Вой сирены, знаменующий финал матча, резанул по ушам в этот раз сильнее обычного. Победа в напряжённом виртуальном бою далась большой кровью. И теперь у Яна остались силы только, чтобы сбросить мокрые от пота наушники и со стоном откинуться в кресле. Тонкие покрытые синими полосками вен руки бессильно свесились с подлокотников. Перед глазами ещё мелькали вспышки разрывов и яркие трассы пулемётных очередей, а вымотанное сознание уже сползало в обволакивающее беспамятство.
Глава одного из самых крупных кланов отдал все силы в борьбе за выход в национальный финал. Он отлично понимал, что победа его соратников привлечет новые тысячи просмотров в Интернете и увеличит популярность их команды, а это принесёт и материальную выгоду. В мире двадцать первого века, как и во все прочие периоды существования общества, деньги значили очень многое.
Тем временем восторженные соклановцы не желали давать командиру роздых. И в игровом чате строчки летели одна за одной. Молодой человек некоторое время игнорировал писклявые оповещения, но в конце концов сдался. Правда, сил хватило лишь на то, чтобы поставить пару десятков улыбающихся скобок. После чего Ян закрыл игру и попытался встать. Но захватившая тело усталость тут же передала эстафету синейшему ознобу. “Это ещё что такое? Неужто простыл?” Он глянул на окно — форточка была наглухо закрыта. “Да нет. Видать, переутомился. Надо бы освежиться”. Молодой человек решительно встал, собираясь направиться в ванную. В этот раз подвели ноги. Слабость в коленях заставила рухнуть назад в кресло. Ян слегка встревожился. Он удивлённо прислушивался к внутренним ощущениям и с каждой секундой всё сильнее сознавал запредельный уровень изнеможения.
“Да сколько ж я играл?!” Он с подозрением глянул на часы. “Ну, всё правильно! Прошло чуть больше часа. Мы ведь провели пятнадцать раундов по пять минут. Бились-то по стандартному регламенту”. Но это не только не успокоило молодого человека, а ещё сильнее напугало. Понимание, что он впервые испытывает такие ощущения, наводило на весьма плачевные выводы. Ян так просто не поддавался панике. Решив, что переутомление разной степени случается с каждым, он медленно перебрался в кровать, дрожащей рукой натянул на себя атласное одеяло и моментально провалился в сон.
Пробуждение не принесло ожидаемого облегчения, и Ян, погрузившись в мрачные думы, продолжал лежать. Дыхание было затруднено, но молодой человек был готов дать голову на отсечение, что это не было простудой или гриппом. Несмотря на вялые намёки на тошноту, Ян также был абсолютно уверен, что это не отравление. Режим домашнего питания, пропагандируемый педантично-аккуратной матерью исключал это на все сто процентов.
Молодой человек был не в силах даже руку высунуть из-под одеяла. Тело тряс колоссальный озноб, и Яну оставалось только сжаться в комок и судорожно дышать в озябшие ладони. В таком положении его и обнаружила заглянувшая в комнату мать.
— Сына, что с тобой?
— Знобит что-то. Продуло, видать.
Встревоженная родительница тут же пощупала лоб отпрыска.
— Температуры вроде нет, — она пригладила встрёпанные светло-русые космы сына и чмокнула в лоб, — Сейчас чаю принесу, антигриппин выпьешь. И сколько раз я тебе говорила не сидеть с открытой форточкой?!
— Я и не сидел!
— Оно и видно! Таблетки примешь, потом малины дам. И поспи наконец! А то торчишь за компьютером ночи напролёт. Будешь завтра как огурчик!
Проглотив таблетки и выхлебав здоровенную кружку чая с малиной, Ян честно попытался уснуть. Но сон был слишком слабым лекарством для столь сильно повреждённого организма. Ян то обливался потом и метался по кровати в забытьи, то содрогался от сковывающего тело холода и ужасающей ясности реальности. К трём часам ночи перепуганная мать уже хотела звонить в скорую, но сыну неожиданно полегчало. Дыхание стало ровным, жар спал. Ян принял из рук мамы новую порцию чая, хлебнул и тут же забылся мертвецким сном.
Отец осторожно заглянул в комнату сына, едва слышно осведомился:
— Как Янек?
Супруга вздохнула, с горечью прошептав:
— Опять простыл. Торчал на сквозняке. Ну, сколько можно так болеть? Ведь взрослый уже, — она тяжело вздохнула и подоткнула поплотнее одеяло: — Жар спал. Завтра полегчает.
***
Новый день облегчения не принёс. Пришлось обращаться к специалисту. Врач в городской поликлинике, не мудрствуя лукаво, предположил ОРЗ и на всякий случай направил на флюорографию. Следующий доктор был штатным специалистом коммерческого центра. Он внимательно осмотрел больного, назначил кучу анализов, из которых тем не менее выяснить что-либо не смог. Так начались затяжные мытарства по кругам медицинского ада.
В обивании порогов различных клиник и лечебных центров незаметно пролетел месяц, но решения проблемы найти не удалось. Более того, никто из светил медицины не смог даже приблизительно поставить диагноз. Яна подвергали исследованию на различных сканирующих аппаратах, брали всевозможные анализы, выписывали дорогие лекарства с труднопроизносимыми названиями. Лучше не становилось. Его всё так же бросало то в жар, то в холод, а в ослабшем теле не было сил даже просто сидеть за компьютером.
Дни бежали за днями, подходили к концу летние каникулы. Ян с грустью понимал, что в таком состоянии продолжить учёбу в университете вряд ли получится. Хотя учёба была далеко не самой главной заботой. Сильнее всего молодого человека беспокоило состояние родителей. Совершенно переставшая спать мама и молчаливо-напряжённый отец.
Наконец, в одном из НИИ заинтересовались странным заболеванием. Профессор, представившийся Борисом Петровичем, постарался максимально доходчиво убедить в необходимости госпитализации Яна в их клинику. Перепуганные родители с дрожью слушали седовласого профессора, пытаясь из скупых и осторожных предположений выцарапать хотя бы намёк на надежду. В конце концов уставший ходить вокруг да около врач резанул напрямик:
— Боюсь, что у вас просто нет выхода. Не могу обещать невозможного. Но по крайней мере у нас есть всё, чтобы исследовать данный феномен. Доверять нам или нет — выбор за вами.
Услышав это, потерявшая надежду мать, повалилась со стула. Отец же, осторожно поддерживая супругу, лишь молча кивнул профессору.
***
Помещение в институтскую клинику совершенно неожиданно принесло улучшение состояния больного. Ян по-прежнему не мог самостоятельно передвигаться, и его тело сотрясали приступы судорог, он с первых же минут нахождения в палате почему-то ощутил себя невероятно комфортно. Что было тому причиной? Возможно хладнокровие и уверенность персонала? А может поселившаяся в душе надежда, что здесь положат конец его страданиям? Или сверхнавороченность медицинской техники, что мигала изо всех уголков палаты? Ян не мог однозначно ответить на этот вопрос. Но куда больше молодого человека радовало, что его спокойствие сразу же передалось родным.
На третий день Ян проснулся в совершенно другом настроении. Ему страшно захотелось встать и пробежаться, что он тут же попытался воплотить. Увы, получилось сделать лишь четыре шага, после чего молодой человек кулём повалился на пол. Но это нисколько не повлияло на его настроение. Тут же явившиеся в палату медики обнаружили улыбающегося на полу парня.
А спустя пару часов приехали родители и преподнесли просто роскошный подарок — мощнейший ультрабук и очки дополнительной реальности. Настроение молодого человека взлетело просто на недосягаемую высоту. Об этих безумно дорогих очках Ян грезил всё последнее время. И хотя их семья была весьма состоятельна, но такую игрушку для сына они себе позволить не могли. Теперь же всё изменилось, убитые горем родители шли на всё ради больного сына.
Ян с восторгом принялся распаковывать вожделённые новинки. Упиваясь нежданной радостью, молодой человек совершенно не замечал, как по щекам матери бегут слёзы. Отец же, хранил привычное спокойствие гранитной глыбы, а в душе ликовал, вновь видя радостное сверкание изумрудных очей сына.
Родители не стали сообщать Яну об утреннем разговоре с профессором, хотя ни о чём другом после услышанного думать не могли. В голове набатом звучали слова о неизвестном повреждении нервной системы, об отсутствии каких-либо прогнозов… И ещё тысячи страшных вещей.
Сейчас же они смотрели на сына и постепенно отрешались от подкрадывающейся жути. Все трое, не сговариваясь, видели себя в тесной палате людьми, отгородившимися надёжной стеной от неизбежного. И каждый видел спасение по-своему. Ян легкомысленно считал, что в таком суперкрутом НИИ, имевшем на вооружении все самые совершенные приборы двадцать первого века, в ближайшее время найдут причину заболевания. И она обязательно окажется пустяковой. Его почему-то даже будут ругать и обзовут симулянтом. Отец вспоминал себя в молодости и был стопроцентно уверен, что сын унаследует его упорство и во что бы то ни стало сломит недуг. Пусть Ян пока ведёт себя как дитя, пусть наслаждается игрушками. Но болезнь не убьёт парня. Более того, она станет тем утёсом, взобравшись на который сын превратится в мужчину. Мать же просто не могла воспринять существование какой-либо реальности без своего дитя.
Когда Ян, наконец, остался в палате один, к нему заглянул профессор. Молодой человек нехотя оторвался от только что вспыхнувшей бурной сетевой переписки и глянул на вошедшего. Старик неторопливо подошёл к стулу, затем, усевшись, поинтересовался:
— Ну, как, обжился тут?
— Ага! — Ян широко улыбнулся и важно оглядел заставленное техникой помещение, — Живу как взаправдашний космонавт. К тому же ваши медсёстры куда больше похожи на стюардесс, чем на больничный персонал. Такие красотки!
Профессор лишь усмехнулся.
— Я рад, что ты в хорошем расположении духа. Это вселяет надежду.
— Да? А ещё что-то вселяет надежду? — осторожно выдавил Ян.
— Ну… ни плохого, ни хорошего сказать не могу. Идут исследования.
— И всё?
— Пока, да.
Ян разом сник. Опустив голову, он пробубнил:
— Сдаётся мне, отлично вы сочиняете сказки.
— Есть такой грешок. Но знаешь ли, как мне порой хочется разучиться это делать? — профессор прикрыл глаза, словно припоминая что-то далёкое, — Сказки, мечты… Они рождаются в умах тех, кто не выносит реальность. Представь, я часто размышляю над вопросом: если перенести человека в сказку, продолжит ли он мечтать? Будет ли его разум придумывать что-то несуществующее, если всё невозможное станет возможным?
— Какое это имеет отношение ко мне? — в голосе Яна неожиданно прозвучала злость.
Борис Петрович не ответил. Он поднялся, ещё раз окинул взглядом палату и совершенно буднично сообщил:
— Завтра к тебе поселят соседку. Но не беспокойся. Она не будет тебе докучать. Она в глубокой коме.
***
Утром следующего дня в палате Яна действительно появилась новая пациентка. Хотя с первого взгляда понять, что это именно пациентка и вообще человек, было нелегко. Обожающему компьютерные игры Яну процедура вселения соседки больше всего напомнила заход инопланетной капсулы в шлюз космической станции. Ибо движущаяся на невидимых колёсах тележка с больной была полностью опутана проводами, шлангами и навесными мониторами. Сбоку угадывалась башня аппарата искусственной вентиляции лёгких, а также ещё десяток бог знает каких агрегатов. Самой девушки видно не было.
Отложив ноутбук, Ян с интересом наблюдал за подключением невиданного количества разъёмов. Суета медицинского персонала походила на возню техников, обслуживающих болиды Формулы-1. Вот только врачи всё делали неторопливо и основательно. Какие-то приборы перезапускали по нескольку раз, непрерывно названивали техникам, щёлкали тумблерами и что-то разглядывали на мониторах. Шуршание белых халатов, негромкая речь, почти неслышимые шаги по полу — всё это неожиданно быстро надоело привыкшему к тишине Яну. Он уже начал размышлять о том, чего бы сотворить, чтобы поскорее всё это прекратить, когда в палату зашёл профессор. Он подмигнул пареньку и с улыбкой спросил:
— Уже познакомился?
— Ценю ваш юмор, — ворчливо отозвался Ян, — Под ворохом этого оборудования действительно есть человек?
— Совершенно точно. Сейчас всё перепроверим и оставим на её лице только прозрачную маску для дыхания. Её, кстати, зовут Леной.
— Очень приятно, — пробурчал Ян и снова уткнулся в ноутбук.
Борис Петрович не стал говорить Яну, что вчера имел беседу на повышенных тонах с его родителями, которые были шокированы, что их сын будет находиться в одной палате с трупом. Старику пришлось приложить колоссальные усилия, чтобы убедить строптивую пару, что девушка жива, и что институт не может позволить себе иметь ещё одну столь же оснащённую палату.
Спустя полчаса Ян наконец-то смог насладиться тишиной. Он раздражённо посмотрел на закрытые двери, словно ожидая, что оттуда сейчас выскочит ещё какой-то ушлый медик и развернёт новую шумную деятельность. Но двери были плотно закрыты. И сколько Ян ни прислушивался, но уловить хоть какой-то звук из коридора не мог.
Тишина постепенно вернула гармонию в душу молодого человека, и он уже собрался возобновить сетевое общение, когда вспомнил, что теперь в палате не один. Он повернул голову и впервые посмотрел на профиль соседки. По-детски вздёрнутый носик и слегка пухловатые, усыпанные редкими веснушками щёки не давали повода думать, что ей больше двадцати. Каштановые волосы были подстрижены явно санитарами, а значит девушка была в таком состоянии уже изрядное время.
Непривыкший находится рядом с людьми в таком состоянии, Ян вздохнул, виновато отвёл взгляд и стеснительно буркнул:
— Хороших тебе снов.
Дожидаться ответа было глупо. Молодой человек уже собрался заняться своими делами, когда неожиданно для самого себя выдал:
— Надеюсь, когда-нибудь услышать твой голос.