Глава восьмая
В первый рейс вниз по Иртышу в сторону Обской губы они вышли через две недели после прибытия на буксирный теплоход. Конечной целью маршрута был город Салехард, куда «Анастас Микоян» должен был доставить товары повседневного спроса и строительные материалы. Кроме груза на лихтер взошло более семидесяти человек, взявших билеты до труднодоступных населённых пунктов, расположенных по берегам реки.
Митя и его сокурсники в свободное время, которого было очень мало, стояли на носу судна и с восторгом наблюдали за всем, что окружало их. Таёжные леса, реки и ручьи, впадающие в Иртыш, добротные дома, стоящие на высоком правом берегу, табуны лошадей, отары овец и стада крупного рогатого скота и многое другое. Особенно им нравилось, когда высокая встречная волна разбивалась об нос теплохода и в их лица и грудь летели брызги прохладной влаги могучей реки.
Но основным занятием матросов всё - таки был тяжёлый труд по наведению чистоты на теплоходе, включая палубу, рубку и машинное отделение. Задействованы они были и во время причаливания судна к дебаркадеру или пристани. Уже к концу первой недели рейса, благодаря стараниям боцмана, эта процедуру курсанты исполняли качественно. На каждой пристани с лихтера сходили люди, а на замену им по трапу поднимались другие. После высадки пассажиров в городах Таре и Усть – Ишиме, плавание продолжили не более тридцати человек.
- скоро я родной город увижу,- неожиданно сообщил Золотарёв Гришка.
- ты что, из Тобольска?- удивился Митя.
- родился и рос там. Отец более двадцати лет штурманом по рекам на разных судах ходит.
- счастливый ты. Я один раз в Тобольске был и до сих пор о нём вспоминаю.
- а я из Самарово. Там Иртыш в Обь впадает. Мой батя тоже боцман. На рыболовецком мотоневоднике работает, - как бы между прочим сообщил Пихтамов Пётр.
- так вы значит оба из потомственных речников! – почти воскликнул Митя и добавил:
- а я сухопутный. Правда родился и рос посреди огромного озера, но пароходы увидел впервые, когда переехал жить в город. И те малогабаритные.
- как посреди озера? Ты что на охотничьей заимке рос?- удивился Гришка.
- почему на заимке. В большом селе, которое предками на острове было основано. Красивое место. Но по озеру жители передвигаются только на лодках и баркасах.
- а ты говоришь - сухопутный. Самый что ни на есть – водяной,- сказал Пётр и парни дружно рассмеялись.
К тобольскому причалу буксирный теплоход «Анастас Микоян» пришвартовался глубокой ночью на пятые. Над горой уже появлялись оранжевые солнечные круги, когда боцман объявил курсантам отбой.
- на отдых у вас три часа. В семь утра подъём, в восемь мы должны переставить лихтер на дозагрузку. В семь вечера выходим в сторону Самарово,- скомандовал он.
Сокурсники Мити мгновенно исчезли в каюте, а он остался на палубе, чтобы полюбоваться восходом солнца над тобольским Кремлём. Полюбив этот город с первого взгляда в свой первый приезд, он искал с ним встречу и нашёл. И главное, что благодаря поступлению в речное командное училище, у него появилась возможность ещё много, много раз встречаться с ним. Митя верил, что теперь он с бурлящим Иртышом и старинным Тобольском неразделим. «Какая красота и сила заложена в облике Кремля! Я от него на приличном расстоянии, а он как на ладони. А как купола лучами утреннего солнца играют! Обязательно надо с городом поближе познакомиться. Пройтись по его улицам и скверам. Почувствовать жизнь этого чуда света».
Когда парни проснулись, лихтер стоял уже на дозагрузке. Небольшой портовый кран, медленно поворачиваясь, захватывал на берегу огромные тюки и осторожно опускал на носовую половину палубы. Закончив эту работу, он переместился по рельсам вдоль лихтера и стал перекладывать на его кормовую часть металлопродукцию – рельсы, двутавровые балки, швеллера и уголки. Часа через два погрузочные работы были закончены, и теплоход отбуксировал лихтер от причальной стенки. До отправления оставалось ещё девять часов.
- пойду к боцману просить увольнительную. Может, отпустит домой на несколько часов,- сообщил друзьям Григорий.
- может и нам повезёт про гульнуться по Тобольску, - загорелся Митя.
Ефремов Виктор Николаевич, так звали боцмана, выслушав просьбу курсантов, немного подумал и, обведя их строгим взглядом, ответил:
- в вашем распоряжении четыре часа. Если опоздаете, то капитан с меня шкуру сдерёт. Ну, а я соответственно с вас. Поняли меня?
- так точно! – выкрикнули парни и рванули в каюту, чтобы привести свой внешний вид в соответствии с Уставом.
На берегу, Гришка сказал:
- предлагаю ко мне в гости пойти. Бабушка нас домашним борщом накормит и блинчиками с творогом угостит.
- спасибо друг, но мы лучше по городу походим. Блинчиков ты с собой захвати, - ответил Митя.
- тогда я вас до городского базара доведу, а дальше сами решите куда податься. В Тобольске есть на что посмотреть.
За отведённое боцманом время, Митя и Пётр успели посмотреть многое, что составляло историческую гордость старинного города. В подгорной части их особенно поразили зодческое исполнение деревянного здания драматического театра, величие храмов и церквей, добротные каменные здания, включая дом наместника, в котором некоторое время проживал сосланный большевиками в Сибирь последний российский царь Николай второй, и частные купеческие дома, с причудливыми узорами на ставнях и фамильными вензелями на воротах. Выглядела сказочно и широкая деревянная лестница, ведущая в поднебесье. Медленно поднимаясь по ней, парни останавливались на смотровых площадках и с высоты рассматривали всё сильнее и сильнее открывающуюся подгорную часть Тобольска. Пройдя под каменным брюхом губернской казны и по булыжной мостовой между отвесными стенами они, наконец, достигли поверхности нагорной части. Справа ворота в Кремль, слева вход на территорию губернского дома.
Осмотр начали с Кремля. И хотя Митя несколько дней проживал на его территории, красота зданий, звон колоколов небольшой церкви и сказочная атмосфера приводили в восторг. Они вышли на яр, обогнули кремлёвскую стену и мимо тюремных зловещих зданий направились к трёхэтажному губернскому дому. Полюбовавшись его архитектурой и величавой торжественностью, вновь вышли на яр и стали внимательно рассматривать подгорную часть города, которую Иртыш огибал подковой.
- Вон наш теплоход. Отсюда, он как игрушечный,- показывая рукой, сказал Митя.
- а сразу за ним «Колёсник». Он тоже в сторону Севера навострился,- ответил Пётр.
- красота какая! Так бы всю жизнь и стоял на яру, - признался Митя.
- размечтался. Нам с тобой, как медным котелкам, пахать, да пахать, чтобы время появилось для любования жизнью. Пора на теплоход возвращаться, то боцман уже на часы корабельные посматривает, – ехидно заметил Пётр.
- умеешь ты испортить настроение. Мог бы не напоминать об этом, - отреагировал Митя, и друзья весело засмеялись.
На судно они вернулись с Григорием почти одновременно. Боцман проверил их физическое состояние и довольным голосом произнёс:
- молодцы. А то бывали случаи, когда практиканты в нетрезвом состоянии возвращались.
- мы спортсмены. Горячительными напитками и табаком не балуемся,- отрапортовал Пётр.
- это хорошо, что вы спортсмены. Значит, на вас надо больше нагружать,- улыбнулся Виктор Николаевич.
- перегруз может подорвать наши силы, а мы ещё спорту нужны. Так что, беречь нас нужно,- возразил Пётр.
- ладно, спортсмены. Готовьтесь к отходу. Впереди вас ждёт ещё три раза по стольку, сколько прошли от Омска.
В Тобольске на лихтер село не менее пятидесяти пассажиров, в том числе двое вооружённых винтовками конвоиров, сопровождающих трёх, с измученными лицами и потухшими глазами, арестантов. Боцман отвёл им небольшое помещение в надстройке и передал старшему конвоя ключи от дверей.
Ровно в девятнадцать часов вечера, буксирный теплоход «Анастас Микоян» выдал протяжный гудок и стал медленно набирать скорость.
Митя бросил прощальный взгляд на скрывающийся за поворотом реки Кремль и включился в работу. Встреча с Тобольском была для него как целебная капля воды, как глоток воздуха, как мечта, к достижению которой он стремился.
В Самарово они пришли ранним утром на третьи сутки. Митино воображение потряс открывшийся вид слияния Иртыша с Объю. Огромные водные просторы, на несколько километров уходящие вглубь тайги, не просматривались простым глазом. От этого исполина природы исходила тревожная мощь и неукротимая сила.
Сам посёлок Мите не понравился. Сплошные одноэтажные деревянные дома без особых изысков, грязные улочки, с мощёными из досок, узкими тротуарами, и разношёрстная толпа людей, высматривающая добычу. Знакомиться с посёлком Митя и Григорий не захотели. Выпросив у боцмана несколько часов, чтобы повидаться с родными и близкими, Пихтамов Пётр сошёл на берег один. К назначенному времени он вернулся в приподнятом настроении, неся за плечами большой вещевой мешок с рыбными и мясными деликатесами. Здесь было всё, от чего можно подавиться слюной: чёрная стерляжья икра, осетровый балык, слабосолёная тушка нельмы, мороженный муксун и вяленая оленина. Большую часть Пётр отдал боцману, а оставшуюся принёс в каюту. Все эти продукты Митя видел впервые в жизни. Поэтому поедал их с большой осторожностью и неумело.
- ты Димка, как интеллигент старорежимный. Зачем намазываешь тонким слоем икру на хлеб? Ложкой черпай и в рот. Сразу силу почувствуешь в организме. И балык ломтиками не режь. Отваливай потолще «кусман» от тушки и наяривай, - не выдержал Петька и засмеялся. Митя посмотрел на сокурсника серьёзными глазами и тихо ответил:
- боюсь несварения в желудке. Такую пищу и в таком объёме я не употреблял ещё никогда.
- привыкай. Сам решил судьбу с водой связать, а это значит, что всю оставшуюся жизнь придётся рыбой питаться. Другой продукт в ней не водится, - шуткой поддержал Пихтамова Григорий.
После Петькиного подарка боцман стал относиться к парням уважительней. Строгость свою поубавил и от «чёрных» работ освободил. «Хорошие из них получатся специалисты. Умные, дисциплинированные и отзывчивые», - оценил Виктор Николаевич.
В Самарово простояли почти сутки. Задержка произошла по вине Новосибирского бассейнового руководства, которое с запозданием прислало телеграмму, разрешающую заправку теплохода «Анастас Микоян» топливом. Горшков Борис Власович, так звали капитана, дважды ходил к диспетчеру ругаться, но оба раза приходил без положительного результата. Он нервничал и громко матерился, что не предвещало ничего хорошего для команды судна, в которой вместе с практикантами и боцманом числилось тридцать девять человек, двенадцать из которых несли вахту на лихтере.
Наконец, вопрос дозаправки решился, и теплоход продолжил рейс. В Самарово на берег сошло не более двадцати пассажиров, зато добавилось около пятидесяти. В этом пополнении оказались шесть арестантов, которых сопровождали три конвоира с двумя огромными собаками. Они выглядели устрашающе. Митя внутри даже сжался. «Может, и моих братьев такой конвой охраняет», - подумал он.
Самый длинный переход сопровождался монотонным гулом двигателей, криком чаек, неразборчивым бормотанием пассажиров, окриками конвоиров и лаем собак. Природа тоже менялась не в лучшую для глаза сторону. Лесные массивы переходили в редкие колки, а июньское солнце не столь было тёплым, чтобы разбудить и обогреть этот суровый северный край.
Но для команды теплохода все эти изменения не имели значения. Она круглосуточно стояла на вахте и была готова к любым неожиданностям и испытаниям.
Практиканты, как и все члены экипажа, несли трудовую обязанность, согласно судовому Уставу. А в свободное от вахты и прочих работ время, они занимались спортом. Спортивные снаряды, которые имелись на судне, они использовали на полную катушку. Колёса и ось от вагонетки служили им штангой, а кожаный мешок, заполненный песком, боксёрской грушей. Свежий воздух, хорошее питание и физические нагрузки с каждым днём всё заметнее превращали юношей в крепких, мускулистых и взрослых парней.
За время похода ребята сдружились. Они много говорили о детстве, о родителях и о мечте, которая у каждого из них была своей. Митя в основном рассказывал о жизни в городе, и только иногда вскользь упоминал о своей малой родине – селе Заболотном. Он даже в мыслях не допускал возможность посвящения друзей в свою тайну. В то, что его мать подняла граждан села на бунт против советской власти, и её трагической гибели. Это была запретная тема для всех.
В Салехард буксирный теплоход « Анастас Микоян» прибыл с небольшим опозданием. Однако в целом пятнадцатидневный рейд по Иртышу и Оби для капитана и команды закончился вполне успешно. Почти 3000 километров были позади.
По тому, как быстро местные власти разрешили поставить лихтер под выгрузку, было понятно, что «Анастаса Микояна» они ждали с нетерпением. Первыми лихтер покинули пассажиры, а затем, под усиленной охраной, вывели арестантов.
Разгрузка шла больше двух суток и полностью вручную. Крановое хозяйство и прочие механизмы в порту отсутствовали. Портовые грузчики, ссыльные и заключённые работали днём и ночью. Повсюду раздавались крики, мат и грозные окрики охраны.
Город Салехард и всё, что с ним было связано, Мите тоже не понравился. Серые дома, жиденькая растительность в огородах и скверах и чумазые полупьяные люди, трущиеся на причале. Но особенно его напрягало огромное количество вооружённых охранников, бесцеремонно обращающихся с простыми гражданами и жёстко разгоняющих толпу зевак. «Какая серость и убогость царствует в этом заполярном крае», - сделал он вывод. Для Мити теплоход «Анастас Микоян» был островком цивилизации, спокойствия и надежды на лучшее будущее.
Сразу после разгрузки лихтера, теплоход отошёл от причала метров на двести и стал на якоря. Наступило время обследования судна, устранения небольших неполадок и подготовки его в обратный путь. На все эти работы капитан отвёл команде трое суток.
Сам Борис Власович в это время находился на берегу и по рации решал с руководством пароходства вопросы ассортиментного состава груза, подлежащего загрузке, и заправки теплохода топливом. Приняв рапорт от боцмана о готовности к отплытию, капитан приказал третьему помощнику ставить лихтер на загрузку.
Северный груз оказался «нестандартным». Вначале на дно трюмов насыпали сантиметров тридцать льда, заготовленного зимой и хранящегося в ледниках, затем в два из них уложили полутораметровым слоем мороженую рыбу, пересыпали льдом, а сверху наставили картонные коробки с консервными банками и деревянные ящики с вяленой, копчёной и солёной деликатесной рыбой. В третий трюм было загружено мясо оленя, лося и прочей северной дичи.
После закрытия люков, на палубе установили несколько десятков контейнеров с ценной пушниной. Охранять это добро, было поручено четырём молодым красноармейцам, вооружённым винтовками.
На следующее утро теплоход «Анастас Микоян» взял обратный курс. Против течения ему предстояло дойти до Тобольска, за тем по Туре до Тюмени, там сдать основной объём груза и только после этого направиться к месту приписки, в город Омск Путь не близкий, поэтому команда изначально была подготовлена к нему морально.
И как оказалось, это было не лишним. Километров за двести до Самарово, подул мощный порывистый ветер и на реке разыгрался шторм. Чтобы не подвергать теплоход и лихтер риску, Борис Власович принял решение отыскать спокойное место и стать на якоря. Однако сделать это оказалось не просто. На улице была ночь и стояла кромешная темнота. Теплоход болтало на волнах часа три, пока, наконец, капитану удалось определиться с местом укрытия. Экипаж действовал точно и слаженно, как часовой механизм. В противостоянии со стихией курсанты проявили лучшие моральные и личные качества, которые в них были заложены генами родителей и муштровкой боцмана.
К полудню шторм стих, волна потеряла силу, и теплоход снялся с якорей.
В дальнейшем, до самого Тобольска погода их не беспокоила.
В Самаре на сей раз «Анастас Микоян» долго не задержался. Дозаправившись и взяв на борт лихтера полсотни пассажиров, он вновь вышел в границы фарватера.
Тобольск их встретил мощной грозой и проливным дождём.
- стоять здесь будем не больше трёх часов. Не вздумайте сходить на берег. Нас могут в любое время перегнать на другое место, - предупредил боцман.
Парни, конечно, рассчитывали на более приятное сообщение, но ослушаться Виктора Николаевича они не могли. Поэтому, забравшись на крышу камбуза, они долго вглядывались сквозь пелену дождинок в сторону Кремля.
- ничего страшного. Может, когда из Тюмени вернёмся, появится время побродить по Тобольску, - с долей разочарования произнёс Митя.
- я тоже надеюсь на это. Маме обещал на обратном пути заскочить домой,- поддержал его Григорий.
- потерпите. Будет ещё у вас время и по Тобольску походить и маму навестить. Наш рейс первый в навигации. Скорее всего, и следующий в эту сторону будет, - успокоил друзей Пётр.
До Тюмени шли чуть больше двух суток. Условия передвижения оказались сложными. Тура была узкой и мелкой рекой, особенно для судов такого класса, как «Анастас Микоян». Капитан и первый помощник стояли у штурвала по девять часов. Изредка их подменял штурман.
Наблюдая за движением судна, Митя с друзьями искренне удивлялись, насколько мастерски оно проходило очень сложные и опасные участки.
- До берегов рукой подать. А если навстречу такое же судно пойдёт? Чуть, какая ошибка и на мель сядем. Кто тогда такую махину с неё снимет,- прокомментировал Григорий.
- да, парни! Такому мастерству управления судами нам учиться и учиться. Годы потребуются и учителя хорошие,- поддержал его Пётр.
- интересно, разрешат нам в течение практики за штурвалом постоять,
- помечтал Митя.
- капитан, навряд - ли, разрешит. Если только подержаться за него, позволит, - засмеялся Григорий.
Тюменский порт был гораздо меньше Тобольского. Всего две причальных стенки и один портовый кран, неподвижно стоящий на месте. Зато гужевого транспорта, который вывозил скоропортящуюся продукцию, хватало. Переставив контейнеры с пушниной на берег, грузчики тут – же преступили к разгрузке трюмов. Они ловко укладывали штабелем коробки с продукцией на деревянные настилы, кран цеплял полеты чалками за крючки и, занеся над телегой, осторожно ставил. Извозчик резко хлопал вожжами по лошадиным спинам, и на освободившееся место вставала следующая подвода.
В течение суток трюмы лихтера были освобождены. И только устойчивый рыбий запах портил настроение экипажу.
Весь следующий день матросы лихтера и присоединившиеся к ним практиканты старательно драили трюмы и палубу, чтобы избавиться от слизи, чешуи и запаха. Работа противная, но необходимая.
Из Тюмени вышли на второй день после разгрузки, приняв на лихтер не более трёх десятков пассажиров и небольшой груз до Тобольска.
Несмотря на затянувшийся рейс, у Мити было хорошее настроение. На теплоходе он чувствовал себя комфортно. Ему нравилось быть полезным для команды, Боцмана и капитана. Он старался успевать везде, где в нём была необходимость. Заметив Митины старания, Виктор Николаевич стал поручать ему работы, связанные с ведением вахтенного журнала и заполнением тетради по технике безопасности на судне. Митя эти поручения выполнял аккуратно и с творческим подходом.
В первой столице сибирского края они пробыли всего день. Сдав груз и погрузив новый, «Анастас Микоян» вышел в сторону Омска. На этот раз пассажиров оказалось не больше двадцати человек, которые почти все сошли в Усть – Ишиме.
Омск принял буксирный теплоход глубокой ночью на первом причале. В это время курсанты – практиканты находились в каюте и крепко спали. Боцман не стал их тревожить даже во время разгрузки лихтера.
Когда парни, наконец, открыли глаза, то сразу поняли, что тридцати семидневный рейс завершён. Впереди небольшая передышка и снова в путь.
После завтрака они отпросились у боцмана до трёх часов дня, чтобы погулять по городу и отправить домой письма.
- смотрите там у меня, аккуратней будьте. Не в какие конфликты не ввязывайтесь. А то возомните себя бывалыми мореманами и в драку полезете. Городские пацаны не очень любят нас,- напутствовал боцман.
- не беспокойтесь, Виктор Николаевич. Мы вас не подведём. По одной щеке ударят, а мы им и вторую подставим,- подразнил Петька.
- я тебе подставлю вторую. Если что, то больше никогда увольнительных не получите.
- не обращайте внимания, Виктор Николаевич, на Пихтамова. Он шутник у нас,- успокоил Григорий.
- дошутится когда нибудь. Я быстро к порядку приведу,- ухмыльнулся в усы боцман и добавил:
- как штык через пять часов на пароходе должны быть.
Довольные разговором с Виктором Николаевичем, парни весело сбежали по трапу на причал.
Побродив по большому городу, посмотрев в кинотеатре художественный фильм, посетив базар и продовольственный магазин, они вернулись на теплоход, который считали своим домом. Боцман в очередной раз отметил дисциплинированность парней:
- молодцы. Завтра начнём готовиться к рейсу.
- куда на этот раз? - спросил Митя
- какой любопытный. Тебе какая разница? В любом направлении драить палубу вам,- улыбнулся Боцман и пропел: «Нас Салехард зовёт, город полярной ночи».
- всё понятно. Значит, Тобольск снова увидим.
- увидите, увидите. Только удастся ли вам побывать в нём, не знаю.
Сразу после завтрака, начались работы по подготовке судна. Полученный в первом рейсе опыт, позволял практикантам вести себя наравне с членами основной команды. Они были такие же ловкие, расторопные и внимательные.
Загрузку лихтера начали на второй день. В этот раз основным грузом было зерно, а также различные крупы и сахар. В Омске до зимы было ещё далеко, а на крайнем Севере она могла прийти в любой день. Это означило, что настала пора завозить туда продукты и прочие необходимые товары. Чуть запоздаешь, и на Оби лёд встанет. А это неминуемая голодная смерть.
Около сотни крепких мужиков двое суток таскали на тачках по трапу мешки и аккуратно укладывали в трюмы. К тому времени товарный поезд доставил из Свердловска оборудование для лесозаготовительных организаций севера, которое погрузили на кормовую палубу лихтера и надёжно закрепили тросами.
Из порта буксирный теплоход вышел рано утром. Перед самым его отходом на лихтер по трапу поднялись человек пятьдесят арестантов и с десяток охранников. В стране начиналась очередная компания по борьбе с кулацким элементом.
Несмотря на знакомый маршрут, своей красотой, необъятными просторами он и в этот раз радовал Митю.
До Тобольска, как и в первом рейсе, дошли на пятые сутки. Но отстаивались у пристани недолго. Дозаправившись топливом и приняв на борт лихтера ещё несколько десятков арестантов и их охрану, «Анастас Микоян» потянул груз дальше.
Не задержался теплоход и в Самарово. Пополнив запасы провианта, и получив, дополнительные указания по рации от начальника Пароходства, капитан приказал сниматься с якорей и уходить в фарватер.
В целом рейс проходил в штатном режиме. Личный состав был занят привычным делом и нёс вахту, согласно судовому Уставу. В свободное время каждый член команды занимался тем, к чему уже давно привык. Читал книги, писал письма, играл в домино, шашки и качал мышцы, поднимая самодельные спортивные снаряды.
Чрезвычайное происшествие произошло глубокой ночью на подходе к Салехарду. Внезапно, как по команде, десятка два арестантов напали на конвоиров, часть из них разоружили и, спустив на воду спасательные шлюпки, попрыгали в них. Очнувшиеся от шока и замешательства охранники, стали лихорадочно стрелять по удаляющимся в темноту беглецам. Броситься за ними вдогонку у них не было возможности, так как арестанты забрали все шлюпки. Под шумок с палубы в воду попрыгало ещё не меньше десяти человек. Как арестанты смогли освободиться от цепей, и кто им в этом помог, думать было уже поздно. Сообщить на буксирный теплоход о чрезвычайном происшествии охранникам удалось с большим трудом. Капитан тут же приказал застопорить ход и спустить шлюпки.
На поиск беглецов направилось девять конвоиров и столько же членов команды теплохода. Но время было упущено. Темнота не позволяла сориентироваться, в какую сторону могли податься заключённые, и на каком расстоянии уже находятся. Капитан помогал, как мог. Он приказал первому помощнику включить на полную мощь все прожектора и тщательно осмотреть акваторию вокруг судна.
Через некоторое время загремели выстрелы и послышались душераздирающие человеческие крики.
Погоня прекратилась часа через четыре, когда уже рассвело. Вернувшиеся на лихтер конвоиры были в растерянности. По их виду, Борис Власович понял, что догнать беглецов им не удалось.
- сколько убежало? – спросил Горшков
- не считали ещё. Думаю, что человек пятнадцать не меньше,- ответил старший из охранников.
- плохо. Я по рации сообщил в Салехард. Должны прислать катер.
- что толку, если он даже и придёт. Бандиты где нибудь в болотах залягут, и ищи свищи их потом.
- в любом случае искать придётся. Иначе для вас это может боком выйти. Да и меня по головке не погладят.
- а тебя за что? Это мы проворонили побег, нам и отвечать, - сказал старший и добавил:
-пятерых арестантов мы точно на воде подстрелили. Топорами на дно пошли.
Быстроходный катер подошёл к теплоходу «Анастас Микоян» через три часа. Поднявшийся на палубу молодой мужчина пробуравил бесцветными и злыми зрачками глаз присутствующих при встрече и строго приказал:
- докладывайте!
Узнав подробности о чрезвычайном происшествии, он стал громко орать и смачно материться.
- всех под трибунал подведу! Наверняка напились, как свиньи и уснули. Иначе, как бы эти бандиты, смогли организовать побег. Расстреляю! Без суда и следствия расстреляю, если вы беглецов не найдёте! Берите катер и ищите, где хотите. И немного помолчав, спросил:
- сколько человек сбежало?
- семнадцать. Из них пять человек нами были обнаружены и расстреляны
- как расстреляны? Вы что их живыми взять не могли?
- темно было, а они ныряли. Пришлось стрелять
- ротозеи! Ладно. В Салехарде разберёмся с вами. Дадим пролетарскую оценку вашим действиям. Всё. Не теряйте больше время зря. Я вас буду ждать в Салехардском отделе ГПУ.
После того, как катер отшвартовался от теплохода, капитан дал команду продолжать рейс.
Митя и его товарищи находились в самой гуще события, и хорошо понимали, насколько серьёзным было положение Горшкова Бориса Власовича, хотя прямой его вины в этом происшествии не было.
- могут от капитанства отстранить,- ответил им боцман, когда парни обратились к нему с этим вопросом.
- за что? – не понял Митя
- за то, что он вовремя не принял меры по поиску арестантов
- но он ведь не сразу получил информацию о том, что совершён побег
- это никого не волнует. Он капитан, а это значит, что должен всё предусмотреть, чтобы такого ЧП не случилось
К радости команды и практикантов Бориса Власовича к такой серьёзной ответственности не привлекли. Все дни, пока они разгружались, он постоянно ходил в отдел ГПУ и давал показания. По - видимому, понимая, что капитан не случайно занимает свою должность на мощном современном буксирном теплоходе, приобретённом в Германии за валюту, сотрудники «страшной» конторы высказали ему слова недовольства и выпустили на свободу.
На следующий день лихтер стали загружать разными ценностями заполярного Севера. Команда стала готовиться в обратную дорогу. На сей раз путь менял направление. В соответствии с приказом Пароходства, буксирный теплоход «Анастас Микоян» должен был доставить груз в город Томск, а затем вновь вернуться в Салехард.
До Сомарово для практикантов было всё знакомо и понятно. Поэтому на всём пути у них было будничное настроение. Но когда повернули по Оби налево, они испытали знакомый приступ любознательности и познавания чего – то нового. Хотя природа и обитающий в ней мир особенно ничем не отличались от уже изведанного ими. Тёмные таёжные леса, яркие солнечные просветы между ними и редкие поселения, в которых проживали по большей части представителя северных народностей и сибирские татары. Некоторые крупные селения имели по несколько мечетей и по одному православному храму.
Митя много читал о покорении Сибири Ермаком, поэтому с тройным любопытством всматривался во всё, что мог рассмотреть простым глазом с палубы буксирного теплохода. Конечно, чтобы удовлетворить любопытство, этого было мало, но он довольствовался и тем, что имел.
На лихтере в этом рейсе находилось не больше тридцати пассажиров. В основном это были жители труднодоступных сёл и аулов.
На тринадцатые сутки беспрерывного хода «Анастас Микоян» свернул в реку Томь и через некоторое время оказался в пределах старинного города Томск. Порт был не готов принять судно такого класса. Технические условия для швартовки под разгрузку отсутствовали. Только благодаря мастерству капитана и штурмана, всё обошлось без осложнений.
Разгрузо – погрузочные работы продолжались трое суток. За это время практиканты и некоторые члены команды успели по разу сходить на берег, чтобы познакомиться с городом. Мите он понравился гораздо меньше, чем Омск или Тобольск. Хотя и в нём было много хорошего и даже красивого. Особенно Мите понравилось оформление купеческих деревянных домов. Узорчатые ставни, наличники и карнизы. Кованые металлические ворота с фамильными вензелями и чистые, ухоженные внутренние дворики перед домом.
На городском почтамте Митя и его друзья отправили письма своим родным и близким.
На четвёртые сутки пребывания в Томске, теплоход «Анастас Микоян» потянул груз вниз по Оби. Все три трюма Лихтера были заполнены зерном и мукой. А на палубе штабелями уложены рельсы для строящейся северной железной дороги.
По течению судно шло легко. Это угадывалось по работе двигателей и скорости, которая была выше почти на 2 километра в час. Вроде и не очень много, а за дорогу набралось более двухсот километров. В Салехард пришли на 12 часов быстрее, чем шли от него до Томска.
Выгрузка Лихтера и его загрузка продолжались четверо суток. Как и в предыдущие разы этим занимались в основном заключённые и ссыльные, подгоняемые охраной. За это время экипаж теплохода провёл техническое обслуживание ходовых агрегатов и привёл в порядок якорную систему. Как только старший помощник капитана принял по акту гружёный лихтер, издав пронзительный гудок, разогнавший стаи чаек, «Анастас Микоян», плавным натягом буксирных тросов стал выводить судно в нужное ему русло.
На дворе стоял конец августа. Северный Ледовитый океан, уже не прячась, засылал в Заполярье холодный, леденящий душу, воздух. «Скоро ледостав начнётся. Этим летом мы сюда уже не придём», - почему – то с сожалением подумал Митя.
В Салехарде на лихтер село около пятидесяти пассажиров, в основном военных и чиновников. Во время заправки теплохода топливом и получения провианта для судовой столовой в Самарово, к ним присоединилось ещё человек двадцать. В Тобольске они все сошли на берег, а вместо них сели крестьяне, забив проходы вещевыми сумками, примитивными станками по обработке древесины, шкурами и шорными изделиями.
Стоя в носовой части теплохода и вглядываясь в увядающую природу, Митя подумал: «Вот и заканчивается наша первая практика. Осталось доставить груз в Семипалатинск и вернуться в Омск. Опоздаем, конечно, на несколько дней на занятия, но надеюсь, что нас не исключат из училища. Уважительная причина всё-таки».
В Омск «Анастас Микоян» вернулся в середине сентября. На улице было по - осеннему прохладно и дождливо. Поблагодарив практикантов за хорошую работу и выдав им по 180 рублей, заработанных честным трудом, капитан на прощание сказал:
- в рапорте на начальника речного командного училища я указал на вашу отличную дисциплину и выучку, а так – же выразил просьбу, чтобы он и в следующем сезоне направил вас практиковаться на моё судно.
Ребята поблагодарили капитана, его помощников, боцмана и всю команду за хорошее отношение к ним и за практические уроки, которые они получили за это время.
С одной стороны Митя был рад окончанию практики, а с другой ему было грустно расставаться с мощным теплоходом, с корабельной командой, боцманом и капитаном. Но мысль о том, что и в следующую навигацию он будет ходить с ними, согревала душу.