Вернувшись к себе, так и не смогла обрести покоя. Мне не понравился наш разговор с Арманом, как и не нравился он сам. Поговорить с Аней о нём, или не стоит? Абсолютно нечего ей предъявить, кроме своих опасений. И наш отъезд не за горами. Мы ведь скоро уедем. Вряд ли он последует за нами в Россию. Надеюсь, Анна не собирается задерживаться здесь? Надо это выяснить.
Набравшись решительности, пошла к ней.
Подруга зябко куталась в свой любимый светло-синий кардиган, который придавал её зелёным глазам лёгкий оттенок морской волны.
При виде меня в них мелькнула радость, но когда я заговорила об Армане, она погасла.
Анна опустила голову и задумчиво процитировала, обращаясь в никуда:
« Как странно смешивает Рок
В одном бокале страсть и веру,
Любви несбыточной химеру -
И страха детского глоток...»
Горькая ирония прозвучала в смутно знакомых строках, вот только сейчас не до поэзии. Моё предупреждение пропало втуне. Аня замкнулась в себе, как не старалась до неё достучаться. Самое обидное — услышать молчание в ответ. Видя нежелание общаться, ушла, испытывая огорчение, что не смогла донести до неё собственную тревогу.
Куда делась моя прежняя подруга?! Я вспомнила, как мы сидели на ковре среди разбросанных декоративных подушек и смотрели какой-то ужастик. Аня в своей излюбленной позе — скрестив ноги, а я положила ей голову на плечо. Фильм не особенно занимал, но была рада составить подруге компанию в тот момент. И больше смотрела на голые пальцы её ног, чем в экран. Она ими моментами так забавно шевелила.
Улыбаясь воспоминаниям, зашла в свою комнату и застыла на месте от удивления, обнаружив в ней Киру, которая стояла и внимательно рассматривала мой рисунок. Его я нарисовала для Анны. Ничего особенного — легкокрылая бабочка, которая спряталась за ширмой от порывов ветра. Ширма пока держится, правда в любой момент эфемерное укрытие может разрушиться, и ветер подхватит бабочку.
- Сама рисовала? - спросила Кира.
- Да.
- Твоя фантазия безгранична.
- Это не мой замысел, а древнекитайского художника. Когда-то он, желая заслужить покровительство любимой наложницы императора, нарисовал картину и принёс её во дворец. У фаворитки было имя, которое звучало, как — "воздушная бабочка". Конечно, император понял аллегорию и, переведя взгляд с картины на далеко не хрупкую, а весьма габаритную наложницу, заметил: «Страшно представить тот ветер, который поднимет тебя».
Кира весело рассмеялась, а я с улыбкой добавила:
- Я не видела ту картину, однако легенда мне так понравилась, что взяла и нарисовала свою бабочку.
- У тебя хорошо получилось.
- Спасибо. У тебя какое-то дело ко мне? - с деланной беззаботностью поинтересовалась я.
- Просто зашла навестить тебя, - загадочно улыбнулась Кира в ответ.
- Полагала, что ты предпочитаешь компанию Генри и Элизы… Мысленно, я твёрдо пообещала себе, что больше она не втянет меня в свои ролевые игры.
- Они подождут следующего раза. Вынужденные обстоятельства изменили планы.
Уже это должно было насторожить, но не насторожило.
- Присаживайся, - жестом показала на соседний стул.
Кира последовала приглашению, придвинув стул ко мне слишком близко.
- Хочу немного побыть с тобой. Знаешь, мне всегда импонировало, что ты порывистая, властная и вместе с тем добродушная. Всегда спокойная, только за этим спокойствием скрытая до поры до времени сила воли. Я ощущаю её в тебе, и она меня заводит, - Кира как бы ненароком коснулась моих обнажённых колен.
Испытывая неловкость, я машинально опустила на них взгляд. Никогда не сгораю на солнце, но руки и колени подвергаются солнечному воздействию сильнее, чем остальные части тела. Поэтому загорелые коленки сильно выделяются на общем фоне. Можно подумать, что они испачкались, хотя это не так. Озабоченная сим фактом, не сразу уяснила подтекст её слов.
- Нет! Участвовать в ваших играх я не стану.
Сказала и сразу стало легче.
- Осуждаешь меня? - криво усмехнулась моя искусительница.
- Нет. Но хочу…
«Суметь остаться бы собой,
И ярлыков другим не вешать
(Ведь этим каждый третий грешен,
А может даже и второй)».
Неожиданно всплыли строки из того самого стихотворения, что ранее прочитала мне Аня.
- Думаешь о ней, - догадалась Кира, не спуская с меня глаз. - Только она сейчас с ним, а не с тобой. Когда у девушки появляется мужчина, то даже лучшие подруги уходят на второй план.
- Это их личное дело, - сдержанно ответила я, однако настроение было испорчено. Арман пугал меня. Смутные подозрения насчёт него витали в воздухе.
Взяла в руки не подаренный рисунок, испытывая сильное желание порвать его. Присутствие Киры удержало меня от мелодраматичного жеста.
- Сейчас уйду, только спрошу: - Я хоть нравилась тебе, как актриса?
Неожиданный вопрос.
- Можешь не отвечать. Знаю о чём ты думаешь, о чём думают остальные. Что я блестяще проявила себя в одном фильме. А дальше — бездарность, с одним лицом для всех ролей. Читала отзывы о себе на форуме.
- Отчасти верно, кроме одного — ты не бездарность. Да, не метр и не актриса на века, но в тебе есть актёрский талант. Только ты его неразборчиво тратила на глупые фильмы и сериалы. Я не помню кто сказал: «Актёрская карьера больше зависит от тех ролей, от которых ты отказался, чем от тех, на которые ты согласился».
- Изящно выкрутилась, - одобрила Кира и рассмеялась.
- Для меня моя прежняя работа никогда не являлась делом жизни, а лишь средством для заработка. Я ведь не коренная москвичка, как ты и Аня, а родом из Балашихи. Мой дед не был профессором, как у неё и полковником — начальником военной кафедры, как у тебя. Не имелось и богатых родителей, чтобы купить, как вам, собственные квартиры. У меня вообще не было отца. Родители развелись после моего рождения. Я сама всего добилась. Сейчас, когда заработала себе на кусок хлеба с маслом, то могу позволить заниматься тем к чему душа лежит. Всегда нравилось снимать, хотя раньше камеры снимали меня.
- Мы не виноваты, что нам с Анной повезло с близкими. Да, нам они купили по квартире, но это наши выкупленные доли из родительского жилья.
Ты хороший оператор, судя по отснятому материалу, что я просмотрела. Находишь лучшие ракурсы. Это твоё истинное призвание. Так что...
И в этот момент раздался ужасающий женский крик отуда-то снизу. И тут-же резко оборвался.