— Гром-быки бегут! — закричала Амитола, вскакивая на ноги. — Смотри, Нитис, гром-быки!
Она захлопала в ладоши, запрыгала от восторга.
— Гром-быки!
По тому берегу реки, появившись будто бы из ниоткуда, неслось стадо. Мощные горбатые животные с рогатой головой, покрытой, будто накидкой, густой гривой, пробегали по прерии каждый год, но за все восемь зим жизни Амитола впервые видела их так близко. Из-под копыт летела земля и клочья травы, солнечные блики прыгали по зеленой шерсти, длинные пушистые хвосты плыли по воздуху вслед за хозяевами.
— Нитис! Смотри! Какие красивые!
Старший брат опустил острогу и недовольно покосился на нее.
— Не кричи, рыбу распугаешь! Ты чего? Какие гром-быки?
— Ну вот же, на том берегу!
— Нету там никого. И вообще, сейчас весна, а они тут зимой проходят. Тола, не мешай, а?
Стадо удалялось, светло-зеленое на темно-зеленом. Может, Нитис не заметил его в густой траве? Да нет, как можно не заметить таких великанов! Амитола подошла к брату, взобралась на большой плоский камень на мелководье, с которого он бил рыбу, ткнула пальчиком вслед гром-быкам.
— Во-он там, видишь? Зеленая шерсть, длинные хвосты...
— Выдумываешь, — фыркнул Нитис. — Не бывает зеленых гром-быков. Они бурые или черные. Зеленых не бывает.
Амитола вздохнула, но спорить не стала. Нитис старше на три зимы, ему, наверное, лучше знать. Опустив глаза, она стала рассматривать свои с братом отражения в тихой воде реки. Оба тонкие, смуглые, темноглазые, с отливающими синевой черными волосами до плеч (у Нитиса волосы перехвачены ремешком, чтобы не лезли в глаза); на ней — длинная рубаха до колен, брат одет в брюки из оленьей кожи. Амитола заметила темные круги под глазами у Нитиса — еще не пришел в себя после болезни. Может, из-за этого он и не заметил стадо?
Брат заболел с неделю назад. Днем все вроде бы было хорошо — он играл с друзьями, мастерил для сестренки игрушки из скрученных пучков травы, рыбачил («Отец охотится, мать с Толой собирают ягоды и возятся на огороде, а рыба — моя!» — с гордостью говорил Нитис), а ночью, во сне, вдруг начинал кашлять и задыхаться. Мать, посоветовавшись с видящей, поила его отварами собранных в лесу трав, но лучше не становилось. Нитис бледнел и худел на глазах и тогда видящая, Кэтэри, взялась за дело сама.
Она пришла с наступлением темноты в своей расшитой накидке, с перьями в волосах и ожерельями из цветных камешков и медных кружков на шее, с раскрашенным белым и темно-красным лицом.
— Это не простая болезнь. — тихо сказала она родителям. — Не болезнь тела, по крайней мере. Раз травы не помогают...
— Духи? — встревоженно спросил отец.
— Похоже на то,- ответила видящая. — Кто-то из Младших пакости строит. Элу, Аяна, возьмите дочку и подождите-ка снаружи. Я вас позову, как закончу.
— Пойдем, Тола, — шепнула мать, увлекая девочку за собой. Едва оказавшись во дворе, Амитола прильнула к двери их бревенчатого дома, пытаясь через щелку рассмотреть как же Кэтэри будет лечить брата.
— Я не устал, — говорил тем временем Нитис, пока та укладывала его на циновку. — Я же не смогу по команде заснуть.
— Еще как сможешь, — белозубо улыбнулась Кэтэри. — Я видящая, я много чего умею... Давай, приляг и не бойся. Все будет хорошо.
Она бросила в горящий в яме посреди дома огонь пучок какой-то травки, потом присела рядом с Нитисом и стала напевать, тихонько постукивая в принесенный с собой бубен:
Хэй-йа, хэй-йа,
Прерия, лес и река,
Хэй-йа, хэй-йа,
Храните вы паренька.
Хэй-йа, хэй-йа,
Все зло от него пусть уйдет,
Хэй-йа,хэй-йа,
Пусть Нитис крепко уснет.
Хэй-йа, хэй-йа,
И мой наказ вам такой -
Хэй-йа, хэй-йа,
Здоровым пусть встанет с зарей.
Хэй-йа, хэй-йа...
От пробивающегося сквозь щель аромата трав, от мягкого голоса видящей и мерного постукивания в бубен Амитола почувствовала, как ее собственные веки тяжелеют, а ноги вот-вот откажутся ее держать. На плечо опустилась прохладная рука матери, отогнав дремоту.
— Все будет хорошо, — тихо сказала Аяна дочери. — Кэтэри вылечит Нитиса, вот увидишь. Не бойся.
— Я и не боюсь, — улыбнулась ей Амитола и вновь приникла к двери.
Мальчик несколько раз сонно мигнул, потом его глаза закрылись, дыхание было глубоким и спокойным. Все? Теперь он здоров? Но Кэтэри, похоже, не собиралась уходить. Увидев, что Нитис спит, она отложила бубен и замерла, не сводя с него глаз.
— Она что, так и будет сидеть? — возмущенно прошептала Амитола. — А мы до утра во дворе..?
— Погоди, наверное она еще не закончила.
— Да она же ничего не делает!..
— Погоди...
В тишине дома раздавалось только потрескивание огня и тихое дыхание, а потом Нитис вдруг резко сел, кашляя и царапая пальцами грудь. У него начался новый приступ удушья.
— Она ничем не помогла!- закричала Амитола. — Братик!
Она попыталась было распахнуть дверь, вырвавшись из рук матери, но тут видящая заговорила, обращаясь к кому-то невидимому:
— Пошел вон! Эта деревня под моей защитой. Еще раз здесь покажешься — пеняй на себя. Оставь мальчика и пошел вон!
Кашель и хрипы мгновенно прекратились; даже не проснувшись, Нитис снова опустился на циновку и задышал глубоко и ровно. Кэтэри встала и позвала родителей и Амитолу в дом.
— Все,- сказала она, улыбаясь и кивнула в сторону Нитиса. — Будет спать до завтрашнего вечера.
Мать принесла ей плату за лечение — пойманного в лесу кролика. Элу спросил о донимавшем мальчика духе, но видящая лишь пожала плечами.
— Так, мелочь вредная. Сидел у Нитиса на груди, тянул жизненную силу. Больше не появится. Я его пугнула хорошенько, не бойтесь.
Нитис еще немного постоял на камне, высматривая, не промелькнет ли в прозрачной воде рыбина, но потом сдался.
— Ладно, пойдем домой, — решил он. — Три штуки поймал, тебе и родителям как раз хватит.
— А тебе?
— Вроде бы еще вяленое мясо оставалось. А нет, ягод поем. Я и не проголодался-то вообще.
— Я с тобой поделюсь, — пообещала Амитола. Они склонились над плетеной корзиной, в которой поблескивали зеленоватой чешуей три евдошки и пробормотали положенное: «Благодарим, Старшие, что отдали жизнь, чтобы мы, Средние, и дальше жили».
— Чур, корзину я понесу!
— Ну неси... — улыбнулся Нитис.
Брат и сестра зашагали вверх по пологому склону к деревне.
Ночью Амитоле приснился страшный сон. Она лежала на своей циновке в тихом полутемном доме, в дымовое отверстие лился серебристый лунный свет, а из-под потолка на нее пялились поблескивающие глаза. Три... пять... пучок выпученных глаз, пронизанных темными прожилками.
Амитола натянула одеяло до подбородка, затаила дыхание и лежала тихо, как мышка. Ей очень хотелось проснуться.
Зрачки глаз, большие и темные, метнулись в сторону. Послышалось тихое шебуршание. Ночной гость скрылся в тени.
«Пусть он уйдет,» — взмолилась про себя девочка. — «Пожалуйста, пусть он уйдет...»
Поскребывание и шебуршание на прекращались. Существо кружило по потолку, будто искало кого-то, а потом застыло — судя по звукам, над тем местом, где спал Нитис. В темноте снова заблестели страшные глаза, Амитола прочла в них голод и тупую злость и наконец поняла — это не сон. Видящая не смогла избавиться от духа, он явился снова, чтобы мучить братика.
— Мама, папа, он вернулся! — заверещала она, вскакивая на ноги. — Нитис! Он вернулся!
— А?..
— Что случилось, малышка?
Перепуганные родители еще не успели сообразить, что происходит, как существо ринулось из-под потолка вниз, на Нитиса, который приподнялся было на локтях и удивленно глядел на сестру. Мальчика швырнуло назад на циновку. Тварь уселась ему на грудь, впившись в кожу короткими, тонкими лапками; откуда-то вылез хоботок и вонзился в горло Нитиса. Тот забился. Широко открытые глаза были полны страха, руки скребли по горлу, но казалось, никак не могли нащупать оседлавшего его духа. Он хрипел, безуспешно пытаясь втянуть в себя хоть немного воздуха.
— Нитис!.. — заходилась криком Амитола. Элу и Аяна бросились к мальчику, усадили, придерживая за плечи, но тварь повисла на нем, пульсировала и, казалось, увеличивалась в размерах. Почему родители ее не замечали? — Дух! Дух вернулся! Вот же он..!
— Сынок, что с тобой? Нитис!
— Беги за видящей! — крикнула мужу Аяна и тот, споткнувшись в дверях и чуть не упав, выбежал из дома.
Нитис задыхался. Его тело судорожно вздрагивало, глаза закатились. Мать отчаянно умоляла его не сдаваться, сделать хотя бы один вдох, а тварь на груди мальчика разбухала все больше и больше, мертвенно-бледный мешок, который венчал пучок выпученных глаз.
— Отстань от него! — закричала Амитола. Ее страх сменился яростью. Родители почему-то не видят духа и не могут помочь братику, но она-то видит! Девочка подлетела к Нитису, обхватила отвратительно пульсирующее существо и попыталась оторвать его от брата. На ощупь оно было дряблым и каким-то склизким.
— Тола! — удивленно воскликнула мать. — Что ты...
Вторая попытка увенчалась успехом. От силы рывка Амитола попятилась и чуть не упала, а тварь, которую она держала в вытянутых руках, завизжала и забарахталась в попытке вырваться. Она вращала глазами, стараясь рассмотреть напавшего сзади врага. Амитола закричала от отвращения и ярости и отшвырнула духа. Тот ударился о стену, сбил полку с тарелками и глиняными горшками, приземлился на свои тонкие лапки и снова завизжал.
— Уходи! — закричала на него Амитола. — Прибью, если не уйдешь! Убирайся!
Тварь злобно уставилась на нее, припала к земле и бросилась вперед. Девочка подобралась, приготовившись сцепиться с ней, но дух метнулся в сторону и прыгнул на обмякшего в объятиях матери Нитиса.
— Братик!..
Аяна инстинктивно закрыла сына собой и дух впился ей в спину между лопаток; она вскрикнула от боли и закашлялась...
В дверях выросла высокая фигура Кэтэри. На этот раз не было ни ритуальной накидки, ни перьев, ни раскрашенного лица — на видящей была простая туника, а из украшений только шнурок с медными колечками на шее.
— Вот он! Вот он, у мамы на спине! Кэтэри, прогони его!
Видящая бросила быстрый взгляд на Амитолу. Ее рука взлетела к шнурку, рванула и колечки брызнули в разные стороны.
— Ты не понял по-хорошему, так?! — голос Кэтэри звенел от гнева. — Ну ладно!
Дух заверещал, увидев блеск меди в руке надвигающейся на него видящей, оставил Аяну и бросился бежать, семеня лапками. Он налетел на бревенчатую стену, будто хотел пробить ее своим дряблым телом, а потом перед глазами Амитолы все словно сдвинулось и поплыло. Она видела стену дома, но на нее как будто бы наслаивалось нечто другое — трава в росе — высокая, от запаха которой кружилась голова, темно-синее, кажущееся бездонным небо, в котором мерцали разноцветные, как камешки в ожерелье видящей, звезды, огромная луна, нависшая совсем близко над горизонтом — все более яркое, сочное, сияющее, чем те звезды, луна и трава, которые она видела каждый день. У Амитолы болели глаза, ее мутило, но она не могла оторвать восхищенного взгляда от открывшейся перед ней картины. Разбухшее тело духа блестело в лунном свете, он подпрыгивал и издевательски верещал, словно был уверен, что здесь он в безопасности.
За спиной Амитолы видящая глубоко вздохнула, закрыла глаза и тихо опустилась на пол, а посреди покрытой росой травы возникла лиса с сияющей шерстью цвета меди и горящими синим огнем глазами. Тварь попятилась, замахала лапками...
— Я предупреждала тебя!
Дух взвизгнул и бросился наутек. Он петлял, спотыкался, падал, катился по земле, вскакивал и снова бежал, но далеко уйти ему не дали. В два прыжка лиса оказалась перед ним, сделала глубокий вдох и из ее пасти вырвалась струя ярко-рыжего пламени. Дух растаял в нем, рассыпался в серебристую пыль, и тут перед глазами девочки снова все поплыло и луг под лунным светом исчез.
Амитола оглянулась. В дверях толпились разбуженные криками и шумом соседи из ближних домов — кузнец Нука с детьми и женой и несколько подруг матери. Элу склонился над Нитисом, который слабым голосом уверял, что с ним все в порядке и даже пытался подняться — правда, ноги его все еще не держали. Аяна шагнула к дочери и крепко прижала ее к себе.
— Спасибо, солнышко, — проговорила она дрожащим от слез голосом. — Не знаю, как именно, но похоже, что ты спасла брату жизнь. Ты...
Амитола смотрела поверх ее плеча, как видящая поднимается на ноги и подходит к ним.
— Я...я прошу прощения, — сказала Кэтэри. — Кролика я верну.
Аяна стала было возражать, но видящая покачала головой.
— Это я виновата. Не думала, что эта тварь посмеет полезть обратно. Она, видно, все это время кормилась понемногу, а как я ее припугнула, решила напоследок отомстить. Раньше таких сильных приступов у Нитиса не было?
Аяна кивнула.
— Ну, правильно. Дух хотел заесть мальчишку до смерти. Но ты не бойся, теперь уж он точно не вернется...
— Это ты — лиса? — спросила Амитола. Кэтэри растерянно моргнула.
— Что?
— Это ты была лисой?
Видящая ответила не сразу.
— Все правильно, Тола. Я была лисой.
— Лисой? — недоуменно переспросила Аяна.
— Пойду я, — сказала Кэтэри. — Ночь-полночь, а я за день устала. И вам всем отдохнуть нужно, после такого-то... А кролика я все-таки верну.
В дверях она обернулась и бросила на Амитолу пристальный взгляд.