Отец Серафим Платинский
ВОИН ДУХА
Избранные письма
Редактор-составитель отец Герман Платинский
В оригинале письма были написаны на английском языке
Русский текст Вячеслава Марченко
Предисловие редактора.
Отец Серафим, возможно, в чем-то ошибался, что-то, возможно, давалось ему с большим трудом, но он не был боязливым. Он был сильным и мужественным "воином духа", человеком, проложившим свой путь от неверия, нигилизма, контркультуры, современного образования и ошибочных, ведущих в тупик, духовных поисков через любовь к мирскому и ложь протестантизма. Если он видел что-то неправильное, то сразу выступал против, даже если знал, что его ждут неприятности. Он не жаждал противиться лишь тому, чему противиться безопасно, что разрешается критиковать иерархами или общественным мнением. Об одном из своих иерархов, действия которого он считал вредными, отец Серафим писал: "Мы почитаем его высокий сан, но все же говорим правду, когда это необходимо". [Письмо к отцу Никите Палассису, Вербное воскресенье, 1973.] Конечно, он не говорил о церковных нестроениях со всеми без разбора. Среди сохранившихся его писем мы находим подобные высказывания, обращенные непосредственно к тем, кто мог помочь Братству справиться с существующими проблемами, или к тем, кто сам сталкивался с подобным, и нужно было их предостеречь или укрепить. Прежде всего, он выступал против того, чтобы монашеские труды его и его братии были поглощены организационным началом, которое парализует волю, истощает дух и делает жизнь невыносимо скучной.
Кое-кому хотелось бы представить отца Серафима этаким политически выдержанным членом одной из православных юрисдикций. Но он не был таким. В дополнение к тому, что можно прочитать в книге о нем "Не от мира сего," его письма, приводимые здесь, сами по себе являются достаточным свидетельством того, что он не принадлежал ни к какой партии. Таких писем множество, они хранятся в его Братстве — в Братстве преподобного Германа Аляскинского.
Письма, здесь представленные, показывают также отца Серафима как человека, который из любви к монашеской братии, вверенной его окормлению, не боялся быть жестким и управлять души с силой ради спасения. Когда он повышал на них голос, то единственно ради того, чтобы встряхнуть их, вывести из состояния немощи и благодушия, в котором они пребывали, воспитанные в изнеженной современной американской действительности; он стремился оторвать их от расчетливости и фарисейства, известного как "состояние холодного сердца", и помочь им понять и принять "целостность души" и простую веру, которая есть основа монашеской жизни.
За исключением некоторых коротких отрывков, письма, представленные здесь, не цитировались в книге "Не от мира сего" и публикуются впервые. Мы расположили их в хронологической последовательности и озаглавили их.
1. Борьба за истинный монашеский дух.
10/23 августа 1971 г.
Дорогой о Христе брат Л.,
мои поздравления с именинами! Желаю тебе с Божией помощью каждый год умножать свои христианские добродетели и достичь в итоге Его вечного Царствия!
Здесь вложено наше официальное послание к тебе, которое тебе поможет определиться с присоединением к нам. [Это послание публикуется в настоящем издании под номером 3.] Что оно говорит твоему сердцу?
То, что отец Ф. так расстроен, конечно, о чем-то говорит, он также жаловался диакону Николаю. Что касается совета, он просил о нем, говорил отцу Герману, что недоволен своим нынешним положением, что имеет возможность отправиться к владыке Виталию или, может быть, присоединится к нам и что думает отец Герман? Ответ отца Германа ни в коем случае не был злым или резким, но он определенно подчеркнул, что мы никак не моем пригласить кого-нибудь приехать к нам, в наши убогие условия, за 3 000 миль, когда этот человек лишь слегка интересуется (если интересуется вообще) тем, что мы делаем. Отец Герман предложил ему прочитать несколько номеров "Православного слова", если он хочет узнать, чем живет наша община, но предположил, что, возможно, ему было бы лучше помогать владыке Виталию в его русско-ориентированной работе. То, что отец Ф. мог так расстроиться из-за этого, заставляет предположить, что он действительно имел в виду то, что он тебе и сказал — что он, будучи искупленным (?) в монашестве, хотел приехать и "показать".
И, конечно, он прав, когда говорит, что то, что мы делаем "неправильно" — с точки зрения практики, господствующей в Русской Церкви. Однако есть многочисленные примеры из житий святых, например, преподобного Сергия, ухода в пустынь ради спасения своей души. "Основание монастыря" — это другое дело, но мы же не пришли сюда, чтобы "основать монастырь," и, на самом деле, с тех пор, как владыка Антоний "основал монастырь" для нас, это ничего нам не принесло, кроме лишних хлопот; но если это Божия воля и желание Церкви, то тогда мы будем бороться за создание настоящего монастыря, а не ложного — ради прихоти епископа, и мы будем сражаться за настоящий, самостоятельный монашеский дух, а не соблазняться бесплодными фиговыми деревьями, хвастающими своим "опытом", "указами", организационными способностями и так далее.
В царящем сегодня среди русских понимании "монастырь" — это место, где собрались случайные люди и которое в Церкви исполняет определенные функции: оно служит летней резиденцией епископа, центром досуга, источником рабочей силы для церковных нужд и так далее. А "монахи" — это те люди, которые становятся заложниками своего "послушания" и которых можно использовать в церковных организациях: подающих большие надежды в качестве епископов, менее одаренных как священников на приходах, которые не могут позволить себе ничего более, а совсем неспособные остаются в монастыре ухаживать за коровами. Мы горячо против такой извращенной идеи монастырей и "послушания", и монашеских добродетелей, и, если Богу угодно будет, чтобы у нас здесь был настоящий монастырь, то он превратится в такую "общепризнанную" картину только через наши трупы. Вот что имеет в виду владыка Антоний (а также владыка Виталий, который недавно запретил афонскому иеромонаху восстановить скит в граде Китеже или еще где-то), и это, очевидно, то, о чем думает и отец Ф. В этом понимании "монашество" стало некой духовной гимнастикой (поклоны, послушания и тому подобное), которой можно овладеть, пожив какое-то время в "монастыре", а овладев, вы можете поступить в любой другой "монастырь" и предлагать другим плоды своего гимнастического опыта, поднимаясь тем временем по ступеням церковной иерархической лестницы, пока, если вам повезет, вы не станете епископом и не будете сами всем заправлять. Нет! Монашество — это устроение и усилия души, стремящейся к спасению, а его общежительная форма образуется при жизни в общине с другими людьми, которые так же думают, чувствуют, и всех объединяет одно чаяние, и все побуждают друг друга памятовать о спасении. По всем признакам это то, что есть у отца Пантелеимона, и греки вообще, кажется, все еще воспринимают монашество само по себе, а не как просто церковную функцию по милости епископов. Отец Никита был шокирован, когда мы заговорили с ним об отце Пантелеимоне как о кандидате в епископа; предполагается, что настоятелю следует не "продвигаться" в епископа, а оставаться всю жизнь на своем месте, и если бы отец Пантелеимон все-таки стал епископом, то в Греции все уважение к нему было бы потеряно, если бы это не было сделано в случае крайней необходимости.
Однако среди русских это понимание, кается, отмирает, среди епископов точно.
Что касается твоего ухода с работы, то лучше всего для твоего спокойствия ("экономическая безопасность"), несомненно, было бы взять отпуск, сохраняя за собой право вернуться к работе; это было бы нормально, и мы бы не считали, что это из-за недоверия к нам или что-то в этом роде. Но в этом случае ты бы не получил денег за отставку и не смог бы совершить свою поездку?? Или, может быть, поездка была бы короче?? Решай, как лучше всего поступить по обычным человеческим мерилам.
Это будет фоном для прилагаемого послания. Надеемся увидеть тебя на Успение...
2. О вступлении в общину.
10/23 августа 1971 г.
Дорогой о Христе брат Л.,
ты сообщил нам о своем решении все оставить и приехать к нам, чтобы стать одним из братии нашей, но при этом ты выразил свои сомнения. Теперь наша очередь рассказать тебе, чего ты можешь ожидать и чего мы ожидаем от тебя, когда (и если) ты присоединишься к нам уже не как дорогой гость и брат издалека, а как полноправный член Братства.
1. Прежде всего, мы приветствуем тебя как полноценного члена нашей монашеско-миссионерской общины, разделяющего все наши общие радости, печали, трудности и повседневную жизнь, с полной отдачей работающего ради общего дела и сразу откликающегося на все нужды общины. Мы сделаем все, что можем, чтобы ты вошел в нашу общую жизнь и ожидаем того же от тебя. Ни при каких обстоятельствах мы не допустим, чтобы ты жил своевольно, чтобы приходилось нам приспосабливаться к твоим капризам и выходкам, а с другой стороны, чтобы ты не был "гостем", платящим или живущим бесплатно, получающим комнату и содержание в обмен на работу или деньги. Ты — наш полноправный член, иначе тебе сюда незачем приезжать.
2. У нас такие духовные ориентиры: следование преподобному Герману [Аляскинскому], послушание владыке Иоанну [святителю Шанхайскому и Сан-Францисскому] и верность его традициям и заветам, что отчасти означает обязанность быть "отражением Валаама". Мы не можем предложить тебе ни старцев, ни великих духовных даров, мы можем только пригласить тебя стать нашим собратом — сиротой преподобного Германа и владыки Иоанна, вместе просить у них помощи для исправления наших многочисленных недостатков. Многие люди со стороны, как ты уже и видишь, будут нас поносить, говорить, что мы в прелести и так далее, и на тебя падет осуждение многих. Мы не можем оправдываться, указывать на какие-то "духовные" качества, которых у нас нет, мы можем только представить плоды, которые, благодаря Господу, принесет наш совместный труд. У нас есть извне достаточно доказательств того, что пока что плоды эти, может быть, и малы, но тем не менее реальны.
Владыка Иоанн делил свой день на четыре части по шесть часов каждая: молитва, труд, чтение духовных книг и размышления и отдых. Подобным же образом строится и наша совместная жизнь, только режим наш приспособлен к нашим немощам и потребностям. Активная часть нашего дня посвящена труду и молитве; никакой праздности. У тебя будут четки и краткое келейное правило; кроме этого, носить четки ты будешь с собой повсюду, пользуясь ими как главным оружием против лености и праздных мыслей, борясь с бесами молитвой Иисусовой.
3. Как тебе известно, мы испытываем трудности с местным "начальником" [Отец Серафим говорит об архиепископе Антонии Сан-Францисском и его административных устремлениях. Владыка Антоний был среди прижизненных и посмертных гонителей святителя Иоанна (Максимовича), а также и Братства преподобного Германа Аляскинского. В 1994 году он участвовал в канонизации святителя Иоанна Зарубежной Церковью, в чем видится акт его покаяния.], чьи суждения касательно нашего статуса и вдохновляющей нас идеи абсолютно противоречат нашим. Поэтому ты должен знать, что мы не считаем его главой нашего Братства и не подчиняемся его указу относительно нашего монастыря, о чем письменно сообщили секретарю Синода. Раньше или позже, несомненно, будет открытый бой с "начальником", и от тебя ожидается, что в этом бою ты будешь стоять с нами плечом к плечу, сражаясь за общую идею, которая вдохновляет нас (и без которой мы бы не были преданы владыке Иоанну), и следуя советам тех представителей Церкви, которые знают нас и труды наши. Вполне возможно, что нам придется переживать опалу. Но знай, что один епископ (Нектарий) открыто призвал нас к "непослушанию", если это потребуется, повелев нам "превыше всего ценить благословение владыки Иоанна," а другой (Лавр) сказал: "То, что вы страдаете, свидетельствует о том, что делаете работу, угодную Богу... Думаю, вам следует быть терпеливыми, не предпринимать никаких демонстративных шагов, но поведением своим и своей "линией" показывать, что это (поведение и указ владыки Антония) противоречит вашей душе и неприемлемо для вас". А пока что мы считаем, что наш монастырь еще не имеет никакого официального статуса и будет находиться в состоянии "гонимого" до того дня, когда мы сможем свободно осуществлять наше монашеское право представить Синоду наш собственный устав и избрать нашего игумена. До того времени мы будем существовать под наименованием "Братство", созданное по благословению владыки Иоанна.
4. Поскольку устав наш общежительный, все у нас находится в общей собственности, и ни у кого нет ничего "своего", за исключением предметов личного пользования, книг, икон и тому подобных предметов в своих кельях. Все оплачивается из общей казны, ты должен придти к нам бедным. Мы просим тебя поместить все оставшиеся от жизни в миру деньги в какое-нибудь надежное место вне монастыря и не трогать их до тех пор, пока ты не покинешь нас (в случае чего, эти деньги потребуются тебе для обустройства в миру) или окончательно решишь остаться с нами (в этом случае ты отдашь деньги, кому пожелаешь или передашь их монастырю). Если приедешь на собственном автомобиле, то ключи отдашь в общую собственность, и он будет использоваться для нужд и с благословения общины и станет снова твоим только тогда, когда ты примешь решение уехать или останешься, но пожелаешь как-то им распорядиться. Иными словами, ты будешь полностью зависеть от общины, что означает также: ты — от нас, а мы — от тебя. Беспокоиться о том, что мы не сможем прокормить еще одного человека следует только в том случае, если ты не намереваешься трудиться; дополнительный доход от прибавления двух добросовестных рук к рабочей силе будет больше, чем требуется на прокорм одного лишнего рта.
5. Начальственные функции, если необходимо, исполняются старшим из нашей братии — отцом Германом, а следующий за ним — отец Серафим. Часть всей работы и жизни в общине составляют исполняемые послушания, и их значение будет, в общем, очевидно. Если в отдельных случаях ты не всегда это увидишь, тебе придется просто довериться нам. Чтобы деятельность общины продолжалась по общему согласию, а не зависела от прихоти отдельных лиц, все предпринимается только по благословению, независимо от того, что при этом кто-то может "чувствовать" или "думать", и все послушания выполняются в соответствии с уставом и духом общины. Такие фразы, как "я настаиваю", "я требую", "я отказываюсь" и тому подобное полностью запрещены. Общие вопросы, касающиеся всего Братства, будут решаться "соборно", по общему согласию (например, вопрос о печках на зиму). Мы не признаем права какого-нибудь церковного начальства вне нашей общины издавать распоряжения насчет нашей внутренней жизни, организации или кого-нибудь из отдельных членов; любая такая попытка будет осуждена и получит отпор по общему согласию всех членов общины. Наша община — это монастырь, а не дача епископа.
6. Мирские привычки, разговоры, манеры, тон, предметы и так далее абсолютно запрещены как разрушающие дух монашества. Это включает:
а) пение мирских песен, насвистывание, сплевывание на виду у всех, бросание мусора;
б) радио, газеты и журналы, кроме тех, что получает община, или по специальному благословению с определенной целью;
в) грубые разговоры, разговоры о сексе, упоминания о том, что "нужно помочиться" и так далее;
г) споры, отстаивание своей точки зрения, повышение голоса, праздные замечания, жалобы и вообще все, что нарушает общий покой и порядок;
д) требование особого отношения или привилегий, как-то отхожее ведро в келье, еда особенная или по особенному приготовленная, другие причуды и привычки старых дев или изнеженных холостяков. Достаточные послабления будут предоставлены в случае болезни, аллергии и тому подобное;
е) требование попасть в начальственное положение, в "совет директоров" и так далее — эти идеи противоречат духу существования нашей общины;
ж) любопытство, ненужные вопросы;
з) скрещивание ног (см. Житие св. Арсения Великого);
и) некая свободная и развязная мирская манера общения с посетителями; после того, как с гостями поздоровались, к ним приставляется один или более братии, а остальные продолжают свои труды;
к) в кельях нельзя хранить никакую еду, а есть между трапезами можно только с благословения (пить воду между трапезами разрешается).
7. Наконец, во всем должен преобладать дух взаимной любви, доверия и уважения. За нарушение вышеприведенных правил может быть наложено наказание на поклоны, но самое строгое наказание будет назначено тому из братии, кто до окончания дня не утишит свой гнев против другого брата. Согласно правилу святого Иоанна Кассиана, такому запрещено будет молиться с братией, пока он не покается и не попросит прощения. Ибо без взаимной любви, доверия и уважения все вышеизложенное не имеет смысла, и вообще не может быть никакой общины.
Итак, дорогой о Христе брат, сейчас ты имеешь представление обо всем. Мы многого от тебя ожидаем и постараемся многим тебе воздать. Только ты в принципе должен согласиться со всем, что написано выше, а при падениях принять потребное к исправлению. Как рабы Божии, мы не можем предложить Господу и Церкви Его высокой духовности, мудрости, организации или подвигов, но мы можем предложить нашу полную решимость и наши напряженные усилия сохранять верность заветам, которые дал нам владыка Иоанн, и образовать сообщество, которое хранит его дух, где все открыты и честны друг перед другом и помогают, подбадривают и укрепляют друг друга в своих немощах и падениях. Приведенные выше правила соответствуют Уставу о монастырях Русской Зарубежной Церкви, [Этот Указ был взят из старого, дореволюционного текста РПЦ.] который мы прочитаем тебе в следующий твой приезд.
3. Не бросай семинарию.
29 августа/11 сентября 1971 г.
Усекновение главы св. Иоанна Крестителя.
Дорогой о Христе брат Д.,
слава Господу нашему Иисусу Христу. Я молюсь, чтобы послание это застало тебя благополучно вернувшимся, хотя до меня доходили слухи, что не все из твоих товарищей-паломников живыми и здоровыми вернулись в Горы Афон!
Увы, я снова это сделал! Мое письмо побудило тебя принять решение — взять академический отпуск в семинарии. Но, прочитав твое новое письмо, я стал сильно сомневаться в том, что сие твое решение мудрое. Если ты бросишь семинарию (а отпуск — это почти то же), то это должно быть следствием того, что ты зашел в духовный тупик, и у тебя должна была быть богатая альтернатива. А что ты можешь сделать? Устроиться на какую-нибудь работу (если получится) и ждать, что Господь тебе как-то поможет. Немного! Ты должен сам проявить какие-то усилия, совершить нечто, похожее на "подвиг". Какой бы расхолаживающей не казалась тебе атмосфера в Джорданвилле, все же это атмосфера церковно насыщенная, и она дает тебе ценное церковное обучение. В то время, как какая-нибудь работа в миру для тебя, не имеющего определенных духовных ориентиров или целей, почти наверняка станет духовным тупиком.
Прости меня еще раз за мою откровенность, но я чувствую, что ты в большой опасности. Ты пребываешь в полной неопределенности, без ясной цели в голове, ожидая, что что-то произойдет, жалея себя тем временем и накапливая отрицательные переживания и (возможно) мнения. Как, например, ты воспринял неудачу своей поездки? Думаешь ли ты все еще так: "Этот Никита со мной такое сделал!"? Или ты думаешь так, как и следовало бы: "Хотя по мирским стандартам я "заслужил" эту поездку, Господь все же по грехам моим и за мое совершенно неправильное, благодушное, эгоистичное отношение к служению Ему лишил меня возможности видеть святые места"? Какая из этих позиций тебе ближе? Это и есть ключ к твоему духовному состоянию.
По твоим письмам создается такое впечатление: в духовном отношении ты большой ребенок, которого нужно, во-первых, хорошенько отшлепать, во-вторых, нагрузить какой-нибудь трудной работой, и тогда, быть может, ты станешь думать о собственных духовных нуждах. Если ты ждешь от меня какого-либо "совета", то мой совет таков: продержись этот год в семинарии и постарайся догнать других, и только потом прекращай думать о том, что будет дальше. Молись усердно Богу и угодникам Божиим (молись владыке Иоанну), чтобы они тебя наставили на путь истинный, но молись, когда выполняешь какой-нибудь труд, угодный Господу (семинария — тоже труд), а не витая в облаках и бездельничая, не имея определенной цели. ЕСЛИ У ТЕБЯ НЕТ НИКАКОЙ ИНОЙ ОПРЕДЕЛЕННОЙ ЦЕЛИ, ТОГДА, ПО КРАЙНЕЙ МЕРЕ, ПОСТАВЬ СЕБЕ ЦЕЛЬ ЗАКОНЧИТЬ СЕМИНАРИЮ, НАЧНИ С ЭТОГО ГОДА, и Господь наверняка укажет тебе, что делать дальше.
Это главное, другие вопросы, такие, как частое причащение, уместны и будут иметь значение только после того, как ты выполнишь главный свой труд и определишься со своими целями.
Все же отвечу на твои вопросы. Мы недавно обсуждали с отцом Никитой Палласисом вопрос о частом причащении и достигли по нему полного согласия. Наше настоящее положение "без таинств" (но в действительности мы все-таки участвуем в таинствах раз или два в месяц) временное и вписывается в наш общий "план", первым и самым важным пунктом которого было освободиться от мира и его пут и не делать ничего, что будет тянуть нас назад к нему, а общение со священниками до сих пор предлагалось нам в таком виде, что это непременно притянуло бы нас обратно к миру, от которого мы бежали; так что мы остаемся в нашем настоящем положении и ждем более благоприятных обстоятельств. Но это сложная история, и в письме ее не опишешь.
Что касается возрождения России, мы можем только ждать, чтобы посмотреть, что произойдет, когда это будет и в какой форме, а затем действовать сообразно обстоятельствам. До сих пор мы сильно ощущаем поддержку Господню и молимся, чтобы Он не оставил нас в будущем. Да исполнится во всех нас святая воля Его!
4. Два вида епископов.
1 /14 ноября 1971 г.
Память свв. Космы и Дамиана.
Дорогой отец Н.,
...некоторые указы последнего собора епископов были обнадеживающими, но кое-какие "полутона" нас беспокоят, если тебе понятно, что я имею в виду! Однако, несомненно, мы еще услышим о них, и у нас будет больше материала для обсуждения в будущем. Самое первое, что я как православный христианин "впитал" от Синода — это то, что у нас есть два вида (или, возможно, "традиции") епископов: с одной стороны, владыки Иоанн, Аверкий, Леонтий, Нектарий, Савва; с другой — те, кто сейчас, очевидно, занимают главенствующее положение (митрополита Филарета можно считать "независимым" и, пока он является митрополитом, я словно вижу влияние владыки Иоанна). Нельзя сказать, что кто-то из них еретик или какой-то враг, но, тем не менее, кажется, действительно существуют две характерные позиции, которые довольно трудно обрисовать. Одна группа епископов уже почти полностью ушла в мир иной, и от них мы унаследовали нечто, что, как я опасаюсь, может в будущем сделать нас для Синода "вышедшими из моды", о чем нам уже намекали. Но, возможно, это слишком лично и в любом случае лучше об этом поговорить устно, чем писать. (Быть может, в следующем августе?)...
5. Уединенные в пустыни.
21 марта/3 апреля 1972 г.
Страстной понедельник.
Дорогой о Христе брат Л.,
слава Богу за все! Вчера у нас не было Литургии, но тем не менее был радостный праздник с тремя паломниками (Алексей с семьей). В субботу мы также получили очень трогательное письмо от владыки Антония, в котором ясно видно его любящее сердце. После этого, кажется, исчезло ощущение неуютности. Но мы благодарны Господу, что, по промыслу Его, события последних полутора лет, как бы то ни было, оторвали нас от церковного мира и бросили сюда, в глушь, предоставленными самим себе. Это только во благо нам, а возможно и на благо других.
Вполне вероятно, что рано утром в четверг, если только до этого времени мы не узнаем чего-нибудь, мы изменим наши планы, поедем причаститься в Сакраменто (возможно, в ту церковь, что поменьше), и вернемся сюда до темноты, постараемся как можно меньше всколыхнуть поверхность церковного болота. Бог даст, мы встретим Пасху, по крайней мере, внешне как отшельники, когда внутри по-прежнему остаемся самими собой.
Но если с одной из наших "проблем", кажется, стало налаживаться, незамедлительно стали появляться новые беды. Отец Георгий Граббе пишет, что нельзя никого называть "блаженный", пока этого не разрешит Церковь, и цитирует дело о святом Иоанне Кронштадтском. Но, несмотря на всю свою правильность, отец Георгий Граббе ошибается! Церковь никого не называет блаженным по указу — это римо-католическая "канонизация". Святой Иоанн Кронштадтский еще не назван блаженным, потому что не попадает в эту категорию. Юродивые Христа ради называются блаженными еще при жизни — блаженная Ксения, блаженный Феофил и так далее, и так далее. Конечно, есть люди, которым бы не понравилось именовать владыку Иоанна Христа ради юродивым, и они (вот разгадка!) предпочли бы совсем о нем забыть. Но мы чтим его "юродивость", которая когда-нибудь, конечно же, будет почитаться более мудрой, чем мудрость многих. Но за нами наблюдают...
Молись о нас.
P.S. Когда бы ты ни приехал, не забудь про еще один ящик свинца. [Свинец нужен был братии для печатного станка, которым они в то время в Платине пользовались.]
6. Предостережения.
29 мая/11 июня 1973 г.
Память блаж. Иоанна,
Христа ради юродивого, Устюжского.
Дорогой о Христе брат А.,
по вопросу нашей "беседы о епископах" мы сомневаемся, стоит ли делать такое ударение на последнем предложении в цитате на последней странице номера за май-июнь по вопросу, который ты уже достаточно хорошо осветил. Мы живем уже в век "онечестивившихся епископов," который предсказывал преподобный Серафим, и уже во многих местах (особенно заметно в России) духовной необходимостью стало "укрытие" от епископов или даже открытое "непослушание" им, которое не всегда легко оправдать с точки зрения догматов и канонов.
Это ни в коем случае не затрагивает "правило", которое ты цитируешь, но, увы, есть люди (и в нашей Зарубежной Церкви тоже!), которым очень захочется воспользоваться такими "правилами" не для блага Церкви или епископов, но в своих личных целях. И, в конце концов, все зависит от "интерпретации" таких правил — от того, используют ли их широко и с душой или в узком кругу и с холодным расчетом. Давайте не будем давать никакого оружия в руки определенных фарисеев. Я довольно сказал?
7. Вразумление жевателя типикона.
25 октября/7 ноября 1973 г.
Память мучеников Маркиана и Мартирия.
Дорогой о Христе брат Д.,
приветствую тебя о имени Господа нашего Иисуса Христа. Мы рады слышать, что у тебя все в порядке.
В твоем письме снова выражена твоя "позиция", которая нисколько, в нашем понимании, не изменилась со времени твоего отъезда. С другой стороны, я сейчас совершенно намеренно желал бы опять "избежать этого вопроса" и "поговорить о чем-нибудь еще". Почему? Потому что ты хочешь рассуждать логически, обсуждать "проблему" в то время, как мы можем говорить только от души, а в ней этой проблемы не существует. Дорогой Д., поскольку мы искренне любим тебя, я хочу вразумить тебя и еще раз тебе объяснить, что настоящая "проблема" — это совсем не то, о чем говорит тебе твоя "мудрость", я прошу тебя прочесть мои слова душой, а потом действовать душой.
В своем письме ты поучал нас, обвинял нас, и с твоей "точки зрения", должно быть, действительно кажется смешным и вызывающим изумление то, что мы не можем так же хорошо, как ты, понять учение и деяния Церкви. Главный пункт твоего обвинения заключается в том, что мы "почувствовали себя в состоянии решить дело, которое, согласно церковной практике, может быть решено только епископом" и что поэтому мы говорим, что "мы знаем лучше, чем Церковь". [Отцы в Платине совершали службу неканонизированному святому, игумену Назарию Валаамскому, который был духовным отцом преподобного Германа Аляскинского. Человек, которому было написано это письмо, решил, что это не соответствует канонам, и потому вскоре покинул монастырь.]
Чадо Д., насколько мы, по-твоему, глупы?! И насколько ты должен быть гордым и бесчувственным, чтобы обвинять нас в такой глупости! Неужели ты действительно думаешь, что мы действуем с таким же бездушным расчетом, который по нраву тебе? Твое письмо на деле предлагает нам выработать некоего рода "компромисс" с тобой и твоими церковными "принципами". Отец Герман был совершенно прав, говоря тебе, что ты восстаешь против главной идеи, которой мы следуем, потому что мы не дадим себя вовлечь в такого рода бездушную калькуляцию, где все в Церкви, которая нас вдохновляет и управляет нами, становится "правильным", "достойным" или "недостойным".
Однако отвечаю на твой вопрос — действительно ли мы "канонизировали святого"? Конечно, нет! Это дело епископов. Мы скорее ответили своему собственному религиозному чувству, которое в нынешних условиях пребывает в постоянной опасности уничтожения, и мы сделали это таким способом, который ни в коей мере не чужд церковной истории и одобряется современными отцами, такими, как владыка Нектарий и отец Пантелеимон. Что же мы, к лесным отшельникам в отдаленной пустыни, которых все разумные миряне уже считают сумасшедшими, должны призвать собор епископов, чтобы удовлетворить свое благочестие? Каким же испорченным нужно быть, чтобы думать так, считая себя знатоком церковной истории и "прав" епископов!
Если ты желаешь понять, под какую категорию подпадают наши действия, я объясню тебе это на примере действий епископа, которого ты до сих пор почитал. Ты знаешь "секрет", который мы делили с епископом Нектарием, поскольку он делал здесь как раз то, в чем ты нас обвиняешь. [В монастыре преподобного Германа епископ Нектарий несколько раз совершал службу архиепископу Иоанну (Максимовичу), хотя в то время архиепископ Иоанн не был официально канонизирован.]
Он совершал то не как епископ, потому что на эту территорию не распространяется его юрисдикция. Он совершал то исключительно из любви к Святому, с горечью понимая, что политические и иные мирские соображения охладили сердца тех, включая и епископов, кому было бы достойно уже прославить сего Святого, и, совершая то, он следовал также явно "неканоническому" акту отца Пантелеимона, которого он приветствовал. (Между прочим, ты должен понять, что нынешнее твое поведение нарушает единомыслие не только с нами, но и с отцом Пантелеимоном, и с владыкой Нектарием, так как ты лучше знаешь, чему учит Церковь, чем любой из нас, и ты осудил всех нас.)
А теперь я должен еще более шокировать тебя с твоими "принципами", чтобы ты, наконец понял, о чем речь: поступок владыки Нектария (или, скорее, поступки, ибо он совершал это несколько раз) был совершен с полным сознанием того, что его собственный правящий епископ, конечно же, не одобрит его, если узнает об этом, а, наоборот, если он прослышит об этом, то будут серьезные неприятности. Что?! Владыка Нектарий, которого ты почитал святым, настолько меньше знает о церковных "принципах", чем Д., что осмеливался "узурпировать власть" собственного правящего епископа? Или он ставит себя выше "принципов" Церкви? О, ты неразумен, если смеешь так думать! Он действовал "сокрыто" именно потому, что те, кому следовало бы расточать хваления новоявленному Святому, молчат из политических соображений и холодности сердца, властвующих в нашем мире, и если бы не такие сердца, что бьются в унисон со Святым Православием, огонь истинного Православия уже совершенно погас бы среди нас. В будущем, благодаря Господу, преисполненные любви и рвения поступки таких людей (которые, конечно же, совсем нельзя назвать "неканоническими", потому что они не имеют ничего общего ни с какими канонами), будь они иерархами или священниками, или монахами, или просто мирянами, будут восхваляться и одобряться всей Церковью, потому что на протяжении всей церковной истории это именно то, что на деле составляет Православие.
Если ты хочешь знать "принцип", по которому действовал владыка Нектарий (а также другие люди, практикующие живое Православие) и который вдохновляет даже и нас, недостойных, просто продолжать свой труд в исключительно трудной и неблагоприятной духовной обстановке (чего даже не чувствует твоя хладная душа), — то это "принцип" катакомбности, тайного окормления тех ростков истинного Православия, которые не поощряются в официальных православных кругах.
(Даже если тебе непонятно все это, тем не менее я должен строго запретить тебе говорить кому бы то ни было о чем-либо, что я сказал в связи с владыкой Нектарием — это строгая тайна тех, кто мыслит, как он; если ты кому-нибудь об этом расскажешь, то предашь его и нас.)
Наш дорогой брат, да, мы горячо желаем твоего возвращения к нам, нашей заблудшей овцы, потому что мы действительно верим, что место это дано было тебе, чтобы восхитить свое спасение, и что спасение твое в миру, учитывая хладность твоего сердца и расчетливость ума, а также то, что рядом не будет никого из нас, чтобы с любовью обличить тебя, сомнительно. Но ты сам должен сделать усилие, чтобы вернуться к единодушию с нами, которое ты потерял из-за своего "принципа" расчетливости. Но ты должен с полной решимостью и верностью верить в нас не своим разумом, как ты, кажется, делаешь, а сердцем своим. Доверие разума строится на простом расчете ("действительно ли они знают лучше, чем я, или нет?"), а доверие сердца — это жертвенная верность, на тропу которой ты вступил несколько месяцев назад и которую сейчас хочешь так легко оставить, не предлагая Богу своего самопожертвования.
Ты говоришь, что желаешь "разрешить свои разногласия" с нами. Я дам тебе пример того, как это делается — сердцем, а не разумом. Четыре года назад отец Пантелеимон посетил нас — перед канонизацией преподобного Германа. Мы просили его совершить панихиду по преподобном Германе, и он ответил, что просто не может служить панихиду по тому, кому его община молится как святому. Заметь, между нами и отцом Пантелеимоном "разногласие", а мы возрадовались! И как же мы разрешили наше "разногласие", хотя и радовались ему? Отец Пантелеимон совершил панихиду по "монаху Герману", но он совершил по вновь почившему джорданвилльскому монаху Герману в то время, как мы молились об отце Германе Аляскинском, которому уже и сами долгое время пели тропарь, славословие и акафист. (Какая "противоречивость" с нашей стороны!) И как "неуместно" было владыке Иоанну оканчивать свои панихиды по отцу Герману славословием ему! И как "неуместно", что мы оба славим старца Назария [Настоятеля Валаамского монастыря, 1735 — 1809.] и молимся о его упокоении! Какая же это "канонизация"?!
Опомнись, чадо! Ты попался в бесовскую сеть "принципов", с которыми по хладности и неразумию не знаешь, как поступить и при том считаешь себя достаточно благоразумным и достойным делать так.
Если сердце твое отзывается на то, что я сказал, тогда вернись к нам со слезами раскаяния в том, что из-за своей злополучной расчетливой логики, которая основана совсем не на "принципах", а на гордости и которая совсем не сближает тебя с церковным мышлением, а, напротив, отделяет тебя от него, ты отпал от нашей общины. Но мы должны сказать тебе прямо: мы не можем давать "ответ" на "проблему", которая в твоем воображении существует между нами, ты должен будешь просто довериться нам и всем сердцем принять наше суждение, иначе нет никакой надежды, что ты когда-либо обретешь смирение или хотя бы пожелаешь его. Не может быть никакого "компромисса" по пустяковому вопросу, который ты поднял, потому что мы просто отказываемся мыслить такими понятиями, но мы будем продолжать следовать велению сердца своего вплоть до того времени, когда нас будут гнать за это и изгонят, и, если мы когда-нибудь все-таки согласимся думать так и "рассчитывать" все вместе с тобой, то тогда мы точно потеряем то, что, главным образом привлекло тебя к нам, о чем ты, видимо, не догадываешься.
Если ты вернешься к нам, это должно быть не по "джентльменскому соглашению" или "конкордату", при котором каждый ревностно отстаивает свое мнение, это должна быть скорее искренняя решимость шествовать вместе с нами по пути смирения в единодушии. Из любви ко Христу мы должны пытаться смирить тебя в соответствии с твоей силой, которой до сих пор было очень мало. Ты очень горд и пока сам установил границы своего смирения: ты воспримешь смирение, только если тебе смогут доказать, что ты "не прав" или сделал что-то "неподобающее". Сейчас ты должен усерднее стремиться обрести истинное смирение и не думать, что "знаешь лучше" о том, как следует собирать дрова или переносить лестницы, или следует ли тебе выговорить за твои ошибки немедленно или позже; на самом деле, это из-за того, что ты не мог отказаться от собственной воли и понимания по таким легким вопросам, ты попался в сети диавольские по "принципу", из-за которого стал холодным, стал судить нас и ушел от нас. И из-за гордости ты позволил диаволу овладеть своим сердцем, когда прибыла Курская икона, ты воспринял это абсолютно бесчувственно.
Д., Господь дал нас тебе, чтобы помочь одолеть свою гордость, приходи к нам с покаянием и позволь нам помочь тебе. Без нас ты лишь потратишь всю свою жизнь, пытаясь сберечь душу свою под предлогом твоего понимания церковных "принципов" и тому подобное, а сберегающий душу свою, потеряет ее. Только если ты попытаешься потерять душу свою Христа ради, действительно пожертвовав собой, ты, в конце концов, обретешь ее.
Молюсь, чтобы эти слова достигли сквозь твой неразумный и хладный ум твоего сердца, ибо, несмотря на их кажущийся резкий тон, уверяю тебя, они написаны от всей души. Ты попался в простейшую диавольскую ловушку, которая в истории Православия и монашества бывала миллион раз. И единственный выход, которым ты можешь выбраться из этой ловушки — это смиренно признать свою собственную глупость и довериться Богу и твоим братиям.
Заканчивая цитатой из святого Варсануфия (это его ответ на вопрос послушника, о котором поведал авва Дорофей), которую я выписал сегодня утром:
Вопрос. Возникающие во мне помыслы говорят: иди в чужую сторону, и там спасешься.
Ответ. Брат! Да будет проклят посеявший в сердце твоем такие помыслы, чтобы выйти из сего места ради преступления заповедей. Это диавол. Он предлагает тебе сие под видом правды для того, чтобы, поругавшись над тобою, сделать тебя предметом соблазна для многих, дабы ты и за них понес осуждение. Впрочем, ты подвергаешься сему за свое нерадение и тщеславие. Ты говоришь: "Если уйду в чужую сторону, там буду переносить бесчестие". Почему же теперь, лишь только услышишь, что брат твой сказал нечто на тебя, сердце твое смущается, и ты не хочешь, чтобы кто-нибудь знал о твоем согрешении? К нерадению и тщеславию присоединяют свои козни и демоны, чтобы погубить твою душу. Будь уверен о Господе, что, если бы не помощь Божия и не молитвы находящихся здесь истинных рабов Божиих, ты не мог бы и год пробыть в монастыре. Но как слепой ничего не видит, так и ты не видишь благодеяния, которое оказал тебе Бог и продолжает оказывать по молитвам святых (...). Внимай себе тщательно; подвизайся против помыслов, чтобы не впасть в нерадение и тщеславие, не делать ничего по своей воле, и не принимать возникающих в тебе помыслов и самооправдания: в противном случае ты подвергнешься сильному падению. Знай же достоверно, что куда бы ты ни пошел, хотя бы прошел всю землю из конца в конец, нигде не получишь такой пользы, как на сем месте. Что для корабля якорь, то будет для тебя молитва здешних Отцов. Приобрети твердость, и она удалит от тебя свободу в обращении с ближними, причину всех зол в человеке. Оставь все (внешние) попечения, и тогда будешь свободно служить Богу. [Преподобного Отца нашего аввы Дорофея Душеполезные поучения и послания с присовокуплением вопросов его и ответов на оные Варсануфия Великого и Иоанна Пророка. Свято-Троицкая Сергиева лавра, 1900 г. С. 220-221.]
С любовью о Христе Спасе,
монах Серафим.
P.S. Этот ответ на неделю задержался из-за дождя и снегопада.
8. Паутина идей.
18 /31 января 1976 г.
Память святителей
Афанасия и Кирилла Александрийских.
Дорогой А.,
радование тебе о Господе нашем Иисусе Христе!
Я надеюсь, ты более не расстраиваешься из-за выходки Х. Нельзя это воспринимать просто как "переживание" — действительно, такое поведение настолько возмутительно, настолько выпадает из нормального образа жизни, что нельзя этому поверить, пока не увидишь собственными глазами. Но как распространена среди людей такая манера поведения!..
Состояние Х. есть состояние прелести, называемое святыми Отцами "фантазией" или "мнением", когда паутина мыслей сплетается в клубок, который не имеет ничего общего с реальностью, и поэтому, когда эти мысли выражаются, то кажутся очень далекими от реальности. Человек, их выражающий, действует под влиянием своих страстей, но думает под влиянием той паутины идей, которая сплелась в его мозгу, что поступает вполне логично. Обыкновенно диавол использует один помысл, чтобы "поймать" нас, зная, что то нас волнует, и что его вполне достаточно, чтобы заставить нас сплести целую паутину, которая заведет нас далеко. Я подозреваю, что твое курение было той ловушкой, в которую попался Х.: он знает, что это очевидно неправильно, а от влияния на него староверов у него установка на то, чтобы вести себя "правильно", и, думая обо всем остальном, что он слышал и знал о тебе, в новом свете он и увидел много "неправильностей", на которые не обратил бы особого внимания, если бы не был "пойман" курением. Вероятнее всего, его недавние письма тебе пришли после долгих обдумываний и размышлений с самим собой, и письма эти не отражают какую-либо реальность, а отражают только разные стадии его разговора с собой, барахтанья в собственной паутине. Мы здесь наблюдали несколько примеров этого, и это, кажется, является причиной многих трудных "обительных" явлений. Ответ на это может быть только один — сознательная духовная жизнь по канонам святоотеческого учения, в которой обретается правильный образ мышления, рассеивающий все наши "мнения". Мы попросили владыку Аверкия написать статью на эту тему...
С любовью о Христе,
монах Серафим.