Это была удивительно красивая пара. Он – высокого роста, кареглазый шатен, которого заведующий кафедрой в лицо называл Аполлоном Бельведерским. Она – худенькая, сероглазая брюнетка, с миловидным, бледно-нежным лицом. Такая пара могла бы успешно участвовать в разного рода конкурсах: классических танцев, знатоков художественной литературы, французского языка, просто интеллектуалов.
Познакомились и поженились они, будучи студентами Горьковского медицинского института: он был курсом старше, на пятом, она на четвертом. Как рассказывал Анатолий, на пятом курсе все девочки дружно забеременели. Поскольку у Анатолия родителей рядом не было (отец погиб в 1943 году при наступлении на Киев, а мать оказалась в тюрьме из-за махинаций директора продовольственной базы, где она работала), молодожены решили перевестись во Л-в, где жили родители Лиды. Отец, подполковник, после службы в ГДР был демобилизован и получил квартиру.
Ректор Л-го медицинского института разрешения на перевод не давал из-за существующего положения о выпускном курсе. Пришлось ехать в Минздрав Союза, где было выдано разрешение на перевод в виду явно большого срока беременности.
Через год, при распределении на работу Анатолия государственная комиссия учла его семейное положение и направила максиально близко от Л-ва, в районную больницу Тернопольской области хирургом. Но по прибытии на работу главный врач больницы сказал, что свободной должности хирурга нет и предложил заведовать терапевтическим отделением. Так началась врачебная карьера Анатолия.
Вскоре к Анатолию присоединилась Лида с ребенком, которой нашлось место в поликлинике. Отработав положенные 3 года, Анатолий и Лида вернулись во Л-в и стали искать работу. Анатолий получил место ординатора в кардиологическом отделении областной больницы и за незаурядные способности обратил на себя внимание профессора С.Ф.Олейника, щедро делившимся своими научными идеями со своими многочисленными учениками. В это время был объявлен прием в аспирантуру на кафедру госпитальной терапии. Анатолий сдал все вступительные экзамены на отлично, но в зачислении ему отказали, потому что Минздрав республики это место успели продать кому-то другому. Спустя полгода его рекомендуют в спецординатуру для работы по контракту за рубежом. Освоив за полгода французский язык, Анатолий с женой и дочерью отправляются на работу врачами в Алжир. Собранных за два года работы в Алжире средств хватило на покупку «Москвича», а телевизор был приобретен в рассрочку.
Анатолий возвращается в клинику и начинает работать над диссертацией. Научной идеей работы было снизить смертность больных инфарктом миокарда, для чего следовало погрузить больного в состояние гибернации, чтобы задержать необратимые изменения в миокарде вызванные тромбозом коронарных артерий. Анатолий вычитал из французского медицинского журнала о том, что такая тактика уже используется в кардиологических отделениях Франции. Идею профессор С.Ф.Олейник одобрил, но потребовал подтвердить наблюдениями на животных. Поскольку в родном институте поддержки этих исследований он не нашел, пришлось искать помощи в Горьком. Знакомый заведующий экспериментальным отделом НИИ травматологи и ортопедии сказал, что собаки – очень дорогой материал, но кошек он готов выделить хоть пятьдесят штук.
В течение двух месяцев Анатолий оперировал кошек, перевязывая им коронарные артерии, вводил их в состояние гибернации, а затем выхаживал, записывая ЭКГ и биохимические показатели до и после операции. Вернувшись в свою клинику, Анатолий продолжил свои наблюдения уже на больных и спустя 2 года защитил кандидатскую диссертацию.
Хотя вскоре кафедру профессора С.Ф.Олейника перевели в городскую больницу, но заложенные им идеи ранней физической реабилитации больных после перенесенного инфаркта миокарда продолжались и дальше в кардиологическом центре, открытом в помещениях, ранее занимавшимися его кафедрой. В этом центре Анатолий работал, будучи ассистентом, а затем доцентом кафедры госпитальной терапии, собирая материал на докторскую диссертацию. Спустя 5 лет Анатолий повез черновик диссертации во Всесоюзный кардиологический центр, но поддержки там не нашел. Сотрудники центра по-дружески советовали найти десять тысяч рублей, чтобы «подкрепить» диссертацию. Таким образом, в буквальном смысле пионерская работа была отклонена, а методика реабилитации инфарктных больных в Москве была внедрена лишь спустя десяток лет.
Анатолий стал в городе самым авторитетным кардиологом. У него лечились партийные и советские функционеры, творческая элита города. Очень любили его занятия студенты, а молодые женщины-врачи, желая понравиться, злоупотребляли его консультациями.
Новаторскую тему диссертации профессор С.Ф.Олейник предложил и Лидии. Профессор был уверен, что причиной повышения холестерина крови является углеводы, для чего он организовал исследования работников кондитерской фабрики, злоупотреблявших сладким. У всех была обнаружена патологическая липидограмма.
Лидию принимают ассистентом на кафедру терапии факультета повышения квалификации врачей, которой довелось заведовать какое-то время мне. Отличала ее рассудительность, грамотность в диагностике и лечении больных. Став доцентом, она читала лекции из раздела пульмонологии, прекрасно вела с врачами клинические разборы больных.
Мне Лидия была настолько симпатична, что я любил приходить в ее кабинет и просто поговорить на разные темы. Клинический опыт и знание предмета были таковы, что она могла бы, защитив докторскую диссертацию, возглавить кафедру. Однако честолюбивые планы она отвергала, считая, справедливо, достойным такого места Анатолия.
Необычная бледность и катастрофическое похудение Лидии вскоре нашли свое объяснение. Подозрение на опухоль в желудке вначале высказал лучший рентгенолог города Л.Г.Матлан. Когда я допытывался у него, какие ранние признаки рака желудка только он умеет обнаружить, он часто отвечал: «Сам не знаю». Но однажды он все же оформил свою мысль двумя словами: «Тяжелый желудок». Лиде немедленно была
выполнена гастрофиброскопия, при которой признаков рака не было обнаружено. Успокоившись, Лидия уехала на курсы в Москву. Через неделю она позвонила Анатолию с жалобами на непрерывную рвоту. Анатолий, не откладывая, привез ее из Москвы и отправил жену на рентгеноскопию к опытнейшему специалисту К-ой, которая диагностировала у Лидии скирр, вариант рака желудка, при котором опухоль развивается под слизистой оболочкой и при гастрофиброскопии не обнаруживается.
Лидии была выполнена резекция желудка, но при ревизии брюшной полости были обнаружены множественные метастазы. Несмотря на заговор молчания, она, как опытный врач, сразу поставила себе неутешительный диагноз.
Последний раз я ее видел дома. Она попросила меня пощупать живот и высказаться о прогнозе. Я пробормотал что-то успокаивающее и понял, что Лидия пытается ухватиться за какой-то, пусть небольшой, шанс. Но, к сожалению, шансов не было ни каких.
Последние дни жизни Лидия находилась в кабинете Анатолия, обеспечивавшего заботливый уход. После смерти Лидии под подушкой была обнаружена записка, в которой она просила похоронить ее в любимом платье, а Анатолию жениться на ее подруге, воспитывающую без мужа дочь-инвалида. К чести Анатолия, все было выполнено, как завещала Лидия.
Сегодня Анатолий и я 80-летние пенсионеры, видимся редко. В последнюю нашу встречу я передал Анатолию книгу о профессоре С.Ф.Олейнике, написанную его ученицей. Прощаясь, я спросил, не мучают ли его сожаления о загубленной жизни пятидесяти кошек, на что Анатолий ответил: «Каюсь до сих пор».