Clark Ashton Smith: The Memnons of the Night
Окруженные со всех сторон бронзовым горизонтом, который в самой отдаленной точке кажется слитым воедино с голубым сиянием стальных небес, они противопоставляют черное великолепие своих порфировых форм непреодолимому взору солнца. Возведенные в сумраке рассвета первобытных времен расой, чьи высокие гробницы и города давно едины с прахом их строителей в медленном движении пустыни, они взирают смело на ужасные последние рассветы, которые уплывают прочь в ярком пламени, разрывая покровы ночи на бескрайних и подобных Сфинксу пустошах. Находясь на одном уровне со светилом, их мрачные брови напоминают о величии королей Титанов. В их пристальном неумолимом взгляде каменных глаз - застывшее отчаяние тех, кто слишком долго смотрел в бесконечность.
Безмолвные, как горы, из чьей твердой породы они были высечены, их уста никогда не признавали верховную власть солнц, которые в триумфальном пламени скользят от горизонта к горизонту распростертой внизу земли. Лишь вечером, когда запад превращается в медную печь, а далекие горы тлеют, словно красное золото в глубине раскаленных небес, - лишь вечером, когда восток становится бесконечным и расплывчатым, а тени пустошей одним целым с надвигающейся ночной тьмой, - лишь тогда из их зловещих каменных глоток до самого бронзового горизонта разносится звенящая музыка - сильная, мрачная музыка, странная и звонкая, как пение черных звезд или литания богов, что призывают забвение; музыка, которая заставляет трепетать пустыню до самого ее адамантового сердца, и которая дрожит в граните забытых гробниц, пока последние отголоски ее ликования, ужасные, как трубы судьбы, не станут едины с трубами бесконечности.