Понять, что такое авторский замысел, очень легко на примере того, как варят суп из топора. Начинаем с того, что берем топор, кладем его в кастрюлю, заливаем водой до крышки и варим полчаса. Получается самый настоящий и недвусмысленный суп из топора: он горячий, он в кастрюле, в нем очевиден топор. Вкус бульона соответствует названию: отдает одновременно деревом и железом.
Чтобы сделать суп удобоваримым, начинаем искать, чем отбить этот специфический вкус и запах. Солим, перчим. Кидаем какие-нибудь овощи - картошку, морковь, авокадо, батат. Добавляем мясо, зелень, муку. Тут каждый руководствуется своей фантазией. Поэтому даже с одинаковым топором супы получаются у всех разные. В какой-то момент останавливаемся, чтобы попробовать результат, и видим, что суп стал не просто удобоваримым, а просто-таки вкусным. Привкус топорища не ушел полностью, но из доминирующего впечатления он превратился в подразумеваемое.
Такой суп уже хочется есть, но делать это трудно. Это все еще слишком недвусмысленный суп из топора: пытаешься попробовать суп, а натыкаешься на непроваренный топор. К этому указующему топорищу быстро привыкаешь и начинаешь искать в каждой ложке, в каждом глотке бульона по маленькому топорику, а это уже совсем другая игра. Чтобы избежать этого, в конце приготовления мы собираем все мужество, достаем топор и безжалостно выбрасываем. Говорят, у настоящих мастеров топор иногда растворяется сам, но я бы на это не полагался.
Итак, положить топор, приготовить суп, выбросить топор. Ошибка на любом из шагов, и суп отправится в ведро. Всего же их три по числу серьезных ошибок. Голый топор в воде - пресно и скучно. Суп, в котором никогда не было топора, - пестро и скучно. Суп, в котором навсегда остался топор, хоть и возможен, но полностью нарушает идею супа как уникального творения, потому что, откровенно говоря, топоры далеко не так разнообразны, как нам кажется. Тот, кто счастливо избежит всех трех ведер, сможет провести читателя в свою сказочную страну.
Замысел - творческий инструмент автора. Он задает внутреннюю логику и систему ограничений конструируемого мира. Мира, который долгое время существует только в воображении автора и даже после завершения работы виден читателю всего в одной проекции с одной выбранной автором возвышенности. Автор видит мир целиком, а читатель - его изображение. Поэтому для читателя замысел трансцендентен, он по ту сторону, он в мире идей, которые невозможно воспринимать непосредственно, а только по их проявленности в вещах, в материи. Если читатель полюбит изображение, он захочет побродить и по самому миру, заглянуть в места, незапланированные автором для посещения, захочет постичь законы, по которым мир существует. Чтобы у читателя это получилось, авторский замысел должен войти в плоть созданного мира, должен стать подразумеваемой основой явлений и поступков персонажей. Поэтому топор должен раствориться полностью, до легкого привкуса топорища, который мы называем авторским стилем.