской эмиграции, не устающей рабски благодарить и славить
американское правительство за неслыханное колбасное изобилие. Посмотришь на
такую вот эпическую Сару Моисеевну, покупающую в “русском магазине” те самые
деликатесы её мечты, которыми коммунисты обещали потчевать её при коммунизме, и
становится тошно. А если подойдёшь поближе к этой выразительной очереди с
семитическими лицами и знакомым неповторимым акцентом, ощутишь желудочные
запахи, услышишь клокотание слюней, уловишь прерывающийся от гастрономических
восторгов тембр голоса, которым дожившая до коммунизма покупательница просит
отрезать кусочек того и шматочек этого, то непременно вспоминается Освенцим и
Бухенвальд. “Каждому своё”, как справедливо утверждает немецкая пословица.
Кого-то сожгли заживо, а у кого-то вся жизнь свелась к пусканию обильной слюны
на копчёности, солёности и прочие деликатесы. И то, и другое одинаково страшно и
противно, и непонятно даже, какая смерть страшнее для души - от адского огня
немецкого крематория или от запаха и вкуса американского колбасного рая. Разные
нации и государства истребляют евреев разными способами, кто как умеет.
Комм:
Навет на еврейские слюни… Они наоборот скажут: это вы, гои, к колбасе непривычны; клокочете завистью от того, что мы вволю покупаем лучшей колбаски… Но вообще это тема: как умирает «колбасный» еврей? Наверняка до последнего рассуждает о возможности выздороветь – и запредельной науке (цена уже не имеет значения!) Звонит самым разным знакомым – и знакомым знакомых - врачам (и втрое глубже, чем я, роется в медицинском инете!) Принимает целые груды таблеток – причем, о каждой прочтет целый том…Опять же, требует самой лучшей еды, любимой бранью и склоками себя отвлекает…
Инет:
Самая тяжелая навязчивая мысль — понимание того, что ты бесповоротно оторван от всех людей. Ты оказываешься в положении, когда происходит «поворот». Ты привык к тому, что вокруг тебя люди: любимые, хорошие. Они могут тебе помогать, поддерживать, утешать. Но если ты болен, и болен смертельно, — вот операционный стол, кто из этих людей сможет тебя избавить от него? Никто. Живём вместе, но умирает каждый сам за себя.
Вместе с тем, происходит не только разрыв прежних связей, но и образование новой связи — между тобой и Богом. В этот момент может произойти принятие Бога как отца, родителя, от которого в первую очередь зависит твоя жизнь, который тебя любит и все эти разорванные и потерянные связи рано или поздно восстановит и поможет тебе. Поэтому ты начинаешь молиться по-настоящему, когда никто не может тебе помочь, и чувствуешь — Бог всё ближе, ближе, ближе…
Комм:
Я и так от людей оторван, а с Богом связан… Мне даже кажется, что связь с людьми и оторванность от Бога – вещи настолько иллюзорные, фиктивные, надуманные, внушенные! Просто об этом принято говорить, ведь внешне мы видим людей, а не Бога… Внутри мы видим только Его! (или дьявола) – а людишки там лишь как призраки и муравьи… Даже о тех, кто мне наиболее дорог, я не очень-то могу себя заставить думать в их отсутствие – и думать вообще… О себе-то не очень думаешь – только о своих делах, только в связи со своими делами и обстоятельствами…
3 книга:
…Сам-то Христос творил все эти чудеса без аллегорий, но с тех пор мир изменился, от грани мира физического подошел к грани мира духовного и теперь всё физическое есть аллегория духовного. …За этой гранью размножение христов, превращение их в целый народ - «Я в вас»...
Комм:
В городском, с мертвой природой, материей мире, где люди уже почти перестанут рождаться физически, наверное, размножатся духовные сущности. Многие будут как я – жутко интеллектуальны и бездетны. Все как детей будут пестовать свои теории, фантазии, Миры – и те будут великолепны… (Или же примутся переселяться на землю – где сначала им придется воевать с комбайнами не хуже, чем с танками… Война базаров против магазинов! Я точно буду за базары!)
2 книга:
Нужно знамя. Кстати, когда я читал про военные сражения мне всегда была немного странной значительная роль и даже само наличие этих детских игрушек. В драке они же немыслимы. Освященная знаменами драка, смерть как в детской игре, иступленная защита фикций, воодушевление фикциями, языческое божество, только и могущее, что заставить дуболомов встать в шеренгу.
Комм:
Священная война, священная жизнь… смерти священной мешает стать боль, слабость, неприятные процедуры и запахи… И все же она святая, конечно, раз каждого делает сначала отшельником, а потом и совсем не от мира…
ЦИТАТЫ, Богомяков:
Даже анархобиокосмисты Святогора, добивавшиеся права на индивидуальное бессмертие и бытие в космосе, предполагали, очевидно, какие-то комитеты, распределяющие очередность воскрешения из мертвых и отправки в космос без скафандра.
Комм:
Космос – это мертвые владения дьявола, и Бог - это малыш, поднявший на нашей маленькой планетке бунт в этом мире безбрежной смерти… Если Космос Его задушит, то весь мир опять будет мертв абсолютно (Бог спрячется в какой-нибудь трещинке?! Как первобытный человек, будет собирать ягоды и жечь костры…)
Инет:
Это как те слова, что Христос сказал апостолу Петру незадолго до вознесения о его миссии: «сейчас ты идешь, куда хочешь, но будет время, придут другие люди, возьмут тебя за руки и поведут туда, куда не хочешь». Вот когда умирание происходит, то это такой же страх, как если тебя закрутили на каком-нибудь чертовом колесе, с которого ты просишь, чтобы тебя сняли, а тебя никто не слышит.
Комм:
Вынужденный поход на смертельно опасную операцию… Пока самая большая операция у меня – удаление аппендицита (кстати, было жутко – в операционной у предыдущего больного как-то неправильно текла кровь; и вообще там было как в морге; и мне стало дурно, когда во мне ковырялись… Я наверняка буду испытывать дурноту перед смертью…)
3 книга:
…«Нет никакого осуждения людям, живущим зимою духом, а летом телом»…
Комм:
Живя и телом, и духом две жизни проживешь и никогда не устанешь - и не соскучишься даже в одиночестве, потому что будешь нов самому себе… (жены же – бремя; как и дети…)
Евреи и мусульмане делают своему члену обрезание – не пророчество ли это о том, что избранный народ будущего будет делать члену своему отрезание?! Евнухи наверняка не только прекрасно поют (тем более, если их не гнобить, а напротив, дать жить отдельно целым народом) А с другой стороны пусть будут многодетные семьи; только малодетные семьи – с абортами и сексом с презервативом – мерзость пред Господом…
2 книга:
Повторяю: я сам не стал лучше и спасаюсь только делом, трудом. Претерпеваю труд, как вериги «холодного» покаяния. Если бы было больше любви, то меньше было бы нужно труда. «И малейший в Царствии Небесном больше его», скрученного, уплощенного, мучительного. Если вы, делая, чувствуете радость и свободу, то вы не трудитесь, а творите. И, напротив, занимайтесь вы каким угодно «высоким искусством», но если это трудно, то это труд, а не творчество. Результаты труда всегда таковы же, как и он сам: столь же /много или мало/ скрючены, уплощенны и мучительны. Ещё привычка, штамп – это они дают «гладкие» вещи. Труд, если не стремится обрести легкость творчества, неизбежно приходит к легкости привычки, штампа, пустоты. Не может человек долго выносить трудность, просто нет у него на это сил. Терпеж, т.е. испытание на прочность - это потенциально смертельное испытание…
Комм:
Если справляешь с трудным – тешишь гордыню, если пробавляешься легким – имитируешь занятость. Т.е. так или иначе, но всего лишь растрачиваешь данный потенциал, молодые силы, атомную энергию своего внутреннего мира. Может ли бороться со своим затуханием пролетающая искра? Ей надо влетать во все более насыщенные кислородом миры… (Пока у меня именно так получается…)
ЦИТАТЫ, Малицкий:
Угадать со смертью как раз перед приездом племянника, чтобы не пухнуть тут месяц в пустой избе,
Комм:
В забытой деревне как на том свете… В одиночестве – после полувека общения – то же… Попытка общаться с другими людьми вроде эмиграции; учишь иностранный язык, ведешь себя смирно, как приезжий…
Инет:
А не возникает ли ощущение какого-то отдаления: семья останется, у них начнется своя жизнь, жена выйдет замуж за кого-то ещё, а я вот уплываю, — и некое охлаждение на этой почве?
Комм:
У них начнется своя жизнь - но ведь тоже скоро закончится… И о потере «жены относительной» невозможно сильно жалеть…
3 книга:
Религиозным надо говорить о культуре, а культурным о религии для того, чтобы они стали шире и потенциально сильнее, но это задача стратегическая, ведь можно нанести вред, расширяя человека – он еще и с этой-то широтой не справился…
Комм:
Смерть – это целое измерение человека; без знания тяжелых болезней и смерти человек никогда не будет объемным. Поэтому если рядом с тобой никто не умирает, то надо про смерть хотя бы правильные книги читать, слушать рассказы…
2 книга:
Вовка отрастил бороду и усы и как-то вдруг изменился на внешность. Стало меняться и его поведение… Такой красивый, печальный, впалый семинарист, гуманитарий с печатью нереализованности и, не дай Бог, ранней смерти. Но его большой любопытный нос и сластолюбивый рот противоречат трагедии.
Всё происходит как-то вдруг: вдруг уезжает кто-то и вдруг сходятся, вдруг умирают и вдруг сходят с ума - но и вдруг испытывают озарение или хотя бы подобие прилива сил. Ведь все заняты собой, свою судьбу бы разгадать, где уж чужую, которая есть загадка двойной сложности.
Комм:
Расспросить бы его, на какие периоды он делит свою жизнь (и как вообще ее осмысляет?! Неужели никак…; неужели не скажет ни одной небанальности… В духовном смысле все технари – гробы, евроремонтно окрашенные…)
ЦИТАТЫ, Буццати:
Солдат чувствует тяжесть мертвого тела, непомерную, свинцовую тяжесть.
Голова, лишенная опоры, страшно откидывается назад. Рот, хоть на нем и лежит ледяная печать смерти, чуть приоткрывается.
- Поддержите ему голову! - приказывает он с глухой яростью, словно покойник - он сам.
Комм:
Шинели военных как саваны…
Инет:
Пушкин заповедовал своей жене: держи по мне траур столько-то лет, а потом обязательно выходи замуж, надо поднимать детей.
Брак навсегда заключается. Он мог бы сказать: ни за кого не смей идти, неси свой крест, встретимся на небесах и так далее. А он ей сказал: «Если умру, подожди несколько лет, помолись, а потом выходи замуж обязательно».
Комм:
«Год обо мне подумай, еще год нового мужа поищи»? Но ведь это все от характера и обстоятельств зависит. Тем более, что Пушкин очень походил на обезьяну и брак с ним наверняка хотелось поскорей забыть, «заесть». (Стихами он ее заманивал?! И был ведь ебарь, будь здоров ей расчесал ****енку… Слабо верится, что со своим Ланским она уже до брака не встречалась; да и с императором…)
3 книга:
Исчезли многие перегородки, размягчились многие предрассудки о том, как можно писать – и легче, живей потекла река…
Комм:
Десятилетие до нынешнего времени писательство мое протекало в весьма скудных местах, посреди смертоносной пустыни; всего ручеек оставался, и до смерти было два шага. Сейчас же вновь полноводность! Правильные темы и методы, опять же, помогли – и тема смерти как начало новой жизни… (Ты можешь умирать в 58 и прекрасно себя чувствовать в 75 – так и было с отцом…)
2 книга:
Тот мертвый, лежащий в морге ещё недавно лежал на диване, всю долгую жизнь лежал на диване и не думал о смерти – гибель с миллионной попытки – это ведь какая-то странная, непонятная людям игра. Ему говорят «всё!», а он не понимает: «как? о чем это?», ему кричат доверительно в ухо «всё! Всё, дед, собирайся, сам видишь, что пора, совсем ведь ты доходяга, пошли», а он всё качает головой, всё говорит «нет, я не понимаю, я не хочу понимать, вы ошиблись адресом, я не хочу, я ещё не готов» - «Совсем спятил» – улыбаясь, добродушно говорит смерть санитару. …Его проводят в операционную, там все в масках и скальпели держат в руках; «да вы не бойтесь» - звучит ободряющий человеческий голос, но кто сказал, непонятно, наверное, тот, что без скальпеля. Ему помогают взойти, взобраться на ложе, быстро покрывают белой простыней лицо. И делают «чик». Всё стало глухо, кто-то возится в его животе, как животное кошка Мурка и он чувствует, что она никогда не отцепиться и он никогда не вернется, и уже невозможно бороться, ведь ориентировка совершенно потеряна, лицо накрыто, а руки, наверное, привязаны, в ногах же силы нет, и разве под ними остался пол? «Будь, что будет» - думает старик и это была его последняя мысль в этой жизни до того момента, как он очнулся в незнакомом огромном доме, в незнакомой маленькой комнатке с невиданной белизны потолком. Тут уютно и сумрачно, как светлой ночью, и неизвестно, когда и каким будет рассвет…
Комм:
Да, в жизни как в морге после всех операций, что с нами проделают в детстве…
ЦИТАТЫ, Мамлеев в интервью:
Цель этой цивилизации - уничтожить в людях само представление о смерти. Вплоть до того, что даже похороны близкого человека не должны занимать больше десяти минут, после чего обязательно coffee-break. Почему? Просто потому, что человек, который думает о смерти - плохой потребитель, он забывает силу денег перед лицом силы, которая выше денег.
Комм:
Цивилизация строит рай на земле – и считает, что ради охраны своего рая стоит устраивать ад всем остальным, убивать их с помощью приборов и кнопок министерства обороны. Ад – это другие, смерть – это другие – и эти другие, если по-честному, сами виноваты… Слышал, что в Японии уже собираются построить целый город для стариков – наверняка рядом с огромным крематорием… Стариковские премудрости, знание смерти уже никому не нужны – манекенам и дебилам оно служит укором…
Инет:
Мне кажется, во-первых, необходимо проявить мужество жить в этой ситуации так, как будто ты не умрешь никогда. Стремись, пока ты хоть какое-то качество жизни сохраняешь, не проваляться всё это время со своими проблемами на диване, а помочь людям и так далее, то есть дорого продать свою жизнь в самом лучшем смысле этого слова.
Это тоже часть духовной войны. Известно же, что некоторые люди, которые попадали в тяжелые ситуации в войну, все израненные, до последнего патрона отстреливались, боролись с врагом. Так и тут, наш враг — это эгоизм.
Комм:
Гриппуешь и воюешь – или даже у тебя воспаление легких, гангрена… – и думаешь: что скорее убьет? И кого я сам убиваю? Неужели здоровеньких?
3 книга:
Красиво умная голова, красиво добрая душа…
Комм:
К черту, я согласен и на некрасивые… Красив ли я? А судьи?! Красив ли старый пень? А в смерти какая уж быть может красота… Если смерть атакует, то ты как шахтер и черен, и покорежен – но если отходчив, то это пройдет после душа – или даже стоит рукой по лицу провести… «Я красив, но неприличен!» Мне кажется, что иногда я бываю даже до неприличия красив – но обычно из толпы лишь ростом выделяюсь…; и в гневе страшен, в духоте бледен и у меня от рожденья слишком крупный нос и запавшие глаза…
Кстати, болезни как собаки – а большинства собак я не очень-то боюсь… И раз я сам отходчив, то почему не быть отходчивыми и моим недугам…
Голова красива, когда аргументирует добро, а душа красива, когда по всем ее настроениям, как облака, пробегают легкие мысли (т.е. они обе красивы, когда дружат! И в одиночку красоты не достичь никогда…)
2 книга:
«Очевидцы и служители Слова» – ведь им действительно осталось только слово после смерти Христа. До них была материя, а теперь душа, и ее самоосмысление через слово.
Комм:
Сейчас после людей полно фоток остается (и видео с аудио), но насколько долго будут их хранить? Информационный океан быстро смоет, похоронит любую память. Люди нынче безымянны, очевидно, что им надо заново родиться и иначе проявлять себя… (Иначе их вновь всей массой на очередной войнушке уничтожат; да они и сами размножаться прекратят…)
ЦИТАТЫ, Летов (Сергей, а не Егор):
Курехин любил демонстрировать обнаженный торс на репетициях поп-механики. Умер от почти невозможной болезни: саркома сердца. В середине восьмидесятых Сергей придумал такой трюк - он играл стремительный пассаж на рояле и ему как будто бы не хватало клавиатуры... Он падал из-за рояля (якобы плохо с сердцем). Мне помнится, как он просил меня и Африку убедить администратора Ленинградского Дома Композиторов, в том, что у него бывают сердечные приступы, и что, было бы здорово, если бы вызвали скорую помощь во время концерта или хотя бы расстегнули рубашку, побрызгали водой и т. п.
Цепь этих смертей не прекращается. Организатор первого фестиваля памяти Курехина Борис Райскин по окончания фестиваля покончил с собой (февраль 1997). В октябре 1998 года покончила с собой дочь Курехина Лиза, которая была очень похожа на отца. В прошлом году в день смерти Курехина 9 июля умер его партнер по «Аквариуму» и «Поп-Механике 1» Александр Кондрашкин. Умерли некоторые музыканты, принимавшие участие в Поп-механиках», но я не хочу вспоминать дат и деталей.
Комм:
Не знаю, как сейчас, но раньше в конце декабря показывали длиннющие списки умерших за год знаменитостей – многих знал, как родных, свыкся с ними, у многих на фото были лучезарные лица… (Курехина тоже помню – иронист-насмешник-атеист; типичный для еврея расклад; и внешность – умненький красавчик-парень; не хватало, по сути, только одного – честного отношения к гоям; это была обычная еврейская мафия…)
Инет:
В момент умирания таинственные вещи происходят в человеке. С изумлением обнаруживаешь, что у человека сквозь бред иногда проявляются духовные переживания. Он что-то видит, узнает что-то, чего ты еще не понимаешь. С ним продолжает что-то происходить, видимо, очень важное, только его уже трудно спросить.
Комм:
Сволочи-врачи спрятали моего отца в реанимации… А как они брата лишили головы… Ну и меня целый год мурыжили (это только из последнего…) По сути, люди, которым даны все средства, едва ли хоть раз реально помогли! Зато губили неоднократно… Врачи – это очевидные помощники смерти, а учителя – очевидные убийцы знаний о жизни… (Говорю все это сейчас, потому что перед смертью уже может быть поздно! Говорю это, может быть, в сотый раз, потому что с одного раза ни до кого не достучаться…)
3 книга:
Религиозным надо говорить о культуре, а культурным о религии для того, чтобы они стали шире и потенциально сильнее, но это задача стратегическая, ведь можно нанести вред, расширяя человека – он еще и с этой-то широтой не справился…
Комм:
И никогда не справится – разве что лом смерти (болезни, угрожающей смертью) поможет!
Мои книги тоже станут сильнее, когда на них тень моей смерти уляжется…
Живым лучше ничему не учить словами – живые не учат, а заражают своим примером – учат только болезни и смерть стариковская… Моих поучений никто никогда не слушал – видимо, казался слишком живым! Никто не понимает, насколько у меня с молодости велик болезненный опыт…
2 книга:
Уже после смерти у них уберут престолы, и они сделают ужасное открытие, а у нас уберут дорогу и мы будем как тренированные спортсмены. (Так я был удивлен, взяв после тяжелых набивных мячей обычный баскетбольный мяч – обычно отнюдь не легкий.)
Комм:
Земля для тренировки, а на том свете будет игра? Или земля для тренировки, потому что на том свете еще труднее нам придется? «Рай» - это всего лишь конфетка для обмана ребенка? Но разве игра после тренировки не рай? (я прекрасно помню и такие ощущения)
ЦИТАТЫ, некто Васильев:
Тедди мрачно сжег вражеский истребитель, седьмой за сегодня, и огляделся.
Комм:
Компьютерные игры отвлекают от жизни? Но в них убивают, и, значит, не отвлекают от смерти! И в них даже на редкость живут… И футбол тоже есть притча о жизни и смерти… Жизнь и смерть, в городах сжавшись до точки, еще дадут обратный ход и вновь «феодально» захватят планету… И даже идиотские, гнусавые мульты, где все скачут как блохи, помешать не сумеют; это ж, может, неплохо – скакать…
Инет:
Сейчас есть очень много представлений о болезнях, которые якобы смертельны, при том, что они зачастую забирают людей, не потому что они совершенно неизлечимы, а оттого, что люди боятся лечиться, разувериваются, отчаиваются. Не нужно без борьбы принимать их как смертельный приговор, по которому не может быть апелляций.
Комм:
Часто не хватает ни сил, ни мудрости, чтобы самому правильно лечиться – но надежда на врачей только обезволивает, пудрит мозги и отвлекает от себя и от Бога… В инете послушаю двух-трех врачей, отзывы десятка больных – и послушаю свой собственный организм и опыт…
3 книга:
«Я прячусь, потому что если появлюсь, всем начну говорить такие откровенности, что всем станет очень неловко и неудобно»!
Комм:
А придется и быть откровенным, и даже грубить – ведь эти людишки даже Толстого прокинули. И в смерть их надо тыкать носом; так тыкать, чтоб про любую политику забыли - от «родины» начиная и «мировым правительством» заканчивая… (правда, я и сам про все про это еще вовсе не забыл! Так я себя от других не отделяю! Себя первым, для примера, в смерть тыкаю…)
2 книга:
Петух орет, беспокоится в соседнем дворе, может, уже всех наседок убили, скоро его очередь; это ведь нетрудно почувствовать, то, что в этом дворе, в этой среде обитания ты надолго не задержишься, здешним нужно лишь твое мясо, даже не мясо, а сразу суп.
Представляю: вхожу к нему, в его потемки, он словно ждет и смотрит огненным взглядом, стоя боком ко мне. Я говорю «чего ты» и сразу задумываюсь, углубляюсь: он посланец, нынешний представитель бессмертного – не сваришь в супе – петушиного духа, некоего неповторимого племени. Только это может оправдать жизнь петуха, никто, имеющий душу не создавался специально для супа.
Комм:
Мы не только Бога, но и животных не можем разгадать. Все загадки целы, пока связаны; может, ключевая, главная загадка в момент смерти разгадывается? А после нее все остальные сами посыплются – и эта тотальная разгаданность образует новый мир…
ЦИТАТЫ, Андерсон:
Когда с их помощью были получены данные, подтверждающие существование цивилизации на Юпитере, он загнал себя до смерти, работая над проектом связи с ней.
Комм:
Сразу понял, что связь с Юпитером возможна только после смерти…
Инет:
Сказать что-то человеку, который проходит этот путь, я бы не рискнул, потому что я считаю, что этот человек идет путем крестным, и я недостоин. Это я должен узнать, что он, может быть, хочет мне сообщить, и что ему важно, чтобы я для него сделал. Есть такая фраза «Могу ли я что-то сделать для вас?» Она, в общем-то, очень правильная. А могу ли я что-нибудь для вас сделать? Если я могу, я готов.
Комм:
Да не очень-то знаем мы, какие пути проходим… И помимо правильных фраз есть еще и мистика, поэзия, крики. Весь неизрасходованный запас может рвануться на выход (кричу его, да все никак не могу весь выкрикнуть…)
3 книга:
…Сам немного неясен, они немного подслеповаты, вот и выходит, что люди меня «как дерево» видят. Поэтому приходится беспрерывно уточнять себя – «это вот такое и такое дерево» – с тем, чтобы нарисовать им, в итоге, живого человека, которого они и в глаза-то никогда не видели.
А так они, «средние», очень одиноки, потому что когда полуслепой смотрит на полузатемненного, он почти ничего не видит.
Они и себя так же плохо видят – но на себя смотрят очень долго и в самых благоприятных обстоятельствах, например, в темноте, в которой всякий огонек виден.
В общем, не жизнь, а тоска и мучение: тоскливо на других смотреть, мучительно – на себя. Поэтому развлекаются, работают – лишь бы не смотреть на племя человеческое…
Комм:
Индусы умерших вместе с деревьями жгут…
Пока уточнял себя, опять изменился – приходится беспрерывно уточнять себя – с тем, чтобы нарисовать им, в итоге, живого человека и путь его изменений… И смерть только фаза на этом пути… (На том свете я точно не буду писать-рисовать и записывать аудио! Хотя духовный настрой и природоцентричность свою сохраню…)
2 книга:
«Пронзить» – как смертельное ранение в сердце, когда что-то навсегда обрывается и навсегда запевает высокую ноту.
Комм:
Душа как земля привередлива – что-то прорастает в ней, что-то нет. Смертельное ранение в сердце зерна… И каждое растение запевает высокую ноту…
ЦИТАТЫ, Дивов (псевдоним?):
В космосе это неважно, а над поверхностью отклонение в десяток метров бывает смертельным. в плотных атмосферах Земли или Венеры этакие фокусы вообще не проходят - сгоришь. А если идти на авиационных скоростях, то заметят тебя издали, просчитают траекторию и вполне успеют зацепить хотя бы по удаляющейся корме. Над атмосферными планетами умнее висеть невидимкой и постреливать с высоты километров в пятьсот. Выстрелил - отпрыгнул. Пусть у их компьютеров мозги трещат в попытке догадаться, куда именно ты отскочил.
Комм:
Комочки живой плоти в огромных машинах, домах. Почти во всех механизмах бешено вращаются какие-то диски; во всех электричество, которое вообще-то с плотью совершенно не дружит; его, быть может, нам инопланетяне тайно завезли; и слишком архаична смерть - и могилы в этой древней земле – надо придумать новую разновидность электрического, мать его, стула…
Инет:
После смерти разложение тела более быстрое, до смерти оно медленнее, постепеннее, незаметнее; но для души это одно и то же, то есть душа существует и без тела, с которым она была соединена прежде
Комм:
Душа в старом теле, как вода в старом ведре. В какую реку выливается наша вода после разрушения ведра? – вот вопрос… Может быть, даже кто-то пьет ее?! Или, как Бог, плывет по такой реке, купается в ней – и, как мы знаем, даже ходит по ней… (Но мы можем купаться в душах друг друга уже при этой жизни…)
3 книга:
А когда двое полуслепых образуют семью, то их свобода еще более уменьшается: при всяком резком, незапланированном движении можно потерять друг друга из виду.
Комм:
Намертво связанные супруги должны бы и после смерти друг друга не терять… Это катамараны… Хотя с другой стороны, я что-то не слышал озабоченных этой темой. Все эти «катамараны» обычно такие приземленные. Они похожи на двух инвалидов-половинок, вместе с грехом пополам образующих одного целого человека… Им лишь бы быть – а какими, не так уж и важно…
2 книга:
Угасло хотенье и вера в хотенье. Мои силы, мое войско мне изменило, но я ещё им руковожу, я ещё в силах заставить себя и их двигаться. Мне не жалко изменников и я их посылаю на смерть. Не властен, чтоб жили и побеждали, властен чтоб единожды умерли.
До боя ты как и все, «тух-тух» и так я его и эдак, а после боя ты - зарево, сидишь, потому что подкосились ноги, в великом потрясении.
Комм:
Мое тело мне изменило, и я его на пол как тряпку бросаю; мой разум мне изменил, вернулся к первобытным звукам; стоны, вопли, звукоподражание, насмерть изжеванное слово – все слилось в предсмертном клокотанье…
ЦИТАТЫ, Кинг:
Роланд уселся в кресло, словно о продолжении спора (и перспективе мгновенной смерти) теперь нельзя было и помыслить.
Комм:
Кажется, многие опасно больные стараются выбраться из постели в кресло, как в более здоровое и безопасное место. Постель как могила… Как здоровые за счастьем, больные мечтают отправиться в путешествие в места, где нет страданий и боли…
Инет:
Икскуль, описывая момент своей клинической смерти, рассказал, что сначала он испытывал тяжесть, какое-то давление, а потом вдруг ощутил свободу. Но, увидев отдельно от себя свое тело и начиная догадываться, что это его тело мертво, он не потерял осознания себя как личности. «В наших понятиях со словом "смерть" неразлучно связано представление о каком-то уничтожении, прекращении жизни, как же мог я думать, что умер, когда я ни на одну минуту не терял самосознания, когда я чувствовал себя таким же живым, все слышащим, видящим, сознающим, способным двигаться, думать, говорить?»
Комм:
Это должны преподавать в школах…
3 книга (уже не подряд, а на общих основаниях – только по теме):
Тальков – от него шел прямо жуткий запах смерти, как будто он жил в обнимку с ней. От ужасных догм коммунизма сквозь узость догм православия на свободу? Сильный, но узкий человек – это уже не человек, а оружие… Самовоскрешение мертвого - как если бы наркоман перестал колоться, алкоголик – пить, убийца – даже говорить грубые слова…
Комм:
Да, было ощущение, что он в своем прошлом мог и убивать! Убийца, пожелавший стать праведником специфического типа… Хотя взять Высоцкого (или современного Корнилова; да многих блатняков) – их хрип тоже весьма угрожающ, а праведность весьма специфична. И про раннего Высоцкого я узнал много шокирующего – достаточно внимательно прочитать тексты его первых стихов и песен! Убийцей он не был, но без 5 минут уркаганом был! Просто в ситуации стремительного успеха эти певцы стали быстренько цивилизовываться, прятать коготочки… Обычная дорожка в эпоху первоначального накопления капитала… Раз какой-то капитал появился от песенок, зачем разбоем заниматься? Просто выгодней себя приличней вести – как тем же современным продавцам…
2 книга:
Мысли о смерти уходящего в ночь сна: «нет, это невозможно, чтобы это прекрасное живое тело закопали – оно сияющий драгоценный сосуд. …Нет, только закопать, скрыть далеко это ужасное мертвое тело, как хорошо, что существует всепоглощающая земля, больше никому не справится с ужасным лицом смерти».
Комм:
Это отдельная тема – как во сне наслаждаться, оказаться в раю… Другая крайность – смертные сны, подземные, беспросветные, под плитой – наверное, могильной… (Такие сны – едва ли не главный сигнал тревоги?… Если во сне, допустим, мельтешение, то и в загробном мире у тебя будет такая же картина?)
ЦИТАТЫ, Кордвейнер:
Это ужасно пройти через Сад Смерти и потом столкнуться с тупицей вроде этого докучливого зануды.
Комм:
Это ужасно, участвовать в войне и один раз даже в настоящей битве, а потом вернуться в мещанское болото? Или же напротив, с большим вкусом будешь наслаждаться миром… И то, и другое очень похоже на правду, но как стыкуется? (Так известно, что в целом вояки очень плохо с мирной жизнью стыкуются – они и наслаждаются, и раздражаются слишком бурно; хотя их и выручает Большая деятельность, Большая вера, дети, правильная жена, друзья…)
Инет:
Один из реанимированных (лучше сказать, даже не реанимированных – этот человек без врачебной помощи вышел из состояния клинической смерти) рассказывал, что он слышал и видел, как родственники, едва остановилось его сердце, начали спорить, ссориться, ругаться из-за наследства.
Комм:
Он воскрес от возмущения!
3 книга:
Корни спускаются под землю, как в ад – в место тления, гниения, распада – и побеждают смерть, заставляют ее служить жизни. Но это удается только тогда, когда колышется крона.
На стволе теории всегда имеется кора смерти: «смерть на мне, чтобы жизнь была в вас, листве».
Комм:
Мне кажется, что уже эти вещи весят много больше, чем все официальные философы вместе взятые! Я как Давид, вот такими, взятыми из природы, камешками, побивающий лбы всех голиафов… Весь мир переменится, когда люди поймут главного философа – дерево!
2 книга:
Мы луны, светим отраженным светом; тени на нас – это уже тени земли и смерти, не уберечься, не отмыться. Мы умираем, превращаемся, отдаем себя для последующего продолжения этого царства иллюзий.
Путь земли – это полностью путь смерти, путь подземный, кроме альфы и омеги, начала и конца, которые на поверхности, между землей и небом /мы живем не на земле, а между землей и небом/, а путь неба – это полностью путь жизни, кроме начала и конца. Мы – руки, протянутые вечной жизнью неба гибнущей земле смерти. Пока мы не откажемся выполнять эту миссию, земля не погибнет, не распадутся земля и небо. Смерть будет бороться, держаться за этот единственный шанс выжить, жизнь будет его предоставлять, несмотря на испытываемые страдания. Велик крик жизни от страданий, велик крик агонизирующей, вечно неокончательной смерти и это один крик, как одна и причина.
Комм:
Нынче я ближе к смерти, но дальше от трагического восприятия жизни. Тогда я был на переломе; решалось: пробьется ли мое зерно или сгниет, разовьется ли мой росток или загнется, обрастет ли плотью или зачахнет. Плоть мне дали занятия…
ЦИТАТЫ, Платонов Андрюша:
опуститься и лечь он не хотел, тогда бы он снова приподняться уже не смог, и так оставался сидячим постоянно - то бдительным, то дремлющим, пока смерть не склонила бы его вниз или пока любой ничтожный зверь пустыни не кончил бы его одним ударом маленькой лапы.
Комм:
Будучи не живы, не мертвы, в нынешнюю эпоху люди невероятно много сидят – но лучше уж сидеть, чем неправильно стоить и бездумно лежать – мы должны «пройти» сидя этот крайне трудный переход от мира физического к миру духовному…
Инет:
Он начал реанимацию пациента, находившегося в состоянии клинической смерти, – с помощью обычных в таких случаях механических действий, то есть путем массажа пытался заставить работать его сердце. Таких случаев за всю его практику у него было много. Но с чем он столкнулся на этот раз? Причем столкнулся, как он говорит, впервые. Его пациент, как только к нему на несколько мгновений возвращалось сознание, умолял: «Доктор, не останавливайтесь! Не переставайте!» Врач спросил, что его пугает. «Вы не понимаете? Я в аду! Когда Вы перестаете делать массаж, я оказываюсь в аду! Не давайте мне туда возвращаться!» – последовал ответ. И так повторялось несколько раз. При этом лицо его выражало панический ужас, он дрожал и обливался потом от страха.
Роолингз пишет, что сам он человек сильный и в его практике неоднократно случалось, когда он, так сказать, усердно работая, иногда даже ломал ребра пациенту. Поэтому тот, приходя в себя, обычно умолял: «Доктор, прекратите терзать мою грудь! Мне больно! Доктор, прекратите!» Здесь же врач услышал нечто совершенно необычное: «Не останавливайтесь! Я в аду!» Роолингз пишет, что когда этот человек наконец окончательно пришел в себя, то рассказал ему, какие жуткие страдания перенес он там. Больной был готов перенести здесь, на земле, все что угодно, только бы опять не вернуться туда. Там был ад!
Комм:
Мне кажется, этот больной ранее был адом запуган! И, возможно, был уже ненормален; у многих скрытые ненормальности в экстремальной ситуации могут выйти наружу… Да и доктор-садист явно причинял истинно адские боли!
3 книга:
Хотел отделаться и напортачил, теперь уже не отделаешься, насмерть влип, не знаю, как и быть
Комм:
Хотел отделаться и напортачил, хотел как лучше и все равно напортачил…; и напортачил, и гениальностей наделал – и насмерть влип в отделение одного от другого… Что делать, приходится мириться и хоть немного отлипать – иначе от расстройства и перегрузок действительно помрешь и ничего поправить не успеешь (это как с долгами – которых я не случайно избегаю, раз и так у меня выше крыши внутренних долгов)
2 книга:
Мертвецов так много, земля глотает их беспрерывно, захлебываясь, словно этот ночной дождь. Сколько их там, наверное, скопилось на предыдущем этаже. «Воспрянут мертвые» – и, конечно, их тела будут проблематичны, они пренебрегут благообразностью и приличием. Прорвавшееся с двухметровой глубины воинство непобедимо никаким ядерным оружием. «Мы с двух метров, а какова ваша глубина?» – спросят они. Кто легче, тот не выдержит вопроса и исчезнет навсегда. «Ведь вам была предоставлена вечность – те тысячи лет, которые пред вами, под вами, а вы ими не заинтересовались, хотя обязаны были подвести итоги. Подведший, полюбивший вернет всему прекрасность жизни, спасет тем самым самого себя».
Комм:
160 тысяч человек в день умирает, 360 тысяч в день рождается – обе эти цифры меня как бессмертную личность ужасают… Впрочем, это все земная жадность моя: я ведь противлюсь смерти и каждой вещи; а каждой нарожденной вещи забочусь дать какое-то применение….
Раз человек приобретает столь впечатляющие знания, значит, он должен становиться еще сильнее, чтобы быть в силах с ними справиться… (обратный выход: махнуть на все рукой и отправиться в муравьи - с тайной мыслью полностью раскрепоститься… Чтобы на меня никто не налегал, например, когда я занят, я, не выпендриваясь, мудро предоставляю всем право видеть во мне муравушку…)
ЦИТАТЫ, зеленый Уэльбек:
Два десятилетия спустя Брюно все еще по-настоящему не думал о смерти; он начал сомневаться, что когда-либо о ней задумается.
Комм:
С каждым прожитым десятилетием смерть выглядит все более «по-настоящему». Этот Бруно, видимо, весьма требователен и еще не слишком много прожил…; да и почему бы не поверить, что у кого-то жизнь – сплошное веселое кино? точнее, сериал в 200 серий…; вполне возможно и умереть почти как в сериале, в шутку…; такое зависит не только от благополучных внешних обстоятельств, но и от счастливого характера…; впрочем, насколько все это «настоящее» тоже можно очень сомневаться…; если достаточно быстро помер, больше шансов, что за это время твое «кино» еще не кончилось, твоя игра еще жива… (умереть живым – сомнительная радость?)
Инет:
У нас и все больницы устроены по принципу сквозного коридора: "приемный покой - выписная комната". А где-то в сторонке - спрятанный от глаз паталогоанатомический комплекс, который и найти непросто. Такой победоносный коридор.
Комм:
У нас, когда я жил на Волкова, напротив было две больницы, одна детская, а вот другая серьезная – и с моргом как раз на нашу сторону (тут же был и весьма страшноватый – заросший - овраг…) Сознательно мы им не интересовались, но на подкорке он, конечно, существовал – ведь был чуть ли не напротив окон, скрытый лишь парой домишек и сорняковыми кленами… Я даже думаю, что большинство и не знало, что именно находится в этой пристройке, мне кто-то случайно вякнул в детстве…