Пастух Иван сидел на пригорке откуда было хорошо было видно его стадо и березовой веточкой отмахивался от комаров. «Когда знаешь сколько тебе осталось, другими глазами смотришь на тех же коров, не говоря уже о собственных фотографиях, сделанных сто лет назад»,- подумал он. У ног пастуха по странице семейного фотоальбома неспешно ползла божья коровка. Пока гнал по селу стадо, он думал, что заскочит к сестре, оставит ей альбом, как она того хотела. Но на дверях её дома висел замок. «А сколько мне осталось?-лезли в голову мысли. - Одному Богу известно. И ещё известно заведующему онкологическим отделением доктору Якову Левину. Как он сказал?- напряг лоб пастух. - Он сказал, что мы все неудачники, что мы все умрём.Только бояться надо не смерти, а пустой жизни. Ещё он сказал, что смерть предстоит каждому. Но мы не знаем когда именно. Потому проживать надо каждый день так как будто он последний. «Думайте, Иван,- добавил он,- что смерть - это то, что бывает не с вами, а с другими». Так мог сказать только умный еврей. Иван потянулся к карману джинс и вытащил заключение врача, свой приговор, бумагу сложенную в четверо. Он никак не ожидал, что без всяких усилий ему дадут на руки то, что по его представлению, составляло врачебную тайну-диагноз больного человека. Но оказалось, что Беларусь уже давно не часть бывшего государства СССР. Страна его- независимый, свободолюбимый край, без каких-либо секретов для своего народа. Без каких угодно скрываемых от него новостей политических или социально-общественных. А в медицине тем более! Какими бы ужасными диагнозы не были-для больного и его родных они давно уже не составляют никакой тайны. Эту бумагу протянула ему девушка в белом халате на плечах, секретарша доктора. Иван развернул документ, уткнулся в строку которая была обведена красным фломастером: "Крупноклеточная лимфома средостения". Когда он поднял на доктора непонимающие глаза, ожидая объяснений, тот отвернулся, делая вид, что ищет что-то на столе. «У вас опухоль,- равнодушно, с некой ленцой объяснила секретарша, заглядывая в бумагу через плечо Ивана. - Опухоль больших размеров. Величиной с яблоко».
С другой стороны стада неожиданно громко, зло залаяла сторожевая собака Тайсон. Пастух встал, посвистел ей, она, огибая коров, засеменила к нему. Коровы, не отвлекаясь ни на какой свист и лай, не поднимая голов, жадно щипали траву. Хвосты у каждой крутились, как пропелеры.
В голубом воздухе чего только не жужжало. Иван закурил. Стал выпускать дым колечками. «Курение особенно доставляет удовольствие когда знаешь про свои метастазы,- криво улыбнулся он своим мыслям. – Хорошо вспоминать, расчитывать на надежду, когда ты не думаешь ни о какой биопсии и прочей дряни! Когда внутренности твои не сравнивают ни с каким яблоком, ни с грушей! «Когда б надежду я имел хоть редко, хоть в неделю раз»,–вдруг вслух проговорил он исковерканную фразу Пушкина. Она ни с того ни с сего пришла ему в голову. Фраза из «Евгения Онегина», испохабленная пошляками-юмористами. «А если серьёзно? Что я оставляю кроме воспоминаний моих деревенских жителей о своем пастухе? Что оставляет он на этом свете? О!Будут говорить после его смерти, что в результате утренних выпасов стада, вечером коровы давали много молока! Хоть залейся! Сливать некуда было! Доярки сельскохозяйственного производственного объединения «Зубр» перевыполняли план, показатели по молоку зашкаливали! Что Иван с бурёнками делал! Не понятно! Наверное он знал луга, где трава позеленей и сочней всех других пастбищ их района. Молодец Иван! Не зря пожил! Жаль рано ушел! Онкология проклятая! Казалось бы целый день на свежем воздухе!Пил молоко - свежее не бывает! И вот тебе пожалуйста!». Вдруг пастух встрепенулся! «Как же я забыл! У меня же есть карточка донора «Ади!». Не я ли подписал собственное волеизъявление что в случае смерти жертвую свои органы для спасения жизни больных, ожидающих очереди на пересадку. Я же донор! Коньки отброшу и мои потроха, мои кишки и прочая требуха может сгодиться кому-нибудь кто обречен, как я на смерть. Нет! Стоп! Как же! Донором АДИ ты стал лет десять назад.Ты был тогда абсолютно здоров!Тебя тогда хоть в космос посылай! А сейчас твоя дистанция только до стада коров! Кто ж теперь позарится на твою утробу изъеденную метастазами! Самым здоровым местом осталась задница! Только кому она нужна? Моя кончина не продлит ничью жизнь! Даже в этом Господом отказано мне!». Тлеющая сигарета жгла пальцы, но Иван не чувствовал боли. Зазвонил мобильный. Голос жены сообщил,что у неё напол дороге заглохла машина, она не знает, что делать? Как открыть багажник, в котором должен быть трос? Иван сказал, где в багажнике кнопка, на которую надо нажать и тот откроется. «А-а! Это такая блестящая пипочка! – радостно завизжала жена. – Вижу! Ну все! Тут два мужика готовы взять меня на буксир! Смотри,Ванечка, за стадом! Я отключаюсь!». И отключилась. «Ах ты пипочка! Как же ты любишь когда тебя берут на буксир!-Иван полез снова за сигаретой.
- Я еще живой, Верка!Только я тебе не помеха! Даже не поинтересовалась получил ли я результаты биохимии. Когда человеку хорошо, он бежит поделиться с теми кто ему дорог, а когда плохо — мужику остается поделиться только с коровами. Но не со всеми! Кроме самой близкой, главной коровы. Она в это время на буксире». Пастух открыл смартфон, где у него были всякие записи «Samsung notes».Открыл и тут же, почти не задумываясь, стал писать там. В перерывах, пока Иван не гонял по близлежащим полям свое стадо, сидя дома, он писал стихи. Но он писал их даже тогда пока стадо паслось. Вот и сейчас он написал:
То ли опустилась ниже планка,
то ль души померкли акварели!
Заживай же ноющая ранка
ведь тебя врачуют три свирели.
Инструмент духовный, полевой
снизит ли порог мой болевой?
Пастух Иван любил Цветаеву и перечитав, только что сложенные строки, вспомнил её выражение: «Если меня когда-нибудь не раздавит автомобиль или не потопит пароход - все предчувствия – ложь». Прибежал Тайсон поскуливая и подвывая стал тереться о ноги хозяина. Хозяин опустился перед ним на корточки, обнял за шею: «Не плачь, собака. Смерть – не самая большая потеря в жизни». И прошептал ей в ухо: « Смерть предстоит каждому. Но мы не знаем, когда именно, и живем так будто она не придет. Думай, что смерть - это то, что бывает не с тобой, а с другими»,- нашептывал пастух слова доктора Левина в ухо Тайсону. Тот притих, вывалив язык часто и тяжело задышал, глядя в глаза Ивана. Красный язык пса был похож на огонь зажигалки.