Как только Элла и Жерар вернулись домой, инквизитор с ненавистью уставился на девушку и переполненным злобой голосом прошипел:
— Вздумали меня обмануть?! Вздумали защищать неверных?! Вы сами слуги сатаны!
Взвинченная психика Жерара не позволила ему среагировать на внезапную атаку. Элла безукоризненно провела отработанный чинджеб. Стремительный удар в подбородок моментально уложил инквизитора на пол. Девушка вздохнула и подошла к включившемуся телевизору.
— Увы, сработал не самый приятный вариант развития событий, — печально констатировал Сергей Кузьмич.
— Простите, — Элла обессиленно плюхнулась рядом с потерявшим сознание соратником, — Не умею я убеждать.
— Не только в этом проблема. Я сам виноват, что повёлся на эту авантюру. Со своими средневековыми воззрениями Жерар вряд ли бы вёл себя иначе. А психокоррекцию ему так и не сделали.
Элла потерянно смотрела в никуда. Казалось, сейчас ей аукнулись все потраченные силы. Девушка не могла даже пошевелить рукой. Но и настроение было соответствующим. Обессиленной Элле было плевать на Анатоля, на себя, на всё человечество. Если бы за окном рванул термоядерный заряд, то это не вызвало бы у неё никакой реакции. Такое состояние не понравилось Сергею Кузьмичу. Он покачал головой:
— Кто сказал, что провалов и неудач не будет? Да, сегодня вы потерпели фиаско.
— Это не просто неудача. Это крах нашей стратегии, — выдавила Элла.
— Разработаем новую! — не унывал пожилой полисмен.
Элла лишь хмыкнула и указала на лежащего:
— А что теперь с ним прикажете делать?
— С Жераром? Ничего. Мы его уже забрали.
— Что? — Элла в мгновение ока пришла в себя, — А тело? Кого вы пришлёте на замену. Только не вздумайте Яна!
Но ответить Сергей Кузьмич не успел. Позади Эллы прозвучал голос с хорошо знакомыми интонациями:
— Я уже здесь! Странно, мне казалось, ты будешь скучать… — Ян демонстративно выпятил нижнюю губу.
— Что?! Идиот! — завопила девушка и тут же кинулась ему на грудь.
Она вновь повалила только что усевшегося парня на пол и начала яростно мутузить твёрдыми как сталь кулачками. Яну было больно, но куда сильнее жгли душу капающие из глаз Эллы слёзы. С трудом подавив натиск, он прижал любимую к себе и зашептал в самое ухо:
— Ну, чего ты испугалась? Я уже не тот сопляк, что когда-то падал в обморок при виде пауков. Я столько месяцев провёл в окопах, что уже ничего не боюсь.
Сказанное столь сильно удивило Эллу, что она разом остановилась. Но поражена она была вовсе не словами. Ибо отлично понимала, как стремительно могла пройти подготовка в виртуальном пространстве с ускоренным течением времени. Она была ошеломлена тоном Яна. Он действительно говорил как человек, прошедший войну. Для полноты образа ему лишь не хватало седой щетины на лице и мятой папиросы в зубах.
***
Жерар открыл глаза и понял, что опять оказался в совершенно незнакомом месте. Если раньше такие фокусы его обескураживали, то теперь он лишь преисполнился праведным гневом. Инквизитор рывком поднялся с кровати и осмотрелся. Судя по обстановке, он находился в какой-то весьма небогатой избушке. Тут имелась лишь грубо сколоченная кровать да здоровенный кованый сундук.
Он распахнул скрипучую дверь и выскочил наружу. Под ногами шелестела низкая молодая трава. Но простиралась она всего на дюжину шагов от дома. Дальше не было ничего. Совершенно. Жерара и его малюсенький домишко окружала лишь туманная бесконечность. Она была со всех сторон. Пятнышко земли с хижиной и незваным гостем плыло в бескрайних просторах непроглядной пелены.
Увиденное ещё недавно могло потрясти выходца из тринадцатого века. Теперь же, пережив несколько перемещений из одних странных миров в другие, Жерар так легко не терял спокойствия. Он зло сплюнул.
— Опять адские уловки?!
— Отнюдь, — раздался безмятежный голос.
Позади инквизитора стоял обычный человек. В нём не было ничего ангельского, но и богопротивным духом от него не несло. Хотя последнее не сделало Жерара менее подозрительным.
— Я так понимаю, что ты очередной слуга сатаны? — инквизитор стиснул кулаки.
— Вовсе нет. Хотя о каком понимании может идти речь? Ты тёмный и необразованный человек. Я имею в виду не только миропонимание. Ты необразован духовно.
— Неужели?
— Да, да. То, что ты прочитал несколько, так называемых, святых книг ничего не решает. Уж прости за откровенность. Как ни печально, ты должен признать, что совершенно не видел жизнь. Тем не менее занимался вершением человеческих судеб. Да, в ваше дикое время это было нормой. И если бы имелась возможность беспроблемно вернуть тебя назад, я не стал бы с тобой разговаривать. Увы, к сожалению… — тут собеседник мягко улыбнулся и поправился: — а скорее, к счастью, тебе нет пути назад. Зато есть путь вперёд!
— Что это значит?
— Поживёшь, увидишь! — неожиданно резко выкрикнул собеседник.
И Жерар тотчас полетел в пропасть…
***
Сергей Кузьмич встречал рассвет на крыльце дома Анатоля. Он дал себе строгий наказ каждый раз выходить во время заката и рассвета, чтобы хоть как-то отрешиться от бездны проблем и отвратительной ауры этого проклятого места. Он с наслаждением смотрел на заливающее небо золотое сияние и тянулся к солнцу, словно его организм обладал механизмом фотосинтеза. Всё его существо хотело раствориться в этой весенней благости. Усиливающийся с каждым днём щебет птиц, наливающаяся соком зелень, просыпающаяся от зимней спячки земля… Всё это блаженство влекло пожилого полисмена, который с каждой такой минутой всё сильнее задавался вопросом: на то ли он потратил жизнь? Сколь бы прекрасен ни был окружающий мир, железные аргументы логики упрямо напоминали, что за эту чудесную действительность нужно бороться. А значит, придётся вернуться в душный каземат и вновь заниматься анализом линий развития событий.
Сергей Кузьмич вздохнул и вернулся в дом. Но прежде чем засесть за работу, он решил связаться с Филиппом.
— Привет, Филипп! Как у тебя дела?
Бионикл быстро поправил пятернёй вечно взлохмаченные волосы и радостно доложил:
— Всё в норме, Сергей Кузьмич! Жерар отправился на психокоррекцию. Ну а я, можно сказать, бездельничаю.
Полисмен недоверчиво посмотрел в усталые глаза психолога и покачал головой:
— Что-то праздностью от тебя не веет. Опять не спишь ночами?
Улыбка сползла с лица Филиппа. Он невыразимо печально поглядел на собеседника и пояснил:
— Проблем с эти инквизитором оказалось куда больше, чем я мог себе представить.
— А поточнее? — нахмурился Сергей Кузьмич.
— Все последние перипетии так искорёжили его психоматрицу, что я тут чуть не чокнулся, пока настроил ему психокоррекцию. Но не это самое печальное. Всё дело в её продолжительности… — Филипп замолк, не в силах произнести мучившую его проблему.
— Что с её продолжительностью? — осторожно уточнил Сергей Кузьмич.
— Она не укладывается в максимально разрешённые пять лет. Никак! Восприятие его настолько отлично от современного человека, что привести его в порядок за такой виртуальный срок невозможно.
Сергей Кузьмич предполагал что-то подобное, потому отреагировал спокойно:
— Что ж… Вполне ожидаемо. И что ты предлагаешь?
Но Филипп ответил не сразу. Он долго смотрел в пол. Старый полисмен не хотел нарушать его мысли, потому терпеливо ждал. Наконец бионикл поднял голову.
— С ним не всё так просто. С одной стороны, он невероятно отсталый и безграмотный субъект. С другой… Его разум, не отягощённый интенсивным использованием, может воспринять психокоррекцию на более высоких скоростях, чем наши современники.
— Интересно, — осторожно вставил Сергей Кузьмич.
— Я прогнал углублённое сканирование. Для полной адаптации Жерара потребуются десятилетия психокоррекционного воздействия.
Услыхав это, Сергей Кузьмич охнул и тут же сориентировался:
— Десятилетия в виртуальности. Но ты сказал, что его можно подвергнуть психокоррекции на более высоких скоростях. И сколько это займёт в реальности?
— Думаю, месяц. Или около того.
— Стократное сжатие времени?! — поразился седой шеф полиции, — Филипп, ты ничего не напутал?
— По расчётам он должен гарантированно выдержать даже тысячекратное.
Сергей Кузьмич недоверчиво покачал головой.
— Филипп, ты точно ничего не напутал? Первый раз слышу, чтобы такое было допустимо.
— Это вполне реально. Дело всё в том, что напряжённость виртуального воздействия будет также на порядки менее интенсивна. Для нас с вами это неэффективно. Потому такое и не практикуется. А вот для него…
Тут Сергей Кузмич наконец сообразил, что Филиппа беспокоит совсем не то. И он задал прямой вопрос:
— Филипп, я уже не один десяток лет работаю стражем порядка. И хоть в основном занят техническими вопросами темпорального надзора, но и в людях разбираться научился. Потому, говори напрямую — что тебя беспокоит?
Услышав такое, да ещё и высказанное в приказном тоне, Филипп сломался. Он закрыл лицо руками и сквозь слёзы прошептал:
— Это всё противозаконно! Я никогда не делал таких страшных вещей!
— Уф! — Сергей Кузьмич облегчённо вздохнул, — Вот глупый мальчишка! Я тебе при первой встрече уже всё объяснил!
— Но это не шло вразрез с этикой специалистов по психокоррекции! — возразил бионикл.
— Хорошо. Я тебя понял. И кстати, предполагал, что для тебя это будет непросто. Потому приготовил кое-что. Лови! — и полисмен сбросил Филиппу какой-то файл.
— Что это?
— Это зафиксированное признание, что всё, что ты делал, было совершено при моём непосредственном принуждении. Не спорь! Так оно и есть!
— Но… — несчастный Филипп перепугался ещё сильнее.
— Никаких “но”! Если мы потерпим крах, то разбираться с нами будет уже некому.
***
Уже изрядно натерпевшийся Жерар впервые получил представление о реальности бестелесного существования. Он плавал в клубах странных облаков и с трепетом осознавал свою абсолютную бесплотность. Вместе с тем Жерар не утратил ощущений: его слух наполнялся едва заметным шелестом ветра, он отслеживал прохладу воздушных потоков, обоняние ловило резкие нотки озона… Вот только со зрением творилось что-то непонятное. Бывший инквизитор долго не мог уразуметь причину такого странного мировосприятия, пока наконец до него не дошло, что смотрит он сразу во всех направлениях и делает это вовсе не глазами.
Жерар достаточно долго находился в таком состоянии. Но никакого душевного подъёма или, тем паче, восторга не испытывал. Не было у него и страха. А поскольку, кроме странного факта собственной бестелесности, его ничего не трогало, то в голове всплыло здравое предположение. Жерар понял, что текущая ситуация не имеет к божественным вещам никакого отношения.
И как только он ужаснулся собственной ереси, раздался голос:
— Жерар! Тебе придётся отказаться от роли вершителя чужих судеб и научиться жить среди людей.
— Что?! — бывший инквизитор так опешил от сказанного, что даже не стал задумываться над тем, может ли он вообще говорить.
— Ты должен обрести понимание жизни.
Жерар имел на этот счёт своё мнение:
— Не знаю, кто вы. Но вы точно не имеете к богу никакого отношения! Зачем мне слушать вас?
— Интересно, как ты можешь об этом судить, если ты о боге ничего не знаешь?
— Мне сердце подсказывает. А оно не ошибается!
Тут раздался наполненный невероятной печалью вздох, и голос поинтересовался:
— По отношению к Николасу ты почему-то сердце не слушал.
Жерар запнулся, почувствовав болезненный укол. Голос тем временем продолжил:
— Тебе даётся новая жизнь. Посмотрим, сможешь ли ты прожить её достойно.
Жерар стремительно полетел вниз.
А через несколько мгновений он обнаружил себя лежащим на очаровательно-живописной лужайке. Вокруг щебетали птицы, светило солнце, искрилась сочная трава… Бывший инквизитор недоверчиво оглядел эту показную благость и перешёл к изучению себя. Кисти рук имели так хорошо знакомый рисунок вен и явно с рождения принадлежали Жерару. Вот только их размер… Инквизитор вскочил и метнулся к замеченному ранее ручью. Его опасения подтвердились: из зеркальной глади воды на него смотрела собственная физиономия, потерявшая три десятка лет.
— Опять дьявольские уловки! Сделали меня дитём? Думаете, я отрекусь от Господа?
Но пышущему гневом ребёнку никто не ответил. Лишь ветер шуршал кронами, заглушая птичью разноголосицу. И Жерару пришлось отправиться на поиски пропитания. А так как без питья он мог ослабеть куда быстрее, то сделал весьма разумную вещь — отправился вниз по течению ручья.
Протопав не менее двух часов и изрядно устав, паренёк неожиданно увидел в просвете между деревьями дорогу. К счастью, это была вовсе не вонючая исполосованная трасса из странного, похожего на камень материала, что использовали в ненормальном мире, откуда он только что прибыл. Это была обычная укатанная грунтовка.
— Так! Отлично! Люди здесь есть. Будем надеяться, что они более разумны, чем те, что окружили себя технологической дикостью.
Жерар зашагал по дороге и спустя несколько минут увидел аборигена. Это был молодой парень, отдыхавший в тени ветвистого дерева. Он дремал, подложив под голову котомку, и, на первый взгляд, ничем не отличался от обыкновенных жителей французской провинции. Жерар осторожно приблизился к нему и присмотрелся. Незамеченные издали моменты тут же породили целый сонм вопросов. Курчавые светлые волосы, нос картошкой и незамысловатая одежда подмастерья подозрений не вызывали. А вот факт совершенной новизны как башмаков, так и прочих предметов одеяния, вкупе с невероятной нежностью ладоней, явно не знавших грубой работы, заставляли задуматься. И подозрительный Жерар ещё сильнее насторожился. Дремавший паренёк тем временем открыл глаза и уставился на стоявшего поодаль мальчишку.
— Тебе чего?
Хоть вопрос и был сформулирован грубовато, в нём Жерар не уловил никаких ноток враждебности.
— Ничего. Я заблудился. Тут поблизости есть город или село?
— Заблудился? — недоверчиво повторил паренёк.
Это обыденное словцо незнакомец произнёс, будто пробовал на вкус что-то неизведанное. Затем он подозрительно глянул на мальчишку, и, не найдя в нём ничего интересного, сообщил:
— В ту сторону город, в другую — моя деревня.
— И сколько туда идти?
— Идти? — лежащий паренёк вытаращил на Жерара глаза.
На этот раз он ничего не ответил, а лишь почесал пятернёй затылок и поднял руку. И тут же с дерева прямо ему в ладонь упало яблоко. Внимательный взгляд бывшего инквизитора моментально уловил чудовищную ненормальность в этом забавном происшествии. Будучи ребёнком, он не раз видел, как валятся с деревьев плоды. Но чтобы яблоко медленно спланировало в подставленную ладонь…
— Как ты это сделал? — тут же спросил Жерар, но кошмарный ответ уже родился у него в сознании…
***
Хрипловатый шёпот неожиданно вырвал шефа департамента темпорального надзора из информационного гиперобъёма:
— Сергей Кузьмич, вы не будете против, если я сегодня заночую дома?
Шеф поднял на техника красные глаза и поражённо уточнил:
— Виктор, я вас разве обязывал торчать тут ночи напролёт?
— Нет, но мы же понимаем важность работы. Просто у меня идёт обсчёт новых алгоритмов. И это дело затянется до утра. Другие процессы мы с Кириллом тоже автоматизировали. Потому, я позволил себе…
— Ну, что за детский сад?! Конечно, беги домой. И Кирилла тоже захвати!
— Он спит уже, — тихо сообщил Виктор и, накинув куртку, выбежал из лаборатории.
Сергей Кузьмич посмотрел на часы — было давно за полночь. Он осторожно разогнул затёкшую поясницу и уже решил отправиться спать, когда вспомнил, что хотел посмотреть успехи Жерара. Пожилой полисмен опять нехотя опустился в кресло и нырнул в развернувшуюся голограмму. Он подключился к специальной трансляции, которая позволяла знакомиться с процессом психокоррекции в привычном временном потоке, а также наблюдать ключевые моменты изменений в сознании пациента.
Сергей Кузьмич не стал терять время на любование тамошним бытом Жерара и сразу запросил показ основных событий. Он несколько минут созерцал творящееся в новом виртуальном мире, затем в полном недоумении выключил трансляцию, поскрёб сверкающий сединой затылок и со вздохом приказал персональному инфоузлу соединить с Филиппом, предварительно уточнив, что контакт необходимо осуществить только в случае бодрствования вызываемого абонента.
Но Филипп не спал. Его вечно радостную физиономию в этот раз портили красные от недосыпа глаза и пролёгшие под ними тени.
— Доброй ночи, Сергей Кузьмич!
— Привет, Филипп! Опять не спишь ночами?
— Ну, мне это не особо вредит.
— Оно и видно! — недовольно покачал головой полисмен.
— А вот вам действительно надо больше спать, — наставительно указал бионикл, — Это я вам как врач говорю.
— Ладно! — Сергей Кузьмич махнул рукой, — Прости, за поздний звонок. Я по поводу Жерара.
— Жерара? — Филипп был явно удивлён, — А что с ним? Я его постоянно мониторю. У него сейчас идёт стадия накопления внешних воздействий, и скоро произойдёт качественный скачок. Всё согласно плану.
— Прости, пожалуйста! Я в ваших психокорректировках не спец, но кое-что по долгу службы знаю. Потому и хочу уточнить.
— Слушаю вас, — Филипп сразу стал серьёзным.
— Ты поместил Жерара в волшебный мир. Не буду дискутировать о том, логично ли туда отправлять бывшего инквизитора, я хочу понять: ты действительно решил заставить его выживать в мире, где все способны к магии, а он нет?
— Да. Вы всё правильно поняли.
— Но… — Сергей Кузьмич опешил, — Я когда-то прослушивал ознакомительный курс, и нам говорили, что метод понижения социального статуса в психокоррекции неприменим. Я ведь ничего не путаю?
— Не путаете, — Филипп неожиданно звонко рассмеялся, — А я уж испугался, чего это вы так всполошились! Да, такой метод в психокоррекции не применяется. И делается это по той простой причине, что он известен людям издревле. Потому, для наших современников его эффективность нулевая. А Жерар — житель тринадцатого века!
— Значит, на нём этот способ сработает?
— Обязательно! Когда я был студентом, то всегда хотел оккупировать хроноскоп, чтобы проследить появление таких методик. К сожалению, руки так до этого и не дошли. Потому пришлось ограничиться библиотечными данными. Так вот. Метод понижения социального статуса восходит к старинной житейской мудрости, которая гласит: когда тебе плохо, найди того, кому ещё хуже и помоги ему. Не имеющий магических способностей Жерар, оказался самым забитым существом того мира. Ему очень трудно. Он в шаге от самоубийства. Но сейчас он встретит тех, кто будет сильнее него нуждаться в помощи. И тогда у него произойдёт переоценка ценностей, а затем выстроится и новое миропонимание.
После окончания разговора Сергей Кузьмич долго сидел в погружённой во тьму лаборатории. Переутомлённый разум уже не в силах был делать серьёзные умозаключения, и пожилой полисмен отчётливо понимал лишь то, что с такими гениальными ребятишками они обязательно должны обезвредить Анатоля.
***
В эту ночь Сергею Кузьмичу не спалось. Он изо всех сил пытался отключиться, но измотанное сознание не поддавалось даже, казалось бы, безусловным приказам биокорректора. Пожилой полисмен ворочался, менял позы, занимался самовнушением, и всё равно опять скатывался в пучину деловых размышлений. Наконец, под утро он забылся тревожным зыбким сном. Ему снились какие-то несвязные кошмары. Сергей Кузьмич брёл по чёрно-белым пустыням, не понимая, что у него под ногами. Он то тонул в песке, то замерзал в снегу. Ветер был столь мощен, что с каждым порывом либо сбивал его наземь, либо уносил что-то из одежды. А ещё были призраки. Они пугали до жути. В их полупрозрачных лицах виделись черты как почивших, так и живых людей. Эти привидения появлялись не поодиночке, а целыми толпами. Они брели мимо тонущего в песке или снегу Сергея Кузьмича, не обращая на него никакого внимания. Бесплотные создания непрерывно общались между собой, не слушая собеседника и не отвечая на его вопросы. Порой тот или иной призрак начинал таять и быстро исчезал, но это никого не удивляло. И его собратья продолжали обращать свои реплики к пустому месту. Сергей Кузьмич, глядя на эту жуть, всё сильнее погружался в зыбучую почву. Его крики о помощи совершенно ни к чему не приводили. Он погрузился почти по самую шею, когда земля под ним внезапно содрогнулась. Его начало страшно болтать, и… он неожиданно проснулся.
Над ним нависало перекошенное лицо Кирилла.
— Сергей Кузьмич! Проснитесь!
— Что? Что случилось? — шеф с трудом сообразил, что это уже не сон.
— Ничего не случилось. Вы кричали во сне.
— Кричал? — поразился начальник.
— И очень жутко. Потому я и позволил себе…
— Всё нормально. Спасибо, Кирилл. Снилась всякая страхота. Уф! Который час?
— Без четверти шесть. Уже солнце встало.
— Отлично! Пойду продышусь.
Сергей Кузьмич неторопливо оделся, сполоснул лицо и вышел из дома. Он хотел насладиться короткой прогулкой в окружавшем дом лесу…
Леса не было. Вместо него до самого горизонта простиралось ровное бетонное поле. Сергей Кузьмич крякнул от удивления и обернулся к дому. Да, здание из которого он вышел по-прежнему было трёхэтажным. Но вот архитектурный стиль… Нет, стилем здесь не пахло. И даже архитектурой. Это было какое-то фортификационное сооружение.
В этот момент на Сергея Кузьмича обрушился новый слой памяти, порождённый изменившейся реальностью. Он отчётливо увидел события, которых в прежнем мире не было и в помине. И самое страшное было воспоминанием, что в середине двадцать первого века большая часть цивилизации была уничтожена искусственно выведенным вирусом.
Внезапно сзади раздались шаги. Сергей Кузьмич обернулся и увидел одетого в странную униформу Виктора. Судя по лицу, техник тоже испытывал похожие чувства. Он стоял, с ужасом обхватив голову, и громко бормотал:
— Это всё Анатоль… Это всё Анатоль…