ГОРЮЧИЕ СЛЁЗЫ
Сегодня после уроков Алексей Иванович долго просидел в своём математическом кабинете – "делал бумаги", как он сам выражался. Такими словами он показывал своё отношение к заполнению всевозможных бумажек – к работе, которую считал бесполезной и ненужной никому – ни учителю, ни тем, для кого они писались – те всё равно их не читали. Учитель считал, что написание разных бумаг придумали чиновники, чтобы отвлекать учителя от его главного дела – учить детей, и поэтому придумщиков открыто называл вредителями, подрывающими качество обучения детей в школе.
Проходя мимо другого кабинета математики, он услышал за дверью довольно громкий плач. Кто там мог плакать в этот час? И почему плачут? Он остановился возле двери и с полминуты прислушивался. Плач продолжался, иногда переходя в рыдание. Осторожно приоткрыв дверь, увидел: за учительским столом сидит его коллега Анна Петровна, Анечка, как он ласково называл её в неформальной обстановке. Постучал и, не дожидаясь ответа , вошёл. Осторожно обнял её за плечи и, помолчав, тихо промолвил: " Анечка, девочка моя, что случилось? Почему слёзы? Кто обидел? Кому за это всыпать по первое число?" Та ничего не отвечала, только уткнула лицо в его пиджак и заплакала ещё громче. Алексей Иванович гладил её по плечам, как ребёнка, и негромко приговаривал: "Ну хватит, хватит, успокойся и расскажи, от чего столько слёз?"
Анечка начала успокаиваться и, ещё всхлипывая, начала рассказ:
– В моём 9-ом я большую часть урока трачу не на предмет, а на поддержание хотя бы относительного порядка в классе. Эти двое ( она назвала фамилии учеников и нелестную характеристику их – оболтусы ) сами ничего не делают и классу не дают сосредоточиться на материале. А ведь предстоят выпускные экзамены. А эти громко разговаривают на уроке, встают с места и идут, куда им заблагорассудится, пускают самолётики и многое другое вытворяют. На замечание всегда одни и те же отговорки: "А что такого я сделал?" Притом нагло улыбаются.
– Так надо к завучу, к директору, наконец. Это же недопустимо!
– Говорила. А мне в ответ: "Вы же учитель, вот и найдите к ним подход, чтобы они и учились хорошо и вели себя прилично." Найдите. Знать бы, кто и где потерял эти подходы. Не могу больше. Надо уходить из школы. Работу за такую зарплату, но без нервотрёпки, думаю, найду.
– А родителей вызывала?
– Вызывала, но они идут не ко мне, а в кабинет директора, а та меня упрекает за неумение найти взаимопонимание с учащимися.
Анна Петровна замолчала. Молчал и Алексей Иванович, видимо, обдумывая сложившиеся обстоятельства. Понятно одно: его действия не найдут поддержки у руководства школы. Через минуту-другую он произнёс:
– Сразу и "уйду". Отдать победу оболтусам? Они и других будут изводить хлеще, чем тебя. Тут надо придумать что-нибудь потоньше. Ты вот что, дай мне всё как следует обдумать, после этого продолжим разговор. Кстати, завтра у тебя есть урок в этом классе?
— Есть. Третий урок
– Очень удачно – на третьем уроке у меня окно. А сейчас иди домой и готовься к завтрашним урокам. И ещё: слезами делу не поможешь. Одевайся, половина пути нам по дороге.
После того, как они разошлись каждый к своему дому, Алексей Иванович включил всю свою мыслительную способность на полную мощность. Должно же быть разрешение клубка неблагоприятных явлений на пользу учителю, школе и ученикам, даже если эти ученики заслуживают прозвища "оболтус".
Здесь просто необходимо поближе познакомиться с Алексеем Ивановичем и Анной Петровной и теми обстоятельствами, которые подвели учителя к двери, за которыми рыдала учительница.
Алексей Иванович – уже пожилой человек. Именно в этой школе он работает учителем математики уже более сорока лет. Прекрасно владеет предметом и глубоко изучил души подростков. В школе – непререкаемый авторитет. Поговаривают, что и директор и завучи остерегались вступать с ним в прилюдные споры, потому что он оставлял мало надежды на завершение споров не в его пользу. Скорее всего, он это знал и к таким спорам тщательно готовился. Вот и сейчас ему было ясно, что споров с руководством школы не миновать, и мысленно начал подготовку к ним.
А Анна Петровна? Это особый случай. Лет семь назад она закончила эту школу в классе, в котором Алексей Иванович был и учителем и классным руководителем. Это было время, когда почти все выпускники школы стремились выучиться на юристов-экономистов-менеджеров и лишь единицы избирали другие специальности. И в этом классе – та же картина. Двое пошли учиться в МГУ имени М. В. Ломоносова на механико-математический факультет, двое — в МГТУ имени Н. Э. Баумана, одна – в Педагогический Университет на физико-математический факультет, а все остальные подались в разные ВУЗы учиться на юристов-экономистов-менеджеров. Вот эта одна и была Анечка – Анна Петровна. По уровню знаний и умственному развитию она вполне могла бы поступить и в МГУ и в МГТУ и в другие солидные ВУЗы, но выбрала физмат Педагогического Университета. Алексей Иванович отнёсся к её выбору двояко. С одной стороны, ей по силам и по праву почти любой ВУЗ России, значит, в дальнейшем – интересная ( и хорошо оплачиваемая ) работа. С другой же стороны, Аня — в будущем замечательный учитель математики в школе, возможно, даже на его место.
И вот теперь судьбе угодно, чтобы девочка Анечка вернулась в родную школу, но уже в качестве учителя математики. И в этом качестве попасть в обстоятельства, погрузившие её в отчаяние и заставившие рыдать за учительским столом в пустом классе.
Успокоив, как ему казалось, свою молодую коллегу, Алексей Иванович обстоятельно обдумывал положение, искал способы разрешения надвигающихся неприятностей. Попутно он вспомнил жизнь школы, когда сам был молодым учителем. То было другое время. Тогда школа широко распахивала двери для желающих учиться и закрывала их для тех, кто учиться не желал и кто мешал учиться другим. Для последних были открыты двери ПТУ, где можно получить профессию и идти работать, а не слыть оболтусом в школе. Тогда свободно оставляли на повторное обучение в том же классе или исключали из школы за неуспеваемость или за грубые нарушения школьной дисциплины. Это были способы очищения школы от всего, что мешало учить большинство детей. В то время таких оболтусов, каковыми были два негодника из Анечкиного класса, просто выставили бы за дверь школы. Ныне же из-за таких терпит ущерб обучение и воспитание других ребят. Есть над чем думать. Всего не предусмотришь, всё не учтёшь, поэтому Алексей Иванович в качестве первого шага решил посетить урок Анны Петровны, понаблюдать за классом и за ней, в общем, пока молодым и малоопытным учителем.
Вот он после того, как начался урок, тихо входит в класс, осторожно и молча проходит к свободному месту за последней партой, садится и, почти невидимый для класса, делает какие-то заметки в своей толстенной, изрядно потрёпанной записной книжке. Когда урок закончился, он также тихо покинул класс.
Надо заметить, что дисциплина на этом уроке была идеальная. Анна Петровна очень грамотно построила изложение нового материала, и класс, увлечённый рассказом учителя, активно работал.
Алексей Иванович сделал для себя несколько выводов.
1. Анна Петровна – уже хороший учитель, хотя возможности её ещё не полностью раскрыты.
2. Оба её мучителя вполне могут вести себя на уроке подобающим образом.
3. В этих условиях класс вполне может освоить программу и успешно выдержать выпускные экзамены.
Но эти выводы – только для самого себя. Над остальным нужно продолжать думать.
И думал он два дня. Остановился на том, что он попробует изучить домашнюю обстановку этих двух ребят, возможно, поговорить с родителями. Но всё надо сделать так, чтобы, пытаясь помочь одним, не навредить другим. Прежде всего, имелась в виду молодая учительница Анна Петровна.
Оказалось, что оба родителя – довольно успешные предприниматели. Понятно, что дела поглощали практически всё их время, и заниматься воспитанием сыновей у них было мало времени, да и умения недоставало. На третий день он позвонил обоим отцам ребят и пригласил их к себе для беседы на одно и то же время в одном и том же месте. Вначале они, ссылаясь на занятость важными делами, предложили, чтобы Алексей Иванович сам пришёл к ним. Но тот возмущённым голосом заметил им, что они, видно, плохо обдумали своё предложение, и ещё раз повторил приглашение придти к нему.
Отцами оказались симпатичные мужчины приблизительно сорокалетнего возраста. Представили они себя с достоинством, совершенно неуместным при обсуждении такой важной темы, как будущая жизнь сыновей. Началось с вопроса: зачем пригласили, что от нас нужно? Отцы, похоже, предполагали, что этот старик хочет от них как от состоятельных людей что-нибудь поиметь. Умудрённый жизнью, Алексей Иванович вернул им вопрос: чего вы хотите для своих сыновей? Для какого будущего вы их готовите? Эти вопросы оказались для отцов и неожиданными и трудными, что было видно по их ответам, сбивчивым и неконкретным.
Тогда Алексей Иванович предложил им: если вы хотите, чтобы ваши ребята взялись за ум ( очевидно, что пока этого нет), переведите их в мой 9-ый. Это – серьёзный, работающий класс, он обязательно повлияет в лучшую сторону и на их поведение и отношение к учёбе. Алексей Иванович не стал вдаваться в способы достижения этих результатов. Он ожидал, что в его классе ученики сами одёрнут нарушителей дисциплины, высмеют безграмотность и помогут разобраться в трудных вопросах. Отцы, видно, не вникли в мысли учителя и предложили ему дополнительно заниматься с их мальчиками, естественно, за дополнительное вознаграждение. Алексей Иванович гневно отверг это предложение. Никаких дополнительных частных занятий ни с ним, ни с кем-либо другим! Только сами! Понятно, что от него как учителя помощь будет, но такая, как любому другому ученику из его класса. "Может, это прозвучит нескромно, но доверьтесь моему опыту." – Проговорил в заключение учитель. На том беседа и завершилась. Алексей Иванович полагал, что, так поступив, он достигнет всех поставленных целей: поможет Анне Петровне и "выправит" уклонившихся от правильной дороги учеников.
Через два дня, прийдя на урок в свой 9-ый класс, он увидел за последней партой двух новеньких; сразу сообразил, кто они и откуда. Внешне на это никак не отреагировал, а когда отмечал в журнале отсутствующих, спросил их фамилии и записал в журнал. Спокойным голосом показал им, где и с кем им полагается сидеть на его уроках ( желательно, и на других ). Это были места поближе к учительскому столу и рядом с крепкими и сильными в учёбе ребятами. Потом добавил: "Наш класс – работающий на знания. Скорее присматривайтесь к нашей работе, присоединяйтесь к нам и становитесь достойными учениками класса. Да, вот ещё что: у нас нет такого понятия, как нарушение дисциплины во время уроков." После этих слов урок продолжился в своём обычном течении — совместная работа учителя и класса.
Много можно было бы рассказать про то, как новенькие вживались в жизнь и работу класса, какие при этом случались срывы и как на это реагировали новенькие и остальные дети класса. Но мы не будем утомлять читателя, а скажем лишь, что к концу учебного года новенькие уже были не новенькими, а обычными учениками класса, хотя успехи их пока оставались на балл ниже, чем у большинства в классе. И с выпускными экзаменами они справились на "хорошо", тем самым подтвердили право и в 10-ом учиться в классе Алексея Ивановича, а не в том, в который "сливают" слабаков из всех бывших 9-ых.
А что Анна Петровна? Как только ушли из её класса те двое, она и её класс вздохнули свободно, и начала налаживаться нормальная учебная работа класса, что стало заметно по успехам большинства детей. А Алексей Иванович теперь частенько заходил в кабинет Анны Петровны и обсуждал с ней все затруднения в работе, с которыми та сталкивалась. Про себя он отмечал быстрый профессиональный рост своей коллеги Анечки, как он по-прежнему называл её, когда не было посторонних.
Прошли годы. Настало время для Алексея Ивановича оставить работу по возрасту. Школа по этому случаю организовала что-то в виде праздничного торжества, какие устраивали на День Учителя или в день Последнего звонка. Были там коллеги-учителя, нынешние и бывшие, были учащиеся, тоже нынешние и бывшие, и их родители. Многие из бывших учеников – уже солидные люди. Говорили благодарственные речи, дарили памятные подарки: от роскошных букетов до внушительных коробок. Среди благодаривших были два мужчины: один — молодой, другой – зрелого возраста. Оба аккуратно одетые и ладно говорившие. Они вручили букет и коробку, и старший произнёс слова: "Это Вам моя благодарность за сына, — он кивнул в сторону молодого, — и большое спасибо от него! Здесь, — он указал на коробку, —самый крутой компьютер. Пусть он Вам помогает сохранить связи со школой и с бывшими учениками. В памяти этой железки – сотни имён и адресов тех, для которых Вы были и остаётесь Учителем с большой буквы!" Это сказал отец одного из бывших "оболтусов". Последний поздравитель был совсем немногословен: "Каждому бы ученику такого Учителя, как Вы, Алексей Иванович!" Эти слова произнёс отец второго бывшего "оболтуса".
А мы от себя добавим:
Каждому бы учителю такое завершение трудовой деятельности!
Ноябрь 2021.