Появление Алфея
I
Волчья гора, хотя, что там гора, небольшая сопка, потому и была названа так, что при сильном ветре выла. А причиной тому были две каменистых узких расщелины, закрученных вокруг горы так, что при восточном ветре слышался вой огромной стаи. Но волков и в помине не было, они сами боялись и этого воя, и радиолокационной точки, что поставили здесь, в Предуралье, в конце пятидесятых годов прошлого века. Огромные лопухи антенн, что крутились в постоянном поиске сигналов. В череде системы ПВО СССР эта точка подтвердила 1 мая 1960 года координаты подлетающего к Уралу самолета У-2, когда зенитным ракетным комплексом С-75 и был сбит этот самолет. И американский летчик Пауэрс приземлился в двухстах километрах от Волчьей горы.
После этого точку расширили до небольшого гарнизона связистов. И когда над этой местностью произошел якобы несанкционированный взрыв ядерного заряда небольшой мощности, людей отсюда вывозили умирать в госпитали под наблюдение врачей с научными степенями. С развалом СССР забвенью было предано здесь все, что было.
...Мишины набрели на Волчью гору в полном изнеможении. Они, городские жители, зомбированные собственной идеей романтики путешествий по тайге, заблудились. И когда они нашли несколько вагончиков, поставленные осями колес на камни, то радости их не было предела, особенно тогда, когда они нашли несколько ящиков с консервами. Горе-путешественники рассчитывали немного набраться сил, а через день-два пуститься в путь, сверяясь по компасу и карте, но случай распорядился иначе. Сергей за неделю до этого напоролся на сук и нога к тому времени, когда они с женой оказались в одном из вагончиков, превратилась в толстую «колбасу», которая катила боль лишь к голени и за колено, к паху. Елена с ужасом смотрела на чернеющую ногу мужа и только что могла лишь прикладывать к его лбу компресс в виде смоченного в небольшом ручье носового платка. Через два дня Сергея не стало. Копать могилу пришлось под неожиданным снегопадом в середине июля. И у Елены хватило сил лишь подтащить к телу мужа, чуть прикрытого землей, упавшую молодую сосенку. И ею прикрыть лицо.
Елена весь остаток месяца после похорон мужа пролежала с высокой температурой в беспамятстве от болезни и горя. В августе она набиралась сил, научившись открывать консервы с тушеным мясом, собирала ягоды и заваривая листья, а в первых днях сентября выпал настоящий снег.
О том, что она беременна, Елена узнала так, как и миллионы женщин, но чтобы окончательно в этом убедиться, не оказалось рядом участкового врача с практикой гинеколога. Впрочем, у Елены Георгиевны Серебряковой была степень кандидата технических наук. Ее кругозора и знаний хватило на то, чтобы организовать себе зимовку в этом заброшенном уголке огромной страны, но то, что здесь все «дышало» радиоактивным излучением она не могла знать. Такие секреты охранялись строго.
Она готовилась к самостоятельным родам, которые и не заставили себя ждать в положенное время. 5 мая она родила мальчика, написала на бирке, сделанной из обложки журнала дежурств по гарнизону, имя и фамилию новорожденного. И умерла от потери крови.
Алфея нашли люди шамана Угре. Его молодая жена накормила грудью малыша. Сам Угре долго осматривал ребенка. Он, как Василий Иванов, в свое время окончил военную медицинскую академию. Но в 1983 году лейтенант после кошмарной практики в закрытом госпитале, где умирали после радиационного облучения совсем молодые парни и девушки, сбежал жить к манси. Уже через пять лет его признали шаманом за умение лечить людей, и предложили сразу трех чужих жен, оказавшихся бесплодными. Причина их бесплодности была проста – купание в ледяной воде северных рек. Однако Угре их вылечил, отдал мужьям. Женщины стали рожать и племя считало, что это дети шамана. Поэтому они стали считать его вождем. Самая молодая жена, некрасивая, но смышленая Сиди, которую он похитил из приобского племени хантов, родила ему дочь. Теперь небо прислало ему сына.
Когда шаман прижался ухом к непропорционально большой груди найденного младенца, то на его лице отразился восторг человека, нашедшего золотую жилу: он услышал сердцебиение, которое имело эхо. Он вертел в своих руках спокойного младенца до тех пор, пока не пришел к выводу, что у новорожденного два сердца…
Шаман сумел многому научить своего приемного сына. Алфей к 14 годам прекрасно знал пять языков – мансийский, русский, английский, немецкий и латынь в программе медвузов. Для одного из постоянных домов в тайге, где электричество давал генератор, шаман купил самый современный компьютер. А когда появились надежные мобильники и в Тюменскую область пришел Мегафон, он подключился к Интернету.
II
К 1998 году Алфею и его сестре Айде исполнилось семнадцать лет. Их ждало супружество. Юноша был атлетом, девушка красавица. Чего же еще желать?
Угре было богат. Он знал небольшой золотоносный рудник, открытый еще в 90-х годах позапрошлого века беглыми каторжанами. И вот когда шаман вновь посетил город, чтобы купить много подарков к свадьбе молодых, он пришел с золотом к старому греку Костаниди, промышлявшему драгоценностями. Но старик был не один. Его, лежащего в постели, заботливо охранял Костыль, местный авторитет. Два крупных самородка, принесенных шаманом, быстро перекочевали в спортивную сумку бандита. Угре отказался указать место золотоносной жилы.
Костыль оставил в городе два трупа. А затем вместе со своей бандой рванул на вездеходе в тайгу и вырезал почти все племя Угре. Никто не указал, где лежит золото. Костыль оставил троих ждать сына Угре.
Алфей в это время был далеко, он шел по следу оленя. Нагнав красивое животное, юноша отпустил его. Это была самка, и она собиралась дать приплод.
Чуть в стороне в трех километрах, за родником, бьющем из каменной скалы, и находился рудник. Угре ему, тогда десятилетнему мальчику, показал, где, приподняв толстый слой моха, можно было набрать несколько самородков, а, сняв слой земли и сдвинув природную мраморную плиту, увидеть до сотен камней.
И Алфей решил сделать отцу подарок. Он набрал в придорожную сумку из кожи золотых камней и пустился в обратный путь. Однако, чем ближе он подходил к дому, тем сильнее охватывала его тревога. И когда он увидел в просвете между кустом можжевельника и старой мощной сосной чужих людей и мертвое растерзанное тело сестры, привязанное к дереву, то вскинул свое охотничье ружье. Двое бандитов последний раз в жизни почувствовали, что такое шестнадцатый калибр, третий бросился бежать в лес. Через пять минут и в его позвоночник впилась пуля. Парализованный бандит упал.
- Кто здесь был? – спросил у него Алфей.
- Костыль…
III
Печальное это было прощание с тайгой. Молодой человек ходил среди домов соплеменников, легко поднимая на руки всех мертвых - взрослых, стариков и детей, мужчин и женщин, никому не сделавших зла, и относил их в дом шамана.
Айда, его веселая и неунывающая сестрица, была холодна, но ее открытые глаза, казалось, еще искали своего любимого брата. И лишь увидев, как он бережно освободил ее тело от пут, взгляд ее окончательно померк. Шаман, его отец, всегда говорил, что глаза всегда переживают тело. Они дают напутствие человеку, который их должен закрыть. Алфей закрыл и поцеловал веки. И они как будто дрогнули.
Затем все было предано огню.
Тела бандитов юноша свалил в глубокую яму, служившую племени отхожим местом. Затем он засыпал ее землей.
Было уже за полдень, когда догорали последние остатки строений и набежала огромная дождевая туча. Не обращая внимания на ливень, Алфей пошел прочь.
Его движения были по-прежнему легки, но плечи слегка сутулились, как будто он нес очень тяжелую ношу.
Глубоко ночью он вышел к Волчьей горе. Угре рассказывал, как здесь им был найден грудной младенец, как он похоронил его мать по христианскому обычаю. Здесь она лежала в могиле вместе с отцом младенца.
Этот рассказ он услышал, когда ему исполнилось 10 лет. И уже после, вместе с отцом и Айде, каждый год в мае они приходили сюда, потому что здесь были могилы его, Алфея, родителей.
Сейчас все вагончики развалились, и при вспышке молнии представляли фантастическую свалку из металла и дерева.
Алфей выбрал место под старой елью и уснул на миллионах иголок, осыпавшихся за десятки лет, как на мягкой перине. Утром он сделал то, на что никогда бы не решился в присутствии Угре. Он мощными бросками разворошил один из вагончиков, стоявших недалеко от останков огромной антенны, и нашел заржавевший железный шкаф. Юноша легко выдернул первый ящик и обнаружил бумаги, среди которых в полиэтиленовом мешочке он обнаружил паспорта Мишиных. Для восемнадцати лет хранения это были еще хорошие документы. С фотографий паспортов на него смотрели два красивых человека. Мужчина был молод и в нем Алфей узнал самого себя.
В городе ему рассказали все о смерти Угре, подкараулил Костыля и на глазах изумленных прохожих острым охотничьим ножом распорол тому живот. Алфей хорошо представлял жизнь огромного мира вне тайги, но когда он рассчитался с убийцами отца, то не знал главного – жизнь по рассказам, картинкам и книгам сильно расходились с той реальностью, которая диктует свои правила поведения. Его схватили, и он оказался в камере предварительного заключения. В камере его били жесткими, как камень ботинками. Били и ничего не требовали, потому что он был пойман на месте преступления. Затем его вызвал на допрос следователь прокуратуры Валерий Игнатьевич Семенов.
IV
- Выйдите, - махнул рукой Семенов сержанту. Тот с любопытством посмотрел на молодого человека. Он только что заступил в смену и ему рассказывали о дерзком нападении на известного в городе бандюгу.
Да и сам Валерий Игнатьевич пристально разглядывал арестованного. Совсем молод, хорошо накачен, правда, это не спасло от кулаков омоновцев. Но лица они не трогали. На Семенова смотрели серые с поволокой глаза. Очень красивый юноша и на вид не глуп.
- Кто вы?
- Алфей.
Да, подумал следователь, ну и имя! Цветочное какое-то…
- Фамилия?
- Мишин.
Следователь раскрыл папку. Это было дело по факту убийства гражданина Сипко, по кличке Костыль.
В кармашке с внутренней стороны картонной обложки дела лежали советские паспорта.
Семенов открыл их поочередно. Мишина Елена Михайловна, 1960 года рождения, русская, прописана в Тюмени по улице Григорова, 26, кв. 17. Печать о регистрации брака 6 октября 81 года. Мишин Игорь Анатольевич, 1959 года рождения, русский. Прописка та же. На фото вылитый этот юноша. Только у отца стрижка городская, короткая, а у этого парня волосы изредка знали ножницы.
- Ты знаешь, чьи это паспорта?
- Моих мамы и папы.
Из уст этого крепкого парня прозвучало как-то по-детски.
- Почему ты заступился за Угрова?
- Угре Угров мой отец.
Вот, теперь отец!
- Он тебя воспитал?
- Да.
- Где это было?
- В тайге.
- Хорошо, покажешь. Ты один был у приемного отца? Я так понял ваши с ним отношения?
- Нет. Еще была сестра Айде. И мать Сиди.
- Они живы?
- Нет, мертвы.
- Их убили?
- Да.
- Бандиты Костыля?
- Да.
- Однако ты немногословен. И, конечно, ты всех бандитов убил?
- Да, я остался один, когда отпустил оленя и вернулся домой.
- Как ты их убил?
- Из ружья.
- Застрелил?
- Да.
- Хорошо, после покажешь.
Ну и история! Парень не профессиональный убийца, но на его счету четыре трупа. Если даже он вышел на тропу мести, как говорят аборигены, словно индейцы, то суд не будет к нему снисходителен. Хотя вот он, наш доморощенный Рембо, справедливый и неумолимый при достижении цели! Неважно, совсем неважно началась его жизнь.
- Тебя спасли в тайге, когда умерли твои родители?
Семенов уже принес из архива дело об исчезновении Мишиных.
- Да, я тогда только родился. Об этом мне рассказывал отец.
- Откуда ты узнал, что Костыль убил твоего отца, - следователь уточнил, - приемного.
- Один из напавших на племя в тайге сказал.
- И ты его, конечно, убил?
- Я его смертельно ранил.
- Умышленно смертельно?
Парень немного подумал, его губы повторили слово «умышленно», и согласно кивнул головой.
Семенов опустил голову. Он подумал о том, что надо создавать серьезную оперативную группу. Надо начинать с пропажи кровных родителей сына Серебровых. Кто был на самом деле Угров. Явно он не был манси, потому что хорошо подковал парня.
- Ты на манси можешь говорить?
- Да.
- И в глаз белке попадешь?
Снова кивок головой. Без рисовки. Просто констатация факта.
И неожиданно Валерий Николаевич нащупал почву под ногами в этом большом и многоплановом деле. Он понял, что парень девственно чист и действовал по инстинктам охотника. Он быстро расправился с бандой, которую местные пинкертоны никак не могли взять. Точнее, не хотели. А этот из тайги сразу же вышел на след Костыля! Невинных людей парень с древнегреческим именем не убивал, и… не убьет! И все это можно увязать с новыми гуманными российскими законами и… потребностями государства.
И тогда Семенов с облегчением вздохнул:
- Какие еще языки знаешь?
- Английский и латынь.
- Почему латынь?
- Так решил отец.
- Он хорошо разбирался в медицине?
- Он был вождем и шаманом.
- Можешь быстро выучить еще пару языков?
- Да.
- По книгам?
- Можно и по словарям в Интернете…
В Интернете? Это окончательно решило все дело.
- Иди в камеру, Алфей. Давай уж по отчеству Игоревич. Как положено.
Алфей пристально посмотрел на следователя, но так ничего и не сказал.
- Ладно, твою судьбу решат другие, конечно, вместе с тобой. Сержант!
Дверь открылась.
- Отведите… Хотя, нет, пусть арестованный побудет здесь. Так будет лучше. Через час за ним приедут. Этим делом займется другие специалисты. И с этой минуты, вы меня слышите, сержант, вы о нем должны забыть. Да и не только вы…
За Алфеем приехали через два часа. Семенову не хватило одного часа, чтобы убедить комитетчиков взять и дело, и самого дикого охотника в органы национальной безопасности. Как ни странно, при консультации с Москвой положительное решение было принято благодаря самородкам, найденным у Алфея и его защитой племени.
…Сначала им занялись специалисты-психологи. Они долго показывали на экране компьютера Алфею картинки, требовали быстрых ответов на десятки каких-то анкет, но когда подключили его к прибору, определяющего правдивость ответов, то с самописец повел себя очень странно: его графики показывали амплитуды в два раза большие. И лишь когда один из врачей взял в руки стетоскоп и прослушал Алфея, началась настоящая заваруха. У врача глаза полезли на лоб:
- Это, это совершенно невозможно! Давайте его на рентген или, лучше, под томограф! Это невероятно: я слышу эхо биения сердца!
- Больной, что ли он?
- Не знаю, но это не тахикардия!
- Порок какой?
И неожиданно Алфей улыбнулся:
- Я не больной. У меня два сердца!
Снимки томографа действительно показали два сердца. Они были рядом, занимая левую часть груди переплетенной двойной системой сердечного кровотока!
V
Прошло три года. В офисе московского банка КоммерцЭльтон появился молодой, подтянутый человек. Он шел следом за самим управляющим банка Ильей Прозоровым. На незнакомца стали заглядываться не только посетители банка, но и служащие. На такого красавца стоило посмотреть!
Это был Алфей, ставший личным охранником управляющего. Так Илье порекомендовал Василий Конышев, его старший друг и товарищ, когда они сидели в небольшом, но уютном ресторанчике недалеко от городской мэрии. Они встретились как старые знакомые, работавшие в свое время в Баумановском отделении Сбербанка. Конышев был тогда начальником отдела банковских операций, а Илья только что окончил экономический факультет МГУ.
Василий Кирович, над ним часто подтрунивали по поводу отчества, намекая на «родство» с легендарном царем Киром, обладателем несметных богатств, посмотрел в окно, где на улице прохаживался водитель Прозорова.
- Что так? – стал прикуривать от золотой зажигалки Конышев. – А где твой охранник? Где твой атлет Гоша? В цирк пошел, подковы ломать?
Да, Гоша был еще тот атлет, которым гордился Прозоров.
- Не пойму, - Илья тоже взял свои сигареты со стола, но, в отличие от конышевских, кубинские, - исчез позавчера и все тут!
- А ты проверь кое-какие счета, может и станет понятным появление Гоши-невидимки?
- Ты думаешь? – нахмурился Прозоров.
- Старо как мир! – ухмыльнулся Конышев. – Ты разве не научился еще читать мысли своего окружения?
- Не может быть! – Илья игнорировал подначку собеседника. – Он же тупица!
- Королей-дебилов окружали не глупые люди, - тихо и доверительно сказал Конышев, - и тогда правители казались умными…
Через два дня после этого разговора Прозоров позвонил Конышеву:
- Ты как в воду глядел! Гоша оказался еще тем шулером. Короче, смылся с третью миллиона. И с концами! И как людям верить!
- А им и не надо верить. Надо верить деньгам, которыми машут перед носом. Ладно, такой вопрос: найти тебе человека?
- Ты уж постарайся, старина, подбери мне хлопца. Дело, сам понимаешь, престижное.
- Ишь ты, престижное, - ухмыльнулся в трубку собеседник. - Хорошо, найду тебе гарного парня.
Парня, разумеется, предложил давний «куратор» Конышева полковник ФСБ Круглов, бывший в советское время аналитиком столичного управления КГБ, который и убрал Гошу из банка ради той операции, в которой Алфею намечена не последняя, а, если говорить об этапе внедрения, первая роль!
VI
Но не только Василий Кирович был «на крючке». Правда «рыбак» Прозорова был не из органов, а из чеченских воротил. Поэтому Беркут Саманов чувствовал себя хозяином в кабинете Ильи. Он сидел в кресле, выбросив ноги на журнальный столик из специального толстого стекла в палец толщиной. Даже американцы, побывавшие в офисе Прозорова в прошлом году, не позволяли себе так расслабляться, понимая, в каком «монастыре» они находятся.
- Твой банк что? Стиральная машина! Почему она не работает? Нас федералы зажали – раздели, разули, про все наши схроны разнюхали! Чем мы будем молотить их парней? Из Калашникова? А против бэтээров – со связкой гранат? Почему ты отказал Абубакиру?
Прозоров не принял 15 миллионов «зеленых» от этого Абубакира, который как финансовый эмиссар принес деньги в рюкзаке, словно еловые шишки из леса. Собирал он, где мог. Одну часть переслали «друзья» из восточных стран, другую – как дань, которой были обложены предприятия, фирмы, рынки в виде «добровольных» пожертвований.
- Вы ребята, обнаглели, - сказал Илья. – Как можно под прицелом объективов видеонаблюдения тащить подозрительный рюкзак прямо ко мне в кабинет? Ты знаешь, что видеозаписи регулярно берет на просмотры ФСБ? Я не уверен, что к тебе сейчас не подвесили «хвоста»?
- Пугаешь? – Беркут смерил банкира презрительным взглядом. – Да я твое ФСБ вот здесь имею!
Чеченец показал сжатую в кулак руку.
- Удивляюсь я, - всплеснул руками Прозоров, - вы всегда и все время чем-то бравируете? Ведь если меня прикроют, то кто вам будет деньги «отмывать»?
- Ты не один, браток, нам вся ваша страна моет бабки. Не строй из себя недотрогу, накажем! За то, что вовремя не принял подарок Абубакира, твой банк добавит 10 процентов от предложенной Абубакиром суммы. Вот и считай, сколько ты потерял!
- Это же полтора миллиона «зеленых»! Где я ты выгадал, а где проиграл!
- Где я найду столько! – воскликнул Прозоров. - Вы же сами пилите сук, на котором сидите!
- Мы же нашли тебе, когда ты свой бизнес-план на создание банка подал президенту! Вот он, твой банк, почти в центре Москвы! А можем его и взорвать… Вот только все выгребем!
Беркут засмеялся неприятным лающим смешком, словно шакал над попавшейся на его пути падалью.
- Ладно, заберем мы их, - сдался банкир, - только подъезжайте на инкассаторской машине. Да номерами перед объективами не красуйтесь.
- Мы их московской грязью замажем, - ехидно заметил Салманов. – А через три дня сам сниму их со счета. Анонимно.
- Знает твою анонимность Зубков, - сказал Прозоров. – Очень мало времени, для оформления поступления налички. Рискованно.
- Мы любим риск…
Беркут поднялся. Он подошел к двери, и остановился.
- Что это за пацан сидит в предбаннике?
- Охранник. Не нравится, что ли?
- Он не дэвушка нравыца-нэ нравыца, - с нарочитым акцентом сказал Салманов.
Чеченец вышел легкой походкой, хотя в нем было около 80 килограммов.
Проходя почти вплотную к Алфею, он сделал резкий выпад всем телом в сторону молодого человека, сидящего в кресле. Это было вроде обманного движения на баскетбольной площадке, но больше походило на провокацию в боксе. Противник должен был обязательно выставить руку для парирования удара, а второй ударить. Но парень даже не пошевелился, а лениво отвернулся в сторону секретарши. Та восхищенно улыбнулась выдержке нового охранника, но тут же услышала по громкой связи приказ прислать охранника.
Алфей тотчас же поднялся и размеренным вышколенным шагом подошел к двери. Она была двойной и к косяку внутренней двери внизу была приколота темно-коричневая пластмассовая булавка. Юноша легко ее вытащил и положил в карман темного пиджака. Это был микрофон.
VII
Алфей поднимался в лифте на второй этаж нового дома, выстроенного впритык к старому. Все это вместе выглядело уродливо, если бы не высокие березы, обступившие здание, построенное перед войной. Деревья тянулись к пятому, последнему этажу, пристроенному на крыше из современных материалов. Там были пакетные окна, уходящие в стену, и, в целом, придавали дому некий западноевропейский вид.
Он возвращался поздно. Прозоров сначала был в ресторане с какой-то женщиной, затем поехал в казино на улице Горького. Там он пробыл около полутора часов и ретировался, предвидя серьезный проигрыш. После того, как Алфей проводил шефа до дверей особняка почти в центре города в небольшом, скрытом от людских глаз дворике, водитель отвез его домой.
Лестничная площадка в новом доме представляла собой достаточно просторное помещение, имевшее два коротких коридора за лифтом с выходом к проемам, имевших протяженные с земли до последнего этажа металлические рамы со стеклянными пакетами.
Алфей прошел по правому проходу и встал у окна. Отсюда была видна Москва-река точнее, ее противоположный берег, узкая набережная которого представляла сплошную череду новых зданий. Деревьев не было видно. А по ним Алфей скучал. Не по городским, испорченным цивилизацией, а лесу. По свежему воздуху, наполненному тишиной. По счастью свободы и простоте отношений между людьми. Москва ему не нравилась, но работа заставляла мириться со смогом и бесконечной суетой бесконечного числа автомашин. Он вздохнул и собрался, было уходить, как услышал, что дверцы лифта открылись и по полу дробно застучали женские каблучки. Он увидел, как к двери его комнаты подошла девушка в легком плаще и уверенно вставила в английский замок ключ, повернула его и толкнула дверь, словно она была дверью ее однокомнатной квартиры, а не Алфея.
Юноша в два прыжка оказался у двери и придержал ее, втолкнув незваную посетительницу-хозяйку внутрь. Когда он включил в прихожей свет, то увидел, что на него не мигая, смотрит девушка:
- Как ты меня вычислил? Я думала, что войду в квартиру, когда ты будешь уже в ванной.
- Ну, просчиталась, что дальше? – в голосе Алфея не было ни злости, ни любопытства.
- А дальше то, что я должна остаться здесь до утра.
- Кто тебе дал ключи?
- Маргарыныч.
- Кто, кто? Да ты что, наша, что ли?
- Наша. Да не твоя.
Маргарыныч, а правильно старшина Виктор Иванович Маргонов, дал Алфею ключ от этой квартиры, как ее единовластному владельцу. И вот такой разворот в сторону общежития.
- Тебе переночевать, что ли негде?
Впрочем, глупый вопрос, это сразу же понял сам Алфей.
- Это тебе светит сегодня спать на полу.
- Мне не привыкать, - сказал Алфей, - могу и поспать. Ты знаешь, как я спал в тайге? Стоя, прислоняясь к дереву. Или, повиснув на ветках…
- Ну и врать же ты мастер, - улыбнулась девушка. У нее была хорошая, добрая улыбка. Она могла расположить к себе любого человека, даже того, кто разучился верить окружающим.
Алфей посмотрел на девушку, и у него защемило сердце, что-то в чертах ее лица было от его сестры-невесты.
- Ты кто?
- Оксана. Я должна, - снова упор на слово «должна», - быть твоей девушкой. А вообще-то, ангелом-хранителем. За тобой уже следят.
- Чеченцы?
- Да нет, на вид русские ребята...
Оксана не договорила, в ее сумочке, перекинутой через плечо, раздался глухой звук. Девушка вынула вибрирующую «Моторолу» и приложила к уху:
- Тебя вызывают.
- Алфей, - услышал юноша голос подполковника Круглова. – Я не стал звонить по твоему мобильнику. Ребята, что за тобой следят, профессионалы. И где только чеченцы набирают их? Поэтому телефон Оксаны возьмешь себе. А свой «позабудь» в офисе, пусть поработает «слухачом». Вот еще что. Мы на верном пути. Скачай активы в банке и «пиши заявление об увольнении». Понял.
- Да, товарищ…
- Стоп. Без должностей. Оксану не обижай. Все.
VIII
- Чем будем заниматься? – спросил Алфей.
- Есть хочешь?
- Это в час ночи?
- Ладно, я разберу себе постель, - сказала Оксана, - а ты иди в ванную.
- Вот еще командир, - усмехнулся Алфей и, взяв из встроенного шкафа полотенце, пижаму пошел в заданном направлении. Но он был рад, что будет с кем поговорить.
В ванной было просторно, не смотря на близость за стеной санузла с его шумом. Вообще, в этой квартире хорошо поработали строительные дизайнеры. Ничего не стояло по центру комнаты в 40 квадратов – полная свобода передвижений. Кухня, ванная находились напротив друг друга, кровать, как и шкаф была вмонтирована в стену и откидывалась, когда в этом появлялась необходимость. Кухня была без дверей, в нее вел небольшой предбанник в виде углубленной арки. В ванной широкая дверь была на оси, поворачивалась легко, но фиксировалась в положении «заподлицо» со стеной. Между унитазом и стеной было пространство, в которое Алфей при всей «могучести» своей фигуры мог свободно пройти и, припав к еле заметному глазку, посмотреть, что происходит на лестничной площадке. Под ногами, вставшего в такое положение человека, была откидная площадка, как дверца в «погреб». Вниз вела короткая лестница, спустившись на нижнюю ступеньку которой человек, которого обстоятельства вынуждали срочно покинуть квартиру, мог ухватиться за капроновый шнур с захватом в виде петли, и броситься вниз - ниже первого этажа, в цокольную часть дома. Там короткий коридор к двери на выход. И все это контролировалось закамуфлированными кнопками. Чужаку без них висеть на шнуре было бы недолго, так как захват втягивался в нишу и человеку срезало ладонь. А затем оставалось лететь вниз метров двадцать. Так же без знания нахождения кнопки на выходе человек оказывался в бетонном мешке. И этот маршрут Алфей отрабатывал несколько раз глубокой ночью в присутствии специалиста ЗСП - «замков с приведениями».
Алфей встал под душ под холодную струю воды. Тело с восторгом вспомнило купание в северных речушках и озерцах и заплатило прекрасным состоянием духа. Нет, юноша не забыл прошлого, но ясно понимал, что оно в нем самом, в его умении жить в самых суровых условиях, в знаниях, что передал ему Угров, в том, что он знает своих истинных родителей, что он отомстил убийцам его племени и что цена его свободы в его работе.
Через минут пятнадцать он выключил воду и потянулся за полотенцем. В это время дверь колыхнулась и в ванную вошла уже обнаженная Оксана. Она успела подхватить полотенце и подать его Алфею, но вскрикнула, когда притронулась к руке юноши:
- Кошмар, и ты стоял все это время под ледяной водой?
Алфей, улыбаясь, вышел в комнату и стал растираться. За стеклянной дверью маячила фигура девушки, затем толстое матовое стекло запотело.
Юноша прошел к стене с широким окном и, нащупав под подоконником рычаг, потянул на себя. Появилась гармошка, вскоре ставшая еще одной кроватью. В шкафу была постель. И уже через пять минут Алфей крепко заснул.
Оксана вышла в намотанном на голове тюрбане из полотенца. Она несла с собой халат, которым не торопилась скрывать обнаженное тело. Ее возбуждала мысль о реакции Алфея. Но он спал и не видел, как обнаженная девушка долго смотрела на него, прикрытого тонкой, почти прозрачной простыней.
- Хорош, - сказала она, - жаль, что мне запретили с ним спать. Жаль. Но я обязательно уволюсь, чтобы юркнуть к нему под простыню…
И тихо засмеялась своей шутливой мечте. Вскоре она тоже заснула, не позаботившись прикрыть тело ни халатом, ни простыней.
Когда солнечные лучи осветили их тела, а света здесь было много, благодаря двум угловым окнам, юноша и девушка казались богами, слетевшими с неба в этот огромный мегаполис. Они не тревожились своей обнаженной близостью, не исполненной сексуальной страстью. Они принадлежали к другому миру. Но это, оказалось совершенно не так.
IX
Беркут Салманов рос в пригородах Грозного. Здесь в советское время были не очень богатые дома, но для хорошего сада, тенистых алей, где на топчане можно было посидеть с чашкой хорошего чая, или с друзьями отведать прекрасного виноградного вина, деревьев хватало. Салман-ага был рабочим на грозненском нефтеперерабатывающем заводе, он любил друзей, свою семью, часто вывозил сына к родственникам в горы, где Беркут прыгал с деревьев, представляя себя орлом. Однако отец попал в какую-то историю, в результате которой получил ножевой удар в живот. Осиротевший Беркут замкнулся, потому что жизнь настала тяжелой. До того момента, когда их с матерью не взял к себе в дом старший брат отца, он успел возненавидеть весь мир. К заварухе, начатой Дудаевым, он выучился на экономиста, прожив пять лет в Волгограде. Когда вернулся в Грозный, его заметил один из приближенных Дудаева и взял в «аппарат».
Когда русские совсем перестали соображать, что делать с Чечней, ставшей «черной дырой» их экономики, Салманов наладил хорошо отлаженную сеть сбора денег по всей России на войну с теми же русскими. Получалось, что многие родители отдавали свои кровные для того, чтобы их сыновья, а были и дочери, работавшие по контракту медсестрами и связистами, погибали от пуль, выпущенных из автоматов и пулеметов, снарядов и мин, закупленных на те деньги, которые собирал Беркут. А еще живых, их резали, насиловали, забирая ранеными или пленными в свои лагеря.
Однажды Беркуту, когда он приехал с хорошим отчетом в Чечню, дали попробовать русскую медсестру. Ее звали Валей, и у нее была толстая русая коса. Ее вытащили из погреба, где хранилось вино и зерно. Чеченец, не имевший долго женщин, насиловал ее всю ночь, пока не выдохся, затем он с легкостью отсек девушке голову, которую пнул так, словно Пеле, что она перелетела через забор и вкатилась во двор дома, что был напротив.
В Москве проституток было много, но сутенер Жульен приводил ему только самых молодых, не слишком упитанных, как та Валя, которую он назвал свиньей, перед тем как отсечь голову. Иногда эти девушки исчезали бесследно, но московские оперативники вышли на след Салманова. Однако сначала усердному следователю МУРа Гречишникову помешал взять его странный звонок из МВД. Майор услышал короткое: «Не трогай Беркута, друг». Но майор не послушался и стал строчить постановление об аресте. Его сбила машина недалеко от собственного дома. А затем, когда дело перешло к старшему следователю Муромскому, приехал работник ФСБ: «Этого урода мы ведем сами. Когда возьмем, добавишь свою уголовку в дело».
Но Беркут был ученым. После разговора с Прозоровым и встречи с его охранником, не моргнувшим на выпад, он шестым чувством почувствовал, что его уже «пасут», что угроза исходит, в первую очередь от того атлета в предбаннике банкира. Он быстро поднял группу быстрого реагирования, а сам срочно вылетел в Киев.
Группу реагирования возглавлял бывший «афганец» Дроздов, отличившийся расправами с «духами».
Дроздов уже с вечера следил за передвижениями Алфея. Но дал ему уехать к себе, потому что первый визит его отморозков предназначался Прозорову. Стоило тому пойти на кухню, как его завалил через окно сам Дроздов, высококлассный снайпер. Выстрел был точным, тихим – камешек бросили в окно кухни. И все.
X
Они поднялись одновременно. Но утро, великий разрушитель иллюзий, заставило Оксану спешно накинуть халат и юркнуть в ванную. Когда она привела себя в порядок и вышла, то увидела, как Алфей уже заканчивая гимнастику отжимался на руках, а после побежал смывать пот.
Девушка уже была на кухне, собирая завтрак. В зале раздался телефонный звонок. Она подбежала к мобильнику.
- Вы еще в квартире? - спросил Круглов.
- Да.
- Прозорова убрали, - отчетливо сказал руководитель операции. - Очередь за Алфеем. К вам сейчас нагрянут ребята…
Алфей вышел из ванной в длинном халате. И сразу же почувствовал что-то неладное. Он бросил взгляд в окно и, несмотря на то, что солнце слепило глаза, как раз благодаря тому, что его закрывала стоящая напротив машина для ремонта уличных электросетей, с вытянутой на стреле площадкой, увидел на площадке человека, в руках которого была винтовка с оптическим прицелом. Раздался щелчок, но Алфей уже ушел с линии прицела. Он бросился к Оксане и повалил ее на пол. Она рухнула, телефон взвился в воздухе, но Алфей успел его схватить и прижать уже лежа к уху.
- Что у вас там? – прокричал Семен.
- Идет отстрел, - сказал Алфей.
- Вот гады, - и Круглов длинно выругался. – Мы едем к вам. Бой не принимайте, уходите через лаз…
- Ползем, не поднимаясь, в ванную, - сказал Алфей. – Ты первая.
Она быстро оказалась у двери-вертушки, но когда толкнула ее, то пуля, посланная с площадки, разрушила стекло и дверь посыпалась на Оксану мелкими осколками.
- Беги! - крикнул Алфей.
Сам он успел вытащить из небольшого столика пистолет. С макаровым он бросился к ванной и оказался рядом с Оксаной.
Когда Дроздов ворвался в комнату с двумя бойцами, то никого не обнаружил. У входа в ванную были крошки стекла. Еще Дроздов увидел несколько капель крови, которые оставила по пути к унитазу Оксана. Ее все-таки поранило осыпавшееся стекло.
Когда бывший «афганец» нашел потайную заслонку в полу, то понял, что жертва или жертвы, он знал, что охранник Прозорова был не один в эту ночь, улизнули от него. Ломать вход в лаз было бессмысленным и опасным занятием, хотя он мог послать следом одного из бойцов, да того же Равиля. Но не татарина его было жалко, а то, что тот, попав в ловушку, мог вывести фээсбешников на группу.
А сейчас с минуту на минуту могла прибыть милиция, которую, вероятно, вызвал кто-нибудь из соседей - Равиль взорвал дверной замок взрывпакетом. Но и могли прибыть и фээсбешники. Все, пора смываться!
Трое мужчин в камуфляжной форме выскочили из квартиры, осторожно спустились вниз, и, осматриваясь, выбежали на улицу. Спустя несколько минут они садились в старенький на вид Москвич, оставленный на противоположной улице. К дому подъехала десятка Жигулей. Из нее вышло четверо пассажиров, которые перебежками кинулись к подъезду. Москвич тронулся и набрал необыкновенно быстро приличную для колымаги скорость.
Эту машину и видели Алфей и Оксана из подвала дома, и тут же позвонили Круглову. Тот дал команду всем постам ГАИ. Через полчаса машина была обстреляна омоновцами, стоящими на блокпосте на южном выезде из Москвы. Никто из пассажиров Москвича не остался жив.
Так закончилась первая операция с участием Алфея.
Странное кино
*Похожий сюжет воплощен с блеском в фильме "Мир Дикого Запада"
1
Мишин не любил телевизор, на Урале, среди соплеменников Угрова, этот «ящик» называли ящиком злых духов. И этот факт шел в противоречие со страстью Леры глядеть на Panasonic, который висел в спальне над кроватью, каждый вечер до поздней ночи. Лера появилась как-то неожиданно, словно какая-то необходимость. Его лучшего друга, Оксану, убили пять лет назад. Та вышла на шахидку, вышла в буквальном смысле и без подстраховки пыталась остановить террористку. Кавказская женщина привела в действие пояс. Это было в Пятигорске на рынке. Это была уже вторая потеря любимого человека, хотя между ними не было сексуальной близости…
Сцена, когда Мишин ложился спать, повторялась изо дня в день.
- Да выключи ты его! – мирно предлагал он, - иначе будет работать всю ночь.
- Алфей, выключу, когда засну.
Впрочем, Мишин сразу же наполнял помещение сочным храпом, а жена прибавляла звук.
Муж какой-то непонятный для столицы порядок. Приходил он домой поздно, наедался и тотчас же ложился спать. Рано утром уходил в свою группу раскрытия убийств в управлении ФСБ. Он был её руководителем.
Сбой заведенного ритма произошел в пятницу. Мишин открыл глаза, надеясь на то, что за окнами уже начался рассвет. Но было лишь пол третьего. Оксана спала сном праведника, а телевизор на противоположной стене работал.
Мишин взял пульт, его большой палец соскользнув на «-», включил 999-й канал, на котором, судя по титрам, только что началась демонстрация очередного ночного фильма.
«Надо же, с каких пор появился этот 999-й канал?», - подумал Мишин.
Название фильма «Между Кремлем и Рейхом» заставила не торопиться с отключением. Сначала появился Сталин, не под уродливым гримом артиста, усиливавшего непохожесть на вождя народов, а словно сошедшего с портретов, но с натуральными следами от оспы. Затем показался Гитлер, явно не Фриц Диц с косой челкой, а угадываемый каким-то чутьём как настоящий человек в документальном ракурсе с быстрой сменой настроений.
Были еще киногерои из окружения вождей - Берия, Молотов, Ежов, Риббентроп, Геббельс…
Хороший подбор артистов, отметил Мишин и собирался досыпать, что ему бы удалось, как привычка подчинять организм своим командам. Но пошли сцены изуверств в концлагерях.
Крупным планом глаза пленницы, наполненные животным страхом, острый стальной нож в руках врача лагеря, вспоротый живот с вывалившимися внутренностями. Но нож не останавливался и рассекал человеческую плоть все ниже и ниже, словно на вскрытии, которое должно было сопровождаться отточенными медицинскими формулировками о характере состояния органов по цвету и наполнению тканей. При этом камера не выхватывала то истекающий кровью орган, то руки нацистского доктора, который расчищали для камеры объект изуверских съемок, то лицо жертвы, как результат несомненно прекрасной актерской игры. Нет, камера фиксировала события немигающим глазом, лишь слегка меняла угол, но переходов, дающих возможность монтировать сцену, не было.
Это была идеальная лабораторная фиксация преступления. Редкий стилизованный прием в режиссуре. И убивали… живых, реальных артистов.
Мишин поставил чистый диск на запись.
Солнце уже будило город, а Мишин все прокручивал сцены из фильма. Вот и советский концлагерь. И все тот же стиль «немигающего глаза». Падающий с большой высоты в котлован стройки заключенный и неотрывный от тела крупный план, когда тело пронзают какие-то остряки, голова раскалывается о бетонный выступ… Все так, словно дотошный оператор получил задание не упустить ни одного мгновения смертельной сцены.
Наспех собравшись, захватив диск с записью Мишин поспешил на работу.
2
Заместитель начальника следственного сектора полковник Эндин любил первые полчаса одиночества в своем кабинете. Он пораньше приходил в кабинет, проверял документы, оставленные «на свежую голову» с вечера, и принимал взвешенные решения. Как показывала многолетняя практика, они были правильными. Многое прояснялось при чтении актов экспертиз. И нередко полковник хвалил Мишина при просмотре бумаг: «Молодец!», «Дотошный!», «Вот это квалификация!»
И вот неожиданно Мишин предстал перед ним в не свойственном ему возбуждении и воспаленными от ночной работы глазами.
- Сергей Дмитрич, это как-то не по-людски!
- В чем дело, Алфей?
- Сергей Дмитрич, они же убивали всех артистов и все это садистски записывали.
- Кто?
- Сейчас, сейчас!
Мишин достал из кармана кителя диск и протянул полковнику.
Вскоре они сидели перед экраном компьютера и смотрели страшное кино.
- А вот, смотрите, на пятерых арестованных наезжает трактор. Смотрите, ничего от бутафорных человеческих органов. Никакого намека на монтаж или что-то другое. Это все реально!
- Ты уверен?
- Да что же я… А вот, отрывают голову… Отрывают… Этот с ножичком, подрезает кожу шеи… вырывает вместе со спинным мозгом…
- Ты что, Алфей, - полковник сурово посмотрел на оперативника, - считаешь, что все съемки натуральные?
- В том то и дело, что это не кинохроника, но современные натурные съемки. Цвет, звук, подсветка…Отдайте запись в институт… Но это преступное кино…
- Посмотрим, тьфу, ты уже посмотрели, отдадим специалистам…На каком канале говоришь?
- На 999-м.
- Не помню, чтобы министерство по связи и информатизации давало заявки на канал таким номером, договоров ни с одной телевещательной компанией нет.
Но запись с этого канала была.
3
Старший лейтенант Мишин получил задание провести самое тщательное расследование. Этот найдёт! Уже семь лет, как его забрал к себе полковник Эндин и не пожалел.
Алфею было все равно, где работать, но этот случай был особенным
- Командируешься в киношную жизнь, - ставил задачу полковник Эндин. – Тебе подготовили трудовую книжку, дипломы всякие, легенду. А это, - показал Мишину диска с копией, - посмотри хорошо и запомни. Может кого из актеров, оставшихся в живых, узнаешь.
Алфею было достаточно посмотреть фильм, точнее, то, с чего начал запись Мишин, один раз, чтобы хорошо все запомнить. Он смотрел фильм без судорожных вздохов и вскрикиваний. Просто это была новая работа.
Сценарий был простым, а вот игра актеров – бесподобной. Манера съемки, пронзающей сцену «от» и «до», не отводящей объектив «на отдых», была явно провокационной и продуманной.
Да, зрителя такая манера должна была довести до сумасшествия, до истеричных криков. Но, как ни странно, звонков по поводу этого фильма не было. По всей видимости, мало кто из зрителей смотрел фильм глубокой ночью, да еще специально набирая 999 канал. Ясно, что некто делал социальный эксперимент.
Эта мысль должна была дать направление.
Алфей засел за компьютер и погрузился в интернетовский мир киношного бизнеса.
4
Яков Васильев, генеральный директор компании «NaturalFilm», был сыном сталелитейного магната Васильева.
Отцу было проще бросить полмиллиарда сыну на создание компании, чем заниматься внутренним миром своего отпрыска. Да и до этого ли, когда борьба с индийским мультимиллиардером Камилом и американским Брэдли, идущая с переменным успехом, заменяла и семью, и бесшабашные мальчишники, и страсть в постели. Только напряжение от ходов, как в шахматах, только угадывание интриг и еще не пришедших в голову соперникам мыслей, могло внести свежую струю в жизнь пятидесятипятилетнего шефа. Он смеялся над Куршавелем и яхтами, над коллекционированием неизвестных или пропавших картин из Дрезденской галереи, над желанием полетать туристом в космосе.
- Идиоты… - вот его резюме, брошенное в пустоту большого кабинета.
Иногда от работы его отвлекала ненадолго баловница Магдалина, занимавшаяся в компании всем, но и ничем, достаточно последовательно изучившая гениталии шефа. Сын был от рано умершей жены Клавдии. И денег на его занятия, мало похожие на бизнес, отец не жалел.
Яков, бросивший фильм в сеть, ждал реакции. Она пошла, но не от восторженных зрителей, а от какого-то врача, наловчившегося резать трупы. Впрочем, этого достаточно, чтобы правильно возбудить завшивевшее от бездействия общество.
В некоторых газетах в разделах о происшествиях появились публикации о дьявольской картине на «призрачном» 999 канале. Но кто поверит зрителям, давшим интервью - полоумным старушкам и развратным детям, заигравшимся в компьютерные игры. А вот патологоанатом из системы ФСБ, который предложил встретиться, – это серьёзно. Значит, жди, Вася, гостей.
Он еще раз подумал о том, правильно ли избрал тактику?
«NaturalFilm» готова прорваться и в телевидение, и в прокат, и множиться на дисках вопреки насмешкам отца. Готовы первые десять фильмов, потрясение от которых испытает любой, даже искушенный от ужастиков и мракобесия зритель.
Последний фильм «Гибель Титаника» — это шедевр, недосягаемый по реалистичности для Голливуда и других, уж действительно «фабрик грез». Уровень съемок, игра артистов, натуральные сцены паники, разваливающего корабля-титана, тысяч тонущих людей, когда камера выхватывала их конвульсии и страдания, когда тысячи акул терзали еще живых людей, когда последний пассажир, молодой мужчина, ещё живой в осевшем пароходе на грунт морского дна, искал выхода из перемешанных кубриков и кают. Ему помогал воздух в каких-то колокольных конструкциях корабля. Метание и, наконец, медленная смерть живучего молодого сознания.
Яков усмехнулся. Чем не рецензия!
Или «Спартак» с коловоротом распятых тел и виселиц. И все крупным планом.
А оргии римского императора Калигулы. Все, что снято до «NaturalFilm», - это детские игры.
Яков сидел в кабинете, совершенно непохожим на помещения главы крупной по возможностям компании. Это была комната для просмотров, но без драпировки и затемнений. Лёгкие на вид экраны легко соперничали с дневным светом. Звук шел отовсюду. В то же время никому невидимый исполнитель воли Якова готовил очередной фильм из серии Терминатора.
Пусть все у него ремейки. Но с авторскими правами все улажено. Потому что сама технология создания фильмов уникальна. Ну, ничего, он еще расскажет о ней перед сотнями журналистов. Время, вернее его точка близка. Еще немного ожидания. Немного.
5
Алфей посетил новые киностудии. Интернет помог только поисковиком.
В «Мастере» он не нашел никакой поддержки. Точнее, его никто не стал слушать. А давить, как человек, ищущий работу, он не стал. И в «Крупном кадре» его ждал такой же прием, если бы…
Алфей пренебрег лифтом и спускался вниз по лестнице, просматривая и сортируя упущенные вызовы на сотовом. Пока не дошел до того, что был от Оксаны, когда та, преследовала шахидку. Прошло пять лет, а он все казнил себя, что не смог ответить, помочь. Это был неприкосновенный вызов. Ах, как поздно!
Алфей тепло и с грустью подумал о том, что уж они-то с Оксаной раскрутили бы вдвоем это дело быстро. Классная она была девчонка! И, самое главное, что между ними не было постели. Какая-то негласная договоренность сдерживала их, в их дружбе был очень тонкий и нежный фактор ожидания. Все будет, все еще впереди! Будущего не было…
- Алфей!
Он поднял глаза и увидел подругу Оксаны. Девушка вышла покурить на лестничную площадку.
- Марина?
Девушка бросила окурок в баночку, что стояла на подоконнике.
- Давно тебя не видела. Как ты?
- Да ничего.
- Я подумала о тебе, ведь сегодня день, когда мы последний раз виделись на кладбище. Вот как время летит.
- Пять лет? Ну да, я ведь только что думал об этом.
- У меня скоро перерыв…
- Ты в «Крупном кадре» работаешь?
- Секретарю. Сегодня полегче - шеф на выезде. Я свободна. Поговорим?
- Пошли.
- Сумочку заберу. Иди за мной.
Они прошли в коридор, и вышли к дверям директора студии. Приемная была вместительна. Когда Марина пошла в кабинет Богдановича, Алфей увязался за ней. Он цепко осмотрел убранство, полки с книгами, скрытую под календарный плакат дверцу сейфа.
Рядом с дверцей была фотография в рамке – трое мужчин на фоне морского города.
- Кто из них Богданович?
- А, это. Он в Каннах.
- А рядом?
- Васильевы. Герман и Яков. Отец с сыном.
- Дружат?
Марина усмехнулась:
- Кто ж с олигархом Васильевым откажется дружить?
- А сын чем занимается?
- Оболтус с претензиями на гения. Какой-то гаденький. Как-то приходил к шефу, я кофе приносила…
- О чем говорили?
- Ну ты сыщик! Ты за этим что ли приходил?
- Ладно, не помнишь, не говори.
- Это я не помню? Тарас Семеныч говорил отпрыску Васильева, что режиссура – неблагодарное дело…
День кончился совершенно неожиданно. Они с Мариной посидели в артистическом кафе, что в квартале от фирмы «Крупного кадра», помянули Оксану и как-то за разговором из кафе сели в такси, которое довезло до Марининой квартиры. Она пригласила к себе.
- Развелась я со Стасом, - объявила она сразу. – Давай еще помянем подругу.
6
Ранний на подъем Алфей уже в пять утра осторожно покинул квартиру Марины. По сотовому вызвал дежурную машину управления. Водитель, молодой сержант, с пониманием отнесся к вызову. Он думал, хорошо быть опером, с бабой всю ночь поработал на очной ставке, а на следующий вечер – к другой направился калачик потереть.
Алфей словно прочитал его мысли, глядя сзади в зеркало, где мелькало лицо сержанта.
Он думал о том, что жизнь сама расставляет вехи, когда что начать, а когда и кончить. Траур по Оксане закончен, а Марина неплоха в постели. Наверное, Стас импотент.
Марина лежала на его груди, когда Алфей засыпал.
- У тебя и правда два сердца. Здесь тук и здесь колотится. Удивительно…
Алфей заснул.
Машину тряхнуло на повороте.
Раздался звонок.
В сотовом услышал Марину:
- Мог бы разбудить. Кофе у меня еще не закончилось.
- В следующий раз, - на автомате ответил Алфей.
- Жду. Мне было хорошо с тобой.
- Взаимно. Я позвоню.
- Пока, пошла досыпать…
Водитель сморкнул в какую-то тряпку, что нащупала его рука у рычага переключения скорости.
7
Название фирмы «NaturalFilm» первый раз было произнесено Алфеем после звонка в налоговую инспекцию. Вскоре ему были доставлены копии учредительных документов киностудии.
Через два дня Алфей докладывал полковнику Эндину:
- Фирма «NaturalFilm» очень странное учреждение. Ни в бизнес-плане, ни в договорах, ни в штатном расписании не предполагались работники по специальности «артист». Вся ее исключительная прерогатива самого Якова Тарасовича Васильева. Кхм.
Алфей кашлянул.
- Вчера, - продолжил он, - я нашел телефон Васильева. И даже позвонил ему, предложив встречу. Как я понял, Яков ждал нашего звонка. От встречи он не отказался и, - подчиненный посмотрел на часы, через полтора часа еду в офис.
- Хорошо, возьми аппаратуру, - напомнил полковник. – Что представляет из себя Васильев-младший?
- Кажется мы наткнулись на еще того чудака. У него хорошие задатки инженера. Пять лет назад он работал лаборантом в закрытом исследовательском учреждении. Я нашел копию резюме Якова при поступлении в фирму «Ip». Выяснилось, что сейчас Якову 32 года. Он окончил Бауманский и с блеском защитил диплом. Но о теме работы документы умалчивали. Сразу же после выпуска только что созданная «Ip» взяла его к себе. Но проработал там Васильев недолго – три года. Он даже не забрал оттуда трудовую книжку, не подозревая, что таковые имеются. Пятый год он нигде не работает. Но делом он занимался. Зарегистрирована аренда помещений за Крылатским рынком, серьезные покупки за рубежом. Все компьютеры макинтош. Видимо проблем с оборудованием у него нет - знает английский, немецкий и французский языки. Из хобби – увлечение фантастикой, альпинизмом и приготовлением индийских блюд. И, разумеется, фильмами. Бывал на церемониях в Каннах, Венеции, в США.
- Странный набор знаний, навыков, впрочем, о них пока трудно судить, увлечений. Ясно не сухарь академический. А как семья?
- Был женат, но через полгода разбежались. Но вид, как говорила мне одна моя знакомая, у него не заброшенный. Словно он счастлив в браке и за ним есть уход…
- Но фильм с таким натурализмом нормальный человек снимать не будет. Что, кстати, с правами на телевещание?
- Полный абзац… Извините.
- Ладно, продолжай.
- Складывается такое впечатление, что он имеет возможность выходить на любой канал.
- Это уже криминал. Кстати, какая твоя знакомая знает о нем? Ну, консультацию тебе дала.
- Это подруга Оксаны.
- Ладно, ладно. Жизнь идет. Начинай писать отчет. Из городской думы пришел запрос. Как они там пронюхали?
- Наверное, депутату из комиссии нравственности не спалось, - предположил Алфей.
Полковник усмехнулся:
- Ну да, патологоанатом и депутат, да ребятишки со старушками…
- Народ уже…
8
Алфей погнал к Крылатскому на свой Ауди. Фирме «NaturalFilm» принадлежало модульное трехэтажное здание. Вероятно, подумал Алфей, это целевая постройка.
Здание было обнесено колючей проволокой, но подходы были аккуратно, по европейским стандартам уложены асфальтом и облагорожены бордюрами.
Обращала на себя внимание трансформаторная площадка, подававшая в здание двухфазный и трехфазный электроток.
Единственный охранник поднял шлагбаум и вышел навстречу машине, показывая на место стоянки. Там стояли две машины. Опель и Мазда.
- Вас ждут?
- Это машины Васильева?
- Опель мой.
- Зачем тебе такое чудо? – спросил Алфей.
- Каждому свое, - пожал плечами охранник и скрылся в своей будке.
Да, хорошо здесь получают, подумал Алфей. Он посмотрел на окна модуля. На третьем этаже у окна стояла фигура человека.
Еще одна неожиданность поразила оперативника – лифт начинался сразу с улицы. Уже через секунду он находился в кабинете Васильева.
9
- Добро пожаловать, наш Пинкертон!
Яков явно рисовался.
Но он все-таки подошел к Алфею и протянул руку. В ответ получил пожатие, от которого Васильев не был в восторге.
- Мы все качки, - простодушно сказал оперативник.
- Я принимаю вас, чтобы показать студию. Но не для допроса.
- Хорошо. Мне пока нужна информация.
- Под конкретную статью?
- Пока под статью 237.
- Сокрытие информации об обстоятельствах, создающих опасность для жизни или здоровья людей? Но мне скрывать нечего. Я вам сейчас все покажу.
- Но поданный фильм «Между Кремлем и Рейхом» — это бойня, пропаганда насилия…
- Удивили. 85 процентов выходящих у нас и на Западе фильмов – это убийства, кровь. У меня просто все реалистичнее. И вы не примените ко мне 244-ю статью о надругательстве над телами умерших. В стадии умерщвления? Да. Но жертвы живые. Ибо по правилу медиков умершим считается человек… Впрочем.
- Да, давайте по существу. Это вы ретранслировали фильм?
- Увы, кто-то взял копию. - Яков развел руками. - Недоглядел, это дело рук киношных хакеров. Но, признаюсь, не очень хорошо организовал охрану.
- В этом разберемся. Вопрос главный: убиваете ли вы людей?
- Убиваю, расчленяю, взрываю, отравляю, но не людей, а артистов.
- ?
- Я и мой компьютер создаем фильмы. Это игровое кино, но в студии.
- Ну и?
- Вы обратили внимание на охранника?
- Нормальный, молодой человек. Похвастал своей машиной.
- Увы, он не человек.
- Не человек, но автовладелец.
- И его опель не настоящий.
- Он на этой машине заезжает в тот дальний ангар и все.
Яков подошел к окну.
- Вот как раз смена караула.
Действительно, у будки остановилась шкода, из которой вышел молодой человек в форме. Он принял дежурство отданием чести. Прежний, знакомец Алфея, сел в Опель и поехал вглубь территории. В дальнем ангаре открылись ворота, машина въехала, ворота опустились.
- И что? – спросил Алфей.
- Этого охранника вы больше не увидите. Я использую принцип максимальной рациональности. Время существования этих индивидов ограничено шестью часами. Достаточно, чтобы снять одну или две сцены.
- Так это люди или нет?
Яков улыбнулся.
10
Хозяин кабинета нажал кнопку на своем столе. Противоположная от окна стена отошла. И перед Алфеем развернулась залитая светом мощных осветителей огромная диорама, но с действующими людьми.
На этот раз было всего два артиста. Огромный негр и миниатюрная белая женщина с испуганными глазами.
- Молилась ли ты на ночь, Дездемона?
В глазах девушки полное непонимание вопроса. К чему? Она грешна, но от ее грехов местный священник в исповедальне лишь тихо улыбался. Но что там увидишь за решеткой кабинки?
Мавру же ее грех был великим, непереносимым и уничтожающим достоинство восточного владыки.
И вот его руки сомкнулись на шее невинной жертвы. Только в это мгновение Дездемона осознала опасность ей грозящую. Она бы могла рассказать о коварстве Яго, она бы бросилась на колени перед своим властелином. Но сила рук мавра чудовищна, хотя мужу самому не верится, что он уничтожает свое счастье…
Когда бездыханная жертва упала на ковер, а брызги пены изо-рта достигли почти до прозрачной перегородки перед Алфеем, мавр бросился к своей умершей красавице. Он рвал на себе грудь…
Еще через некоторое время неожиданно погас свет.
Но снова вспыхнул. Никаких восточных хором и тел.
Тускло-белое солнце Антарктики. Ледяные торосы. Две фигурки людей…
11
- Снимаем новый фильм.
- Понятно, - сказал Алфей, - хотя ничего не понятно. Куда делись артисты? Откуда они появляются, куда уходят? Что это за существа.
- Материальные фантомы. Мой принтер 4D может заселить Землю точно таким же количеством фантомов. Внешне они – обычные люди. Внутренне – тоже. Ну а остальное – дело программирования. Но и программист у меня фантом. Нас окружают фантомы. Только я их сделал ясно видимыми и осязаемыми. Только через подсветку моими лучами они выглядят натуральнее любого из нас… Пойдемте в мой бар.
12
Прозрачная стена в студию закрылась, отошла боковая. Открылось полуосвещенное помещение с барной стойкой, музыкальным аппаратом, биллиардным столом.
Яков пригласил Алфея к высоким табуреткам.
Расторопный бармен подал две порции коктейля.
Алфей попробовал. Ничего.
Яков усмехнулся:
- Это его собственный рецепт, называется корридой.
Бармен горделиво расправил плечи.
- Он фантом?
- Разумеется.
Из небольшой комнатушки вышли две девушки. Они неспешной походкой направились к мужчинам.
- Вера, - указал на одну из них Яков, и на другую, - Евгения.
Девушки вплотную приблизились.
- Какие красавчики, - сказала Евгения. – Можно я присяду?
Алфей разрешил кивком головы.
Девушка была приятной наружности, с не слишком вызывающим поведением, но и не трусиха. Она обстоятельно отвечала на все вопросы. Даже успела рассказать о своем детстве в Майкопе.
Яков вел беседу с Верой, но время от времени Алфей и он перебрасывались взглядами. Глаза Якова говорили, что с ними фантомы.
Евгения потянулась за коктейлем, но неловко и ее стакан покачнулся. Алфей мигом подхватил его, но при этом задел руку девушки. Ничего фантомного. Нормальная рука.
- У вас реакция! – наклонилась к нему Евгения. Из разреза платья выглянули прекрасные груди. Они манили и дразнили. – Я хотела бы познакомится с вами поближе.
Она встала, и Алфей пошел за ней следом.
Это эксперимент, говорил он себе. Меня Яков не купит… Но, когда они оказались в небольшой уютной комнатке этажом ниже, и девушка сбросила одежды, оперативник забыл о самовнушении.
Очнулся Алфей в той же комнатке. Но рядом девушки не было.
Послышался стук в дверь.
- Минуту.
Оперативник быстро оделся и разрешил войти.
Это был Яков.
- Ну как, мой гость себя чувствует?
- Она не была фантомом.
- Была. Была, была, была. А теперь нет. Я их обеих отправил в виртуальное пространство, так сказать в электронный котёл. Там они перетусуются с тысячью других девушек и вернутся незнакомые, но еще более красивые.
- Но это же…
- Да, это мой рай. Кстати, то же самое происходит и с умершими человеческими душами, на, так называемом, Том Свете. А я люблю одиночество, но могу вас потерпеть в гостях еще время. Ну, допустим, месячишко. Мы вместе с ребятами-проводниками увидим сафари, поохотимся на львов. Или отправимся в прошлое, допустим, во Францию Людовика XIV. Или вы поедете строчить отчет об изуверствах гения Васильева?
- Вряд ли. Но все это так отвлеченно. Это имитация в духе уличных фокусников Средневековья!
- Кто как извращен, - усмехнулся Яков. – То, чем занимается любой человек на земле изо дня в день – вот имитация. Разве это жизнь? А ведь вы с Евгенией испытали очень даже реальные ощущения.
- И какие ощущения вы считаете наиболее близкими себе по духу?
- Отсутствие полной ответственности!
Они поняли друг друга. Алфею больше делать здесь было нечего.
Он у лифта протянул руку Якову:
- А фильмы? Вы их будете запускать?
- Вряд ли. Они честнее любого человеческого фильма. А честность в вашем мире не приветствуется.
Алфей сел в машину. Поднял глаза наверх. Там стоял Яков. Кажется он приветливо, а может быть, прощально помахал рукой.
Новый охранник поднял шлагбаум с косыми красными полосками.
Алфей осторожно выехал, словно человек, попавший в лужу, высоко поднимая ноги. Почему мы так рациональны?