Мастер и Анна Венок сонетов

 
ВЕНОК СОНЕТОВ   МАСТЕР  И АННА

9 марта 1940 года

Я знаю, Мастер не любил стихов,
Они его  так сильно раздражали,
Что в суматохе боли и грехов,
Винил лишь рифмы-спутники печали,

И все-таки в весенний этот день,
Когда снега  покорно оседали,
Заметил у окна поэта тень,
И оставался  хмурым он в печали,

Елена заварила крепкий чай,
Он что-то буркнул, и  велел романа
Достать листы, и ей не отвечал,
Казалось все подобием обмана.

Она пришла по жесту и по знаку,
Молчала Анна, снова видя плаху.

2 .
Молчала  Анна, снова видя плаху,
И понимала, он их оставлял,
Но как весной уйти, скользила плавно,
Как лебедь, точно  жесты повторяя.

Он усмехнулся  и не смог осилить
Желания, не просил читать стихи,
И только тени жуткие носились,
Припоминая грезы и грехи.

- Не  ты ли масло разлила, родная,
Она не понимала в чем там суть,
Смотрела вдаль, как будто улетая,
В края иные, чтоб свечу задуть.

Но снова видя тот огонь костров
Из всех прозрений, всех ее грехов.

3

Из всех прозрений, всех ее грехов,
Пыталась Маргарита тело вырвать,
И улететь, но тяжкий груз оков,
Ее свободе вновь бросает  вызов.

Она стоит в распятии  окна,
Не может колдовать или молиться.
-Елена, ты останешься одна,
Но может там свидание случиться.

- Он отчего не верит в нашу связь,
Она сильнее смерти, точно знаю.
И вьюга уносилась веселясь,
Все на пути безжалостно сметая.

Готовая бросаться снова в драку.
Она немела, словно бы по знаку.


4 .
Она немела, словно бы по знаку.
И заставляла улыбаться душу,
Очнувшись,  и бросаясь дерзко  в драку,
Она гнала и страхи все,  и думы.

- Мы Геллу потеряли,  это  ясно,
Хотя опять явился Абадонна,
И он искал меня тогда напрасно,
Ушла я в магазин, а ты был дома,

Не потому ли это все случилось,
Мне жаль, мой милый, я бы все  сумела
Преодолеть, но окажи мне милость,
Я заменить тебя там так хотела.

- Куда ты? – Прогуляюсь-ка с котом.
И уходила в прозу в марте том.





5

И уходила в прозу в марте том,
-Не жить ей больше, - молвил  Азазелло.
Фагот молчал,  хотя про мир и дом
Душа его усталая запела.

Резвились бесы в комнате пустой,
Он видел только тени на закате.
И говорил он матушке: - Постой,
Она ж твердила что-то о расплате.

- За мною ты пришла? Ну не молчи.
Не забирай ее, пока не надо,
И гасли друг за другом три свечи.
Сгорали  и любовь в них и отрада.

А он смотрел, туда, где звезды висли.
Где угасало пламя дивной жизни,

6

Где угасало пламя дивной жизни,
Откуда кот пробрался в дом, не ясно.
Но шахматы достал - Давай-ка, вникни.
И поживешь, и будет все прекрасно.

Ты ни о чем просить нас не намерен,
И я согласен, нас просить не надо,
Но ты скажи мне, разве ты уверен,
Что встретишь там  надежду и отраду?

О,  что за стиль, я стал с тобой поэтом,
Мне только стихоплетства не хватало.
Вот так  и разрожусь венком сонетов,
Как будто бы  других проблем мне мало…

А Маргарита к ним пришла потом
И говорила   горестно с котом.

7 .
И говорила   горестно с котом,
Как с человеком, словно это странно.
Кот был учтив, он уточнил потом,
В какие дали  и какие страны

Хотелось ей отправиться тогда,
Когда в плену их ведьма оставалась,
И усмехнулась  просто: - Никуда,
Я от него сто лет не отлучалось.

Мне здесь тревожно, там же проку нет,
Ведь он один останется, пустое,
И вдруг померк рассеянный тот свет.
Когда она отрезала:- Не стоит.

Ты и не знаешь, как мы славно жили.
И стыла кровь от боли дикой в жилах.

8

И стыла кровь от боли дикой в жилах,
Но улыбалась аду вопреки,
И птицей Анна перед ней кружила,
Пытаясь рифму верную найти.

Не потому ль он не любил поэтов,
Что им витать все время в облаках
Не надоело  в поисках сюжета
И точной рифмы, поборов свой страх.

Ему  же лишь сочувствия хотелось,
Улыбку эту чувствовать и знать,
Что мужество, отчаянье и смелость,
Поможет ей, пошлет тот верный знак.

Как надо  о любви сказать   успеть,
Он улыбался, отвергая смерть,


9
Он улыбался, отвергая смерть,
Она же  дивным юношей явилась
- Да как ты мог, не надо, о,  не смей,
Ты Дориан?  - Я  Джо,  явил нам милость

Твой кот,  ему старухи не милы,
Я для тебя последний дар являю.
И  черные  величье  той  игры
Не портят, только странно вдохновляют.

-Не надо вдохновенья больше мне,
Роман допишут за меня другие,
И музыка Шопена в тишине,
Так разжигала в душах ностальгию.

Он отвергал, неужто он не знает,
Не понимал, что лирика спасает.

10

Не понимал, что лирика спасает
И Анна усомнилась в том, я знаю,
Когда душа скитается по краю
Своей вселенной, всякое бывает.

Прозренья не случилось, Воланд нем,
Он отвернулся от окна в тревоге.
- Оставь его, зачем же ты, зачем,
В последний миг, о, как мы все  убоги,

Но Джо и кот прислушались в тот миг,
Когда раздался Маргариты крик,
И был он  так отчаян, громок, дик,
Что пошатнулся наш привычный мир

И Джо, забыв о мире вдаль б лететь.
В аду душа еще способна петь,

11

В аду душа еще способна петь,
Хотя к реке Забвения спешит.
- Не так страшна, как говорили, смерть.
Она легко, как бабочка парит.

Поэт прорвался прозе вопреки,
Да, он сумеет все преодолеть,
Когда звучат восторженно стихи,
Пред ними отступает даже смерть.

И то, что в жизни он не мог понять,
Теперь яснее ясного, мой друг,
Я буду петь, пока они меня
Ей не вернут,  и не замкнется круг

Я и не думал там, что так бывает.
И только проза чувства убивает .

12

И только проза чувства убивает .
Но дарит нам истории мираж.
С поэтами такого не бывает,
И Аннушки стихи,  и тот шантаж,

Который мне герои объявили,
Я проиграл, и пусть меня простят,
И все - таки, поверь, мы славно жили,
И я вернусь, мы  будем жить опять,

Пока с романом будет Маргарита,
Мне ничего не страшно и в аду,
Да, чаша жизни яростной разбита,
Но я точно знаю, что я к ним приду.

Приду, когда пробьет тот звездный час,
Она молчит покорно и сейчас,

13

Она молчит покорно и сейчас,
Ей тяжело все это пережить.
Там тихо, лишь часы во тьме стучат,
И с прежней жизнью снова рвется нить..

Но жизнь  лишь начинается, творец,
Тебе поэт напомнит это снова,
Когда любовь в пылу родных сердец,
Вернет цитату, рифму, ритм и слово.

Когда никто не встанет на пути,
Они оценят все, тебе внимая,
И ты забудь о смерти и прочти
Им пару строк,  в пучину увлекая.

А говорят, что он ушел от нас,
И понимает, пробил  скорбный  час.

14
Я знаю, Мастер не любил  стихов.
Молчала  Анна, снова видя плаху.
Из всех прозрений, всех ее грехов,
Она немела, словно бы по знаку.

И уходила в прозу в марте том,
Где угасало пламя дивной жизни,
И говорила   горестно с котом,
И стыла кровь от боли дикой в жилах.

Он улыбался, отвергая смерть,
Не понимал, что лирика спасает,
В аду душа еще способна петь,
И только проза чувства убивает .

Она молчит покорно и сейчас,
И понимает, пробил  скорбный  час.