Программист. Полная версия

                Посвящается безвременно ушедшему Скращуку Владиславу

                Пролог
   
     Разбушевавшийся ветер в клочья рвал нависшие над деревьями облака.
   
     Их липкие остатки цеплялись за макушки вековых сосен, добавляя сочности краскам вечнозеленой тайги

     Деревья исполняли замысловатый танец, скрипя и раскачиваясь в такт начинающим затихать порывам северного ветра.

     Могучий одинокий кедр выделялся среди других деревьев не только высотой.

     Его многочисленные иголки были не просто цвета изумруда.

     На самой его макушке они были седые.

     Казалось, что, даже летом, на нем застряло белое облако, либо снежная шапка на нем так и не растаяла с самой весны.

     Остатки ветра затерялись в глубине распадка, где одинокой скалой коротал свой не последний век этот величавый гигант.

     Он потерял счёт не только дням и годам, но и векам, которые уже не одну тысячу лет рисовали кольца в его архиве жизни.

     История тысячелетней эволюции самого горного распадка прошла у него на глазах.

     Изменения земной коры планеты, структуры самой её почвы, атмосферы не просто прошли для него мимо: он обрёл разум.

     Вернее, искра разума, ещё полтора миллиарда лет назад занесенная в солнечную систему, нашла благодатную почву на одной из её планет.

     Вначале это был Марс, а теперь - Земля.

     Земные катаклизмы терзали тело и ядро планеты.

     Менялся её океан, взрослела атмосфера.
   
     Первобытный бульон в океане сформировал зачатки жизни.

     Она развивалась по своим законам, вышла на сушу, пытаясь найти для себя достойного хозяина.

     Господина же для самого разума ещё предстояло отыскать.

     Но мало отыскать, нужно ещё и внедрить, и, более того, — ещё и удержать (сохранить).
   
     Вот эта непростая миссия стояла перед посланником других миров, вечным Кед-р-ом.

     Уж так случилось, провидению угодно было организовать для себя «пикник на обочине», на самой окраине Млечного Пути.

    И лишь одному Кед-р-у известно было, что Искра должна будет найти благодатную почву на одной из двойных планет, вращающихся по несформировавшейся еще до конца третьей орбите вокруг Желтой звезды.
 
     Праотцам Земли еще предстояло столкнуться, испытав на себе силу Нибиру.
      
     И, вот, наконец, на седьмом трех тысяче шестисот летнем цикле пересечения «звездой смерти» орбиты прародителей нынешней Земли, все стало на свои (так нужные) места.
   
     Одна из планет, утратив большую часть массы, одной восемьдесят первой ею частью, стала вращаться возле выжившей Земли Луной.
   
     Сформирован был так называемый (нынешний) планетарный статус-кво.

     На выжившей Земле разуму еще предстояло присвоить тому небесному гостю планет имени выключателя жизни.

      Но знает каждый человек, что выключатель, как правило, несет в себе две главные задачи: включать (давать начало импульсу, иль, жизни процессу), либо выключать (стирать, убивать и останавливать любой процесс).
   
      Как ни хотелось бы человеку разумному назвать Нибиру «Звездой смерти», но, увы, она являлась вселенским сеятелем жизни.

     Искра разума Кед-р покинул свое место в коконах хранилищ вероятностей судьбы.
 
     Само же это существо имело множество имен, с трудом переводимое на пока еще не появившиеся языки землян.

      Но, смысл его имени, по сочетанию мелодичных звуков после вскрытия капсулы разума на еще горячей Земле, был Кед. Продолжающиеся еще некоторое время звуки хлопков – рычания остывающей вокруг него первобытной атмосферы добавило к нему и звук «р».

     На Нибиру, в ее сотах хранилища истории вселенной, загорелся красный шестиугольник – архив, с мигающим старославянским титульным шрифтом «КЕД-р».

     Капсула с «КЕД-р»-ом упала на благодатную почву, до поры взросления планеты.
   
     О, Кед-р, знал, что еще не раз поменяются местами полюса планеты, что знойную жару ни раз и ни два сменит лютый холод, что Землю посетят тысячи астероидов и комет с твердой водой.
   
     Он знал, что планетарной кухне еще предстоит показать вселенной, на что способен человек.
      
     Вечной вселенной еще предстоит познать на себе могущество простого человека-программиста.

     Причем, могущества его, даже после смерти его телесной оболочки.
 

                Часть первая
                Дела земные
               
               
                Глава первая
               
                Зеркало судьбы
   
     Одинокая невесть откуда появившаяся в чистом небе планеты капля неслась к земле.
   
     Влекомая земным тяготением, она, вопреки всем законам физики, плющилась, все больше принимая вид зонта.
   
     И зонт этот падал как-то неправильно, неестественно: не выпуклой и не вогнутой стороной вперед, а просто боком.
      
     Причём, ручка зонта выписывала незамысловатые геометрические фигуры: окружности, эллипсы, квадраты и цифры.
   
     Как только этот странный объект достиг плотных слоев атмосферы, в небе появилась цифра 8, напоминающая знак бесконечности, зонт взорвался, разлетевшись множеством светящихся осколков.
   
     Ударная волна взрыва расчистила путь для мириадов крошечных существ из микромира, с едва слышным шипением и визгом стремящихся к земле.
   
     Не всем им было суждено обрести своего носителя и дать новую жизнь себе подобным: плотные слои атмосферы и притяжение земли почти всех уничтожили.
   
     Но все же, кто-то из них нашёл для себя "тёплое" место на материках земли, в её океанах, в самой атмосфере и в грунте.
   
     Семена «враждебной» жизни были разбросаны по всей планете.

     Взведённый механизм их генома ждал своего часа.

                ***   
     «Вот вам и крестики! А вот и нолики!»  – игриво произнес полноватый мужчина, с шикарной чёрной бородой.
   
     Владислав Сергеевич протянул руку в сторону величественных шпилей готического здания Национального Парламента Венгрии.
   
     Который раз сюда, на правый берег Дуная, приходила супружеская пара, чтобы полюбоваться главным символом левобережья Пешта.
 
     «А вот и единички!»  –  в тон ему засмеялась его голубоглазая спутница.
   
     Она с какой - то непонятной нежностью провела ладонью по прутьям ограждения реки.
      
     «И вовсе он не дешевый Париж, этот прекрасный Будапешт! Вот ещё нолики, а вот и единички!» –  вступила в нехитрую игру дочь этой супружеской пары.
      
     Собственно, для них игра эта была лёгкой забавой.

      Им было не впервой, даже на отдыхе, общаться только им одним понятным языком.
   
     Подумать только, первый язык программирования, основанный на ноликах и единичках, построить мог не только фразу. В умелых руках (головах) эти кирпичики языка программиста могли описать процесс, задать ему присущие параметры, создать сам интеллект.
   
     Так, мило улыбаясь друг другу, туристы из Белоруссии, к полнейшему своему удивлению, на набережной Дуная обнаружили кафе.
   
     Твердо зная, что на набережной Дуная в Будапеште нет кафе даже по факту, они, тем не менее, вошли в него и заняли места за столиком этого вдруг появившегося рядом с ними уютного заведения.

     Все было здесь очень необычно.
   
     В такие ранние часы посетителей в кафе было немного.
   
     Одинокий полненький полицейский, с усталым от ночного дежурства лицом, лениво потягивал золотистое пиво из полупустого бокала.
   
     В самом дальнем углу зала, в образовавшейся тени от огромной связки разноцветных воздушных шаров, полусидела неопределённых лет то ли цыганка, то ли турчанка, с двумя забавными малышами.
   
     Их чумазые рожицы давно не видели туалетного мыла и чистой воды.
   
     Да и сама взрослая гражданка не очень - то была опрятна и чиста.
   
     Она, не стесняясь, кормила младшего малыша грудью, странно поставив правую ногу на стул, и прислонившись к игровому автомату.
   
     Второй её ребёнок, лет пяти-шести, все порывался взобраться на стол и достать рукой приглянувшийся ему изумрудный шарик.
   
     В этой огромной связке шаров он был один и находился в самой середине, выше всех.
   
     Мальчуган влез на стул, с него прыгнул на стол, высоко подпрыгнул и повис правой рукой на связке шаров, одновременно пытаясь дотянуться до ярко-зелёного левой.
   
     Невесть откуда появившийся сквозняк сорвал связку шаров со своего места и вместе с мальчуганом стремительно понес ее к выходу.
   
     Кормящая ребёнка женщина, оставив малыша на столе и, не успев прикрыть голую грудь, бросилась догонять улетающего уже в широкий дверной проем ребёнка.
   
     Но не успела: за  дверью мелькнули только его пятки.
   
     Зато успел Владислав.
   
     Он, как и немногие посетители кафе, с интересом наблюдал за происходящим.
   
     Имея уже довольно приличный опыт заграничных туристических поездок, он сам, как и вся его немногочисленная семья, предпочитал во всем соблюдать нейтралитет.
   
     Но только не сейчас, не здесь.
   
     Ведь шарики, наполненные инертным газом, могли бы унести малыша под небеса.
      
     А ну, как он упадёт.
      
     А ну, как ребёнок погибнет.
      
     Почувствовав в себе небывалый прилив сил, Владислав Сергеевич пулей метнулся к выходу, чего и ожидать даже не мог от своего слегка полноватого тела.
   
     Там, уже почти выше крыши кафе, на шариках в небо взлетал малыш.
   
     Влад  долго не думал, что предпринять.
   
     Он вновь вбежал в зал, остановившись между столами.
      
    Весело, по-молодецки взглянув на супругу и дочь, он озорно им подмигнул (как им показалось) левым светящимся глазом и стремглав бросился на выход к высокому крыльцу.
   
     На крыльце, не замедляясь, Влад высоко, метров на восемь-десять подпрыгнул.
   
     Этого ему хватило для того, чтобы не просто ухватить мальчугана за его пятки, но и за его тонкие ручонки, ладони которых судорожно сжимали связку бечевок шаров.
   
     Ему пришлось буквально отдирать сжавшие бечевку пальцы малыша.
   
     Секунда, и Владислав с освобождённым из колдовских пут пеньки малышом упал на грунт и кубарем покатился к металлическим перилам.
   
     Пока Владислав осматривал и ощупывал малыша, отряхивая его от пыли и грязи, мать его уже была рядом.
   
     Мальчик оказался совершенно здоров: не было на нем ни ссадин, ни ушибов тела.
   
     Не видно было и испуга.
   
     Он что-то громко кричал матери и махал рукой уменьшающимся в высоте безоблачного неба шарам, как бы прощаясь с ними.
   
     Владислав Сергеевич, не дожидаясь благодарности матери, порывисто вошёл в зал, знаком руки потребовал расчёта у спешившего к нему официанта.
      
     Оно и понятно: после таких - то прыжков и падения с высоты не очень - то хотелось пищи.
   
     Однако его жена Лариса тут же поспешила ему подать стакан холодной воды.
   
     Выпив пару глотков живительной влаги, он подошёл к огромному, внезапно появившемуся, в пол стены зеркалу, и стал внимательно разглядывать в нем свой внешний вид, медленно поворачиваясь вокруг себя.
      
      Вошедшая за ним в кафе счастливая мать спасенного ребенка рассыпалась в причитаниях безмерной благодарности.
      
      Она, не спросив с него ни гроша, а протянув спасателю кучу мятой валюты, предложила предсказать ему судьбу.         

      На что Владислав настойчиво отказался.
      
     Тем не менее, она, грустно взглянув на него, покачала головой и молвила: «Ты, мой яхонтовый, очень хороший человек! Впереди у тебя долгая дорога. И ждут тебя великие дела».
      
     А затем, незаметно положив в карман куртки Владислава огнем горевший медальон, горестно взглянув на окружающих, добавила почти шепотом: «Но не здесь, не в этом мире».

      Почти уже на выходе из кафе она оглянулась: «А ты, мой золотой, внимательно вглядись в зеркало, познав судьбу!»

     Сказала и будто растаяла в голубоватой дымке над Дунаем.
   
     Исчезли и ее мальчишки.

     Владик внимательно посмотрел в зеркало, слегка потерев матовую пленку, появившуюся на нем.

    Пространство зазеркалья обрело глубину и объем.

    Но не было в нем отражения его фигуры.

    Гранит памятников усопших граждан, закрытые саркофаги, с трупами необычных существ, огни пожарищ, похоронные процессии с множеством погребальных венков и на лентах иных из них его фамилия и имя – все это промелькнуло для него в зеркале пулей.
      
     Пытаясь четче прочитать фамилию на лентах, он нечаянно коснулся зеркала разгоряченным лбом, увидев в нем свою косматую шевелюру с роскошной бородой.
      
     Отвернувшись от зеркала и взмахнув правой рукой, как бы пытаясь разогнать иллюзию зеркального колдовства, он подозвал к себе Ларису.
      
     Та подошла к нему и обняла его за плечи.
      
     Он повернулся к зеркалу, а то тот час же и пропало: вместо него со стены кафе ему улыбался нарисованный на ней царь зверей.

     Влад протянул руку к лапе предводителя зверей.

     Но рука его прошла сквозь стену, ощутив пустоту.
   
     Картина на стене пропала, пропала и стена.

     Исчезло и кафе.

    Обескураженная случившимся семья, озабоченно озиралась по сторонам прекрасной набережной красивейшей европейской реки.

     Кафе пропало. Его просто не было, или не стало.

     Владислав Сергеевич, опустив руки в карманы, правой рукой у портмоне нащупал какой-то необычный овальный предмет.
   
     Достал его из кармана.

     Это был знак Силы (ему это еще предстояло узнать) – золотистая молния, несущая на себе вытянутую цифру восемь, лежащую на боку – знак бесконечности.

                Глава вторая
               
                Странные дела
   
     «Полковнику никто не пишет. Полковника никто не ждет» – несколько раз едва слышно пропел Виктор Кузьмич, посмотрев на вышедшего из подъезда его дома почтальона, с сумкой на плече.
   
     Не снимая с лица медицинской маски, он порылся в карманах и, чертыхаясь, в одном из них нашел связку ключей.
   
     «Надо бы у Валечки - провизора прикупить средство для укрепления памяти!» – пробормотал он, еще раз взглянув на удаляющуюся фигуру работника почты и поднеся чип - ключ к «дешифратору» электронного замка входной двери.
   
     Магнит кодового замка щелкнул, и резина уплотнений двери приоткрыла небольшую щель в двери, из которой в лицо Кузьмича пахнуло затхлым воздухом.
   
     Прошедший ночью проливной дождь поспособствовал жильцам подъезда пятиэтажки своей мокрой обувью повысить влажность объемов его лестничных пролетов.
   
     «Ну, вот, и антисептиками обрабатывать подъезды дома перестали. А раньше ведь даже асфальтное полотно дорог реагентами против вируса полоскали!» – горько подумал седой пенсионер, привычно заглянув в небольшие круглые отверстия на  крышке своего почтового ящика.
   
     Ничего не увидев в нем, он уже сделал парочку шагов по лестничному пролету, но что-то вдруг заставило его вернуться к голубому ящику на стене и небольшим ключиком открыть в нем дверцу.
   
     И не зря!
   
     «Черная кошка в черной комнате!» – улыбнулся ветеран, обнаружив в ящике черный конверт нестандартного размера.
   
     За всю свою долгую жизнь ему еще не довелось получать корреспонденцию в черных конвертах.
   
     Шрифт адреса получателя на конверте был белого цвета.
   
     А там, где должен был быть адрес отправителя, подняли рябь в глазах Кузьмича цифры.

     Их было много – в три ряда, во всю длину конверта.
   
     Следов обычного почтового штемпеля на конверте не было.
   
     А вместо них в правом углу конверта, на месте для почтовой марки, стоял эллиптический оттиск, а в нем – овал, в котором молния несла на себе знак бесконечности.
   
     И на обратной стороне конверта - «черной метки», по его углам и в центре, стояло еще пять подобных знаков.
   
     Кузьмич еще раз внимательно прочитал, кому предназначался конверт.
   
     «Нет-нет, все правильно: письмо для меня!» – решил старичок и с конвертом в руках взбежал по ступеням третьего лестничного пролета к своей двери.
   
     Немного отдышавшись у двери, не нажимая на кнопку звонка, нарушив шутливую традицию всегда звонить себе в дверной звонок, хотя там никого и не было, открыл ключом дверь и вошел в коридор.
   
     Включив в прихожке свет и поздоровавшись шутливо сам с собой, не раздеваясь, прошел на кухню.

     Взяв в столе кухонный нож, Кузьмич аккуратно вскрыл конверт.
   
     В нем был еще один конверт, но уже обычный, белый.
   
     Конверт был явно для него: на нем значились его персональные данные (и даже данные его паспорта).
   
     По диагонали конверта шла широкая красная полоса, а в ней четко значилось: «Внимание! Прочесть после 15 ноября!»
   
     До этой даты было еще почти две недели.

     Был в конверте и серебристый конвертик, размером, в четверть формата А4, на котором стоял оттиск молнии со знаком бесконечности, красного цвета.
   
     Конверт этот был запечатан.
   
     В нем Кузьмич после 15 ноября обнаружит небольшую (с ноготок) тонкую сим-карту, на лицевой стороне которой значился значок бесконечности на молнии.
   
     Будет в конверте и небольшая записка:
   
     «Уважаемый Виктор Кузьмич! Прошу Вас не печалить сильно свою душу тем, что произойдет в моей судьбе. Вы ведь у нас такой добрый и сильный. Теперь Вы можете вставить сим-карту из серебристого конверта в нужный слот планшета, робота-пылесоса и культиватора, которые мы в прошлом презентовали вам. Слоты на них Вы без труда отыщите: они теперь открыты и себя без труда покажут нужным знаком и сигналом. С пребольшим к Вам уважением и любовью – Владислав».
   
     В конце записки даты не будет.
   
     Лишь только Виктор Кузьмич начнет читать последнее предложение странной записки, шрифт ее станет тревожно мигать красным цветом, и после прочтения имени зятя Кузьмича, исчезнет, пропадет.
   
     А на его месте появится знак в виде эллипса, в котором будет пульсировать розовым цветом молния, несущая на себе знак бесконечности.

     Но этому всему еще предстояло случиться.

               
                ***
   
     Спокойную задумчивую тишину над волжской водой прервал тревожный ринг-тон телефонного звонка.
      
     Казалось, накалившаяся ситуация в отношениях между людьми и природой сейчас разрядится, и конфликт сторон разрешится.
   
     Но, нет, дорогие друзья, уж очень много заинтересованных лиц, отметим сразу, вольно, или невольно, были втянуты в этот конфликт варварства и просвещенности людской, самой природы.

     Он очень ждал и боялся этого звонка.
   
     «Папа, ты сейчас где?» – прозвучал женский голосок из микрофона телефона Виктора Кузьмича, спешно нажавшего на иконку вызова своего смартфона.
      
     «Папочка, родненький, Владик наш умер! Умер, бедненький!» – громким рыданием запнулся тонкий голосок.
   
     Кузьмич тяжело, полной грудью вдохнул влажный воздух и громко выдохнул в микрофон: «Ну, вот, отмучился наш бедолага!»
   
     Седой мужичок, запрокинув голову, швырнул телефон на дно лодки: «Господи! За что нам эти муки? Его-то – за что, господи?»
      
     Он зарыдал, заревел, словно дикий зверь, заревел Белугой и стал спешно собирать рыболовные снасти.
      
     Его напарник по рыбалке молча стал спешно сматывать удочки.
      
     Идиллия «мирных» рыбных боев все-таки была вероломно нарушена вирусом-убийцей, которого человек увенчал короной, будь она трижды неладна.
   
     Теперь, как и для всего мира, жизнь Кузьмича была разделена проказником из микромира на «до» и «после».
   
     Страшное слово «ПАНДЕМИЯ», до этого звонка, казалось старичку, не изломает летопись его рода.
   
     В крайнем случае, как думал старец, вирус слегка «пощекочет нервы» домочадцам, повышая их иммунитет.
   
     А то, что люди умирают от КОВИД-19, так это все не про его семью, не про него.
   
     Отнюдь.
   
     Все было очень страшно, горько.

     Все было просто ужасно.

     «Нужно найти так нужные слова, чтоб успокоить всех: старшую дочь, внучку. Ведь жизнь для них не закончилась, с его уходом!»  – участливо прозвучали слова друга.
   
     Кузьмич, будто во сне, слушал его, думал, отвечал ему, как бы себе, так до конца не осознав горечь утраты.
   
     Тело его, превратившись в какую-то ватную субстанцию, жило тогда само по себе.
   
     Казалось, мысли, горше одна другой, покинув его тело, роились беспокойной темной массой.
      
     И каждая из них жалила его, так больно жалила!
      
     Испытывал Кузьмич, увы, не боль физического тела.
   
     Душевная боль, боже, что может быть ее страшнее?
   
     Душа его просто взрывалась, заставляя судорожно дрожать все мышцы тела.
   
     Дрожали ноги, руки, губы.
   
     Едва послушными руками Виктор Кузьмич собрал рыболовный скарб, запустил лодочный мотор и рванул вдоль берега к стоянке по расшалившейся волне.
   
     Петрович, его друг, лишь понимающе взглянув на него, плотнее запахнул полы плаща на себе: фонтаны остывающей к зиме воды хлестали в лодку, будь здоров.
      
     В подобной ситуации Кузьмич оказался второй раз.
      
     Ему уже доводилось, будучи на рыбалке, получать горькую весть с «земли».
      
     Тогда, только в мае, в самом его зените, весть о гибели родного для него человека также застала его на воде.
      
     Но тогда он был несколько моложе, и далеко не так серьезно перенес гибель своей супруги (как ему тогда казалось).
      
     Впрочем, дорогие друзья, ведь боль душевная постепенно проходит.
      
     Она как бы стихает, усилиями памяти людской, загнанная ими в потайные уголки бренного нашего тела.
      
     И плохо то, что эта затаившаяся боль, коль доведется, умножит душевный водопад, которому даже сами разум, ум, сознание и воля не преграда.
      
     Все пять минут, иль шесть, движения плавсредства Кузьмича к причалу, себя во всем винил дед.
   
     Винил за то, что слишком сильно любил своих дочерей и их мужей, внуков, близких и друзей.
      
     Не мог он, видимо, как говорится, в иных спорах (разговорах) с близкими людьми настоять на своем мнении, наступив себе на горло.
      
     О, сколько раз он вынужден был соблюдать нейтралитет (уважая выбор человека), когда ему поступал вопрос, прививать, или не прививаться.
      
     Кузьмич искренне верил в то и понимал всем своим умом, что это и вопрос – быть или не быть, жить человечеству, либо пропасть в пыли остатков вирусного безвременья.
      
      И вот, наконец, пришла пора его родным проверить риторический вопрос о прививке.
      
      Много раз Кузьмич говорил детям, что был бы пионером в иммунизации своего стареющего организма, если бы не его заболевание крови.
   
      Он ненавязчиво пытался посоветовать (попросить) семьи деток безоговорочно привиться.
      
      Невзирая на «ахи-охи» чужих дураков и «наших» лжедокторов, несмотря на фейки, несмотря на небольшие побочные эффекты вакцинации, он верил, просто чувствовал душой, нужна вакцинация, НУЖНА.
      
     А настоять-то тут как раз он и не смог.
      
     Семья младшей дочери  Настеньки переболела вирусом убийцей, без потерь.
      
     А вот семья старшей дочери Ларисы, заболев всем своим составом КОВИД-19, потеряла мужа дочери и отца его внучки.
      
     И ведь ничто ему не смогло помочь: две недели кислородного удушья, и не стало с нами умнейшего человечка, семьянина, добрячка Владислава.
      
     Кузьмич, еще несколько раз горько подумал: «Боже, зачем же я на вопрос-ответ старшей дочери о вакцинации от вируса убийцы ей написал, что не привиться – это ее ВЫБОР?»
      
     «И вот сейчас мы пожинаем результат свободы воли человека!» – в сердцах произнес он, заглушив мотор и причалив лодку к берегу.
      
     Спешно собрав в чехлы непросохшую лодку, и уложив их и мотор в автомобиль, ехали рыбаки к родному дому.
   
     Ехали молча, думая, как казалось, о разном.
      
     Но почему-то, нет-нет, да и взрывал гробовую тишину салона тяжкий стон двух старичков-друзей.
      
     Уже возле дома Кузьмич собрал своих выловленных в Волге судаков и протянул их Петровичу: «Дружок, будь добр, помяни добрым словом ушедшего от нас Владислава!»
      
     А сам тогда же и подумал: «Вот мы, друзья, и перешли на ту сторону вируса, где у него сейчас жатва в зените!»
   
                Глава третья
               
                Чудеса в овале
   
     Горестные проводы Владислава уже почти неделю тревожили души и сердца родных и близких ему людей.
   
     Не безразличным стал его уход и для его бывших сотрудников в университете, и для студентов, для которых был он просто образцом программиста и просто обычного нормального человека.
   
     Горечь потери такого крупного специалиста в области IT technology и программирования с огромной болью отозвалась в сердцах его начальства.

     В несколько дней в зале прощания много хороших, добрых слов прозвучало в адрес усопшего.
   
     В свои сорок пять лет Владислав Сергеевич успел сделать немало хорошего и полезного не только для своих родных и близких людей.
   
     К тому же, сумел достойно послужить и государству его раскрывшийся талант.
   
     Не вправе автор до конца раскрывать всю глубину и гениальность его научных разработок и трудов.
   
     Достаточно сказать, что новый, созданный им язык программирования, сопряженный с квантовым компьютером, позволил в стране иметь реальные 6 D Plus принтеры, получившие искусственный интеллект.
   
      В текущем столетии его детище буквально наполнило умнейшими машинами небесные тела в зоне обитаемости миров и, проведя там их терраформирование, заселило людьми.
   
      Предание тела ушедшего земле прошло 15 ноября на городском кладбище, вблизи могилы его матери.
   
      Горечь прощания с покойным программистом немного скрасила череда венков, да настоящий холм из живых цветов, усопших на его свежей могиле.
   
     Среди многообразия погребальных венков выделялся небольшой хвойный веночек с иголками седого кедра.
      
     На его траурной ленте не было ни надписи, ни слова.
      
     На атласе ленты привлекали взор лишь одни знаки в виде оранжевых эллипсов, с красной молнией, несущей знак бесконечности.
   
     Венок этот у краешка могилы опустила на грунт средних лет опрятная не то цыганка, не то турчанка.
   
     Никто и не заметил её среди большой массы провожающих Владислава людей.
   
     Она, качая поседевшей головой, что - то шептала тихо-тихо.
   
     Различимы были лишь слова: "Ну, вот, мой яхонтовый, видишь, как все у нас с тобой "срослось".
   
     Лишь молвила она эти слова, тот час же её фигура, став полупрозрачно-зыбкой, растаяла среди толпы.

                ***
   
     Виктор Кузьмич не смог по причине болезни сказать последнее прости своему зятю.
   
     Но ровно в полдень, когда в одном из кафе города Гродно готов был поминальный для усопшего обед, он дома вскрыл ждущие своего времени конверты.
   
     Внимательно прочитал Кузьмич послание из «прошлого» от Владислава.
      
     Читатель наш, хорошо с ним знаком.
   
     Чрезвычайно осторожно старичок вскрыл серебристый конверт: в нем что-то хрустело и мелодично позванивало.
   
     Присев у себя в зале на диван, он раскрыл конверт, с опаской вынул из него диск микро sd  и вытряхнул два небольших полиэтиленовых пакетика.
   
     Тщательно обследовав содержимое конверта, ветеран обнаружил на его внутренней тыльной стороне чем-то приклеенный пластиковый прямоугольник.
      
     На нем вспышками оранжевого цвета мерцала надпись: "Потереть по ребру периметра!"
   
     Прихватив пластиковый прямоугольник, похожий на какую-то банковскую карту, посредине большим и указательным пальцами левой руки, пальцами правой руки он несколько раз потёр по ребру, вращая пластик вокруг центра.
   
     Пластиковая карта с мелодичным звуком раскрылась, значительно увеличившись в размере.
      
     Кузьмич встал с дивана, внимательно наблюдая, как на нем, на раскрывшемся пластике, стала разворачиваться горизонтальная проекция тела человека, лежащего лицом вниз.
   
     Ещё прошла пара-тройка секунд, и двумерное черно-белое изображение чудесным образом приобрело объем и краски.
   
     «Во, блин, чудеса!»  –  вскричал пенсионер, протирая глаза.
   
     «Не чудеса, а её величество наука, дорогой Виктор Кузьмич!» – произнесла повернувшаяся к нему лицом и вставшая перед ним в полный рост фигура полненького мужчины.
      
     «Боже ж ты мой! Владушка, неужто это ты, мой дорогой? Да как же так-то? Ведь ты же умер!» – вскричал пенсионер, отпрянув от дивана.
   
     «Как же-с, умер! Не дождетесь, батенька! Это для чужих ваш зять в могиле, для своих же я – живой -  живехонек! Так было нужно, батя! Можешь мне поверить и обнять, если пожелаешь!» – засмеялся Владислав.
      
     «Владушка! Живой! Тёплый! Твердый! Настоящий!» –  навзрыд заплакал дед, крепко обнимая гостя.
      
     «Живой-живой! Вот только слегка голенький!» – почти прокричал Влад, прикрывая "срам" рукой.
      
     И, глядя на свое отражение в зеркальной стенке, полушепотом, чтоб дед не слышал, добавил: «Клон я, дедушка! Электронный клон!»
   
     В сердце Виктора Кузьмича что-то слегка ёкнуло, в нем начало расти сомнение.
   
     Ведь раньше Владислав никогда не позволял себе говорить ему «ты».
   
     Собственно и такого, чтобы он в той, прошлой его жизни, хотя бы раз назвал его отцом, он также не припомнил.

     Кузьмич резко отстранился от зятя, крепко сжав кулаки и насупив свои седые брови.
   
     «Что, дедушка, собрался кулаками выбивать из меня правду? Так я тебе и так все расскажу, без экзекуций!» – промолвил клон, с ногами устраиваясь на диване, прикрыв рукой свой срам.
   
     Кузьмич, почесывая плешь на голове, все же присел на диван рядом с визитером.

     Клон, видя, что старичок не «слетел с катушек» и пошел с ним на прямой контакт, перестал выбивать пыль из диванной подушки, приглашая его присесть.

     «Итак, Виктор Кузьмич, я – копия Владислава. Сергеевич, кстати, и стал моим отцом» – любезно улыбнулся гость.

     «Извольте видеть и любить, я – Владислав 2. Все свои знания, все чувства, мысли и эмоции Владислав Сергеевич, предвидя свой уход, умудрился записать на матрицу. Своей рукой благословенной вы только что миру вновь явили его – меня!» – спокойным голосом Владислава произнес визитер.

     Кузьмич лихорадочно думал, как ему поступить.

    Он начал потирать себе виски, почувствовал нестерпимую жажду.

     «Да вы, дорогой мой господин, не терзайте себе душу, не истязайте испугом свое тело! Ведь это просто же, почитать инструкции! Они ведь у вас есть, не так ли? Да вот же они, ждут вас на столе!» – правой рукой клон показал на содержимое пакетов-писем, подав ему стакан холодной воды левой.      

                Глава четвертая
               
                Полигон. Время собирать камни
   
     Виктор Кузьмич пару минут посидел на диване, наморщив лоб.
   
     Затем, энергично встав с него, присел в офисное кресло перед компьютерным столиком.
   
     Включив ноутбук, он осторожно вставил диск микро sd в слот дисковода.
   
     Привычный звук считывания информации компакт диска, успокоительно звучащий с дисковода, окончательно привел мысли Кузьмича в порядок.
   
     Открыв содержимое съемного носителя, он внимательно стал слушать голос Владислава, с какой-то неподдельной грустью всматриваясь в еще незабытые им черты его лица.
   
     Зять его говорил медленно, с небольшими паузами там, где Кузьмичу требовалось осуществить то, либо иное действие.
   
     – Здравствуйте, дорогой Виктор Кузьмич!
   
     Если вы сейчас видите меня и слышите мой голос, значит, меня уже нет с вами.
   
     Спешу вас, уважаемый, успокоить словами Александра Сергеевича Пушкина «весь я не умру».
   
     Сейчас не буду перегружать извилины вашего мозга информацией, как мне удалось осуществить давнюю мечту человечества о вечной жизни.
   
     Впрочем, это, наверное, громко сказано, «вечной».
   
     Но не будем углубляться в философию этого непростого вопроса.
   
     Итак, спешу ознакомить вас с необходимыми инструкциями, с которыми, надеюсь, вы будете согласны.
   
     Вначале, чтобы вам не мешал ненужными советами гость, мой «двойник», его нужно отправить отдыхать, до поры в «кувшин».
   
     После этих слов Владислав ослепительно улыбнулся, пытаясь с самого дисплея взглядом отыскать своего клона.
   
      – Проделайте обратный процесс инициализации Владислава 2.
   
     Уверяю вас, он не будет против этого.
   
     Вы, верно, помните, как открывали его «карту памяти», вращая ее в руках и потирая ребра пластика.
   
     Сейчас проделайте подобную операцию, предварительно трижды нажав пальцем на «знак силы» в углу самой карты.
   
     А затем несколько раз повращайте саму карту по ее оси, против часовой стрелки.
   
     Виктор Кузьмич, три раза аккуратно нажал на значок пульсирующей зеленым цветом молнии, несущей бесконечность.
   
     От этого фигура Владислава 2, сидящего на диване и безучастно наблюдавшая за действиями Кузьмича, приобрела полупрозрачный вид.
   
     А после вращения пластика карты в руках старичка, с небольшим, едва слышным шелестом, без слов, она протиснулась в микроскопическую щель на ребре карты.
   
     Щель в карте исчезла, и «знак силы» перестал светиться.
   
     Кузьмич, ничуть не удивленный процессом трансформации визитера, в своем портмоне нашел место и для этой карты.
   
     Взглянув вновь на монитор, он подождал парочку минут, пока Владислав не продолжил инструктаж.
   
     – Не сомневаюсь, вы нашли место для моего «двойника» в своих бумагах.
   
     Продолжим.
   
     Теперь внимательно осмотрите два полиэтиленовых пакетика.
   
     В одном из них вы сможете найти по два волоска с головы наших родственников, не удивляйтесь, живших в прошлом двадцать первом и нынешнем веках.
   
     Это – банк данных ДНК вашего и моего рода.
   
     Почему именно по два волоска, подумали вы.
   
     Потому, что, некоторым из нас (клонов, конечно) предстоит отдать свою жизнь (не пугайтесь) за процветание планеты.
   
     Второй волосок же позволит им продолжить жизнь на Земле, или других планетах, коли они того возжелают.
   
     Отдельно хочется поговорить о втором «целлофановом» пакете.
   
     В нем собраны заархивированные образцы (семена) земной флоры и фауны.
   
     С особой осторожностью должны вы обращаться с ними, чтобы их снова восстановить, после земного катаклизма.
   
     Нет-нет, поспешу вас успокоить, Виктор Кузьмич: конфликты ядерные между государствами станут (со временем) по факту невозможны.
   
     А тот, который вспыхнул в двадцатых годах прошлого века, заставит человечество создать «Нерушимый барьер».
   
     Кстати, в его создании предстоит и нам неслабо потрудиться.
   
     Да, чтоб не забыть: диск микро sd, вставленный вами в слот ноутбука прослужит вам еще два раза, на случай, если вы что - то забудете, извините.
   
     Затем он просто самоуничтожится, ведь он – «каменный век», да и вам не нужно будет осторожничать при работе.
   
     Собственно, копию его содержимого я на вашем месте непременно сохранил бы и в памяти вашего девайса.
   
     Теперь поговорим о сим-карте (ключе).
   
     Как говорится, Виктор Кузьмич, пришло время говорить о главном
   
     Кстати, не за горами и тот момент, когда придет время собирать и камни.
   
     Вначале, чтобы вам было удобнее, вставьте сим-карту в слот на роботе-пылесосе (там есть нужный значок).
   
     Ну, что, вставили?
   
     Если, да, то можете выключить ноутбук.
   
     С его отключением, включится робот и продолжит трансляцию инструкций.
   
     Появившееся из робота голографическое изображение Владислава, жестикулируя руками и передвигаясь по залу, продолжило инструктаж-рассказ.
   
     –  У робота - пылесоса, помимо знакомых вам функций по уборке помещений, вы инициировали возможность трансформации его не только в различные предметы быта и транспорта, но и выполнения задач различной сложности.
   
     В том числе, и задач обороны и защиты объектов, помещений, людей и животных.
   
     Теперь поговорим о планшете-навигаторе.
   
     В сущности, вставив сим-карту в его слот, вы включите машину времени.
   
     Впрочем, не саму машину времени, а временнОй пространственный навигатор.
   
     Вам еще предстоит увидеть на его дисплее не только 2d и 3d маршрут движения объекта, но и 4d временнОе к ним дополнение.
   
     Словом, обычный планшет будет служить вам навигатором в перемещении во времени!
   
     Теперь пора поговорить и о самой машине времени.
   
     Да, сразу вам скажу, чтобы вы не тешили себя иллюзиями, что можно попробовать изменить прошлое.
   
     Увы, мой добрый господин, человек пока еще не может вмешаться в процесс управления временем.
   
     Это – прерогатива нашего творца, да матушки-природы.
   
     Кстати, я пробовал что-то изменить в прошлом, но, увы, только «поломал копья».
   
     Короче, мы, на машине времени – простые наблюдатели, не боги.
   
     Вы спросите, где она, эта мечта многих фантастов и мечтателей, эта машина времени.
   
     Она у вас в гараже.
   
     И, чтобы использовать ее, нужен, конечно, полигон, а не подвал, и не гараж.
   
     Ну, что? Двинули в гараж?
   
     После этих слов голограмма, приобретя натуральность живого человека, покинула робота и повторила свой вопрос.
   
     Захватив с собой планшет, робота-пылесоса и одевшись, Владислав и Кузьмич вышли из подъезда.
   
     На улице было белым-бело: выпавший свежий снег прибрал чистотой дворы и  улицы, прикрыв снежной ватой автомобиль Кузьмича.
   
     Пока Кузьмич прогревал двигатель «Дастера», Владислав щеткой очистил от снега всю машину.
   
     Пока ехали в гаражный кооператив Кузьмича, где он пятнадцать лет назад приобрел гараж, решили тесть и зять, что полигоном для машины времени может стать дача Кузьмича.
   
     Взяв из гаража мотокультиватор sterwins и погрузив его в машину, испытатели поехали на дачу.
   
     В принципе, до дачи ветерана было рукой подать: прошло не более пяти минут, как Кузьмич ключом уже открывал замок ворот дачи.
   
     Въехав на дачу и плотно закрыв за собой ворота, напарники выгрузили  мотокультиватор из машины, и Кузьмич вставил сим-карту в нужный слот на панели управления изделия.
   
     Уже, привыкший ко всему необычному, без удивления стал наблюдать за трансформацией малюсенького культиватора в великолепное средство транспорта.
   
     За пять секунд перед ним появилось, как ему показалось, что-то невообразимо прекрасное.
   
     Это был и автомобиль, и самолет, и ракета, и подводный крейсер – все в одном прекраснейшем творении.
   
     И до того средство транспорта было прекрасно своими формами, объемом, цветом, что Кузьмич стал с опаской озираться по сторонам.
   
     «Виктор Кузьмич, не  беспокойтесь, пожалуйста! Мы сейчас под «зонтиком защитного экрана», нас никто видеть не может. Более того скажу, что нас не смогут обнаружить даже новейшие средства радио - электронной разведки!»  – воскликнул Владислав.
   
     Широко открыв двери необыкновенного транспорта и жестом пригласив Кузьмича войти в его салон, он заговорщицки промолвил: «Ну, что, дадим прикурить нашему временелету?»
   
Часть вторая
                Экипаж почти не виден
               
                Глава пятая
                Сладкие иллюзии
   
     Виктор Кузьмич, чего-то опасаясь и слегка прикрыв глаза от вспышки яркого света, переступил порог шлюзовой камеры транспорта.
   
     За ним, почему-то несколько задержавшись на трапе, вошел Владислав.
   
     На немой вопрос уже открывшего глаза Кузьмича, обняв его за плечи и грустно улыбнувшись, он недовольно пробурчал: «Пришлось внести небольшие корректуры в модуль зачистки места трансформации временелета. Никак не можем, без последствий для Земли, на все сто процентов использовать ее силовые линии!»
   
     «Линии? Земли?» – резко повернулся к нему старичок.
   
     «Ну да. Магнитного поля планеты. И, в основном, ее «главного поля» – кивнул головой Владислав.
   
     А затем, прочитав в глазах Кузьмича неподдельный интерес к существу вопроса, он почти скороговоркой продолжил: «Это только фантазеры писали, что для машины времени хватает энергии из бытовой электросети, а то – и материала пустых консервных банок да пищевых отходов, которые они забрасывали в ее движок. У нас же, дорогой Виктор Кузьмич, все вполне серьезно, по «честнаку»!»
   
     «Так, все-все! Нас ждет посвящение!» – уже почти воскликнул он, не ответив на вновь возникший вопрос в глазах Кузьмича и показав жестом руки на появившуюся из ниши в стене машины-корабля голограмму.
   
     «Салют и почтение Создателю миров!» – подобострастно склонила голову перед Владиславом фигура молодого, коротко стриженого брюнета, в спортивном облегающем его атлетическое тело костюме, со светящимся логотипом серебристой молнии, несущей знак бесконечности.
   
     «Приветствую и вас, гость корабля! Прошу вашего разрешения на снятие отпечатка вашего ДНК и проведения процедуры омоложения организма!» – повернувшись к Кузьмичу и едва склонив голову, прошелестел отдающий металлическими нотками голос голографического проводника-робота.
   
     Пока Кузьмич морщил лоб над тем, стоит ли ему расставаться с прежним своим видом, Владислав успел сделать ряд распоряжений для командира корабля, который, склонив перед ним голову, внимал его словам.
   
     Каждая команда Владислава, произнесенная им, тотчас же отзывалась кивком головы синеглазой брюнетки и небольшим подрагиванием корпуса корабля.
   
     «Привет, Инесса! Все молодеешь, девочка! Давай немножко разомнем пространственно - временнОй континуум. Попробуем чуть-чуть рассеять иллюзорность нынешних миров! Расход энергии – сорок процентов. Экрану защиты – полную мощность. ВременнОй модуль –  с выходом до полугода. Ограничение маршрута – границы области. Проверка временнЫх контуров – десять секунд. Готовность – пять минут!» – с последними словами, Владислав повернулся к Кузьмичу, жестом руки отпустив командира.
   
     «Ну, что тут долго думать-то? Ведь ваш солидный, извините, возраст не позволит организму вынести все перегрузки тела. Ведь вы далеко не космонавт, ведь так? Впрочем, если вам очень нравится, вы можете остаться в прежнем виде. Только вот расход энергии корабля будет увеличен почти на двадцать процентов. Хотя, ваше нынешнее состояние тела, коль вы того пожелаете, в случае омоложения, будет заархивировано интеллектом корабля и может вам вернуться до последнего атома, без нарушения структуры ДНК» – медленно произнес Владислав, нетерпеливо посматривая на часы на своем левом запястье.
   
     Кузьмич, облегченно вздохнув, утвердительно качнул своей седой головой: «А что? Почему бы не испытать прилив эмоций в молодецком теле? Эх, была не была, даю согласие на трансформацию всего организма. Только оставить копию, ведь не мешает!»
   
     Голограмма брюнета, терпеливо ожидающего решения седого ветерана, несколько отступив от Кузьмича, жестом руки пригласила его пройти в появившееся перед ним небольшое помещение, чем-то напоминающее душевую кабину.
   
     Кузьмич смело вошел в кабину, слегка вздрогнув от едва слышного щелчка ее закрывшейся двери-экрана.
   
     «На счет «три», пожалуйста, широко откройте глаза и, взявшись за боковые поручни, постарайтесь не шевелиться. Одежду можно не снимать. Дышать можно. Процесс трансформации займет двадцать секунд» – прозвучал металлический голос.
   
     В кабине голос корабля начал считать: «Один, два, три!»
   
     Кузьмич, широко открыв глаза и не мигая, почему-то боясь дышать, обеими руками сжал боковые поручни, стараясь не шевелиться, стал считать удары металлического гонга.
   
     Поток немыслимой энергии, казалось, подхватил тело пожилого мужчины, начав массировать все мышцы его тела, проникая до каждой клеточки его организма, до каждого нейрона его мозга.
   
     Не испытывая никакой боли в теле и не ощущая никаких в нем изменений, после девятнадцатого удара гонга, Виктор Кузьмич отпустил правый поручень и, в момент двадцатого удара гонга, почесал рукой нестерпимо зудящий кончик носа.
   
     Просторы кабины трансформации заполнила темнота, послышалось какое-то незнакомое ему не то бульканье, не то журчание жидкости, и по его ногам стала подниматься масса, как ему показалось, маслянистой розовато-оранжевой жидкости.
   
     Свет в  кабине зажегся, и Кузьмич с интересом вгляделся в свое отражение на зеркальной стене.
   
     Чисто внешне, он был годков на сорок - сорок пять моложе себя прежнего, хотя ощущать себя стал молодым человеком, не старше двадцати двух-двадцати трех лет.
      
     Спина его распрямилась, он чувствовал, что сантиметров на пять стал повыше.
   
     Ему казалось, что фонтаны энергии, бьющие по всему его молодому телу, сейчас из него создадут мифического Титана.
      
     Вот только его стала смущать проявившаяся вдруг пустота на месте его правого глаза.
   
     Правого глаза не было, не было и правой ушной раковины.
   
     Пропал с его лица и нос. Вернее, – его кончик.
   
     Жидкость в кабине накрыла измененную фигуру почти с головой.
   
     Почти захлебнувшись рабочей массой, несущей молодость и жизнь, Кузьмич услышал слова робота, как гром с ясного неба звучащие в кабине: «Ошибка «302»  –  побочные эффекты трансформации. Ошибка «01»  – нарушение нейронных связей сетей мозга. Внимание! Сброс настроек! Перезагрузка!»
   
     Ярко-пунцовая вспышка света заставила Кузьмича на миг закрыть глаз (глаза).
   
     Щелчок, прозвучавший вновь в кабине, заставил старичка открыть глаза.
   
     Именно старичка: из глубины зеркальной стенки кабины на него смотрел он сам, в прежнем, нормальном, как он мимолетно подумал, виде.
   
     «Виктор Кузьмич! Настоятельно рекомендуем вам исполнить все команды!» – прозвучал настойчивый голос, наполненный металлом.
      
     Теперь Кузьмич неукоснительно выполнил все команды. Он даже усиленно дышал, судорожно сжав боковые поручни в кабине.
   
     Он, хоть уже и видел в зеркале кабины помолодевшее свое лицо, хоть и прошло уже свыше пяти секунд после двадцатого удара гонга, не отпускал поручней и ждал команды.
   
     Дверь кабины поднялась вверх, и в ее проеме его жестом пригласил выйти и следовать за ним уже знакомый ему робот-проводник.
   
     Кузьмич даже представить себе не мог, что этот шедевр слияния математических наук и новейших технологий настолько будет сложен, но и прост.
   
     Шагать по полу коридоров с высоким потолком не было нужды: бесшумная лента транспортера, словно река лодочку, несла его к командирскому мостику.
   
     Буквально в трех шагах от вертикальной стены, с знакомым логотипом «места силы» на ней, преградившей молодому Кузьмичу путь, лента транспортера, замерев, бесшумно остановилась.
   
     Подав Кузьмичу его планшет и, показав на робота-пылесоса, бесшумно следовавшего за ним, проводник-робот, отступив в сторону, жестом пригласил его войти в открывшийся проем мостика для управления ездой (полетом).
   
     После чего он исчез в образовавшейся нише потолка.
   
     Кузьмич без опаски вошел в эту святая святых командирских помещений.
   
     Здесь, перед большим сферическим экраном, во всю переднюю стену рубки, в высоком мягком кресле с ремнями сидел Владислав.
      
     Неподалеку от него, у пульта управления, в кресле поменьше, и без ремней, сидела миловидная брюнетка.
      
     Командир корабля жестом пригласил Кузьмича присесть в появившееся перед ним из пола мостика кресло.
      
     Виктор Кузьмич почти упал в мягкое кресло, и ремни на нем зафиксировали объем его тела.
   
     «Ну, что, команда готова?» – улыбнувшись, спросил Владислав Сергеевич, мимолетно взглянув на Инессу и Кузьмича.
   
 «Куда бы вам хотелось сейчас попасть, Виктор Кузьмич?» – пристегнув себя ремнями в кресле, спросил Владислав.
   
     Кузьмич еще ни о чем не успел подумать, как Влад слегка уточнил свой вопрос: «Вернее, будем мы сейчас иметь дело с категорией «когда». По вашему желанию, конечно, нам предстоит в это «когда» слетать. Сейчас немножко уточним, что полетать с вами мы еще успеем. Скорее, нам пока предстоит переместиться во времени. Ну, а потом, как говорится, как пойдет! Впрочем, не  будем прыгать слишком глубоко (давно). Так, в «когда»?»
   
     После этого "когда" он тогда подумал: «Хотелось бы попасть в знойный июль, когда я с дочерью и внучкой Светой провел прекрасно день на речке Иловля. Но ведь до нее пятнадцать километров. Можно, конечно, было бы попасть на августовский барбекю на даче, когда расшалившаяся детвора чуть не спалила мне постройки. Впрочем, неплохо было бы попасть в конец мая - начало июня! Клубники сбор тогда был в самом зените».
   
     Виктор Кузьмич, не объясняя почему, почти прокричал: «Хочу – в самый конец мая!»
   
     «Ну, что же, – улыбнулся Владислав, взглянув на Инессу – было бы сказано!»
   
     «Приготовиться к перемещению во времени. Включить временной контур! – негромко подала сама себе команду Инесса - искусственный интеллект корабля, шутливо добавив – Всем по местам стоять! С якоря сниматься!»
   
     Виктор Кузьмич с интересом наблюдал, как его включившийся планшет - навигатор стал рисовать временнОй маршрут,  точь - в – точь похожий на маршрут в навигаторе самого корабля.
   
     Кузьмичу, в свое время, не раз доводилось видеть процесс  перемещения материальных объектов во временных тоннелях, или кротовых норах.
   
     Но это все он наблюдал в фантастических фильмах.
   
     Сейчас же пред ним не было ни радужных колец, ни похожих на извивающихся червяков тоннелей, ни «кротовых нор», не было и «горизонта событий».
   
     Он ощущал себя, он видел это,  несущимся в каком-то чудесном лабиринте, словно мелодичный звук, меняя частоту и громкость от окружающих его струн.
   
     Струн времени.
   
     Само величество Время, желанием простого Программиста, сейчас исполняло симфонию бесконечности жизни.
   
     И в этой красоте Кузьмич ощущал себя маленькой, прекрасной ноткой, прыгающей по чудесным струнам.
   
     И этот символ музыкальной нотации искал предназначенное для него место во временнОм потоке.
   
     Вернее, время, рисуя Кузьмичу картины его прошедшей жизни, текло сквозь него.
   
     Как только часы на командирском мостике показали дату назначения, 31 мая 2021 года, бессмысленное нагромождение звуков, в их какофонии, исчезло.
      
     Вибрация временнЫх струн пространства, ощущаемая корпусом судна, прекратилась, и прозвучал металлический голос: «Прибытие в пункт назначения. Добро пожаловать в 31 мая 2021 года!»
   
     «Ну, что, Виктор Кузьмич, попробуем собрать лукошко ранней земляники? Мне помнится, в прошедшем году вы удивили нас отменным урожаем чудо - ягоды!» – расстегнув ремни кресла, Владислав энергично встал, небрежно помахивая маленькой корзиночкой.
   
     «С удовольствием, дорогой командор! Но как же пресловутый «бабочки эффект»? Ведь мы изменим будущее!» – почти прокричал Кузьмич, запутавшись в привязных ремнях его кресла.
   
     «Вижу, страдает, дорогой мой, ваша память. У нас об эффекте «бабочки» ведь был с вами разговор! Ну, да ладно. Впрочем, извольте попробовать!» – воскликнул Владислав, вызволяя Кузьмича из пут ремней и помогая ему встать.
   
     А, между тем, робот-пылесос, практически без команды, скорее всего, по приказу мысли Владислава, превратился в нечто похожее на двойное кресло, под шезлонгом и на колесах, услужливо мигал передней парой фар, приглашая их занять места.
   
     Владислав, похлопывая рукой по сиденью приветливым ее жестом, пригласил Кузьмича присесть.
   
     Прежде чем занять место  в кресле, Кузьмич не преминул спросить: «А что есть в нем и стоп-сигналы?»
   
     «Есть-есть, дорогой! Есть и фонарь для езды задним ходом, есть и габаритные огни! Не говорю о грунтозацепах и небольшой лебедке, и, конечно, крыльях!» – отвечая на вопрос тестя, засмеялся зять.
   
     Кузьмич практически упал в кресло, едва успев подобрать под себя ноги: «Оно, почти бесшумно покинув корабль, остановилось через пять секунд у грядок земляники.
   
     Клубники урожай в прошлом сезоне порадовал всех обилием сочной ягоды.
   
     Правда, насколько помнил Кузьмич, двадцать девятого, или тридцатого мая этого года они с дочерью Настей и внучкой Никой «подчистили» ягодой грядки, нарвав почти три больших ведра.
   
     Впрочем, и тридцать первого мая прекрасных спелых ягод было достаточно.
   
     По крайней мере, достаточно для того, чтобы на практике проверить «бабочки эффект».
   
     Владислав, не обращая внимания на Кузьмича, выбирал самую крупную и спелую землянику и, даже не отряхнув ее от пыли и не помыв в воде, с видимым чувством наслаждения, отправлял ее себе в рот.
      
     Причмокивая от удовольствия и наслаждаясь вкусом клубники, и поспешая рукой смахивать сок земляники с бороды, Владислав успел насладиться вкусом дюжины крупнейших ягод, пока Кузьмич решался, изменять ли ему будущее, сорвав ягоды с грядки.
   
     «Смелее, Виктор Кузьмич, не бойтесь, поверьте мне, прошлое уже состоялось, его ничем не изменить!» – воскликнул Владислав, продолжая наслаждаться земляникой.
   
     Виктор Кузьмич, выбрав на грядке одну из спелых ягод, аккуратно сорвал клубничку, отправил ее себе в  рот.
   
     Испытывая почти позабытое ощущение радостного, сказочного вкуса и аромата свежей земляники, он осторожно пожевал ягодку зубами и судорожным глотком препроводил ее в свой сжимающийся спазмами голода желудок.
   
     Почувствовав, что ягодка нашла свое место в его пищеводе, Кузьмич внимательно взглянул на грядку.
   
     От удивления он широко раскрыл глаза: у него на глазах, на месте сорванной им ягоды земляники, тот час же выросла, вернее, появилась точная ее копия.
   
     Кузьмич еще раз повторил сладкий эксперимент, и ягодка опять появилась на прежнем месте, как  будто он ее и не съедал.
   
     Он вопросительно взглянул на Владислава, который продолжал насыщаться земляникой.
   
     Мимолетно взглянув на Кузьмича, он, как бы, между прочим, пропел слова знакомой ветерану песни: «Каждому по факту. Рядом нужен человек – Это так абстрактно. Это бабочки эффект!»
   
     А затем, достав из кармана куртки влажную салфетку, он аккуратно протер свою бороду и прополоскал в проточной воде хрустального ручья руки: «Вот вам и копья, дорогой мой, которые будет суждено поломать каждому в борьбе с самим властелином Временем!»
      
     Немного подождав, пока ладони его рук просохнут, и, взглянув на часы, Владислав явно с неохотой произнес: «Ну, что же дорогой мой господин, не будем больше себя тешить надеждой, превратить сладкие иллюзии в явь! Пора, мой вечный друг, дорогой родственник и напарник, заняться вполне серьезными делами. Настало время, наконец, пополнить экипаж временелета!»

                Глава шестая
                Команда силы
   
     Завершив свои сладкие дела на даче, напарники вновь сидели в креслах командирского мостика машины.
   
     Каждый из них занимался своим делом: Владислав – делами главкома, а Кузьмич уже который раз вглядывался в лица молодых людей на фотографии, которую ему, без слов, подал командор.
   
     Пару минут назад, когда за ними с шипением закрылся шлюзовой отсек машины, и дверь командирской рубки перекрыла длинный коридор, была завершена готовность судна к старту.
   
     Подрагивая корпусом и растопив кое-где слежавшийся снег на месте своего «причала», оно оставило на даче небольшой след в виде эллипса, в котором молния несла бесконечность.
   
     Еще секунда, и этот след был уничтожен «чистильщиками» старта.
   
                ***
   
     Пока, Инесса, объявив двухминутную готовность к старту, разогревала преобразователи временных контуров корабля, Владислав познакомил Кузьмича с Командой «силы».
   
     Присев рядом с Кузьмичом в кресло, услужливо ему подвинутое проводником, он положил перед ним фотографию, в рамке из серебристого металла и под стеклом.
   
     На немой вопрос своего тестя, Владислав несколько раз постучал пальцем по стеклу фото: «А это, дорогой Виктор Кузьмич, наша Команда «силы». Нам предстоит еще их всех собрать. Скажу вам честно, процесс этот не очень прост, вы это без труда еще поймете».
   
     «Итак, прошу любить и жаловать – наша команда!» – указательным пальцем правой руки Владик дважды нажимал на изображение людей (животных).
   
     – Агент «С», Страшнов Виктор Кузьмич. Себя, конечно же, вы без труда узнали. Здесь вы немножечко, как видите, постарше себя нынешнего. Оно и понятно: этот временнОй срез будет еще сделан почти через пятьдесят лет в будущем – спокойно произнес Владислав, показывая на голограмму несколько постаревшего Кузьмича.
   
     Она, приняв реальные размеры тестя, несколько раз повернулась вокруг себя и вновь заняла место своего двумерного изображения за стеклом фотографии.
      
     – Агент «Л», Львов Владимир Петрович. Мы скоро навестим его.
   
     Голограмма Петровича, закадычного друга Кузьмича, также несколько раз крутнулась перед ними, исчезнув за стеклом.
      
     – Агент «Д», Топоров Владимир Вячеславович, бывший ваш стажер.
   
     Его изображение, продемонстрировав объем фигуры, также исчезло за стеклом фото.
      
     – Агент «В», Виллина, оживленный (овеществленный) персонаж волшебной сказки.
      
     Изображение опрятной не то турчанки, не то цыганки, в остроконечной шляпе, также крутнувшись перед ними и подмигнув Кузьмичу левым глазом, исчезло под стеклом.
      
     – Агент «Т», служебный пес Габар, он же – Тотошка.
   
     Голографический песик, повиляв хвостом, также исчез за стеклом.
      
     «Ну и дела!  – воскликнул Виктор Кузьмич – Не хватает здесь самого волшебника Гудвина».
   
     Он быстро догадался, что все агенты их команды носят имена героев сказки для детей о волшебнике Изумрудного города.
   
     «Так, ясненько!» – воскликнул он.
   
     – Лев  – это Петрович. Дровосек – стажер Топоров, ну а Страшила   – это, конечно же, я – засмеялся Кузьмич – И где же наш великий и могучий Гудвин?
      
     – С ним вам еще предстоит непременно познакомиться: это высшее существо Кед-р –  уточнил серьезно Владислав.
   
     И, немного помолчав, добавил: «Только для этого знакомства нам предстоит слетать на Дальний Восток, лет за тридцать-сорок».
   
     «Ну, что, поехали собирать команду доблестных друзей?» – произнес он громко, заняв свое место в кресле и подав Инессе знак рукой.
   
     Ремни на кресле Кузьмича опять плотно обняли его фигуру, прозвучал сигнал-удар гонга, и корпус судна задрожал, в готовности нырнуть в пространственно – временнОй поток.
   
     Едва ощутимая дрожь корпуса временелета недвусмысленно дала понять Кузьмичу, что что-то не сложилось в «оркестре временных струн».
   
     Не стал он ощущать себя, как в прошлый свой прыжок, прекрасной чистой ноткой в вечной симфонии времен.
   
     Что-то уродливо-мерзкое и страшное из темноты на него устремило взгляд.
   
     Дыхание Кузьмича запнулось, мышцы тела сжала едва выносимая им боль.
   
     Он реально ощущал, что жизненные силы стали его покидать.
      
     Теперь он ощущал себя не двадцати пяти летним пышущим здоровьем мужчиной, а едва живым стариком: как будто девяносто прожитых им лет безжалостно измотали его тело.
      
     С трудом приоткрыв глаза, сквозь щелочку в них, он едва различил фигуру Владислава.
      
     Почти не глядя на него, и устремив свой взгляд на мониторы командирской рубки, он, озабоченно взглянув на Инессу, отдал команду интеллекту корабля: «Управление прыжком – в ручной режим!»
   
     "Что Виктор Кузьмич, несладко ощущать на своем теле укус ловцов времени? Не нужно хмуриться, мой дорогой напарник: для них у нас есть сладкое лекарство!" – Сергеевич подошел к креслу напарника.
   
     Взяв в руки джойстик, командор ободряюще взглянул на тестя: «Ну надо же, засланцы (с буквой «р» после первого слога), таки, нашли наш корабль в потоке временных струн. Честь и хвала тебе, Хроматрон. Но песенка моя еще далеко не спета!»
   
     Кивком головы он дал команду роботу-проводнику, появившемуся из ниши в правой стене рубки оказать первую помощь пострадавшему Кузьмичу.
   
     Впрочем, помощь была нужна не самому Кузьмичу, а его временнОму костюму-скафандру, в который был он облачен.
   
     Кузьмич усиленно гонял в голове мысль, чтобы вспомнить, когда и кто на него его надел.
   
     А, между тем, атлетически сложенный молодой человек, направил на Кузьмича раструб предмета, чем-то напоминающий обычный углекислотный огнетушитель.
   
     Щелчок его клапана, и заархивированные в его цилиндре временные интервалы заполнили бреши в скафандре потерпевшего.
   
     Кузьмич тогда весело подумал: "Ну, надо же, секунды и минуты, часы времени, его года, как ниточка с иголкой штопают носки, подштопали меня".   
   
     «Не парьтесь, дорогой Виктор Кузьмич, и триста шестьдесят пятая наша с вами попытка собрать экипаж Силы была провалена бесславно. Вступил с нами в борьбу Хроматрон. Вернее – его верные псы, ловцы (пожиратели) времени. В общем, бой мы проиграли, но не сражение. Еще все впереди!» – бесстрастно произнес Владислав.   
   
     «Представьте, дорогой, сколько клубники с ваших грядок мне пришлось тогда съесть! Да у меня теперь, верно, разыграется диатез!» – заливисто засмеялся он.
   
     И, еще раз покрутив в руках джойстик, уже серьезно добавил: «Или, как минимум, несварение желудка точно меня ждет!»
   
     Джойстик в руках командора, эта «палочка радости», вводя не только  координаты осей «X», «Y» и «Z», трехмерного пространства, но и оси «T», времени, позволяла ему отследить положение машины времени в пространственно-временном континууме.
   
     Включившись в межгалактическую сеть, Владислав в эфир отправил сообщение.
   
     Созданный им мессенджер «ВЛС» (приложение), прообразом которого была «простая» земная «Аська», позволял использовать вечный эфир межзвездного пространства так, как у нас человек использует сейчас интернет.
   
     В своей «шифрограмме», направленной Кед-р-у, командор вкратце изложил о случившемся и попросил надлежащей помощи.
   
     Прошло не более десяти секунд, и дешифратор мессенджера корабля на экран дисплея рубки вывел краткий приказ: "Экран временнОй защиты – на полную мощность! Ловцов времени не уничтожать, заморозить. Дата и время прибытия – 12.22, 31 декабря, 2022 год. Точка прибытия (координаты): 43°07;17; с.ш. (широта), 133°07;24; в.д. (долгота)".
   
     Владислав, отдав необходимые распоряжения Инессе, самостоятельно ввел исходные данные полетного задания в маршрутизатор корабля.
   
     «Я так и думал, нас ждет далекий город Партизанск Приморского края. Нас дожидается Дальний Восток!»  – воскликнул Владислав Сергеевич, повернувшись к Кузьмичу, рукой показывая ему на оживший в навигаторе объем пространства в районе Сихотэ-Алиньских гор Приморского края.

   
                Глава седьмая
                Высший свет
   
     Где-то за Краем достижимости вселенной, в бесконечности нагромождения пыли праматерии, образовались кучевые облака.
   
     Света, как такового, не было пока в самой природе.
   
     Весь нескончаемый объем праматерии заполняла лишь темнота.
   
     Но не простая темнота, какой ее воспринимать будет рожденный на окраине миров полуразумный человек.
   
     А эта темнота, волей Случая получившая энергию, которую человек еще назовет темной, стала разумной.
   
     Хаотичность атомов, их ядер, зачатков кварков и бозонов Хиггса приобрела порядок, Цель.
   
     И Цель эта была рождена самой Природой, которой было суждено разрешить равновероятностный исход судьбы.
   
     Ей предстояло дать право выбора материи, стать ей действительно разумной, иль до скончания веков вести спор, сама с собой, что будет рождено первым в мире: курочка Ряба, или ее яйцо.
   
     На первый взгляд, Издалека, казалось, что на соседних темных облаках сидят два товарища, ведущие мирную беседу.
   
     Поскольку не родилось еще время, не видно было ей конца.
   
     – Исчезни, Кедриот! Не мешай нам. Дай, наконец, нам доказать, что Хроносрезы пятого цикла сжатия-расширения Вселенной – фейк, подделка наших юных мастеров – вспышками темного гнева пророкотал один из них.
   
     – Какой ты все же «тормоз», Хроматрон, раз готов верить в то, что впереди нас ждет лишь Нулевой цикл! Поверь мне, Темный рыцарь Облаков, кому, как не мне знать, что жизнь на окраине Млечного Пути получит чистый светлый разум! – воскликнул его оппонент, до конца не сформировавшееся его тело «светиться» стало темнотой искр.
   
     – К тому же, как мне кажется, будущий носитель света разума – именно Человек, ведь он так прекрасен! – добавило существо, начавшее приобретать вид огромного (без корней) дерева.
      
     – Ну да, человек! Как же - с! И этот твой распрекрасный человек живет, – тут Хроматрон на мгновение остановился, и, поиграв темными мускулами своего сформировавшегося уже тела, продолжил – нет, волочится-тащится во временных сгустках бытия, себе подобных пожирая! Он умудрился погубить даже свою колыбель.
   
     – Будь снисходителен к младенцам, Хромыч! Ну, кто же из них не гадит (извините), пачкая свой зад? Не говорю я о пеленках! – в пику ему, улыбнулся темными иголками Кед-р.
      
     Тут воцарилась тишина.
      
     Нельзя сказать, что прошел какой-то еще не рожденный интервал времени.
   
     Но, тем не менее, огромная чрезвычайно плотная темная масса существа, похожая на сказочного кентавра, лежащего на боку на темном облаке (для нас, конечно) вдруг стала полыхать грозовыми разрядами.
   
     – Так, все, Кедрос! Вот и пришел конец моему ангельски темному терпению. Мы подаем на тебя Иск в Высший совет. И докажи теперь ему, что хроносрез Пятого Цикла – не бред белой кобылы. Пусть сам Совет темного света решит, достоин ли человек стать Царем планеты, или ему суждено загнуться в термоядерных конфликтах между собой! – темными молниями прорычал Хроматрон.
   
     И, уже, запахивая на себе полы огромного развевающегося, как победное знамя, плаща, с ухмылкой прошептал: «А мы, пока суд, да дело, пошлем к Земле наших верных слуг. Они знают свое дело!»
   
   
 Пока шлюпка Хроматрона, с капсулами ловцов времени, неслась к Земле, прошли судебные разбирательства в Темном межгалактическом суде.
   
     Высший свет, в полном своем составе, по ходатайству заинтересованных сторон, в закрытом судебном заседании рассмотрел иск Темного рыцаря Облаков.
   
     И это был не обычный случай, когда судебные разбирательства по делу проходили открыто (будем считать, для прессы).
   
     Поскольку Темный суд решал не простой вопрос гражданского иска галактического дела и постановление решения суда и его оглашение в своем существе предполагали возможность усыновления (попечительства) Человека, впервые применился «закрытый» протокол.
   
     В зале судебных заседаний высшим созданиям внеземного разума представлена была возможность испытать силу существ дневного света.
   
     За весь бесконечный цикл жизни Вселенной, история не знала случая, когда полуразумному человеку-букашке будет дана возможность выбора самого вознесения.
   
     Но до этого, пока не свершившегося, факта должны были пройти четыре Нулевых цикла.
   
     Высокий темный суд без сучка и задоринки провел подготовительную часть.
   
     Рассмотрение по существу дела, с анализом содержания почти безграничного набора Хроносрезов Пятого цикла, за два с половиной межгалактических года, наконец, состоялось.
   
     Почти за два месяца в суде прошли судебные прения, в которых участвовали не только Кедр и Хроматрон.
   
     Впервые, для участия в прениях сторон, практически в их финале, Высший свет снизошел к тому, чтобы заслушать мнение самого человека.
   
     И человеком этим был сам Владислав, усилиями Кед-р-а, едва успевший посетить Темный суд.
   
     Помимо всего прочего, истец Хроматрон не преминул Высокому суду предоставить Хроносрез двадцатых годов двадцать первого века, где человек себя почти уничтожил в термоядерном конфликте.
   
     Все обстоятельства, по существу, были против жизни человека.
   
     Ответчик Кед-р, представив Высшему совету доказательства необыкновенности  и самобытности человечества, как вида, внес в Высший свет ходатайство.
   
     В нем он, расписавшись своей бессмертной кровью, заверял Высший совет, что не допустит впредь варварских попыток его подопечных людей взорвать должный миропорядок.
   
     Темный суд, для принятия решения, учел и доводы Владислава.
   
     Снизойдя к общению со смертным существом, высший свет рассмотрел его ходатайство на право жизни человека (на ста двадцати листах).
      
     Почти две межгалактических недели высокий Темный суд решал, как поступить не только с человеком, но и с системой звезд и их планет, которые человек сумел заселить.
   
     Наконец, почти на финише Пятого цикла расширения Вселенной, высокий суд постановил решение и огласил его во всех мирах десяти измерений.
   
     Автор не вправе разглашать решение высших существ.
   
     Расписку о неразглашении решения Темного суда в зоне обитаемости миров Желтой звезды Млечного Пути подписал не только Кед-р, но и Владислав.
   
     Залогом соблюдения ее была сама их непростая жизнь.
   
                Глава восьмая
                Странная собачка

     В небольшой приволжский городок, наконец, пришла пора, в которой температура была способна «снести башни» не только мужикам, но и прекрасным дамам.
   
     Столбик термометра, устойчиво перевалив за ноль, позвал в эти места климатическое межсезонье.
   
     А чем у нас знаменито временное межсезонье?
      
     Верно, господа.
   
     Помимо грязи на дорогах, сменяемой смерзшимся комками грунтом, ледяной корочкой, укрытой водоем, она способна в человеке пробудить хандру.
   
     Но, не у всех и не всегда.
   
     «Унылая пора! Очей очарованье!» – уже который раз с этими словами великого русского поэта Виктор Кузьмич, проснувшись и взглянув на термометр за окном, потирал, в нетерпении свои руки.
      
     Четверо суток финала ноября, устойчиво опустившие ночные температуры воздуха за окном ниже десяти минусовых градусов, действительно снесли ему «крышу».
   
     Ну как же! Мороз и холод! Лед! Лед на воде. Рыбалка!
   
     В тот день Кузьмич слегка расслабился, доверившись своей, непривычной для него лени, поздно встал, провалявшись в своей постели до тринадцати часов.
   
     Решив, наконец, что его давно уже «ждут великие дела», он встал с постели, умылся, позавтракал, чем бог послал, и вновь взглянул за окно на кухне.
   
     Там на стоянку транспорта на своем «Степвее» подрулил сосед Олег.
   
     Припарковав свою машину у замерзшего бугорка чернозема, он вышел из салона автомобиля и стал разгружать его багажник.
   
     «Ага, удочки, стульчики, «телевизоры», мешки» – безразлично наблюдал Кузьмич за соседом.
   
     «О, рыболовный ящик, ледобур, пешня!» – вдруг встрепенулся он, почти бегом проскочив на балкон.
   
     «Привет, Олег! Ну, как улов! Трофеи есть?» – крикнул он с открытого окна балкона.
   
     «А, чешуя одна! Да грязь на сапогах, да на машине!» – махнул рукой сосед.
   
     «А лед-то есть? Держит ли?» – прокричал ему, уже входящему в подъезд, Кузьмич.
   
     «Держит, батя, но не везде!» – уже едва слышно пробурчал Олег.
      
     Дверь за ним, с громким щелчком, захлопнулась.
      
     Кузьмич полдня гонял в голове мысли, куда завтра с ранья рвануть на водоем.
   
     Он несколько раз почти пропел: «Счастливая пора! Души очарованье! Люблю тебя я, первый лед!»
   
     Пропел и, в предвкушении первой рыбалки со льда, стал обзванивать друзей.      
   
     «Привет, Петрович? Спишь? Пишешь стихи? Информация вполне достоверная, есть лед! Не желаешь, дорогой, хлебнуть «ледяных» эмоций на рыбалке? Я – всегда готов!» – скороговоркой выпалил он в микрофон гаджета.
   
     «Не, дорогой! Я подожду еще немного нужного мороза! Да и тебе я не советовал бы гневить судьбу: лед, если он есть, сейчас такой тонкий и опасный! Не пойду!» – решительно отказался  осторожный друг.
   
     «Привет, Володя? Валяешься? Есть лед на водоемах. Поедешь завтра на рыбалку? Я готов!» – спросил Кузьмич по телефону у Топорова.
   
     «Нет, дорогой! Спасибо, у меня – дела!» – коротко отказался Владимир Вячеславович.
   
     "Ну и пусть их! – подумал Виктор Кузьмич – Мы и сами с усами".
   
     Он тогда даже объяснить себе не мог, отчего у него так «сорвало крышу», что его с такой «страшной силой» тянуло на водоем, на лед.
   
     А дело все – в собачке и в ее хозяйке.
   
     Почти всю ночь сознание Кузьмича терзали жуткие кошмары.
   
     Он видел в них себя маленькой собачкой, которую злобные твари рвали на части, ее жгли огнем, били и топили.
   
     Топили в ледяной воде.
   
     От ледяного ее холода Кузьмич просыпался, тяжело вздыхал, испарину стирая с морщинистого лба, вновь беспокойно засыпал.
   
     И в новом ночном кошмаре, превратившись уже в Герасима, топил в воде Му-му.
   
     Вновь просыпался, немного остудив рассудок водой из крана на кухне, вновь засыпал.
   
     Звонок будильника, наконец, прервал его ночной сериал кошмаров.
   
     Даже не зная, почему, вчера он «завел» будильник на шесть часов.
   
     А раньше он вставал в любое, ему нужное, время, по своим, «внутренним часам».
   
     Он подсознательно чувствовал и твердо знал, что «рухнут небеса», коль он сегодня не пробьет пешней лед.
   
     Рыболовный скарб и средства страховки для зимней рыбалки Кузьмич еще с вечера разместил в своей машине.
   
     Умывшись и одевшись, он, не жуя, проглотил пару бутербродов с маслом, запивая их простым кипятком.
   
     Практически на ходу, в непонятной ему спешке, надел верхнюю одежду.
   
     Уже одевшись, наполнил термос кипятком и опустил в него пару ложек кофе.
   
     Почти набегу, пенсионер бросил рыболовный перекус и термос в рюкзачок.
   
     Тихонько хлопнув дверью и закрыв ее замок, Виктор Кузьмич едва отдышался, уже сидя в салоне своего «Дастера».
   
     Пока прогревал мотор, он тщательно продумал свой предстоящий маршрут: ведь лед еще ему предстояло найти.
   
     Причем, не просто тонкий лед, а такой, который выдержит его девяносто с лишним килограмм.
   
     Легкий морозец на дворе сулил ему беспрепятственно достичь первой точки его маршрута-вояжа.
   
     Небольшой занос автомобиля на трассе его заставил «включить мозги» и поспешать медленно.
   
     Минут через пятнадцать от момента старта он заглушил движок вблизи первого водоема.
   
    Еще из-за стекла машины он увидел, что лед на пруду есть.
   
    Не было нужды вынимать из багажника снасти для рыбалки: ледок у берега на пруду он легко пробил пяткой ноги.
   
     Проехав еще пять, или шесть километров, на втором пруду он также обнаружил лед.
   
     Но и он, как и на первом водоеме, для рыбалки был опасен: пробивался от первого удара рыболовной пешней.
   
     Очередные двадцать километров привели Кузьмича на водоем, у камышей которого стояла чья-то «шестерка».
   
     Чей-то пластиковый ящик возле машины, с жерлицами в нем, заставил сердце Кузьмича учащенно биться.
   
     «Ну, вот, наконец-то, нашел я и ледок. Найти же рыбку под ним – это все дело техники!» – улыбнулся рыболов.
   
     Уже не спеша, с чувством и расстановкой, Виктор Кузьмич достал из багажника машины рыболовный ящик с удочками и насадкой.
   
     Достал и разложил ледобур, в надежде разыскать толстый лед.
   
     Не позабыв про рыболовную пешню и набросив ремешок спасателя рыболова себе на куртку, надел на себя и спасательный жилет, весело думая: «Ах, какой умненький, какой благоразумненький у нас Буратино!»
   
     В прогалине камышей у водоема Кузьмич увидел на его льду четкие следы рыболова и череду «заряженных» рыболовных жерлиц.
   
     Не зная, почему, он даже горько пошутил: «Ну, если что, то и тонуть не придется в горьком одиночестве!»
   
     Лучше бы он так не думал!
   
     Уверенно выйдя  на лед, Кузьмич все же попробовал пешней его крепость.
   
     Лед едва пробивался ею лишь на третьем ударе.
   
     Пробив небольшую лунку, он рукой проверил толщину льда.
   
     «Так, пять-шесть сантиметров! Вполне терпимо!» – подумал горе - рыбак  и, постукивая перед собой пешней по льду, потащил за собой рыболовный ящик.
   
     «Что, Кузьмич, двух прошлых раз для тебя было мало? Ба! Да ты уже в спасжилете! Молодца! И где же твоя собака?» – услышал он незнакомый голос.
   
     Из-за поворота реки Иловля к нему не спеша семенил здоровенный мужичина.
   
     Лед, под его весом, прогибался и трещал, пуская волны.
   
     Кузьмич даже на себе ощутил движение волны ледяной, как ему показалось, очень тонкой, пленки.
   
     Солидный опыт Кузьмича научил его тому, что на рыбалке иной рыбак может стать жертвой мелкого «развода».
   
     А посему, он, почти вежливо буркнул спешащему к нему мужику: «Привет! Какие, блин, разы? Какая, блин, собака?»
   
     Сказал, и не ожидая от него ответа, и зная свою цель, поспешил в знакомое ему место у слияния двух рек.
   
     «Ну-ну! Иди, дружок, пытай изменщицу-судьбу!» – загрохотал хохотом странный мужик.
   
     «И что пытать ее-то? Мы – с усами! Если что, у нас есть жилет» – язвительно подумал дед.
   
     На стрелке (так называют в деревнях слияние двух речек) Кузьмич облюбовал нужное место и стал готовиться к рыбным боям.
   
     Но судьба тогда решила за него иначе.
   
     Попробовав пешней толщину льда, Кузьмич приступил сверлить в нем по рельефу дна ряд лунок.
   
     Одну просверлил, ее не очищая от ледяной крошки, вторую просверлил и третью.
   
     Немного отдохнув, стерев перчаткой пот со лба, он начал сверлить четвертую лунку.
      
     Сделав один оборот ледобуром, услышал: «Смотри, дед, там быстрина съедает лед …»
   
     Конца этой фразы Кузьмич не услышал, очутившись с головой под водой.
   
     Не раз уже тонувший, Кузьмич тогда сильно не спешил.
   
     Надеясь на спасательный жилет, не паниковал, а разложив «спасатель рыбака», его стальными стержнями пытался ухватить кромку первого прозрачного льда.
   
     Не тут-то было.
   
     Образовавшийся водоворот в речном омуте слияния двух рек неумолимо тянул его под лед.
   
     Пять-семь секунд борьбы со злой стихией, и на кромке льда чудом остался торчать лишь стержень «спасалки».
   
     А подо льдом холодная вода двух речек несла оранжевый жилет.
   
     И в жилете том – Кузьмич пытал свою судьбу.
      
     Но не судьба тогда распорядилась жизнью Кузьмича.
      
     Тогда само время вступилось за него.
      
     Из-под  куста шиповника, в прогалине камышей на «стрелке» к ледяной майне метнулась чья-то тень.
      
     Она, превратившись в небольшую милую собачку, схватила деревянную ручку "спасателя", без видимых усилий за его веревку вытащила из воды на лед Кузьмича.
      
     «Пять баллов Вам, дорогой Тотошка, поставит Владислав!» – услышал мокрый до нитки дед.
   
     Он с удивлением повернулся на бок, увидев, что эти странные слова произнесла цыганка, либо турчанка.
   
     Надетая на ней дубленка «не вязалась» со смешной остроконечной шляпой-колпаком на ее прелестной головке.
   
     "К вашим услугам, уважаемый Виктор Кузьмич,  – агент «В»!" – слегка  наклонилась, как бы в реверансе, Виллина.
   
     «А это – агент «Т»!» – рукой она показала на Тотошку, пытающегося Кузьмича лизнуть в лицо.
   
     В мозгу у Кузьмича все смешалось: ночной кошмар, рыбалка, собачка и турчанка, и, конечно, великан.
   
     «О, не волнуйтесь, дорогой наш потерпевший, великан – это Владислав - 2! Ну, вспомнили?» – засмеялась Виллина.

      Кузьмич наморщил лоб.
   
      "Да, видимо, в два бывших случая вашего свидания с водой Иловли, хорошо потрудились псы  Хроматрона!" – продолжила она, помогая Кузьмичу встать со льда.
   
     А в этот, третий для вас, раз наши нейтринные силки позволили пленить Ловцов времени.

     Агент "Т" очень кстати способствовал тому.

     Тотошка, как ни в чем ни бывало, как будто разговор был не о нем, гонял по прозрачному льду пустую пивную банку.

     "Тотошка, мой спаситель, да ты у нас герой! У меня просто нет слов, чтобы сказать тебе "мерси" за мое спасение!" – вскричал Кузьмич.

     "Своих мы не бросаем!" – проговорил-пролаял пес.


                Часть третья
                Свет в туннеле
                Глава девятая
                Библиотека
   
     «Внимание! Существует неминуемая угроза разгерметизации судна в результате столкновения с неопознанным объектом!» – металлом прозвучал запоздалый сигнал систем предупреждения корабля.
      
     Скрежет переборок судна вызвал необъяснимый озноб во всех клеточках тела Кузьмича.
   
     Внимательно осмотрев рубку, он понял его причину: из небольшого отверстия экрана светящимся фонтаном брызг хлестала жидкость.
   
     От нее исходил хмельной запах, напоминающий Кузьмичу времена его юности, когда они с Петровичем вели дегустацию его прекрасных вин.
   
     Но это было так давно и в прошлой его жизни.
   
     «Экипажу занять места в боевых капсулах! Готовность – полторы минуты!» – подал команду Владислав.
   
     В продолжающей скрежетать рвущимся металлом рубке зазвучал отсчет: «Полторы минуты до столкновения! Одна минута, пятьдесят секунд, сорок, тридцать!»
   
     Весь экипаж временелета, сложившийся еще пятьдесят лет назад, безупречно знал боевой расчет на сбой временнОй программы.
   
     Однако побороться за живучесть судна при столкновении с другим объектом, в момент временнОго прыжка, ему довелось впервые.
   
     Но, тем не менее, успев надеть скафандры высшей защиты, они должны были быть по местам боевого расчета.
   
     У каждого из них была своя капсула – капсула, не только для защиты, но и для ведения боя.
   
     Крышку каждой из них венчал замысловатый серебристый вензель, со светящимися огнем в нем буквами «С», «Л», «Д», «В» и «Т».
   
     Вот только не было в этом боевом ангаре капсулы, помеченной буквой «К».
   
     Капсула командора Владислава была всегда при нем: она ждала своего часа в его объемном портмоне.
   
     Капсула – в пластике карты, на которой рубиновым огнем горел «знак силы».   
   
     Практически весь экипаж почти успел занять места боевого расчета.
   
     И когда прозвучал отсчет: «До столкновения – одна секунда», каждый из них уже закрывал фонарь-колпак боевой рубки капсул.
   
     Искусственному интеллекту корабля нужды не было говорить «Внимание! Приготовиться! Столкновение!»
   
     Экипаж и так почувствовал, что объемы судна заполняет чужеродный объект.
   
     Но, тем не менее, Инесса прокричала: «Столкновение!»
   
     Мгновение, и Владислав, так и не покинувший командирский мостик (капитан покидает судно последним), в  изумлении наблюдал, что в его рубке, «вниз головой» появилась другая рубка-мостик.
   
     А в ней он ясно различил себя.
   
     Себя, но лет на пятьдесят моложе.
   
     С таким явлением ему пришлось иметь дело впервые.
   
     Вспышка нейтронной звезды в момент старта "старого" их корабля, нарушила их временнОй маршрут, непостижимым образом наложила на него свой, "новый"!.
   
     Команда того «старого» Владислава, уже возвращалась с планеты читателей.
   
     Ее жители – потомки нынешних землян, «читали» само время.
   
     Само же их космическое тело носило имя Библиотека - 2.
   
     Вначале две подобные планеты вращались по одной орбите вокруг двойной голубой звезды.
   
     Но пятьдесят лет назад Высший совет объединенных миров, по просьбе жителей Библиотеки - 1, для разграничения полномочий жителей, переместил Библиотеку - 2 в область Призрачных миров.
   
     Все дело в том, что жители Библиотеки - 1 «читали» будущее.
   
     А в силах и способностях обитателей Библиотеки -2 было прочтение уже прошедшего, прошлого.
   
     Команда «старого» Владислава возвращалась из области Призрачных миров, оказав помощь жителям перемещенной планеты в их адаптации к новым условиям своей  жизни.
   
     Теперь кораблям Владислава, их экипажам, предстояло исправлять «ошибку» сбоя временнЫх процессов.

     А как ее исправить, эту ошибку? Как побороть само время?
   
     Неужели эта всемогущая субстанция, рожденная в Нулевых мирах, будет подвластна человеку?
   
     Ладно бы, человеку оно дозволило, иной раз, купаться в его волнах.
   
     А тут, допустить, чтобы его душа, еще не познавшая могущества межгалактического Эфира, копалась в ее струнах?
   
     Нет! Этому не бывать!
   
     По крайней мере, этого не случится до тех пор, пока спорно бессмертная душа этой букашки обретет, наконец, Смысл бытия, и вознесется!
   
     Так думал Хроматрон, из своего Нулевого зазеркалья, узнав по новостным каналам Вечной межгалактической сети, что где-то там, у черта на куличках, уже второй межгалактический год во временнОй паутине застрял человек.
   
     «Конечно, сбой в работе временнЫх струн – дело серьезное. Недаром, Высший свет уже решает, кого из Настройщиков послать для их ремонта. А ведь всему виной любимый ими человек!» – с жесткой усмешкой, прорычал Темный рыцарь Облаков.
   
     «А ведь Настройщику платить нужно. Платить временем! Временем членов Совета. Вот и представится тогда возможность проверить, кто из нас Вечный среди Вечных!» – ухмыльнулся Хроматрон, с каким-то чувством наслаждения постукивая передними копытами по куче темных Облаков.   
   
     От расшалившихся его эмоций, облака разразились темными молниями грозовых разрядов.
      
     В мирах Нулевого цикла стал зарождаться Темный шторм.
      
     «Он еще будет способен замутить воду, в которой мы всегда успеем рыбку изловить!» – взглянув на воронку Темного смерча, воскликнуло темное существо, похожее на кентавра.
               
                ***
   
     Владислав услышал, что в кресле командирской рубки «гостя» щелкнули застежки привязных ремней: и на полу его рубки, совершив умопомрачительный кульбит, стоял, озираясь по сторонам, его двойник.
   
     Глаза его, еще пока не привыкшие воспринимать дневной спектр света, щурились и слегка слезились.
   
     «Доброго утречка вам, Владислав! Добро пожаловать в нашу обитель, незваный гость!» – широко улыбнулся хозяин-Владислав, порывисто вскочив со своего кресла и протянув руку гостю.
   
     «Э, нет, дорогой, не спеши раскрывать свои объятия! А как же аннигиляция одного и того же объекта из разных времен, когда они, не дай бог, конечно, окажутся в одной точке пространства?» – отстранился от Владислава начинающий уже видеть мир гость.
   
     «Спешу вас  успокоить, мой осторожнейший двойник, предположения земных фантастов, на этот счет, конечно же, верны! Вот только нам с тобой, чтобы рассеяться в пух и прах, нужна скорость! Скорость, подчеркну, немалая. Мы должны с тобой встретиться на скоростях в шесть тысяч межгалактических единиц. И, если ты забыл, она, эта единица, равна пятидесяти километрам в секунду, сравнимая со скоростью комет! Ну, что, подсчитал, что это почти скорость света?» – засмеялся командор, вновь протянув руку двойнику.
   
     «Хотелось бы, конечно, верить вам, мой господин. Да и пожить, к тому же, еще немного не мешало бы!» – улыбнулся гость, крепко пожав руку Владислава.
      
     Почти два земных часа командоры кораблей, попавших во временнОй переплет, судили, да рядили, как избежать плена временнЫх силков.
   
     Не видя выхода из создавшегося положения, они решили обратиться к своему бессмертному шефу Кед-р-у.
   
     Один из них, было уже начал диктовать Инессе шифр-телеграмму, но «вспыхнувшая» брызгами света темнота в углу командирской рубки, ее прервала.
      
     «Не нужно шума, господа! Вы умудрились изрядно пошуметь, поиграв на струнах временнЫх: сейчас Высший свет готов заплатить своим временем за их ремонт-настройку! А этого, кстати, чтобы не нарушить межгалактический баланс, допустить никак нельзя!» – из темного угла негромко заговорило существо, напоминающее собой ель.
   
     «Приветствуем вас, ваше времейшество! Добро пожаловать в обитель ваших верных слуг!» – почти в один голос вскричали Владиславы, в глубочайшем их поклоне.
   
     "Ну-ну! Господа, конечно, мне приятно ваше уважение! Но, какие же вы мне слуги? Вы мне – друзья, не так ли?" – задал риторический вопрос Кедр.
      
     А затем, пару секунд помолчав, добавил, едва слышно: «Впрочем, мы с вами, господа, конечно, слуги. Слуги ее величества судьбы, иль, вероятности, если хотите!»   
     Глава десятая
                Затерянный в  разуме

     Видеоконференция светил медицинской науки, длившаяся почти три часа, так и не смогла расставить точки над «и».
   
     Порой, ее участники в Москве, Минске и Гродно, были близки к одному горькому выводу: пациент, скорее всего, умер.
   
     Однако последние аргументы аспиранта кафедры трансплантологии и искусственных органов Московского НИИ Трансплантологии заставили эскулапов по-новому взглянуть на факты.
   
     Смыслов Петр Семенович, этот упрямый аспирант, «высокому совещанию врачей» предложил рассмотреть фото снимок МРТ головного мозга больного, в верхнем правом углу которого стоял знак в виде эллипса, в котором молния несла бесконечность.
      
     С большой вероятностью, изображение, в отличие от остальных «срезов» головного мозга, и его электроэнцефалограмма упрямо говорили: пациент, скорее всего, жив!
   
     И более того, когда, опять же по совету этого Смыслова, фотографию снимка МРТ облучили ультрафиолетом, на ней четко просматривалась надпись: «Даю согласие на все виды трансплантологии и копирование сознания и своего ДНК. Флеш - накопитель и карта памяти в верхнем правом ящике стола. Владислав».
   
     В залах конференций Минского РНПЦ неврологии и нейрохирургии, Гродненской областной клинической больницы и НИИ Трансплантологии и искусственных органов в Москве повисла тишина.
   
     «Мне кажется, коллеги, нужно дать пациенту шанс побороть болезнь, а его врачам – отыскать затерянного в разуме человека!» – воскликнул ведущий конференцию седой академик в Москве, подводя итог затянувшемуся совещанию.
   
     После его слов, аспирант Смыслов П.С., как - будто проснувшись, стал протирать свои глаза: вселившееся, помимо его воли, в его мозг существо, добилось своей цели.
   
     «Мы еще побарахтаемся вместе, дорогой Владислав, в дивных потоках времени, послужив разуму галактик!» – слегка потряхивая колючими ветками, сам себе улыбнулся Кедр.
   
                ***

     Гнетущую тишину в палате интенсивной терапии областной клинической больницы Гродно, уже который день прерывал небольшой шум работающего аппарата ИВЛ.
   
     Больной в палате самостоятельно не дышал.
   
     Вернее, не то чтобы он не мог самостоятельно дышать, просто его легкие уже не могли снабжать организм кислородом.
   
     Больного ввели в искусственную кому, заставив ИВЛ выполнять функцию его практически погибших легких.
   
     Тогда не было смысла уточнять причины, по которым больной, при всех тяжелейших симптомах COVID-19, с опозданием был положен в стационар.
      
     Это все – на совести его дежурного терапевта-врача.
      
     Чего только не предпринимали врачи клиники, тяжелое состояние здоровья пациента было неизменным.
   
     Самые лучшие лекарства и усилия светил медицинской науки были брошены для спасения жизни Владислава.
   
     Но Владислав погибал, так до конца не осознав всю горечь расставания с миром живых.
   
     Не понимая этого (а, может, и устав от жизни), он просто не хотел бороться с убийцей из вирусного мира.
   
     И даже аппарат Экстра – Корпоральной Мембранной Оксигенизации, заменяющий в организме работу его жизненно важных внутренних органов и систем (в том числе, и сердца), как посчитали врачи, ему бы не помог.
   
     Но так считали врачи.
   
     Кедр же с ними в корне согласен не был.
   
     Это высшее существо по-своему боролось за жизнь смертного человека.
   
     Оно чувствовало, оно знало, что могучий разум Владислава еще далеко не погиб, а лишь затерялся во временнЫх закоулках бытия.
   
     Еще перед самым подключением Владислава к аппарату Искусственной Вентиляции Легких, перед самой его комой, он недвусмысленно намекнул своему подопечному, что при любом раскладе сил здоровья, весь Владислав не умрет.
   
     Владислав именно тогда, вступив с высшим существом в близкий контакт, дал ему согласие на клонирование своего тела и получения отпечатка своего сознания и ДНК.
   
     Видимо, все это и послужило созданию в его уме настоящего «тормоза» для его разума.
   
     Сознание его ума, его бесценный разум затерялись в потайных уголках его судьбы.
      
     А дальше, как принято говорить, было дело техники.
   
     Причем, главным образом, – техники внеземной.

     Нейробиологи начала двадцать первого века на Земле достигли небывалых высот в изучении деятельности человеческого мозга.
   
     В ряде стран велись практические опыты по вживлению машинного (искусственного) интеллекта в мозг обезьяны.
   
     Их результатом стал прибор, изобретатели которого удостоились Нобелевской премии.
   
     Причем, впервые за всю историю существования премии Альфреда Бернхарда Нобеля, в Стокгольме вручал ее шведский король в закрытом режиме (протоколе).
      
     Фамилии и имена ее лауреатов в области физиологии и медицины практически для всех жителей планеты были скрыты.
      
     Ведущие разведки мира были поставлены «на ноги».
      
     Как будто соблюдая протокол защиты свидетеля, они мастерски провели совместную операцию по скрытию достижения землян от внеземного разума.
      
     Мы-то теперь, уважаемый читатель, понимаем, что в этом был сокровенный смысл и польза для цивилизации людей.
   
     Ведь Хроматрон из своего темного зазеркалья продолжал строить козни Млечному Пути.
   
     Собственно, для самого Кедра умение людей скопировать сознание человека, создав «слепок» его мозга, было не тайной.
   
     К тому же, если быть точней, он, все таки, слегка нарушая принцип невмешательства, ускорил создание людьми так называемого Мозготрона.
   
     Главной особенностью этой машины, вобравшей в себя весь спектр знаний и достижения земных наук, была возможность продлевать жизнь человека на неограниченное количество раз.
   
     Вернее, могла быть создана копия самого сознания.
   
     Но не любого человека, а тех людей, в геноме которых эволюция "закрутила" их спираль ДНК на самобытность-гениальность.
   
     Получив согласие от Владислава на эксперимент с его сознанием, Кедр слегка «подкрутил» и его спираль ДНК.
   
     Но это мы, конечно, не осудим.
   
     Ведь это – удел, если не бога - самой природы, но умение самого высшего  существа.

                ***

     В момент подготовки пациента к подключению его к ИВЛ, Кедр, беспрепятственно проникнул в красную зону областной больницы, где лечился Владислав.
   
     Умело подменив реаниматолога-врача, практически за десять-пятнадцать минут он снял копию сознания Владислава.
   
     Его сознание, весь багаж солидных знаний ученого он «вложил» содержимым в карту памяти и флеш-накопитель информации, пометив их соответствующим значком.
   
     Людям еще предстояло их обнаружить в верхнем правом ящике его канцелярского стола в офисе.
   
     Пока Владислав находился в сознании, Кедр напрямую вошел с ним в контакт, объяснив больному всю сложность обстановки вокруг его здоровья.
   
     Автору этой повести достоверно известно, что высшему существу ничего бы ни стоило излечить не только Владислава от его заразы, но и всех больных КОВИД во всей республике.

     Но было ведь нельзя.
   
     Ох, уж эта незыблемость правил невмешательства в цивилизации низших миров.
   
     Наконец, всему пришло свое время.
   
     Пришла пора и Владиславу проститься с этим миром, в глазах его родных, близких и знакомых ему людей.
   
     В своих же собственных глазах (простите автора за каламбур), Владислав Сергеевич не умер.
   
     И, если быть точнее, умер он не весь!

     Глава одиннадцатая
                Читатели

     Металлические нотки голоса командира корабля, усиленные ударами гонга, звучали в защитных капсулах пилотов.
   
     «Прибытие в пункт назначения. Добро пожаловать на планеты Читателей, господа!» – с этими словами искусственный интеллект временелета запустил процесс пробуждения экипажа.
   
     В своих прежних прыжках-полетах экипажа «силы», они не нуждались в гибернации.
   
     Ведь прежние их прыжки во временнЫх потоках были не далее области «достижимости миров» вселенной.
   
     Миров десяти ее измерений.
   
     Сейчас же их корабль, умениями Кедра помещенный в сгусток темной материи, на сверхсветовых скоростях сумел преодолеть само Пространство, достигнув Нулевых миров.
   
     Если быть точнее, Инесса пробудила экипаж корабля вблизи границ Темного Зазеркалья.
   
     Колпаки защитных капсул, почти бесшумно приоткрывшись, выпустили из них почти бесцветный газ, практически завершив процесс анабиоза их хозяев.
   
     Первым, как всегда, покинул капсулу пёс Тотошка.
   
     Он, несколько раз высоко подпрыгнув, заливисто залаял и встал на задние лапы, передними опершись о капсулу Кузьмича.
   
     Виктор Кузьмич тогда почему-то не спешил, вспомнив свой девиз молодости: «Поспешай медленно, думая!»
   
     Сладко потягиваясь и похрустывая еще не проснувшимися суставами своего уставшего от «сна» тела, он услышал голос закадычного друга.
   
     Петрович, успевший одеться и выпить свой положенный коктейль гибернации, уже пару-тройку раз присел, делая разминку тела: «Ну, ты, Кузьмич и «тормоз»! Вставайте поскорее, сэр, вас ждут великие дела. Иль ты сегодня решил замыкать арьергард?».
   
     «А вы, уважаемый, вспомните, как вас мы, в свое время, тащили в авангард!» – повернувшись набок и выглянув из капсулы, весело прокричал Кузьмич.
   
     Действительно, как и говорил Кузьмичу Владислав, сбор «команды силы» прошел не совсем гладко и далеко не на «раз».
   
     Тогда, при обкатке временелета, вторым пунктом прибытия машины был дом его друга, за номером тринадцать, в центре пятого микрорайона городка.
   
     И номер этот, который человек окрестил именем чёрта, заставил Владислава горько улыбнуться, когда он вводил исходные данные на пространственно - временнОй прыжок: «Ох, уж эта чёртова дюжина. Она еще доставит нам хлопот!»
   
     Прибыв в точку назначения и узнав, что Петрович тогда был дома, Кузьмич навестил своего друга.
   
     Часа полтора друзья на кухне у Львова тешили себя беседой, внося в нее сладко-горькую и ароматную паузу «свойским» вином.
   
     Кузьмич тогда понимал, что если сразу, без подготовки, Петровичу предложить снять копию его сознания и ДНК, он посчитает Кузьмича полоумным и «выгонит его со двора».
   
     И, лишь, когда непревзойденную по остроте интуицию его друга, его природную осторожность сумел несколько притупить градус спирта, Кузьмич осторожно начал «вербовать» (в хорошем смысле слова) его в фантастический экипаж.
      
     Он осторожно, опираясь на научные факты, пытался втолковать захмелевшему другу всю глубину величества его поступка, коль он согласится влиться в их, пока немногочисленный экипаж.
   
     Куда там! Зря старался!
   
     «Эх, Кузьмич! Как был ты дурачком, так им, наверное, и помрешь! Какая, блин, машина времени? Какой, к чёрту, экипаж силы? Ты, видимо, братишка, слегка перебрал моего винца! А, ну-ка, милый друг, айда собираться домой, я провожу тебя!» – вскочил Петрович со своего стула так, что он закатился под кухонный стол.
      
     «Пойдем, дорогой! Пойдем, конечно!» – загадочно улыбнулся Виктор Кузьмич, решив перед подъездом дома друга ему представить железный аргумент.
      
     Наскоро одевшись, поочередно опираясь руками то на перила лестничных пролетов, то на их стены, друзья, обнявшись, не совсем легко преодолели четыре этажа вниз.
      
     Выйдя из подъезда и присев на скамейку, Кузьмич услышал бормотание Петровича: «Эх, ёкорный бабай! Весь мир сошел с ума! Машина времени? Слепок сознания? Бред, бред, бред!»
      
     Ему, не отвечая, без слов, Кузьмич левой рукой подхватил друга под локоть, показав на сверкающий экран правой.
   
     «Ну да: машина времени, дорогой дружок. И командор наш Владислав! Прошу любить и жаловать!» – уже заплетающимся языком аргументировал свой жест рукой.
   
     Искрящийся брызгами изумрудного цвета, экран силового поля временелета пропал, и с его трапа к друзьям вышел командор судна, сам Владислав.
   
     «Что, господин Львов! Вы все гоняете в голове мысли о несбыточности мечты человечества о временнЫх полетах и достижимости любой точки пространства?» – протянул свою руку для приветствия командор.
   
     «Чур меня, господи! Чур!» – вскричал изумленный Петрович.
   
     Но, тем не менее, все же крепко пожал руку Владислава, присев на влажную от выпавшей ночной росы скамейку.   
   
     «Ну, все, господа! Он – наш!» – подумал Владислав, жестом пригласив Петровича и Кузьмича пройти на корабль.
   
     Уже на командирском мостике судна, капитана корабля, стоящего у своего кресла, Кузьмич поприветствовал поклоном головы: «Инесса, будь так любезна, введи исходные данные на прыжок к дому Топорова В.В. Только, пожалуйста, сделай так, чтобы прибыли б мы к нему часам к одиннадцати дня!»
   
     Приветливо качнувший им своей прелестной головой, искусственный интеллект корабля, вопросительно взглянул на командора Владислава.
   
     Тот, без слов подтвердил просьбу-команду его тестя.
   
     «Было бы сказано! Приготовиться к прыжку. Готовность пять секунд!» – зазвучал голос в металле.
   
     Петровичу было просто чудом, ощутить симфонию временнЫх струн в потоках бесконечного пространства.
   
     «Внимание! Прибытие в пункт назначения! За бортом – небольшой снег с дождем и гололедица!» – прозвучал предупреждающе - отрезвляющий сигнал корабля.
      
     Тогда, уже вдвоем с Петровичем, Виктор Кузьмич, посетив Топорова, все - таки смог сформировать так нужный им и землянам экипаж.

    

Честно говоря, командор не ожидал, что их визит к дому Топорова В.В. пройдет без «сучка и задоринки».
   
     В отличие от агентов «С» и «Л», у будущего предполагаемого агента «Д» была жена.
   
     А уж она-то, как считал Владислав, заставит дивно потрудиться не только весь, пока неполный, экипаж, но и его самого, чтоб заполучить в него Топорова.
   
     Отнюдь, самые худшие его опасения не оправдались.
   
     Тамара Васильевна, супруга  Топорова, когда ей Владислав посулил сбросить с ее солидного возраста годков двадцать пять, наоборот, в волнении расхаживая по залу, дала совет своему ВэВэ: «И что тут думать, дорогой! Подумаешь, слепок сознания и копия ДНК! Ведь ты, помолодев, останешься живой! Соглашайся, милый».
   
     А потом, после небольшой паузы, нащупав в кармане своего халата бонусную карту Владислава во временнОй спа - салон, добавила: «Иначе, сладенький мой, тебе не простят отказа внуки!»

                ***
     «Прибытие в пункт назначения. Добро пожаловать на планеты Читателей, господа!» – еще несколько раз, как аудиозапись испорченной винил - пластинки, прозвучал голос Инессы.
   
     Читатель любопытный наш, верно, ждет, что доблестный экипаж временелета, наконец-то решит дать ему нужное имя, или хотя бы, «окрестит» его числом.
   
     Тогда, в далеком двадцать первом году двадцать первого века, они, долго не думая, хотели присвоить ему имя «Игла - 21-21».   
   
     Но, ради благозвучности имени, Владислав предложил  назвать их пространственно - временнОй «проникатель» просто «Иглой».
   
     На том и решили.
   
     «Экипажу прибыть на капитанский мостик для брифинга-инструктажа!» – настойчиво прозвучал голос командора.
   
     Доклад командира корабля его несколько встревожил.
   
     «Расход энергии накопителей «Иглы» – сорок процентов. Прошу вашего разрешения понизить неснижаемый запас!» – этот доклад Инессы заставил немного поморщить лоб ее командора.
   
     «Подумать только, полуторагодичные запасы энергии магнитного поля солнца потребовались для того, чтобы «Игле» пересечь Пространство! Двадцать процентов для выполнения миссии спасения Читателей «Библиотеки - 2» может и не хватить.
А ведь оставшиеся сорок процентов энергии накопителей корабля нужны на обратный прыжок! Иначе, «Игла» застрянет в «струнах», как в прошлый раз. И вызволять-то нас из временного плена теперь будет просто некому!» – горько подумал Владислав.
      
     Здесь стоит немного уточнить, что для прыжков «проникателя» (термин не наш) «Иглы» в область пространства десяти измерений вполне хватало запасов энергии магнитного поля планеты.
   
     А, вот, для того, чтобы преодолеть область достижимости Пространства и достичь хотя бы границ Темного Зазеркалья, нужна была энергия самой материнской звезды.
   
     Ведь не перестающую расширяться область достижимости Пространства, перед Темным Зазеркальем, окружала область, в миллиарды световых лет, нуль - пространства, которую человек еще назовет «нулевым».   
      
     «Итак, уважаемые господа и дамы»! Неснижаемый запас «Т» - энергии «Иглы» – прежний. Заправка накопителей капсул – на сто процентов. Расход энергии – шестьдесят! Избегать полного прямого контакта с жителями планеты, используя, костюм «Хамелеон». Агентам «Т» и «В», до особого сигнала – дежурство на командирском мостике. Время готовности к высадке на планету – пять минут!» – завершил короткий инструктаж командор Владислав.
   
     Время до высадки на «Библиотеку – 2» позволяло экипажу еще раз проверить системы обеспечения индивидуальных боевых капсул корабля.
   
     Виктор Кузьмич, надев на себя костюм «Хамелеон» и отвернув левый его лацкан, набрал на его миниатюрном пульте: «житель планеты «Библиотека-2».
   
     «Ну, как тебе мой прикид, дорогой?» – крыльями, едва слышно, проскрипело-прошелестело существо, стоящее на четырех ногах-лапах и похожее на богомола.
   
     Оно длинным своим усом похлопывало Петровича по плечу.
   
     Агент «Л» от неожиданности вздрогнул, сбросив ус существа с плеча: «Бог мой! Какая мерзость! Б-р-р-р!»
   
     «Ничё-ничё, любезный друг! Еще привыкнешь. Еще будешь целовать их в дивные выпуклые глазки!» – засмеялся крылышками агент «С».
   
     Он уже ознакомился с обычаями читателей приветствовать друг друга, взаимно коснувшись своими челюстями-жвалами их глаз.
   
     Минуты, зная свое время, канули в вечность, и в просторах шлюзовых камер судна пошел отсчет секунд: «До открытия ворот ангара осталось пятьдесят секунд, сорок, тридцать … пять, одна! Старт!»
   
     Двери ворот ангара старта «Иглы» стали смыкаться, уже почти скрывая едва видимые инверсионные следы прыжка-полета капсул экипажа «силы».
   
     А в этих капсулах уже стал затихать звук традиционной фразы-слова: «Поехали!»

    
   
    
    Глава двенадцатая
                Риск – благородное дело
   
     «За нелегальную работу агенту Темного света грозит не только тюрьма. Случись ему вновь пренебречь «невмешательством силы», его ждет стирание – смерть!» – прорычал Хроматрон, заставив облака изрыгать темные смерчи.   
   
     Он, как и Темный Кедр, являясь агентом Высшего Суда, чтил ВременнОй кодекс.
   
     И принцип невмешательства в развитие разума, даже в низших мирах Метавселенной нельзя было обойти, не нарушив закон.
   
     Закон Темного света.
   
     Но, тем не менее, никому и ничему не доверяя, Хроматрон решил несколько «подчистить» Белый свет.
   
     Подчистить нелегально.
   
     А за использование своих верных псов, ловцов времени, против команды «силы», без санкции Темного высшего совета, он был наказан и практически «отмотал» свой срок в Межгалактической тюрьме.
   
     Нужно сказать, что именно тогда Рыцарь Темных облаков использовал своих «псов», ловцов времени, нелегально и впервые для борьбы с «родственной» душой, с Кед - ром.
   
     Он знал, что и Кед-р, нарушив Кодекс времени Темных сил, в борьбе за жизнь любимых им людей, готов был отдать свою Вечность души.
   
     Вызволяя временелет из силков временных пут, это всесильное высшее существо, пожертвовав своей жизнью, все-таки, успело за пять межгалактических секунд провести инструктаж-обучение его экипажа «силы» в распадках гор Дальневосточной тайги.
   
     А на шестой секунде Темный суд, за нелегальную работу, лишил его бессмертия, сослав в теле читателя на одну из «Библиотек».
      
     И, глядя на печальный опыт нелегала - Кед - ра, решив, что «риск – благородное дело» и все же опасаясь санкций Темного суда, Хроматрон поступил несколько иначе.
      
     Он заразил обитателей разумных миров видимого света вирусом-убийцей.
   
     Причиной многочисленных жертв не только на Земле, но и на планетах Обитаемых миров стал микроорганизм, порождение того самого Хроматрона.
   
     И он, этот пришелец из микромира, приспособившись к условиям жизни на этих небесных телах, постоянно мутируя - изменяясь, косил свою смертельную жатву.
   
     Но, как говорится, «лиха беда – начало».
   
     Помимо этих бед, на Земле в двадцать первом веке возник и разросся термоядерный конфликт.
   
     Победителей в нем, как и предполагалось, не было.
   
     Практически все крупные города планеты были полностью разрушены.
   
     Почти сто пятьдесят лет чудом выжившее человечество влачило существование под землей.
   
     Всемогущий период полураспада атома не позволял ему взглянуть на дневной свет.
   
     Моря и океаны планеты, все мелкие водоемы были отравлены радиоактивным распадом.
      
     Питьевая вода стала цениться дороже самой жизни.
   
     Растения, претерпев мутационный всплеск своего развития, почти приобрели зачатки сознания.
   
     Земля готовилась принять властелином на себе нового хозяина разумной жизни.
   
     Но, чудом выживший человек сумел за себя постоять.
   
     Он знал, что у растений нет пока «мозгов».
   
     Пока они, хоть и пострадали, они есть у людей, и прежде всего – у команды «силы».
   
     Именно команде «силы» на «Библиотеке - 2» предстояло решить вечный вопрос: «быть человечеству, или не быть», затерявшись в остатках термоядерного угара.
   
     Пока «Игла» на струнах времени пронзала пространственный горизонт, достигнув границ Темного Зазеркалья, на Земле прошло почти сто тридцать лет.
      
     А когда команда доблестных друзей, под предводительством Владислава, на боевых капсулах устремилась на «Библиотеку - 2» на ней прошло еще двадцать лет.
   
     На Земле, для ее разумных обитателей, наконец, настал период отрезвления и мудрости начало: объединив свои усилия, в борьбе с общим врагом-радиацией, человек умудрился построить грандиозные экраны для борьбы с самим атомом.
   
     Вернее, не экраны он построил на материках Земли, он создал силовые поля, которые не давали возможности «взорвать» атом.
   
     Но об этом еще суждено будет узнать экипажу «Иглы».
   
     Хроносрезы бытия вселенной, в том числе и судьбы Земли, в хранилищах двойных планет, позволили экипажу «силы» рассчитать вероятность гибели своей планеты, как и других небесных тел.   
      
     Нельзя убежать от того, кто ты есть.
   
     Мелкие попытки Хроматрона, возвыситься до божества, усилиями земных друзей, обречены были на провал.
   
     А пока, экипаж «силы» посадил свои капсулы в отрогах горного хребта, вблизи высочайшей горы планеты, которые аборигены называли Исключением.
   
     Практически двух библиотечных суток, пятидесяти двух планетарных часов, хватило экипажу для ведения разведки в начинающих приобретать вид запустения муравейниках-городах.
   
     А их на планете было четыре.
   
     После архивации большинства хроносрезов в глубине грунта планеты, два «муравейника» были покинуты.
   
     Вернее, вирус-убийца до нуля сократил популяцию читателей – богомолов в ангарах тех грандиозных хранилищ.
   
     Прибывший на планету экипаж спасения застал ритуальные обряды похорон в самом зените.
   
     Соблюдая все меры высшей защиты, экипаж «силы» был вынужден оказать жителям помощь.
   
    Здоровых рук не хватало не только для ритуальных услуг, но и для необходимой архивации хроносрезов вселенной.
   
     Ведь, тогда в оставшихся пока живыми двух городах, насчитывалось лишь девяносто два здоровых жителя.
   
     Тела же остальных десяти тысяч жителей, в закрытых каменных гробах, либо саркофагах, нашли «покой» от вируса-убийцы.
   
     Причем, большая часть тел усопших читателей была предана огню.
   
     Разумная жизнь, с  темной руки Хроматрона, здесь погибала: цивилизацию настиг эволюционный тупик.
   
     «Порог численности популяции, при котором она еще жизнеспособна, был жесточайше нарушен вирусом-убийцей: девяносто две жизнеспособных личности, при минимальной допустимости в сотне лиц. И это, слава провидению, при том, что жители планеты – далеко не гуманоиды, а что-то среднее между насекомыми  и птицей!» – сумел поставить горестный диагноз Владислав.
   
     На всепланетном, городском традиционном сборе граждан, командор был вынужден сообщить горожанам свой непростой вывод-приговор, хотя читатели вполне понимали, что наступил закат их эры.
   
     Выход был найден в создании жизнеспособных клонов почти десяти тысяч читателей «Библиотеки – 2», чему способствовала аппаратура земных капсул «Иглы».
   
     Правда, в мозгу этих клонов пришлось «записать» копии сознания выживших девяноста двух граждан планеты.
   
     Можно понять Владислава, ведь во всем бывают так называемые «допуски и посадки».
   
     Объединенный сбор граждан городов, решив отметить заслуги землян в сохранении их популяции, предложил на главных площадях городов соорудить обелиски героев.
   
     Но командор, скромно отказавшись и решив за всех, попросил его ознакомить с хроносрезом его прошлой жизни.
   
     Читатель знает, что лишь Высший совет, либо Темный суд могли затребовать «прочитать» хроносрез неизменяемого прошлого планет дневного света.
   
     Но, тем не менее, Председатель объединенной мэрии выживших городов, пошел на компромисс своей совести и долга Читателя.
   
     Владислав получил, как никто другой, хроносрез реального своего прошлого.
   
     А для этого, уважаемый читатель, нужно иметь не только силу воли, но и умение победить свой страх.
   
     Страх своей смерти.
   
     Итак, в одиночестве зала «подземного» хранилища бытия вселенной, во втором его ангаре, Владиславу дежурный архивариус-читатель раскрыл картины его прошлой (настоящей) жизни.
   
     Перед глазами Программиста, своей чередой, промелькнули годы его счастливой жизни.
   
     Учеба в средней школе, поступление в университет, достижения в учебе в нем, знакомство и женитьба с Ларисой, рождение дочери Светланы, смерть отца и матери, словом, все-все, до самого его конца.
   
     Горек, ужасно горек был последний в его жизни день, когда покинувшее уже его тело сознание ощущало-видело его самого в закрытом «красивейшем» гробу, в момент прощания с ним у могилы его матери на городском кладбище.
   
     Последней мыслью окончательно погибающего его мозга был вопрос ко всем, кто рукой в резиновой перчатке коснулся его лба, когда, нарушая правила похорон умерших от КОВИД-19, приоткрыли домовину: «Неужели я все-таки умер? А как же временелет «Игла» и его экипаж «силы»? А как же моя флешка-накопитель информации и памяти карта, лежащая у меня в столе? И где же, наконец, великий Кедр?»

     В ответ – лишь звуки плача, да горестные вздохи родных и близких ему людей.
 
     Сознание Владислава, чтоб как-то скрасить последние его дни, пребывало в иллюзии обмана.
   
     Силу его последней искры затухающей славной жизни жестоко скрыла темнота закрывшейся крышки гроба.
   
     И тишина, и покой вдруг посетили тело и мозг нашего, с большой буквы, Программиста.

                Вместо эпилога
    
     «Вниманию посетителей Пантеона вечности! Доступ к Стене памяти возобновится через пятнадцать минут!» – пугающе громко прозвучал голос из глубины мрамора величественных обелисков.
   
     На одном из них светилась пульсирующим ярко-красным цветом молния, несущая знак бесконечности.
    
     Возле этого величественного столпа памяти стояла небольшая группа людей.
   
     Больше всего среди них выделялся пожилой гражданин, с вихрастой головой и аккуратно стриженой бородкой. 
   
     Седую спутницу его и вторую стройную даму окружали пять, или шесть молодых людей.
   
     Глаза спутницы седого гражданина, ранее такие голубые, не потеряли мысли блеск.
   
     В них светились мудрость жизни и сила долга.
   
     Долга памяти человеку, отдавшему свою непростую жизнь за процветание и жизнь планеты.
   
     «Убедительно просим всех граждан уважать время!» – настойчиво прозвучал голос робота из глубины камня.
    
     Голос затих, и его сменила спокойная тихая мелодия невидимых инструментов «райского оркестра».
    
     Оркестр звучал на той Земле, которая три сотни лет назад для человека стала адом.
   
     Планета, став для ее жителей не совсем уютным местечком, вопреки самым жестоким прогнозам, сумела пережить термоядерный конфликт.
   
     И сам человек, виновник «ядерной заразы», хоть и упал во весь свой рост, сумел, встав на колени, подняться.
   
     Три сотни лет у Вечности седой замаливал он свои грехи: очистил грунт и воду, воздух от «атома остатков», оживил флору и фауну.
   
     Достигнув, наконец, мудрости просветления, он поднялся с колен, вступив в эру благоденствия.
   
     Канули в лету международные конфликты, исчезли все болезни, человек продлил свой жизни век.
   
     Тому способствовали знания специалиста в IT - технологиях и его бесценный опыт программиста, память которого пришли почтить его потомки.
   
     Пожилая спутница бородатого мужчины взяла у него из рук букет алых роз и нашла для них место на небольшой гранитной полочке на стене.
   
     Над ней, в Стене памяти, ожило голографическое изображение программиста Владислава.
   
     Под ним, в оранжевом овале, уже который раз, у всех ее читавших, вызывала слезы горечи утраты эпитафия: «Он цифрой возлюбил весь бесконечный мир, преодолев Вечности седой пределы».
    
     Пожилой гражданин, как две капли воды, похожий на голограмму Программиста, достал из кармана костюма белый платок и подал его седой Ларисе.

                Конец первой книги
         
   
     PS: Себя уважаемый читатель может успокоить: талант величайшего программиста утерян до конца не будет.
     Он, усилиями вируса-убийцы зарытый в белорусскую землю, вновь возродится, расцветая в его дочери Светлане.