Моей маме идёт 86-й год, но она до сих пор удивляется, как смогла в 1971 году в возрасте 36 лет уговорить отца забрать нас с братом и навсегда покинуть родное село, уехав в… неизвестность. Для неё, понятно, построенный на бере гах Волги в российском городе Тольятти Волжский автомобильный завод ни о чём не говорил, видимо, потому, что мы жили в селе, но по всему Советскому Союзу шла, как сейчас это происходит, «навязчивая реклама». И люди, побросав свои дома, а то и городские квартиры, устремились на Волгу. В число их попали и мои родители. Из села мы уехали.
А вот тут уже я удивляюсь, что никто больше из моих земляков в Тольятти не переехал следом. Хотя им-то было к кому ехать, мы быстро на новом месте обустроились. Сказать, что в Тольятти мы оказались «одни на белом
свете», разумеется, нельзя. С нами одновременно приехали сюда родная сестра отца с семьёй, тоже из нашего села. А также – двоюродная сестра мамы с семьёй. Из Донецка. У последней тоже было два сына – Саша и Володя. Нет,
я не ошибся, указав прошедшее время. Дело в том, что Владимир Васильевич Лысинский 9 января 2021 года отправился в мир иной в возрасте 63 лет. Выявленная онкология последней стадии не оставила ему шансов выжить.
А полвека назад, в августе 1971 года, Володя с Сашей оказались той «соломинкой», за которую мы с братом Федей схватились, оказавшись в незнакомом городе за тысячу километров от родного украинского села. И сразу же, как только они приехали (неделей позже), у нас жизнь стала веселей. Читатель спросит, а почему не стала в день приезда вашего, ведь с вами приехали ещё двоюродный брат и двоюродная сестра? Потому что лучше иметь врагов, чем таких родственников. Когда 12 апреля 2015 года умер от инсульта мой брат Федя, то ни «сестра» эта («брат»
её умер давно), ни её мать (отец умер ранее) не посчитали нужным прийти и проводить его в последний путь. Наверное, даже звери так не поступают. Бог им судья, тем более что «тёти» тоже уже нет в живых.
Однако вернёмся к моему троюродному брату Володе Лысинскому В Тольятти мы с ним приехали восьмиклассниками. С той лишь большой разницей, что он учился все семь предыдущих лет в русской школе города Донецка, а я – в чисто украинской сельской. Несмотря на это, учился он слабо и после восьмого класса пошёл учиться в профессиональное училище. Я же продолжил обучение в девятом классе средней школы, ибо после неё собирался поступать в вуз. На мой
взгляд, тут может быть одна причина, причём весьма существенная: я родился 15 октября 1956 года, но пошёл в первый класс в 1964-м, то есть годом позже, почти с восьми лет. Он же родился 6 ноября 1957 года, но пошёл в первый класс годом раньше, в том же 1964 году, что и я. Получается, в возрасте 6 лет и десяти месяцев. Почему? Для меня это так и осталось загадкой. Но всем известно: чем школьник старше, тем учиться ему легче вместе с младшими. И – наоборот. С Володей мы дружили с первых дней приезда в Тольятти. Хотя мы оба жалели, что учиться попали в разные школы: я – в девятую, он – в двадцать седьмую. Школы располагались не слишком далеко одна от другой. Просто девятая была старше двадцать седьмой, получается, на восемнадцать школ. А по времени их появления в городе – это целая вечность. Здесь и коллектив был «спетым», и атмосфера отличалась дружелюбием, ибо мои восьмиклассники, к которым я попал, учились вместе с первого класса. Чего не скажешь о той, другой, школе. Там и учителей собирали по округе, и учащиеся срывались с насиженных мест. Ведь всем известно, от кого в первую очередь избавляются коллективы, когда появляется такая возможность. В этом плане Володе здорово не повезло. Я ему сочувствовал.
Вместе ходили в кино. Больше всего мне запомнился казахский фильм «Конец атамана», который мы с Володей смотрели в кинотеатре «Буревестник». Вместе с родителями ездили отдыхать на Волгу. Нет, я снова не ошибся, написав слово «ездили». Пешком мы ходили купаться и загорать в Автограде. На Волгу. Возникает вопрос: а зачем куда-то ещё ездить? Всё дело в том, что Тольятти расположен возле
водохранилища, или возле так называемого «Жигулёвского моря», а настоящая Волга продолжается за городом после ГЭС.
Если в первый класс умудрился пойти в один год со мной,
то с армией этот номер не прошёл: служить его призвали годом позже, как и положено. Род войск у нас здорово различался. Я два года в составе железнодорожных войск строил БАМ, а он два года ловил нарушителей на советско-польской границе в районе Бреста в составе пограничных войск. По-моему, ни одного не поймал, так как в то время данная граница считалась границей Дружбы. Чего не скажешь о дне сегодняшнем. Польша вместе с Украиной являются по отношению к нашей любимой России весьма враждебными государствами. Как и к Беларуси. Не позавидуешь белорусским ребятам-пограничникам, несущим там службу.
После службы Володя устроился на Волжский автомобильный завод. Однако поработать долго не смог. По моей «вине». К тому времени я уже год находился на «гражданке», работал на ВАЗе, а по вечерам ходил на дежурство в Оперативный комсомольский отряд дружинников подшефного микрорайона. Володя как-то напросился пойти со мной. Я не отказал, не зная, что за этим последует.
Вскоре он с завода ушёл, поступив на службу в милицию. Приглашал и меня, но по состоянию здоровья разделить с ним компанию я не мог.
Сначала на сержантской должности Лысинский работал в дежурной части Автозаводского РОВД Тольятти. Однако вскоре один из участковых инспекторов, работавших в опорном пункте охраны порядка подшефного микрорайона, а потом перешедший в другой ОПОП, Степан Сикора, забрал его к себе. Таким образом, из положенных двадцати пяти лет Владимир Васильевич работал более половины на самом,
пожалуй, ответственном участке в милиции – участковым инспектором. Потом были другие руководящие должности. На пенсию он уходил в звании подполковника.
Всё это время Володя состоял в военкомате на спецучёте. Его в отличие от меня не призывали периодически на сборы. Но тут есть один минус для него. Оба в армии мы служили рядовыми. После службы я, окончив университет и получив
воинское звание лейтенант, ездил с этими погонами на военные сборы. Он же, дослужившись в милиции до подполковника, так и остался в военкомате рядовым.
Сидеть дома «на печи» в сорок пять лет Лысинский не стал и устроился на работу в какую-то лабораторию, где успешно трудился, пока не отправился на больничный в страшном високосном и коронавирусном 2020 году. С него, увы, на работу он не вернулся.
6 ноября 2020 года я по телефону поздравил Володю с днём рождения, ему исполнилось 63 года. Поскольку он находился на больничном, я пожелал ему скорейшего выздоровления. Пожелание принял, но меня озадачил:
– Петя, ты сколько курсов химиотерапии прошёл?
– Все шесть, а что?
– Ты не будешь против, если чуть позже расскажешь мне об этом подробно?
Тут мне в прямом смысле слова стало не по себе, и я спросил:
– Володя, так химиотерапия проводится при онкологическом заболевании. У тебя что, его выявили?
– Получается так.
После этого я стал его успокаивать, что онкология – это ещё не приговор, не зная о том, что она у него была уже на последней стадии.
9 января 2021 года моего дорогого троюродного брата Владимира Лысинского не стало. Возможно, с Небес он сей час наблюдает, как я пишу эти горестные о нём воспоминания, наблюдает и вспоминает наш общий приезд на берега
Волги в августе 1971 года. При этом, не сомневаюсь, продолжает благодарить мою маму, с помощью которой он покинул навсегда Донбасс, с 2014 года объятый пламенем
гражданской войны на Украине, и прожил в России достойную жизнь. До последнего он поддерживал с помощью телефона и интернета связь со своим дядей Иваном Лысинским,
проживающим в Донецке. Жизнь дяди, с его слов, последние годы была кошмаром. К счастью, его племянник не узнал, что значит жить во время обстрелов в подвальном помещении. Вот только он и в мирное время из жизни ушёл раньше
времени. Царствие ему Небесное.
14.12.21 г.