Сотни войн, тысячи сражений, десятки тысяч схваток. Везде, где только можно. Стрелять, бить, грызть зубами, драться за жизнь до конца… Далеко не всегда тебе удавалось выжить, но ты всегда возвращался… Погибнув в битве за Рим, ты попадешь в новую бойню, среди песков, где и тебя, и твоих братьев по вере режут сарацины. Яростным наскоком сбив осаду с Вены, через сотню лет ты падешь под Полтавой, при атаке этих чертовых русских варваров. Но совсем скоро ты отпразднуешь победу при Бородине, с товарищами, такими же, как и ты, чертовыми русскими варварами.
Время идет, и все становится страшнее. Уже не помогает изысканное искусство фехтования, когда в тебя стреляют сто винтовок. Тот верный доспех, который не раз выручал тебя, станет куда полезнее, если из него отлить пули для твоего нового оружия.
Погибнув от картечного заряда конфедератов, ты угодишь в новую, страшную, невиданную бойню. Возможно, ты устроишь Кровавый апрель и станешь одним из самых знаменитых и уважаемых бойцов той бессмысленной войны. Возможно, тебя затопчут свои же, убегая от восставших мертвецов в битве за Осовец. Возможно, ты будешь одним из тех безымянных, кого сожрут крысы на перепаханных полях близ Ипра. Возможно, пойдешь на дно в Ютландском сражении. А может, просто закончишь жизнь в неизвестной стычке.
С каждым разом ты все больше хочешь уйти навсегда, но… но все лучше понимаешь, что тому не бывать. Рожденный когда-то воином, этим ты и был проклят. И, кстати, ты слишком задумался о своей судьбе – и тяжелая пуля выплескивает мозги в лицо какого-то солдата за тобою.
Продолжаешь, не думая, жить своей судьбой. Воюешь, убиваешь, пытаешься прожить дольше. Не задумываешься, почему ты уже не вспоминаешь ни одного своего детства. Ни ласковых рук матери, ни задорных криков товарищей по дворовым играм. Не вспоминаешь юность, какую-то девчушку, которая тебе помахала, какие-то новые чувства. Не вспоминаешь, потому что боишься, что расслабишься и тебя снова убьют. Тебя, а не ты.
Арденны. Алжир. Битва за Брест. Перл Харбор. Оборона Москвы. Сталинград. Курск. Ленинград. Киев. Минск. Варшава. Пляж Омаха. Бастонь. Кенигсберг. Берлин. Эта вакханалия, полная жертв, пронеслась в один миг. Казалось, ты видел каждого из десятков миллионов жертв в лицо.
Каждое твое лицо становится безжизненной, жутковатой маской. Тебя давно сторонятся твои новые товарищи. Никто не знает, никто не верит, что происходит в моменты тишины.
Ты плачешь. Ты хочешь освободиться. Ты хочешь перестать стрелять. Уже сотни лет ты на десятках разных языков говоришь про себя лишь одно слово.
Хватит.