Автор Ле Маркиз Дивен
All Rights Reserved
Romance / Erotica
Перевод с английского
Бориса Артамонова
Она вздрогнула, когда Мерседес наклонилась к ней, приятно улыбаясь.
-Карен. А Карен? Лучше поешь, пока твоя еда не остыла.
Ее сердце билось. Ее горло сжалось. А тело онемело. Ее возвращение на Землю было настолько резким и жестким, что на мгновение она почувствовала, как будто забыла, как дышать.
Теперь она сидела одеревеневшая и прямая в столовой своего собственного дома. Отец сидел во главе стола справа от нее, а Джаред напротив. Вероника сидела слева от нее. Она больше не умоляла на коленях диктатора спасти жизнь Тома (или Рольфа). Они с Вероникой больше не носили белую рабочую смену с рабскими ошейниками, а были в желто-голубых униформах чирлидинга. Ее отец и брат разговаривали, но ей с трудом удавалось их услышать сквозь громкие звуки, звучавшие в ее голове. Остаточные образы инопланетного пребывания все еще мигали перед мысленным взором и статические заряды чужого мира как бы вспыхивали в мозгу.
Она взяла нож и вилку в дрожащие руки, встревоженная свежим воспоминанием о варварски избитом лице Тома в синяках. Она взглянула на филе, приготовленное Мерседес и застыла на месте. Рядом лежали остатки салата, который она не помнит, как ела. И даже как спустилась вниз она не помнила.
Она занялась тем, что попробовала несколько раз приступить к обеду. Существо взяло верх над этим, она знала. Оно предвосхищало ее действия, управляя ее поверхностными движениями в повседневной жизни, но сейчас она заметила две другие вещи. Часы деда в прихожей показывали без четверти шесть. В другом мире она провела большую часть дня, но всего лишь пятнадцать минут прошло здесь. Этот переход туда и обратно, эти самопроизвольные повороты и перемены реальности прошли почти мгновенно. Более того: не только память о событиях, но чувства другого мира сейчас разделили границы пространства и времени. Ее запястья ныли, ведь Телина стояла несколько часов прикованная наручниками в этом подземелье. Но это чувствовалось, как фантомная боль, которая бывает спустя много времени после ампутации руки или ноги.
Вероника наклонила голову к ней:
-С тобой все в порядке, Карен?
-Я, - начала она. Она старалась ответить, но мешала сухость в горле, как будто она много дней не разговаривала. - У меня все хорошо.
-Сейчас все нервничают перед первой игрой в сезоне, - Вероника попыталась подбодрить ее улыбкой.
Отец отхлебнул свой коктейль Манхэттен, мешая маслянистую жидкость в стакане со льдом.
-Так много всего для спокойного домашнего обеда.
Она беспокойно взглянула глазами вправо от себя. Она боялась, не выдала ли себя внешними проявлениями паники, но его замечание было адресовано Джареду. Ее брат заканчивал жевать кусок стейка и вскинул взгляд.
-Папа, это не так уж важно.
Их отец потер переносицу.
-Для вас может быть нет. Касательно меня, у меня нет с этим проблем. Но Джаред, тут может быть другое. В частности ее родители. Тот факт, что вы не думали так наперед, говорит мне, что ни вы, ни Роксана на самом деле не понимали, на что вы можете быть настроены.
Джаред нахмурился.
-Какое мне дело до того, что думают другие люди.
-Так обещай мне, что будешь относиться к этому очень внимательно.
Разговор все продолжался, но он распадался на осколки звуков, за которыми она больше не могла уследить. Кровь так стучала в висках, что она не могла уследить за их словами. Сам процесс еды стал трудным из-за внезапного ужаса осознания. По какой-то сумасшедшей случайности или по замыслу Эдварда Вандерберга, директор средней школы Резерфорда, взял на себя роль жестокого, мстительного рабовладельца и диктатора, ставшего новым хозяином Телины. Норма Слоун - ее учительница физкультуры - была рабыней с украшенными драгоценностями ошейниками и тонким кожаным хлыстом. Еще несколько лиц Сокури соответствовали лицам в округе Резерфорда, по крайней мере, тем охранникам и солдатам, чьи лица не скрывались за латунными боевыми шлемами.
Все, кроме Галта. Этот потрясающий красавец, офицер Сокури, который замахивался на нее огромным черным кнутом, и если Телина или другие не будут держаться, как положено, на работе, ей придется почувствовать этот кнут реально.
Пристальный взгляд отца на Джареда вывел ее из размышлений.
-Что до тебя, так ты останешься дома.
Она дрогнула в замешательстве.
-Ч-что?
-Ты слышала меня, - сказал он и снова приступил к еде.
В растерянности она пристально посмотрела на Джареда, затем на Веронику.
-Сегодня же первая игра сезона.
Он не отвечал.
-Мистер Буше, - Вероника старательно произнесла, растягивая слова. Если Карен не пойдет, она может потерять свое место в команде.
-Я уверен, что она найдет повод, чтобы оправдаться.
Удрученная, она почувствовала, как перекосилось ее лицо, но ничего не могла изменить.
-Папа, но почему?
Он взял лежавшую рядом с ним газету, первая страница которой была отогнута, чтобы показать статью о возвращении домой, то есть статью о ней.
-Тот день в офисе был не из приятных, зная, что моя дочь выставила себя полной дурой вчера вечером.
Его лицо было серьезным, и острое чувство стыда охватило ее.
-О чем ты говоришь? Я всего лишь развлекалась.
-Развлекалась, - повторил он подчеркнуто. - Если бы ты также тщательно заботилась думала о своем образовании, как ты "развлекалась".
-Я это и делаю, - умоляющим тоном произнесла она. - Я даже могу попасть на доску почета за этот период.
-Карен, ты остаешься дома, и это все.
Плотная, тревожная тишина повисла в комнате. Это была не тишина на пустом месте. Она была зловещей, полной вопросов, оставшихся без ответа, невысказанных слов. Она чувствовала, как к горлу подступает ком негодования. Ее сердце забилось чаще, точно также, как когда она увидела двойника Вандерберга, излагавшего Телине условия рабства. "О Боже, это ведь не то же самое, но знакомо мне". Потому что она могла бы подвергнуться изгнанию из команды, осуждению и ехидным замечаниям, которые получила бы в качестве результата, гораздо меньшей угрозы, чем рабский ошейник, раскаленная кочерга, ремни и кнуты. И все же существо выткало для нее причудливую картину, на которой она втянута в конфронтацию против самого могущественного человека, которого она когда-либо знала.
-Нет, папа, - сказала она твердо. - Я пойду, и это все.
Вилка так и повисла у него в руке в ответ на столь неожиданный вызов на фоне внешнего спокойствия. Его глаза повернулись к ней. Лицо его выражало уверенное возмущение и как бы ожидание, что сейчас она вся съежится от чувства вины.
-Да ты очертенела. А насчет того, чтобы так со мной пререкаться...
-Я просто стараюсь понять все это, папа, - продолжала она, борясь с источником гнева, борясь за то, чтобы говорить спокойно и ровно. - Ты оплачиваешь мое посещение некоего психиатра каждую неделю, а затем идешь в попятную, жалуясь, что тебе это дорого обходится. Он говорит, что надо начинать новую жизнь, но когда бы я ни старалась это делать, ты всегда видишь в этом большую проблему. Джаред хочет ходить с Рокс, тебе это не нравится, но ты не говоришь ему сидеть дома.
-Только потому что я не уверен, чего можно от тебя ожидать, - выпалил он в ответ. - Помнишь последний месяц? Прогуливаться по лесу в заповеднике Сангрис, в то время как полиция устраивает двухчасовые поисково-спасательные операции.
-Какое это имеет отношение к ...
-А не каждый ли день я слышу от людей в банке, что моя дочь расхаживает вокруг спортзала, как какая-то бродяжка?
Мерседес сделала вдох.
-Мистер Буше. Если честно, то я не думаю...
-Мы это обсуждали раньше, Мерседес! - он ткнул пальцем в ее сторону. - Ты осмеливаешься мне говорить, как я должен воспитывать свою дочь!
Слова застряли у нее в горле. Мерседес бросила на него испепеляющий взгляд.
"Иди напролом, отпусти все тормоза, - подумала она про себя, тяжело дыша от страха. - Скажи ему, что ты думаешь, прямо здесь, перед всеми".
-Может быть кому-то это и надо, папа! Но значит ли это, что ты думаешь так? Если я возвращаюсь домой, пританцовывая, то только поэтому кто-то делает из меня грязную шлюху?
Ее отец, глядя не нее зажмурился от ее холодной откровенности, его лицо исказилось от огорчения, но тут же выправилось.
-Карен, иди к себе комнату.
-Но почему я должна?
-Юная леди. Я предупреждаю вас.
-А еще лучше, можешь прямо сейчас отправить меня обратно в Эллисон, какого черта обо мне заботиться? - внезапно закричала она, а глаза наполнились слезами. - Может быть, из-за того что я стремлюсь быть счастливой, это тебе слишком напоминает мою маму! Каждый раз, глядя на меня, ты видишь ее! Может быть по этой причине ты не можешь даже дотронуться до меня, не можешь выказать никакое чувство, потому что видишь в этом что-то сексуальное и грязное, разве не так?
Как только услышала она свой голос, сказавший так, это вызвало у нее сожаление. Впутывать покойную мать в эту заваруху было непростительным. Ведь ей сначала показалось, что этим она всего лишь сломит его бессмысленное упорство, которое годами не оставляло никаких проблем решенными, требовало всего, ничего не давая взамен. Какую цену она ни заплатила бы за это, она видела ясно по лицу своего отца как физические силы оставляют его, как рушится стена его воли.
-Карен, замолчи. Перестань.
-Посмотри правде в глаза, папа. Ты бываешь счастлив только тогда, когда я несчастна. У тебя просто не хватает смелости признаться в этом.
Она швырнула свою салфетку на стол и вылетела из столовой.
-Карен, если ты сделаешь еще один шаг, я вызову полицию.
-Оставь меня в покое. Почему бы тебе не вернуться к своей чертовой игре в бридж? И оглянувшись из-за плеча добавила:
-Иди к черту!
Она выбежала через переднюю дверь и хлопнула ею за собой.
Раскат грома прогремел над ней в мрачном пасмурном небе.
"Стоило ли ожидать, что мой робкий братец подбросит меня, а тем более заступится за меня?"
С одышкой она следовала по дороге, по которой их возил школьный автобус, тащилась среди рядов элегантных домов викторианской эпохи, наполовину скрытых живой изгородью из можжевельника. Один или двое из ее соседей смотрели из вытянутых вверх и низко расположенных окон на девушку в слишком неприметной чирлидерской униформе, но слишком заметной для патрульных.
Можно не сомневаться, что последует наказание.
Наказание? Конечно. За потерю контроля над собой. За ее порочащие слова. За уход из дома со скандалом, который дал ей только временную победу. Это будет повторение того, что было в последнем июле. Только не Том будет вызывать полицию, а ее отец. Еще раз заклеймят его вышедшую из под контроля дочь, как психически ненормальную. Еще раз он прикажет ей подняться в комнату и там ждать. Он придет позже, с ремнем в руке, преподавать ей урок тяжелых последствий для дочерей, которые не проявляют к своим отцам должного уважения.
Паника охватила ее тело опять. Она ускорила шаг.
Чем больше ее разум зацикливался вокруг этих тонких параллелей между ней и тем миром, тем больше она начинала понимать жуткую логику того создания, видеть его величественный замысел более крупным планом. Поскольку он продолжал творить свою странную магию с высоты своего невидимого величественного Олимпа, она понимала, как он намеревался изменить ее жизнь помимо танцевальных навыков. Подвергая ее смертельной опасности, бросая ее в самые суровые испытания, восстанавливая ее против ужасной потери свободы, он заставлял ее противодействовать теми способами, которыми она сама действовать никогда бы не стала.
"... отдельные языки пламени объединятся в мистическом союзе, чтобы зажечь огромный огонь ..."
В то же время возбуждая этот странный аппетит к страху и боли.
Ошеломленная она шла по тротуару. Она потирала запястья, и боль постепенно уходила.
-Послушай, - громко прошептала она, умоляя и надеясь, что это создание ее услышит. - Вот эти штуки с рабством и наказанием, это ведь фантазии ее и мои, не так ли?
Она замолчала в ответ на шум мотора машины, остановившейся позади нее. "Мужчины Резерфорда в голубом", - мрачно подумала она. Со вздохом она замедлила шаги и обернулась.
Это была не полиция.
Это ее брат припарковал свой красный "Мустанг" к обочине с Роксаной и Вероникой, глядевшими на нее с заднего сидения. Наклонившись, он открыл дверь с пассажирской стороны.
-Давай, залезай.
Голубые глаза Тома промелькнули с той стороны зала.
Где-то в глубине его существа таилась сила и гибкость Рольфа, его полная готовность пострадать от пыток, защищая ее честь и достоинство. Она обнаружила, что смотрит с облегчением, вспомнив, что на этом гладком, властном лице никогда не было синяков или ссадин. Она почувствовала, что ее тянет к нему еще более неистово, что она жаждет только одной возможности перешагнуть и поговорить... но Том, Джаред и остальные из команды были достаточно заняты собой. Толпясь с тренером Верхейном на дальнем конце трибуны в конце четвертой четверти, они были заняты разработкой стратегии, чтобы преодолеть ничейный счет сорок два на сорок два с командой Бентон Викинг.
Она наслаждалась временной передышкой между ужасами прошедшими и теми, которые должны были наступить. Если она и могла забыться, то только на короткое время, будучи захваченной мягкой эйфорией, которой дышал спортзал, теперь заполненный до предела. Она чувствовала спокойствие в строгой собранности, которую требовала от них Слоан (по крайней мере, когда она смогла выбросить из головы образ Арминты). Согласно ее инструкции, они внимательно следили за процессом игры, к кому переходил мяч, кто играл в нападении или защите. Они собирались в центре зала во время тайм-аутов, обсуждая способы формирования кувырков, прыжков и трюков. На этот раз имел место риск проигрыша.
Подняв глаза, она увидела, что многие зрители наслаждаются новостью видеть команду, собранную из представителей разных рас.
-Семьдесят четвертый - это наш год.
-Эй, фаны, давай встанем и поприветствуем!
-Кричите: "Вперед, Пантеры!"
-Давайте теперь...
-Давай, Рошетти, давайте послушаем.
-Давайте, Пантеры, ура!
Посреди криков и аплодисментов они возвращались на свои места в самом нижнем ряду трибуны, Роксана слева от нее, Вероника и Бриджит справа. Обе команды были лицом к лицу в напряженной встрече. Тор поднялся в приносящем удачу костюме Пантер и снял голову Пантеры, сделанную из папье-маше.
-Не знаю, зачем Слоан уговорила меня на это, - пожаловался он. - Я сгораю от этого.
И он игриво смеялся над зрителями в свое удовольствие:
-Трясите сиськами! Трясите сиськами! К бою команда, к бою!
Роксана крутилась на месте. Слоан, как обычно, сидела за пределами слышимости. Она повернулась к Тору, улыбаясь и подняв руку, как будто чтобы ударить его тыльной стороной ладони:
-Если не будешь старательным, я дам тебе по пантерным яйцам.
Тор ухмыльнулся в ответ на ее неосуществимую угрозу.
-Я собираюсь принять кокс.
-Ладно, копов не видно, - заметила Роксана, оглядываясь посреди криков, свиста и скрипа кроссовок по лакированному дереву. - И не думаю, что они будут. Какого черта им здесь делать? Только для того, чтобы вытаскивать тебя в наручниках?
-Мама хотела что-то сказать, - заявила Вероника. - Это точно не ее дело.
-Я знаю, - сказала Карен, улыбнувшись. Она смотрела на помпоны, которые теребила в руках, на пряди ворсистой шерсти, накинутые на ее ноги. - Я отыгралась на нем довольно жестко, не так ли? Теперь сожалею об этом. Я наговорила ему много гадостей.
-Может быть там были некоторые вещи, которые должны быть высказаны, - предположила Роксанна. - Даже если ты не имела их ввиду. Как насчет дерьма, которое он высказал о танцах по возвращении домой и о той ночи в конце июля? Звучит, как будто он скрывает то, что его волнует на самом деле.
Она оглянулась на зал.
-Беби, я никогда не теряла никого из близких мне людей, но кажется мне, у него есть свои проблемы, над которыми следовало бы поработать, не посылая тебя к психиатру. Много случается в мире того, чего мы не можем контролировать. Я имею ввиду, что за жизнь будет у тебя, если он будет продолжать беспокоиться о том, что с тобой случится. Как он при этом может ожидать увидеть тебя счастливой?
-Ты говоришь о том, чтобы рисковать и испытывать судьбу?
Роксана взглянула на нее в упор:
-Вот именно!
Сзади них Слоан приблизилась к трибуне с мягким упреком во взгляде.
-Девочки, хорошо конечно, что вы смотритесь, как болельщицы, но вам надо подбадривать команду, не увлекаясь разговорами между собой.
-Да, мисс Слоан.
Когда Слоан возвращалась проходя рядом с Бекки, выходные двери открылись.
Эдвард Вандерберг прогуливающейся походкой направился к ним.
Карен ухватилась за нижнюю часть трибуны. Она снова тяжело дышала. Ее сердце забилось в неистовом, пугающем ритме. Нет, это был не тот самый человек, но с той же властной внешностью. Она знала, что позади его горящих глаз располагался мозг, обладающий таким же, но неиспользованным потенциалом зла - отдельная часть его пересаженная на почву мира, где корни жестокости и беспощадности прочно пустили корни и породили источник хаоса и смерти...
Роксана подошла к ней ближе.
-Беби, что с тобой?
Глаза Карен наполнились слезами испуга.
-Я также видела, как ты таращила глаза на Слоан. Кем они в том мире приходятся?
Она устремила свой взгляд в одну точку вперед, будучи на грани паники.
-Боже, я даже думать не хочу об этом сейчас.
Все уплывало от нее в серых тонах. Она боролась с собой, чтобы сосредоточиться на игре, счет был снова ничейный, пятьдесят четыре на пятьдесят четыре. Только пятнадцать секунд прошло на часах, как Джаред схватился с двумя из Викингов, отбивая мяч на их конец зала, затем упустил его. Секундой позже мяч перехватил Том и за две секунды до конца смело рискнул нанести удар далеко от центральной линии.
Мяч прошел по широкой дуге в сторону корзины.
Масса зрителей впереди и позади нее неожиданно повскакали со своих мест, из крики и вопли лавиной прокатились по залу - это было последнее, что она успела запомнить, прежде, чем быть брошенной в тиски еще одного кошмара наяву.
Следующая глава 22. Побег. http://proza.ru/2021/12/09/1487
The original English text: https://www.inkitt.com/stories/erotica/88638/chapters/21