Ванька, в засученных штанинах, тащил свою сетку, поствленную вчера, а авось, уж в темноте.. Утро бяло ядрённое, с туманцем - оно и понятно, средина сентября.
Шла сеть легко. "М-да, зря надеялся" - думал он.. Вдруг почувствовал рывок и ещё один... В итоге, в самом конце сети, запутался крупный карась и щука.
- Ну, надо же, пофартило!
Ваня разбросал сетку на кустарник, чтоб стекла лишняя вода, спрятал рыбу в торбу, бросил под куст, снял штаны, выкрутил воду и тоже бросил на кусты., Хотел было закурить, уже и пачку достал и тут отвлёк его внимание шлепок в воду. Он обернулся и поймал глазом волосы, что тонули, там, на глубине, под бероегом.
Не раздумывая, он разогнался и сиганул вперед головой подальше, вынырнул и саженками погнал к месту, где увидел что-то. Набрал воздуху и нырнул,а там тело в сорочке ложилось на грунт... Он намотал волосы на руку, потом закусил зубами и стал выбираться, из глубмны. Жадно заглотил поцию воздуха, а эта начала дёргаться...
Ваня подплыл к песочку, положил голлову её на колени, отдышался, повернул утпленицу ниц и тут же хлынула вода, послышался стон, тело дёргалось в конвульсиях, а он сидел поглажиал спину девушке, та долго кашляла, унимая боль, наконец затихла, он вытащил её повыше и побежал на кручу, что рядом, откуда она прыгнула в воду. Нашёл платье, спустился, снял мокрую сорочку, готовился надеть платье, когда она проснулась и бегом в воду.
- Э-э, нет, не для того я старался!
Перехватил, прижал к себе.
- Дурная...
А ту догнали слёзы, как горько она плакала, Ивану, аж тошно стало.. Всё же он натянул платье, простирнул сорочку и повёл её туда, где лежал улов. Влез в штаны, смотал подсохшую сеть, взял улов.
- Ты как?
Она начала дрожать и Иван, обнял ей, за плечи, пошёл вперёд, где вдалеке, виднелись избы деревни.
Она пыталась, временами, остановиться, но Иван не давал ей, а шёл и шёл. Потом отрыл калитку и почти силой заставил подняться по трём ступеням, открыл дверь и молча пихнул в спину... Печка была натоплена, тлели ещё угли.
- Садись ближе - принёс шубейку, набросил ей на плечи. Налил кипяточка, развёл малинового варенья, подал.
- Пей!
Она подняла глаза, на Ивана и зашлась плачем.
- Пей, если не хочешь слечь в постель. Звать то как?
- Настей - и стала пить мелкими глоточками.
Потом он уложил её на ложе, у печки, накрыл и та провалилась в сон.
Ивану шёл двадцать первый, недавно он похоронил маму, отца, не знал.. Он ещё, не знал, что будет дальше, но знал точно, что перейдёт на заочное, он знал, что этот подарок судьбы, станет его счастьем.
Настя проснулась, когда рыба ьыла поджарена, а из голов и хвосов, доходила уха.
- Где я?
- Не пугайся, Настенька.
- А...Иван. Мне нужно домой.
- Конечно нужно, я провожу, иди, мой руки, накормлю.
Он слил ей с корца, подал полотенце. Поставил на стол жаренную, такую румяную рыбу.
- Садись, хлеб-соль.
Присел рядом,глядел, как она ела рыбу, взял и себе кусок, подсолил...
За окном было темно, Мван встал, включил торшер, стало уютно. Когда Настя насытилась. он спросил:
- Ушицы поешь?
- Некуда, спасибо, Ваня. Зачем ты это сделал?
- Ну ты даёшь... Как это "зачем"?
- Я сама себе противна... Ой, Ваня... Как жить теперь?
Он придвинулся, обнял её за плечи, а та горько плакала, постепенно умолкла, склонила голову, а Иван боялся шевельнуться, чтоб, не потревжить, ставшую такой близкой дувушку.