– Стоим посреди дороги. Направо смотрим в телескоп, налево – в микроскоп. Ни начала, ни конца не видим и по сути мало что понимаем. Вот отсюда все проблемы, споры, в том числе источник нашей с тобой дискуссии, – Александр Горелов продолжал начатый ещё вчера разговор с Лёвой Синицыным. Спорить начали они ещё с вечера и никак не могли остановиться.
Вчера Горелов защитил докторскую по теме: «Электродинамика широкополосных комбинированных излучателей». Теперь они, все трое друзей – молодые доктора наук.
Вчера был банкет с профессурой, сегодня они едут на пляж со своими жёнами. Так решил Саша, как виновник торжества. Как этот же самый виновник, он по пути заглянул в гастроном «Заря» и прихватил, кроме газированной воды, белого сухого – женщинам, мужчинам – обыкновенного портвейна. В самом деле, не коньяк же пить на пляже!
Проехав сорок минут на автобусе, они направились на берег водохранилища. Артур рассказывал женщинам анекдоты. Лёва с Сашей продолжали свою тему.
– Ты, Саша, видимо, вчера перенапрягся, потому и стал скатываться к каким-то штампам, скорее даже к литературным: «В изолированных системах развитие всегда направлено к хаосу, к росту энтропии…» А между тем, исходной категорией мышления о сущем, является бытие, как таковое. Мы вначале догадываемся, а затем осознаём, что всё не так сложно, как представляется тем, кто привык слепо доверять собственным несовершенным чувствам…
– А я тебе о чём? Ну да, я немного с другого конца зашёл. В квантовой механике это называют принципом неопределённости…Но в любом случае, мы идём от простого, а потом к нему возвращаемся…
– Конечно! Избавляемся от иллюзорных сложностей, и приходим к уяснению великой простоты, где всё объясняется с помощью математики!
За разговорами дошли до пляжа. Это была узкая песчаная полоса между водной гладью и прозрачной берёзовой рощей. Бывшая излучина большой реки здесь переходила в водохранилище, которое местные гордо величали морем. Место почти укромное, поэтому народу было немного.
Нашли участок, поросший травкой, расстелили покрывала, женщины разложили снедь. И тут выяснилось, что у них нет ножа.
– Таким на природе делать нечего! – воскликнул, глядя на Горелова, Артур Сагарян. – Ты забыл нож, потому что совершенно утратил охотничий инстинкт – основной инстинкт мужчины!
Лёгкое облачко на минуту закрыло солнце, как бы усугубляя вину новоиспечённого доктора.
– А почему я? Опять я виноват!
– Потому что ты виновник торжества, так твой руководитель тебя на банкете заклеймил. Ты сегодня всегда виноват! Как мы будем портвейн открывать? Там капроновые пробки. Их нужно срезать. О, горе нам, горе! – Артур картинно рванул свои кучерявые волосы.
Саша не на шутку расстроился:
– Как же быть? Может быть, пойти спросить у кого-нибудь?
– Пойди, спроси. Наши люди в булочную на такси не ездят, но на пляж, как правило, ходят с ножами…
Александр поднялся, чтобы пойти на поиски, но заметил неподалёку мужчину в светлой с пятнами рубашке и с пакетом бутылок. Мужичок бомжеватого вида с помощью самодельной трости обследовал песок.
– Извините, уважаемый! Разрешите поинтересоваться, нет ли у вас перочинного ножа?
Незнакомец отвлёкся и поднял голову, украшенную потрёпанной капроновой шляпой:
– А зачем вам нож, молодые люди? Грибов здесь нету!
– Понимаете, вино открыть нужно, а нечем…
Мужчина подошёл, взял из рук Сагаряна бутылку.
– Откроем. Как-нибудь…
Заметил, что у Артура в кармане рубашки пачка сигарет, спросил:
– Спички есть?
– Зажигалка.
– Давай.
Щёлкнув зажигалкой, мужик погрел пробку несколько секунд и ловко сдёрнул её с горлышка.
Учёные немного опешили.
– Ох, спасибо…
– Чего уж… Физику надо было в школе учить, – мужичок крутанул в руке тросточку, как Чарли Чаплин, и пошёл. Женщины дружно расхохотались.
– Да…, – Лёва Синицын посмотрел на Горелова. – О чём, бишь, ты там говорил? Направо смотрим в телескоп, налево смотрим в микроскоп?
Саша присел на покрывало, посмотрел на бутылку:
– Вот так открывается путь к истине. А ведь, если задуматься, он прав. Потому что сказал, что физику надо было учить в школе. Не в институте, не в аспирантуре, а в школе! А в школе по физике у меня четвёрка была, потому что по малолетству больше внимания уделял математике… А математика – это не наука! – Горелов интонацией изобразил крещендо. – Это инструментарий для других наук, – заключил он и вызывающе посмотрел на Льва Синицына, заведующего кафедрой математики.