Глава семнадцатая
Прошло полгода. Им так и не удавалось увидеть Олесю. Однажды Наташа, стоя перед витриной магазина, разглядывала богатый ассортимент колбас, выбирая, что купить. Вдруг она услышала до боли знакомый детский голосок.
Она перевела взгляд и увидела рядом с собой Олесю. Девочка подросла, вытянулась. Почувствовав, что на нее смотрят, Олеся повернулась в ее сторону. Сколько же нежности и радости увидела Наташа в глазах внучки!
- Олеся, девочка моя, - слезы радости покатились у нее из глаз, - как ты? – она протянула руки к ребенку. И вдруг, словно выключатель сработал в сознании девочки. Она резко присела, закрыла голову руками и так, на корточках с истошным криком – «мама!» – бросилась вон из магазина.
Наташа оцепенела от ужаса. Покупатели замерли, и ей показалось, что взгляды сейчас расплавят ее и без того раненое сердце. Она медленно вышла из магазина и увидела перед собой ненавистную «четверку» сожителя Леры. Из окна, злорадно улыбаясь, на нее смотрела Лера.
«Боже милосердный, что они с тобой сделали Олесенька!» - подумала Наташа, вспомнив посещения ребенком психолога. «Поработали, ничего не скажешь!»
Узнав, в какой садик теперь водят Олесю, она решила проведать ребенка и поинтересоваться у воспитателей, как она себя чувствует. Эта страшная реакция внучки, не давала ей покоя.
Воспитатель оказалась очень отзывчивым человеком. Она пообещала потихоньку прояснить отношение девочки к отцу и бабушке, так, чтобы не вызвать в ней повторный стресс.
- Вы знаете, на занятиях, когда я задавала вопрос, как зовут родителей, где работают, Олеся рассказала только про маму. Я спросила ее про мужчину, который забирает ее из садика – это твой папа? – она ответила что у нее другой папа. Его зовут Антон. - И больше ни слова.
- Помнит. И то, слава Богу, - сказала Наташа.
Во время их разговора дверь в комнату, где играли дети, открылась, и пробегавшая мимо Олеся увидела бабушку. Девочка закрыла лицо руками и громко закричала:
- Ой, она сейчас заберет меня! Я боюсь.
Воспитательница быстро попрощалась и, закрыв дверь, стала успокаивать ребенка.
Прошло какое-то время, прежде чем Наташа решилась позвонить воспитательнице в садик.
- Вы меня извините, за беспокойство. Но, поймите, я места себе не нахожу. Не понимаю, что случилось с ребенком. Ведь она так любила отца и дедушку с бабушкой. Откуда у нее такой ужас. Что нужно было внушить, чтобы так запугать ребенка?
- Я очень хорошо вас понимаю, Наталья Борисовна, но это не телефонный разговор. Вы зайдите как-нибудь и мы с вами поговорим.
В последнее время Антон стал поздно возвращаться домой.
- Видать загулял наш сын, - предположил Артем.
- Да дал бы Бог. Сколько можно в потолок смотреть. Она развлекается со своим хахалем, делает гадость за гадостью. А мы ему все про ребенка. Как будто, на этом его жизнь остановилась, - вздохнула мать.
- Не мы, а ты. Это ты воду в ступе толчешь. Почти два года как разошлись. А ты за все это время ни разу не подумала о том, что мы с тобой тоже фактически разошлись. У тебя только сын и внучка, а все остальное - промежду прочим.
В общем то, он был прав. Она никак не могла смириться с судьбой. Случилось не так, как она хотела. Вопреки ее пониманию жизни. И она, решив, что это ошибка, что так не должно было случиться, вопреки здравому смыслу пыталась что-то исправить. Она жила чужой жизнью, однажды решив, что своя окончена. Она позволяла себе вмешиваться в Божий промысел и не заметила, что осталась, в сущности, одна.
Сын устраивал свою жизнь, устав от матери, без конца бередившей его рану. Дочь стала невестой, а муж привык быть один.
- Почему ты решила, что только ты знаешь, как должно быть? – продолжил Артем, давно назревший разговор. Может быть, как раз ошибкой было то, что он женился на ней. И мир ты не изменишь. Сколько людей разводятся! И ничего, дети вырастают.
- Лера сама выросла без отца. Не знает, что такое нормальная семья. Мать ей всю жизнь внушала, что отец – это не обязательно. И Олесе внушат то же самое. А значит и у этой девочки вряд ли сложится жизнь.
- А у тебя самой сложилась? Твои дети с отцом выросли? Ты всю жизнь отгораживала их от меня, чтобы вдруг не обидел! Ты у нас самая ответственная! Своим контролем испортила и детей и меня в том числе. Чего ты добилась? Того, что отец для них не в счет. Да, ты во многом помогаешь Антону. Но лучше бы тебе отпустить его. Сам пусть жить учится.
Аленка, глядя на это, норовит из дома сбежать побыстрее. Они хотят сами свои ошибки делать. У них своя жизнь. А у тебя - своя. Только ты об этом напрочь забыла. Не мешай сыну устроить жизнь. Не тяни его в прошлое.
- Я не тяну его в прошлое. Меня беспокоит его будущее. Его и его ребенка. Пройдет время. Олеся подрастет. Они будут ходить по одним и тем же улицам. Отец и дочь. И никогда не встретятся? А если и встретятся, что он ей скажет? Я очень любил тебя, но мне не давали с тобой видеться? И она, настроенная против, за столько лет, думаешь, поверит ему? Я хочу, чтобы он появлялся в ее жизни как можно чаще. Хотя бы со стороны видел ее. Чтобы она не забывала, что у нее есть отец.
- Снова – я хочу! А ты его спросила, каково ему смотреть, как ребенок от него шарахается? Или ты думаешь, это только на тебя такая реакция? А Олесе эти стрессы на пользу пойдут? Да пойми ты, здесь уже ничего не изменишь. Вырастет, найдет отца, если захочет. Все. Остановись.
- Я все-таки встречусь с воспитателем. Она ведь что-то хотела мне сказать.
- Ну, как знаешь. У тебя на все свое мнение.
На следующий же день Наташа пошла в садик. Она нарочно выбрала время, когда у детей был послеобеденный сон, чтобы не напугать своим появлением внучку.
Эльвира Владимировна, так звали воспитателя, встретила ее в коридоре.
- Давайте поговорим здесь, - предложила она. - В тот раз я едва успокоила Олесю. А сама не могу до сих пор, успокоится. Когда, я ее спросила, почему она так испугалась, девочка прямо затряслась вся. Оказывается, мама сказала ей, что папа и бабушка с дедушкой убили мамину бабушку. И Олеся сама видела, как бабушка лежала мертвая. Ну, прямо мексиканский сериал какой-то.
Я пыталась поговорить с ее мамой. Мне она, конечно, не стала рассказывать таких ужасов. Сказала, что у ее бабушки было больное сердце. Она очень переживала ее развод и вскоре умерла. И что она не намерена со мной это обсуждать. Так что вот такая история. Я думаю, девочка перерастет и все поймет сама. А пока, конечно, лучше ее не беспокоить.
Осознание бесполезности всех попыток наладить встречи с ребенком, повергло Наташу в глубокую депрессию. До сих пор она верила, что можно что-то исправить. Она поблагодарила Эльвиру Владимировну и, попрощавшись, ушла.
- Наталья Борисовна! – окликнул ее Смирнов, с которым она столкнулась в коридоре офиса. Вы даже здороваться со мною не хотите! Я понимаю, что я для вас ничего не смог сделать. Но это не от меня зависело. Подобные дела, наверное, самые сложные и бесперспективные. Что у вас нового? Видели девочку?
Нехотя она рассказала ему о неожиданной встрече с внучкой и о разговоре с воспитателем.
- Какая же она дрянь эта ваша Лера! Собственного ребенка не пожалела. Это ж надо такое сказать! Знаете что, давайте-ка зайдем ко мне. У меня есть к вам предложение.
Они как раз проходили мимо его кабинета. Открыв дверь, он пропустил ее вперед.
- Присаживайтесь, пожалуйста.
Чувствовалось, что Смирнов не знает, как начать разговор. В его лице появилось что-то новое и очень неприятное. Он избегал смотреть прямо в глаза и, наконец, решился.
- Мне очень жаль вас, Антона и вашу внучку. Именно поэтому я посмею предложить вам один вариант. Вы же представляете, кого вырастит ваша Лера из этого ребенка. Зачем ей такая мать?
- Вы опять за старое, - отмахнулась от него Наташа. Я же вам уже говорила у нас нет намерения лишать ребенка матери. То, что она ей внушила, это от страха потерять дочь. Она, видимо, боится этого. А мы, если и ставили на суде этот вопрос, то только для того, чтобы она прекратила мешать нашим встречам. Никаких судов больше не будет. И даже не агитируйте меня, – категорически заявила она, собираясь уйти.
- Да нет же. Я не о суде. Я о том, чтобы избавиться от такой матери вообще, - сбивчиво проговорил он.
Глаза у Наташи широко раскрылись. Она в упор посмотрела на Смирнова.
- Как это? Избавиться вообще?
Он весь как-то напрягся и, как показалось Наташе, покраснел под ее взглядом. Видно было, что ему не легко выдавить из себя его идею.
- Нет, если для вас это неприемлемо, это ваше дело. Но нужно же подумать о ребенке. Сейчас у нас в городе как раз гастролеры находятся. Пробудут недолго. Так что думать некогда. Или да или нет.
- Какие гастролеры? Я ничего не понимаю, - она удивленно смотрела на него.
- Ну, в общем, дорого они не возьмут. А уберут и следов не останется, - выдавил он, наконец, слова, застрявшие в горле.
- Да вы с ума сошли! – Она в ужасе от услышанного, смотрела на него. – Да вы не просто плохой адвокат, вы - сумасшедший! – И она не вышла, а выбежала из кабинета.
«Нет, права Эльвира Владимировна», – стучало в голове, - «Это просто какой-то мексиканский сериал! Детектив прямо. Сумасшедший дом! О Господи, до чего же я докатилась! Мне посмели предложить подобное! Это чем же я заслужила? Вот сволочь! Адвокат называется. Морда ментовская. Какой оказывается страшный человек!»
Она никак не могла успокоиться. Сидя за рабочим столом, перекладывала с места на место бумаги. Руки дрожали, а на глаза набегали слезы.
- Что с тобой? – спросил Антон, заметив ее состояние.
Наташа рассказала о разговоре с воспитателем и предложении Смирнова.
- Ну то, что Лера дура полная, это уже понятно. А на счет Смирнова, не бери в голову. Он не такой глупый, чтобы всерьез делать подобные предложения. Это очередная подстава. После большого перерыва, ты снова дала о себе знать, появившись в садике. И результат не замедлил сказаться. Смирнов, как и большинство адвокатов, продажная шкура. Именно поэтому ни на одном суде он не промычал ничего внятного.
Это мы под стрессом ничего не замечали. А на самом деле там все было сговорено и оплачено. И сейчас, его руками, предполагая, что мы по-прежнему ему доверяем, она пытается разыграть очередной сценарий. Теперь уже с заказным убийством. Вот и все. Оставь все это. Время покажет, кто есть кто.