Понимаешь, вернуться назад и сразу на четверть века –
задача, если честно тебе сказать, совершенно не из простых.
Вот сюжет: заблудились два, тесно связанных меж собой человека –
заблудились поодиночке! И один из них
на сквозняке – на житейском – простыл, заболел... и умер –
для другого умер... на время, не навсегда.
Телефон с круглым диском, из прошлого... надрывается зуммер.
Ты подходишь, снимаешь трубку и отвечаешь: «Да».
Наконец-то! Он ждал это «да» – всем нутром, всей сутью.
Он был загнанным зверем в частоколе твоих обострённых «нет».
Неужели поздно? Но другого шанса – уже не будет...
Четверть века – треть жизни – внутри кровоточил след.
Выло всё: на душе, в голове, в вытяжной решётке на кухне.
Был на сердце такой гололёд, что никак не суметь не упасть.
Бурлакам, тем, что шли бечевой под «Дубинушку» – под «Эй, ухнем!» –
было легче, наверно, поскольку такая шальная напасть,
что доселе зовут одиночеством, – их не вязала узлами,
не секла их плетьми вдоль хребта, а потом поперёк...
Был волшебный намёк на возможность серьёзного между нами,
только мы проворонили этот, столь робкий, намёк.
Чёрный ворон – тот самый, из песни – в нас не ищет добычи.
Горизонт застит масса безликая – куча иль туча ворон
цвета серых мышей, серых мыслей и серости безразличий.
Чёрный ворон – он мудрый. Проворонили мы, а не он.
Перепуталось всё: «я» и «ты»,
«он», «она» и «они» – взгляд вторых или третьих лиц...
Я хотел бы вернуться… но кто-то из них – ни в какую...
Жизнь, по шахматным меркам, – это игра вслепую
в протяжённом турнире.
Но не быстрая партия-блиц.