Пожилая алтарница советует
монахине средних лет:
- Обязательно посмотри
мультфильм про дракона 1961 года.
- Зачем это мне?
- Чтобы такой же не стать,
вот я в качестве
профилактики частенько включаю.
Подслушано.
На Успение 2011 года должен был состояться крестный ход с Плащаницей Божией Матери из летнего собора. Певчие во главе с настоятельницей вышли на середину храма и запели Великое Славословие. Матушка Игуменья подозвала меня, дежурную в ту неделю церковницу:
- Видишь новый ковёр? Сегодня его только купили, а уже кто-то заляпал воском от свечи на видном месте, нехорошо. Пока мы пойдем с Плащаницей, твое послушание: взять утюжок и аккуратненько через бумажку воск снять. Умеешь?
- Умею, благословите!
- Бог благословит.
Крестный ход идет минут восемь, столько у меня времени есть в запасе, с учетом того что я найду утюг, удлинитель, бумагу и совершу необходимую операцию.
Время пошло. Нагрев утюг, ставлю его на крупную каплю воска в центре нежно-розового ковра, кладу в промежуток плотный картон. К моему ужасу, под утюгом появляется черная дыра! Небольшая, но очень заметная. Будь что будет, Господи, помоги!
Вернувшись с крестного хода, Матушка Игуменья сразу заметила ляп. Подозвав, сообщила: остаёшься без моего благословения до тех пор, пока не купишь новый ковёр.
- Матушка Игуменья, простите что так вышло! Где же я деньги-то возьму и как?
- Как ковер испортила, так и деньги найдешь.
Урок смирения почище, чем из патерика.
Три дня я надеялась на снисхождение, но Матушка меня действительно не благословляла, молчала. Я не выдержала и ещё раз сказала, что денег у меня нет. Последовал ответ: молись и Господь даст.
Исполняя задачу, пошла к Богородицкой иконе и вслух попросила денег на новый ковер. В ту же минуту безвестная паломница открыла кошелёк и вручила мне 1000 рублей. В следующие два дня кто мне только не давал деньги. Жалели.
Идет Матушка Игуменья на службу, а я поливаю висящие цветы, стоя на строительной лестнице. Смотрю на Матушку сверху вниз:
- Матушка, а у меня уже семь тысяч на ковёр!
- Где же ты их нашла? По дороге в коровник или по дороге в кедровник? А может быть, ты их у кого-нибудь украла?
- Нет, не украла. А откуда взяла – секрет.
Матушка внимательно посмотрела на меня и поднялась в собор.
После богослужения она благословляла на сон грядущий сестер и услышала от меня:
- Матушка, у меня уже девять тысяч.
Закончив благословлять, Матушка объявила:
- Ангела-Хранителя вам, сестры, на сон грядущий, а Вера пойдёт сейчас со мной для духовной беседы. Я внутренне возрадовалась: «О, со мной о чём-то высокодуховном будет Матушка разговаривать! С чего бы это?»
Когда мы пришли в настоятельские покои, Матушка неожиданно положила передо мной Крест и Евангелие.
- Верочка, скажи как на исповеди, откуда у тебя деньги и где они?
- Здесь – достала я из пиджака сто- пятьдесят – и пятьсот- рублёвки вместе с тысячей.
- Ты их точно не украла в иконной лавке? Или может в долг взяла?
- Нет, нет. Как Вы сказали, я помолилась и мне стали давать деньги на покупку ковра.
- Ты мне скажи честно, кто тебе конкретно их дал? Сестры?
- И сестры, и паломники. Вот, возьмите или мне самой ехать покупать?
- Не возьму. Не надо. Мать благочинная, если тебе надо возьми.
- А я возьму, Матушка. И куплю новый ковёр, чтобы в следующий раз сестры берегли монастырское имущество.
Через день на входе в храм красовалась новая ковровая дорожка…
***
Ровно через год, на следующий праздник Успения Пресвятой Богородицы и тоже во время крестного хода, Господь и Божия Матерь послали великое утешение.
С трепетом вспоминаю о том, что произошло. Дежурство по храму опять выпало на мою долю. И вновь я осталась без крестного хода: кто-то из церковниц должен был следить за свечами. Помимо меня в иконной лавке стояла инокиня Ксения и на стульчике сидела старенькая монахиня Гавриила. Как только крестный ход спустился с крыльца, мы втроем устремились на переход между соборами, чтобы сверху посмотреть на Плащаницу, Батюшек и сестёр. Зрелище величественное: плывут хоругви, их несут послушницы в связочках (дореволюционный головной убор с пирамидальным завершением и наметкой), следом за ними идут певчие и плывет Плащаница. Но что за чудо: в августе пошел снег! И как-то странно пошел – снежинки летают над самой Плащаницей и не хотят падать на землю. Они сконцентрированы над монахинями, священниками, но особенно над изображением Пресвятой Богородицы! Мы втроем переглянулись:
- Мать Гавриила, Вы видите снег?
- Вижу!
- А ты, мать Ксения?
- И я, это что-то невероятное! Странно, что сестры как будто его не замечают!
Мы развернулись и стали смотреть в противоположные окна на удаляющийся крестный ход. Снежинки продолжили путь над процессией, их было много!
Я выскочила на улицу, навстречу возвращающемуся крестному ходу и кричу от радости, испытывая в душе лёгкость и ликование:
- Сёстры, снег то какой был! Вы видели, видели?
- Странно, ты о чём? Никакого снега не было. Тебе показалось, наверное.
Я поняла, что об увиденном лучше молчать. Через несколько недель мы с послушницами листали альбом, посвящённый покойному Патриарху Алексию II. Я увидела кадр, на котором был запечатлён выход Святейшего из автомобиля. Рядом с его фигурой виднелись точно такие же «снежинки», какие созерцали мы над Плащаницей. На соседней странице редакторы увеличили изображение и было четко видно, что около фигуры Патриарха летают … серафимы…
***
В середине жаркого лета открыла новый купальный сезон на Реке среди сестёр. Напекли просфор, на улице жарень. Я бросилась в прохладные воды под радостные и удивленные взгляды сестёр. Вспоминаю, как однажды в середине апреля приехали юные паломники из Сургута. Под мальчишеские вопли: «Ура! Мы на юге!!!» ватага пацанов и девчонок, возглавляемая батюшкой, бросилась в речку под изумленные взгляды дачников. На то они и северяне. Через месяц на том же самом месте стояли паломники того же возраста, но уже из южных широт – поклониться святыням прибыла группа православных эмигрантов из Тайланда. Они натянули на себя всё что можно, и замерли, не смея подойти к воде: «Матушки, мы забыли, что в России лето это тоже зима».
А Вы любите купаться? А в проруби? Если да, то приезжайте в Крещенские морозы, вместе пройдём на прорубь. Я, правда, в сторонке постою и Вам тропарь спою, посочувствую. Сама больше не полезу, ни-ни… А почему? Потому что, как говорил Евгений Петросян «непередаваемые очучения»!
***
Монахиня видит во сне покойных свёкра и свекровь. В миру остались сыновья и внуки, муж живой, но безбожник, оставил жену уже давно и ищет счастья в чужих краях. Снятся матушке его родители.
- Аня, прости нас! Прости нас, милая, за то, что мы сына атеистом вырастили. Не обижайся на нас и молись о нас, пожалуйста.
Жмутся друг к другу честные труженики, крещёные бабушками в младенчестве советские коммунисты. Их имена монахиня поминает давно, ставит свечи на канон, кладёт за них поклоны в Родительскую Субботу. Им теперь не надо доказывать очевидные уже вещи: Бог есть. И Бог есть Любовь.
***
Когда слушаешь рассказы сестёр о своих предках, перед глазами проходит живая история огромной Российской Империи XIX – XX веков. Та история, о которой пишут не учебники, а романы. Сегодняшний рассказ, изменив имена, запишу. Жил в начале XX века еврейский парень Иосиф, портной. Выступил против царя и закатали его в тюрьму. Сидеть бы ему там невесть сколько, да только революция не за горами. Подружился с Иосифом старый тюремщик и предложил бежать с одним условием: я тебе всё устрою, а ты дай мне слово, что женишься на моей дочери. Хотелось Иосифу делом заняться, мир повидать, он и согласился. И вот он в сарае у тюремщика. Тот приносит ему одежду, еды от пуза и дочку зовёт. Иосиф чуть не поперхнулся. Страшная, толстая, старая баба недобро смотрит из-за тятькиного плеча.
- Выходи, жених! Во всём тебе свобода, главное, осчастливь мою девку.
Родилось у Фирсманов трое детей. Война. Старший парнишка получил «бронь» как сотрудник оборонного завода и эвакуировался в тыл в качестве начальника производства. Порадовались родители. Иосифа призвали в армию. Младший Гриша партизанам помогал. Дело было на Украине. Отпросился на денёк домой мамку с сеструхой проведать. Возвращается в отряд, а отряда больше нет. Фашисты выловили всех партизан и расстреляли.
Шел Гриша по Харькову, попал в облаву. Повезли в гетто в Польшу. Сбежал чудом перед отправкой в Освенцим. По дороге Григорий Фирсман нашел паспорт на фамилию Терещенко и вжился в новый образ. По отцу еврей, по матери – украинец. Если не вглядываться в чернявого хлопца, в жизни не догадаешься кто таков. Скитался по Польше и пристроился батраком к одиноким старикам. Полюбили как родного, похож Гриша был на убиенного сынка. Красная Армия освободила оккупированные фашистами территории и поехал Гриша на Родину, не мог уж дождаться, так скучал. Только приехал, а его в НКВД арестовали. Обвинение: предатель, фашистская морда.
- Отчего все партизаны расстреляны, а ты уцелел? Предал их, да? Сдал? Расстрелять тебя мало!
Отправили Гришу в Воркуту на леспоповал. Не видел он, как вернулась младшая сестренка Валька, угнанная вскоре после него в Германию. Что с ней, четырнадцатилетней, делали фашистские ублюдки?! Она не рассказывала до конца жизни. Но мужиков к себе не подпускала никогда и уходила порой в беспробудные запои.
Понравился толковый Гриша лагерному начальству. Перевели его в посёлок столярничать. А через некоторое время приглянулась ему землячка Уленька, работавшая в столовой. Они поженились после отбытия срока. Как хохлушка оказалась в Воркуте? Ещё в Чернигове до войны нанялась домработницей в шестнадцать лет в семью военного. Когда его повысили и перевели в северные лагеря, он пригласил и юную хозяюшку. На новом месте начались непредвиденные проблемы – супруга новоиспеченного генерала заревновала мужа к девице не на шутку. На пустом месте. Заревновала, да и отпустила бедненькую на все четыре стороны. А её местные уже узнать успели и в столовую пристроили.
В 1956 году вернулись молодожены на Украину. Гриша наш окончил техникум и стал в Харькове известным строителем коммунистических строек. Строил на совесть. Именно он приснился монахине с просьбой простить за то, что не воспитал в вере сына. К чести покойника будет сказано, что Бытие Божие он не отрицал.
Интересно сложилась судьба Ульяниного племянника, сыночка младшей сестры. Закончил он мореходку и стал капитаном дальнего плавания. В позднесоветский период Коле предложили стать фарцовщиком – привозить из загранпоездок вещи, меняя их в Союзе на доллары. Честь офицера и чувство собственного достоинства не позволили ему заниматься выгодным бизнесом. Он отказался. В одной из стран собственные подчиненные избили капитана до полусмерти. Вернулся герой из плавания, отлежал в больнице. Собрал нехитрые пожитки и устремился прямиком в Киево-Печерскую Лавру. Больше тридцати лет батюшка окормляет верующих, его уважают и почитают. Почему-то захотелось здесь рассказать эту историю. Вообще, сестёр послушать интересно.
***
Ещё был случай, когда инокиня попросила узнать меня о прошлом своего деда через интернет. То, что я накопала, выбило и меня, и мою визави из колеи. Да, дед был обеспеченным и заслуженным. Со званиями и связями. Но отчего? Оттого, что большую часть сталинской эпохи служил чуть ли не высокопоставленным палачом в системе НКВД. А скорее всего так и было. На таких должностях руки не бывают чистыми. Помоги Господи этой сестричке. Ей непросто справиться со своим характером и духовными проблемами.
***
Наши предки. У каждого в роду и святые и грешники. Одна монахиня рассказала, что в ночь после пострига увидела во сне покойную прабабушку. Та с воздетыми руками стояла посредине храма и благодарила Создателя: «Милость нашему роду! Появилась у нас монахиня! Дождались мы!»
***
Эта же матушка однажды услышала следующий диалог между мальчиком и папой:
- Пап, а эти черные тёти плохие или хорошие? – Монахини выстроились на помазание в полных облачениях и были похожи в этот момент на воинство и на чёрных больших птиц одновременно.
- Сынок: эти тёти – самые лучшие – прозвучал ответ задумчивого отца.
Вспоминается древнее высказывание на этот счёт: «Как монаха не черни, чернее рясы не будет».
***
Моя подруга Юлия два года жила в монастыре, выполняя различные послушания. В обычной, а лучше сказать, в совсем не обычной жизни она жила театром, но обстоятельства сложились так, что ей пришлось сменить жизненный вектор. Настало время покинуть и обитель. Юля идет устраиваться на работу. Начальник изучает её трудовую книгу, предлагает присесть. В ответ наша красавица, эффектная и современная девушка на автомате выдает из монастырского лексикона: «Спаси Господи!». Директор поднимает бровь, но не говорит ни слова.
- Ну что же, Вы нам подходите. Работа интересная, с завтрашнего дня можете приступать, а сейчас идите.
- Благословите!
- …
- Я хотела сказать, что я всё поняла.
- Минуточку, у меня вопрос: в Вашей трудовой книжке двухгодичный перерыв, чем Вы занимались это время?
- Честно: жила в монастыре.
- Оно и чувствуется.
- Вас это смущает?
- Барышня, скажу Вам по секрету, здесь никто не знает. Я сам – дьякон Русской Православной Церкви! Слава Тебе, Боже! Наконец ко мне на работу пришел верующий человек! Кстати, у нас есть пустующее помещение – это будет Ваш кабинет.
***
Ещё одна история из жизни необыкновенной Юли. Навестив нас, своих самых близких подруг в монастыре («как это классно, лучшие подруги у меня – крутецкие монахини»), Юля попросила наших молитв о предстоящем путешествии.
- Мы с мамой летим на море. Мама, зная, что я страшно боюсь авиаперелётов, всё же купила билет на самолёт! Я не летала уже много лет. Если бы не любимый Крым, не полетела бы. Помолитесь, родные. Ты, мать Николая, своего святого попроси. Он у тебя сильный. Я ему сама часто молюсь.
Юля уезжает. В 12 ночи меня будит неожиданный звонок: Долетела!
- Матушка, ты только послушай, какое чудо! Прошли мы через рукав в самолёт, заняли места. Я сижу, трясусь от страха. Пилот начинает свое приветствие и тут до моих ушей долетает невероятное: «Уважаемые дамы и господа, мы рады приветствовать Вас на борту лайнера «Святитель Николай», носящего имя в честь святого Николая Мирликийского Чудотворца. Все суда нашей компании освящены!»
- Невероятное что-то ты мне рассказываешь, так не бывает, дорогуша!
- Спаси Господь вас, сестрички, за молитвы! Сама себе не верю! А какие виды открывались из моего иллюминатора. Впервые в жизни я насладилась полётом.
***
Федерация мелиорации.
Рабочая трапезная. Время обеда. В 12:00 трапезница Юлия открывает входную дверь и плотной толпой входят рабочие и трудницы. Затесалась незнакомая бабушка в штанах, толстых линзах и кепке. Все садятся за столы. Садится и бабушка.
– Простите, а Вам наверное не сюда – вежливо шепчет трапезница (дежурная по залу) – здесь питаются по благословению Матушки Игумении. Вы у нас трудитесь или живете в гостинице?
– Нет. Я член Федерации Мелиорации и дайте мне пожалуйста супа, я суп люблю.
Через несколько минут бабуля просит добавки. Сидит около часа. Рабочие и паломницы давно на послушаниях. Трапезница начинает протирать столы. Бабуля долго копается в авоське, достаёт два литровых ведра.
— Полные пожалуйста налейте! Суп вкусный какой. Я каждую неделю теперь буду приходить. Я из Федерации Мелиорации.
Немая сцена. Трапезница и келарь переглядываются.
— Да, чуть не забыла – снова роется в сумке – вот денежки, сколько стоил мой обед?
Повар начинает догадываться, что бабушка перепутала трапезные и немного не дошла до платного «Паломника». Она увидела толпу голодных людей и поняла, что пришла к столовой.
Когда ей вежливо объяснили, что в следующий раз она должна пройти чуть дальше, бабуля спросила:
- А почему Вы меня не выгнали тогда, раз я не туда пришла?
Юлия ответила, не скрывая улыбки:
- Ну как можно?! Вы же из Федерации Мелиорации!
***
Серьёзно.
Недавно услышала рассказ о молодой женщине, едва выжившей после ковида. Двадцатилетняя роженица оказалась в больнице с подтвердившимся подозрением на вирус. Родила и тут же попала в реанимацию — отказывали лёгкие. Малыша отвезли в детскую реанимацию и несчастный молодой отец не знал куда себя девать: новорожденный сынок в одиночестве на карантине. Любимая супруга — на грани жизни и смерти.
Анну, назовём ее так, положили на ИВЛ и заставили лежать только на животе.
-Если хочешь выжить, лежи.
Она дышала из последних сил. Через две самых трудных в её жизни недели наступил перелом на улучшение.
Когда её спросили, переживала ли она за мужа, за новорождённого мальчика, Анна, вернувшаяся практически с того света, вдруг тихо сказала:
— Я никогда не думала, что у меня будет подобный опыт предсмертия. Слишком беспечная, молодая, в храм по выходным ходила, ребёночка ждала. А тут ты вдруг на пороге конца. Мысли о сыне, муже, родных, квартире ушли на второй план практически сразу. Осталась лишь моя обнаженная душа. Силясь вздохнуть, я думала, что вот сейчас, через несколько мгновений, окажусь у престола моего Создателя. Наступит мой личный Страшный Суд. И три вопроса мучали мою совесть:
- Познала ли я по-настоящему Христа и Его любовь?
- Приблизилась ли я хоть немного к Богу?
- Оправдала ли я дар жизни?
Стоит ли говорить о том, что Анна вышла из больницы другим человеком?!