Глава восемьнадцатая
Пять лет прошло с тех пор, как женился сын. Свадьба, рождение внучки, развод, суды и работа – все это отнимало душевные силы и время. А рядом подрастала дочь Аленка. Она привыкла к тому, что разговоры матери с ней всегда сводились к проблемам брата. От нее требовалось хорошо учиться, помогать по дому, готовиться к поступлению в институт.
Незаметно из девочки-подростка, впервые накрасившей ресницы и губы на свадьбе брата, она превратилась в красивую стройную девушку. Кареглазая с пышными длинными, словно выкрашенными хной волосами, она была похожа на мадонну.
Глядя на постоянно озабоченную чем-либо мать, Алена уходила в свою комнату, чтобы не видеть ни ее, ни отца, который стал частенько выпивать.
- Что ты никогда не выйдешь, не поговоришь? Хоть бы телевизор с нами посмотрела, - обижалась на нее мать. – Запрешься у себя и сидишь весь вечер. Как и нет у меня дочки совсем. Не с кем поговорить.
- А у тебя один разговор. Мне это все уже надоело. Что ты мне нового скажешь? Что заходила в садик. Что видела Олесю, а та убежала. Или, что она уже не пугается, как раньше. Перерастает девочка. Я рада за тебя и за нее.
И она снова уходила в свою комнату.
«Какой черствой выросла Алена», - думала Наташа. «Эгоистка. Только свои интересы и больше ничего».
Однажды, наводя порядок в комнате дочери, она увидела блокнот, забытый на кровати. Наташа присела на стул и открыла первую страничку. Это были стихи ее Аленки.
«Надо же, вся в меня. Я ведь тоже писала стихи в ее возрасте», - подумала она. Но, чем дальше она читала, тем тяжелее становилось на душе.
«Господи, милосердный! Да что же это за мысли такие в ее возрасте?! И это притом, что уже год встречается с хорошим парнем, который любит ее. Да и она ждет каждой встречи. Я же вижу». И она еще раз перечитала испугавшие ее строчки:
Мне б уйти из этой жизни
Зря траву не приминая.
Чтоб не слышать укоризны,
Что ее не понимаю.
О любви, зачем мечтать?
Встречи ждать и расставаться.
Для того, чтобы предать?
Иль обманутой остаться?
«Вот во что вылились мои с ней откровения! Я ведь думала, что она поймет, что хорошо, а что плохо. А она сделала свой вывод – если все так плохо, зачем жить? Боже мой! Бедная моя девочка. Я отдалилась от тебя, тогда, когда, наверное, больше всего была тебе нужна. И обратной дороги к тебе, наверное, для меня уже нет. Ты выросла. А я, переживая за дочь сына, потеряла свою», – так, прижав ладошку к губам, как будто боясь закричать, она сидела и раскачивалась взад, вперед на стуле.
- Ты где? Что я тебя никак не найду? – вывел ее из оцепенения голос мужа.
Она быстро положила блокнот на прежнее место и вышла из комнаты дочери.
- Что ты там сидишь, затихла? – спросил Артем, заглядывая в покрасневшие глаза жены.
- Убирала, да что-то сердце прихватило, - соврала Наталья.
- А нечего лезть убирать. Взрослая дочь, а ты у нее порядок наводишь. Придет с занятий, вот пусть и займется делом. Только собой занята.
- Замолчи! – сорвалась Наташа. - Не трогай ее.
- Теперь уже и ее не трогай. Старшего довоспитывалась, только о себе и думает. Теперь эту не трогай!
- А чего ему о нас думать? Мы что инвалиды или пенсионеры? Ему свою жизнь дай Бог устроить.
- Ну-ну. Потом не плачь. Благодаря тебе они выросли без отца.
- Вот как? А где же ты был все это время, пока они росли? Со стороны смотрел?
- А у нас ты все знаешь, за всех решаешь! Не тронь – обидишь. Может быть, и обиделись бы… Да потом спасибо отцу за науку сказали. А ты только себе кажешься умной и сильной. А на самом деле от тебя они взяли мягкотелость и незащищенность. Ты живешь эмоциями!
- Может быть я и тебя испортила? Может, я тебя пить заставляю?
- Может и так. Я не жил, так как сам этого хотел. Начиная с армии. Я слишком любил тебя и делал так, как хотела этого ты. Все годы службы были ломкой самого себя. И к чему пришел? Никому я на гражданке теперь не нужен. Кроме как охранником где-то пристроиться. Ни денег, ни связей, ни специальности. А дети привыкли, что я для них не авторитет. А теперь, тем более, – хлопнув дверью, Артем вышел из дома.
«Да что сегодня за день такой?» - подумала Наталья. – «Ну почему я не ищу виновных? Почему я всем виновата?»
С детства она привыкла к ответственности. И не только за себя. Младшие сестры росли на ее руках. И даже маму она старалась опекать с детства. Когда не стало отца, она вместо него темными зимними вечерами ходила на остановку автобуса встречать ее с дежурства. И как только та не ругалась, она упрямо ждала автобус, из которого выйдет мама. Наверное, она родилась такой неправильной. Или просто не любит себя.
Наташа поймала себя на мысли, что не помнит, когда в последний раз видела себя в зеркале. Она видела брови, которые нужно подкрасить, глаза и губы. Но не видела себя. Все делалось автоматически. При этом мысли ее были далеко от нее самой. Она подошла к зеркалу. Та, которая смотрела не нее, совсем не была похожа на прежнюю Наташу. Повисшие плечи, незавидная фигура, волосы, собранные в пучок. Эту картину венчал потухший взгляд.
«Э, мать, да ты и правда умерла через семь лет, как говорила тебе врач», - подумала она. – «Где ты, Натусь? Тебя-то уж и нет. Ты ушла из себя и потерялась. Запуталась, заблудилась. Ты хотела прожить жизнь своих детей, но оказалось, что так не должно было быть. Они не хотят с тобой делиться своей жизнью. Они хотят жить сами. Вот и Алена, глядя на брата, стремится как можно скорее вырваться из под твоей опеки. Ты не смогла опереться на мужа. И осталась одна. Толку то, что живешь с ним под одной крышей. Пришло время платить по долгам».
Она вышла в сад. Поздний вечер рассыпал звезды по небу. Наташа посмотрела вверх. Голова закружилась от красоты и таинственного покоя. Там наверху было чисто и торжественно.
«Как хорошо и гармонично все устроено», - подумала она. – «Все движется по своим траекториям, не мешая друг другу. Наверное, и в жизни должно быть так. Я нарушила гармонию. В чем-то потеряла меру».
Ей стало жаль себя. В пятьдесят лет осознать, что ты неправильно прожила жизнь - горько. Да, она никому не хотела зла. Да, она любила и прощала всех. Но видно и у любви есть обратная сторона.
Хлопнула входная дверь во двор. Это вернулась Алена.
- Ты чего стоишь тут? – спросила она мать, входя в дом. Спросила, чтобы что-то спросить. Ее давно уже мало интересовало настроение матери.
- Где бродили? – поинтересовалась Наташа. Как у Кирилла дела? Что-то он давно не заходил к нам. Проводит и бегом обратно.
- Ой, мам, оно тебе надо? Нормально у Кирилла дела. Просто ты знаешь, как от нас добираться до города. Вот он и спешит на автобус.
- Алена, ты смотри замуж не надумай до окончания института. А то останешься без образования.
- Началось. Ты не забыла, что ты мне об это уже сто раз говорила? А замуж я выйду. И может даже скоро.
- Тебе что Кирилл предложение сделал?
- Чтобы ты поняла, что я сама могу принимать решения, ставлю тебя в известность, что мы уже год назад купили свадебное платье и кольца. А сейчас я хочу спать, - и она отвернулась, давая понять, что разговор окончен. – Я не останусь с вами одна, после того, как Антон женится, - крикнула вслед выходившей из комнаты матери.
- Антон женится? – остановилась Наталья.
- А ты, наверное, думала, что он, как и ты будет всю жизнь страдать о разводе?
- Я так никогда не думала. Это его право. Я буду только рада за него. Только не пойму, почему ты так агрессивно настроена. Счастливый человек не может быть таким злым. Ты не поссорилась с Кириллом?
- Поссорилась, не поссорилась…. Это мое дело. Я выйду замуж, хотя бы для того, чтобы ты не контролировала меня больше.
- Алена, я твоя мать. И я не могу не беспокоиться о тебе. Это не называется контролировать. Ты еще не знаешь жизни. Можешь наделать кучу ошибок.
- А ты знаешь, да? То-то я смотрю, ты вся светишься от счастья! Я не хочу жить, так как ты. Ты для меня не пример. Человек должен жить так, как ему лучше, а не как другим. Иначе, это не жизнь, а жертвоприношение.
«Где-то я это уже слышала», - подумала Наташа. – «Да, конечно. Так же думала и Лера. Она тоже не хотела считаться ни с кем и ни с чем, стремясь к благополучию. Они не плохие и не хорошие. Они опутаны липкой паутиной жизни, которую день и ночь рекламируют с экранов. Жизни, которая у них перед глазами на улице, на работе. Роскошь, цинизм, безответственность».
- Я просто хочу, Алена, чтобы ты не спешила. В институте столько ребят. Осмотрись, убедись, что тебе кроме Кирилла никто не нужен, а потом принимай решение, - попыталась она смягчить разговор. Я не вынесу еще одного развода.
- Ты просто не знаешь, что такое любовь, - сделала вывод дочь. А что касается развода…. При чем тут ты? Я не вынесу! – передразнила она. - Нужно будет развестись, разведусь. Спрашивать никого не стану. И жить не стану, лишь бы жить.
- Да, да, да! – усмехнулась Наташа. – Спокойной ночи, дочка.
Свадьбы отгуляли две одна за другой с интервалом в месяц. Аленка не захотела совместить свою свадьбу со свадьбой брата. Хотела, чтобы это был их с Кириллом праздник и ничей больше.
Антону трудно было в роли жениха во второй раз. Но ради Людмилы он готов был на все.
- Родители, это моя жена, - представил он однажды светловолосую девушку. Это моя настоящая жена.
Она держала его за руку, прислонившись плечом. Доброжелательный взгляд и простота, с которой она вошла к ним, вызывали симпатию.
«Наверное, действительно, настоящая», - подумала Наташа.
- И давно вы знакомы? – спросила, усаживая их за стол пить чай.
- Ты не поняла. Это моя жена уже два месяца. Только сейчас мы хотим все оформить по настоящему. Чтобы был и ЗАГС и венчание.
- Ох, и темнила ты, Антон! – обижено произнес отец. А раньше сказать нельзя было? А мы то думаем, что это он на квартиру съехал? Места что ли дома мало?
Антон не пропустил ни одной субботы, отведенной для встреч с дочерью. Знал, что приезжает напрасно. Знал, что у него на глазах в назначенный час Лера выведет дочку, усадит в красную четверку и увезет в противоположную сторону. Он каждый раз испытывал эту боль, вытравливая прошлое из сердца. В день бракосочетания он не сделал исключения.
Регистрация была назначена на двенадцать часов дня. Ровно в десять в свадебном костюме на своем блестящем черном «Мерсе» он стоял возле ворот. В этот день Олесю не вывели и он, подождав минут пятнадцать, развернулся и уехал к той, которая подарит ему сына.
На этот раз Наташа накрепко связала руки молодых, едва сдерживая слезы. Она была рада тому, что сын возвращается к жизни. Но не утихшая боль металась в сердце, вырываясь наружу слезами.
Подруга, Вера, чувствуя ее состояние, всю свадьбу не отходила от нее.
И Наташа, не желая показать свое настроение, так отплясывала, как никогда раньше. А перед глазами стояла Олесенька и слышались ее слова – «папочка, я, когда подрасту, женюсь на тебе».
На свадьбе Артем, предоставленный сам себе, изрядно напился, сел в машину и уехал домой.