Опасные детские игры
Григорий Гуревич
ОПАСНЫЕ ДЕТСКИЕ ИГРЫ
О войне с Германией мы знали, и видели иногда пленных немецких солдат с закованными на ногах цепями, проходивших под охраной русских солдат по пыльным лесным дорогам в близ лежащую тюрьму. Говорило о войне и то, что захваченные у немцев фильмы попадали в маленький местный кинотеатр, в который приходили жители бараков. Мне запомнился фильм "Джордж из Дзинки Джаза" и "Май Фейр Леди".
У нас, детей, было смешанное чувство. Мы знали, что они враги, но кода видишь оборванные и стоптанные ботинки, пыльную, грязную одежду на исхудалых телах молодых парней, невольно возникало странное чувство жалости. Но линия пленных, охраняемая нашими солдатами исчезала в пыльном облаке, и мы снова принимались за игры.
Никогда не забуду одного длиннобородого человека, который ходил по баракам, ставил деревянную треногу с множеством дисков разного калибра заточечных камней, нанизанных на толстый металлический прут, и кричал: "Точу ножи, бритвы, ножницы", повторяя, пока желающие иметь острые ножи не собирались вокруг. И тогда начинался мой "театр". Он ногой нажимал на педаль, и камни начинали вращаться. Намочив нож и камни, он сначала обрабатывал нож на грубом камне, постепенно переходя к самому гладкому. Закончив заточку на круглых камнях, он наводил ножи на ремнях, периодически нанося на ремни некую массу. То ли это было масло, то ли какая-то паста. Наконец, он выдергивал волос из бороды, демонстративно вытягивал руку вперёд, чтобы все могли видеть, и, подержав паузу, разрезал волос на две части вдоль. Вот так остро он точил ножи и лезвия "шведских" бритв. После этого и я стал учиться затачивать свой нож также остро.
Знание заточки ножа и плоских железяк дало мне возможность делать свирели и луки из гибких ивовых прутьев, стрелы с конусными наконечниками из американских консервных банок выброшенных в мусор, скапливающийся в опустошённых фундаментах разрушенных от бомб домов.
Стрелы для лука я делал очень острыми и по-серьезному опасными. Конец стрелы сначала заострялся, а затем конусно обматывался отрезком жести от консервов. Однажды я заряжал свой лук и для удобства держал его, направленным вниз. Стрела сорвалась и воткнулась мне в правую ногу. От неожиданности я даже не почувствовал боли, но увидев торчащую чуть выше пальцев ноги стрелу, сообразил, что её надо немедленно выдернуть. Прийдя домой, бабушка намазала рану йодом, и вскоре всё заросло.
Очень популярные игры были с биткой. Кусочек свинца от пули зашивался в круглые тряпочки и, в основном мальчишки, манипулируя подбрасыванием ног, соревновались, кто дольше продержит битку в воздухе. Затем была игра в монеты. Монету торцом били о стенку, и, когда она отлетала, смотрели у кого она полетит дальше, потом таким же приёмом надо было накрыть монету противника и она присваивалась выигравшим. Игра в лапту многим и сейчас известна. Довольно популярной была задиристая мальчишеская игра с палкой, гвоздём и картошкой. Почти на конце палки вбивался до конца насквозь гвоздь, так что острая его часть полностью торчала. На гвоздь насаживалась картошка и с размаху палка подбивалась о плоскую часть ступни сбоку. Катапультированная картошка могла лететь очень далеко.
С этой забавой у меня была связана одна любовная история.
Однажды с балкона второго этажа барака я увидел красивую девочку в нарядном платье с розовой ленточкой в длинных, пушистых, пшеничного цвета волосах. Она, конечно, не смогла бы меня увидеть снизу. Но у меня с собой было оружие, палка с гвоздем и горсть картошек с нашего огорода (каждой семье был выделен небольшой участок земли, где мы выращивали картошку, огурцы, помидоры, лук, капусту и укроп).
Я набил одну картошину и выстрелил вниз. К моему удивлению в эту девочку я попал с первого раза. Она тут - же подняла голову и улыбнулась. Удар не был сильным но просто привлёк её внимание. Я сбежал вниз и мы подружились. Возможно мне было лет пять, а ей - четыре. Самое интересное произошло позже, когда бабушка куда - то ушла и мамы не было дома. Мы оба зашли в первую дверь и закрыли её на крючок. Крючок набрасывался на согнутый гвоздь. Мы шёпотом договорились играть в папу и маму. Она быстро сняла свои трусики, а я свои, и мы приложились нашими пипками друг к другу. Не успев продолжить нашу любовь, дверь зашевелилась. Ну конечно, бабушка вернулась и всё испортила. В невероятной спешке мы оба натянули трусики и открыли дверь. Неизвестно о чём могла подумать моя бабушка, но я могу с уверенностью сказать, что в России секс есть, и что он начинается очень рано, настолько рано, что его трудно увидеть невооруженным глазом. О его присутствии даже трудно предположить. По законам можно судить несовершеннолетних за ранний секс, а как насчет четырёх и пятилетних? Хорошо, что закона по этому поводу нет.
Через несколько дней, я случайно, через оконное стекло увидел, что родители этой девочки погружают вещи в деревянную карету, запряжённую двумя лошадьми. Девочка стояла рядом с каретой, в нарядном платье, и на голове у неё, была шляпка от солнца с розовыми цветами. Её длинные пшеничные волосы спускались на её плечи. Она была очень красива. Я понял, что вся семья покидает бараки, и может быть, навсегда. Мне стало очень грустно. Ведь за нашу короткую дружбу я успел её полюбить.
Когда я выбежал, было уже поздно прощаться. Лошади с каретой были на дороге, ведущей к лесу. Я все-таки бежал во-всю силу, стараясь догнать карету и махал на прощанье рукой, но никто в карете меня так и не увидел. Я всё - таки бежал, в надежде, что кто - то обернётся, как вдруг я увидел, что мама девочки оглянулась, видимо каким - то образом почувствовала нечто, увидела меня бегущего и дала девочке знак тоже оглянуться, но как - раз в это время поворот дороги уходил в лес, перекрыл лошадей с каретой, и я в безнадежности замедлил ход, остановился, посмотрел вслед, и, передохнув, уже не торопясь пошел к баракам. С тех пор я понял, что всякое расставание может быть навсегда.
Гигантские шаги - еще одна забава детства. Рядом с детским садом был вкопан очень высокий столб - обтёсанная стройная сосна. В средней части ствола было прикреплено металлическое кольцо с наружным кольцом с шарико - подшипниками, так что наружное кольцо беспрепятственно вращалось по отношению к внутреннему. К наружному кольцу были приварены четыре ушка из очень толстого прута, а через ушки были продеты толстые канаты и
закреплены наверху. Канаты внизу заканчивались лупами так, что не касались земли.
Когда мы разбегались, центробежная сила поднимала нас высоко в воздух, в зависимости от толчков. Энергии в нас было хоть отбавляй, поэтому иногда я думал, что канат может порваться, но я ни разу не был свидетелем этого.
Одна игра была опасная. Мы прыгали в заброшенных бетонных фундаментах, которые находились недалеко от бараков. Фундаменты были намного выше нашего роста и опасность заключалась в том, что если не допрыгнешь до другой стороны, то ломаешь в лучшем случае одну ногу. Этим, как правило занимались самые отважные, а их было двое, пока мой противник не сломал ногу и его отвезли в больницу.
Безопасная игра, но увлекательная, была в ножички. У игроков должен быть хотя - бы один перочинный, то - есть карманный ножик, потому что ручка должна быть намного тяжелее лезвия. У меня всегда с собой был мой остро отточенный нож. Мы чертили большой круг на земле и бросали, стоя внутри круга, нож, в круг так, чтобы он крутился в воздухе. Держать при этом его надо было за лезвие. При усложненной игре, можно было ставить нож острием на нос, лоб, локоть, подбородок, или колено. В общем, что в голову прийдёт. Острый конец моего хорошо отточенного ножа часто делал порезы или уколы до крови и это считалось высшим пилотажем. Постепенно земля делилась, пока один из игроков больше не мог на ней стоять.
Так - как наши бараки были окружены тюрьмами с заключёнными, то, естественно те, кто уже закончили срок, иногда оставались, женились, заводили семьи. От других поселений бараки были отделены непроходимыми и глухими таёжными лесами. Недалёкое присутствие заключённых, естественно дало блатной оттенок нашим забавам. В основном в них принимали участие только мальчики. Наша маленькая группа хулиганов забиралась на какой - нибудь заброшенный чердак. С собой брали кусок верёвки и на выброшенных пальцах считали и выбирали жертву, затем затягивали горло и держали баз возможности дышать почти до потери сознания, кто может дольше выдержать. Помню это испытание было проделано и со мной. Другая игра была не опасна, но носила издевательский характер. "Избранному" завязывали глаза и он должен был лизнуть языком то , что будет положено на стул, скажем, иногда это был навоз от коровы, иногда грязь или глина, иногда рассыпался острый красный перец, соль, а иногда кто - нибудь спускал штаны и подставлял голую задницу. Тогда мы затыкали рты друг другу, чтобы никто не услышал хихиканья.
Однажды мы попробовали курить. Набрав сухих осенних листьев, сворачивали из газеты папиросы, наталкивали туда листья, поджигали и, гасили, чтобы листья просто тлели и дымились. После этого я с трудом мог остановить свой кашель. В общем, полу- беспризорные дети познавали жизнь.
Зимой снег был так высок, что я забирался на лыжах на какой-нибудь сарай и прыгал с крыши прямо в снег, а когда был очень голоден, приоткрывал скрипучую дверь сарая настолько, чтобы можно было украсть плитку прессованного жмыха, припасённого для лошадей и свиней и сосал его понемногу жёсткие прессованные брикеты.
Правда, в детском саду давали еду, и больше всего я любил ломать горбушку хлеба и размешивать её в манной каше с кусочком масла. В детском саду все дети, мальчики и девочки, учились шить гладью, чтобы штопать носки и шить кисеты для солдат.
Я вышил нитками мулине гладью птичку и даже привез её в Америку, когда иммигрировал но содержимое чемодана было украдено через пару дней после приезда вместе с моей вышивкой.
—————————————————-
Природа на Урале была удивительно красивая, стройный хвойный глухой лес, а глубже перемешанный с берёзовым и лиственным, зимой покрывался снегом, а весной появлялись проталины и ранние цветы - подснежники. Мы их собирали на мартовские праздники в подарок мамам и бабушкам. Весной, все, кто имел маленький кусочек земли, выделенной для огорода, вспахивали лопатой и тяпкой землю и сажали овощи, как я уже написал. Обычно я делал это с мамой. Летом появлялось много ягод - черника, сладчайшая земляника, а позже, крупная, синевато-чёрная голубика и малина, а затем шли в изобилии грибы, какие только хочешь. На сухих склонах в лесу, росли лисички, опята, у сырых корений, в смешанном с берёзой лесу, конечно росли подберёзовики, а, в чуть более сырых местах росли моховики, на заброшенных колеях, а под елями была тьма белых, с только им присущим запахом. Уже можно чувствовать запах готового блюда с картошкой, накрошенной морковкой, пожаренного лука на масле, или гусином жиру с солью и белыми грибами. А на дальней дороге, между холмами, вдалеке, идут быки, погоняемые кнутом и тянут медленно телегу, нагруженную до - верху тяжелым грузом, дровами или сеном.
Однажды я забрёл в лес, чтобы набрать диких луковиц. Мы собирали их как добавка к витамину Ц. Я зашёл довольно далеко, как вдруг почувствовал взгляд. Тут - же я услышал лёгкий шорох сухой листвы. Меня это насторожило и я притаился, но было поздно. Я был замечен. Трое, похожих на узбеков людей в тюбитейках, внезапно выпрыгнули из густых кустов - засад, из которых они уже следили за мной, и стали за мной гоняться. Моё сердце готово было выскочить из меня. Чуть ниже меня была глубокая сырая низина, заваленная сброшенными стволами деревьев и сухих веток. Под всем этим было нечто подобное болоту, как застоялая вода. Если бы я туда побежал, я, или - бы утонул, или - бы был окружён этими тремя. Так что я, метался по периметру этой завалины, стараясь, при случае, отдалиться от неё, пока эти трое не были так близки. Один из них уже начал было ко мне приближаться, и я рванулся через густые кусты. То, что я был маленький, было в мою пользу. Я мог пролезть там, где им было трудно пробежать и это их тормозило. Тут я просчитался, споткнулся и запутался в перепутанных ветках кустарника. Двое стали быстро приближаться. Я изо всей силы отгреб ветки, царапая себе руки и ноги и выбросил себя вон из сетей сушняка. Один из них уже протянул руку, чтобы схватить меня, но застрял в остром и густом кустарнике, как и я, а другой, в растерянности, стал прыгать вправо и влево, угрожая схватить меня, но мне удалось отбежать от них и я стал утекать, как мы тогда говорили, так, что только "пятки сверкали". Третий, так возможно и застрял на дне этой рытвины. В результате, я попал в абсолютно незнакомую часть леса.
Тайга очень опасна. В ней не раз люди пропадали, заблудившись. Вот тут мне помог один случай, который произошел со мной там, на Урале.
А случилось так, что когда однажды, я шёл к весеннему чистому ручью набирать в ведро проточную свежую питьевую воду, там уже набирал себе воду сухой старичок. У него было коромысло и два ведра, которые ему было невозможно отнести на плечах одному. Нас воспитательницы учили помогать старым людям, да у меня это было и в крови. Я предложил ему помочь. Подумав, и посмотрев на меня, он согласился, но отлил немного воды из двух вёдер, а сам взял мою посудину. Она не была тяжёлой. Ему и с ней было трудно идти, и мы остановились передохнуть, сели на камни и разговорились. Скорее говорил он, а я слушал. Так, в разговоре, он посмотрел на небо, подумал, и говорит, "Завтра будет ветреная погода, но и солнце тоже будет, но прохладно".
"А как вы знаете?" , спросил я.
"Посмотри на небо, видишь красную полосу на закате, перед ней разорванные жёлтые полосы?"
Я внимательно посмотрел и увидел именно такое небо, которое он описал. Я решил это запомнить, чтобы завтра увидеть, если старик был прав. А потом мы заговорили о лесе.
Я рассказал ему историю о том, как я страшно боялся ночного леса, когда мы приехали на Урал. Решив отделаться от страха, я вышел ночью из барака и пошёл, ничего не видя, прямо в гущу темноты. Я шёл глубже и глубже, стараясь идти прямо, чтобы можно было вернуться. Прошло сколько-то времени, я повернулся, как и думал обратно, и пошёл снова к бараку. И я шёл, и щёл, и шёл, а барака всё не было и не было, и я решил больше не идти, потому что понял, что я не туда иду. Я тихо залег где - то и ждал утра, и слушал лес, который был полон ночными звуками. То сова подаст голос, то мышь или крыса, или какое - другое животное пройдет, то послышится странный шорох травы, то вдруг что-то померещится. Больше всего я боялся людей, потому что мы знали, что беглецы из тюрем могут скрываться в лесах. В конце концов утренний звук голосов помог мне рано прийти в барак и я тайком проник в комнату и никем не замеченным лечь в постель.
Старичок с огромным интересом выслушал меня и рассказал как надо выйти из леса по веткам деревьев.
"На северной части деревьев всегда меньше, или даже нет веток. Ветер их осушает и обмораживает больше, чем на южной. Это первое. Когда входишь в лес, посмотри на деревья и запомни. А потом можно проверить по муравьиным кучам. Муравьи строят их с южной стороны деревьев. Ты вот наверное любишь облизывать берёзовую ветку и класть её на муравьиную кучу а потом облизывать. Ведь вкусно? А вот такие приметы в лесу необходимы".
А в другой раз он мне показал как делается дудка из прута. Ну а о рогатке и как стрелять бузиной я и сам знал. Так мы с ним и подружились. Знание, как выбраться из леса, очень помогло мне в этот раз. Он ещё спросил меня, почему я в этом месте, и тут я с гордостью сказал ему что мой папа строит недалеко отсюда плотину МИАСС. Он с уважением погладил меня по плечу.
Григорий Гуревич
Все права защищены.
Копирайт 2007 года.
Опубликовано на Проза.ру 7 Мая, 2015 года.
Вновь отредактировано 5 го декабря, 2021 го года.
© Copyright: Григорий Гуревич, 2015
Свидетельство о публикации №215050800324