На прошлой неделе я изучал тему «игры» (games), пытаясь составить себе максимально точное представление о том, какой должна быть игра, чтобы я мог посвятить ей все свое время, не рискуя при этом полностью потерять интерес к «повседневной жизни». Было время, когда мне больше всего нравилось играть в war games. Затем я играл в писателя, поэта, философа, психолога, социолога, лингвиста – каких только социальных ролей мне не доводилось примерять на себя; тем не менее, ощущение, что «король все-таки голый», следовало за мной на протяжении всех этих трансформаций. Каждый раз при столкновении с вопросом: «what’s your game?» – вне зависимости от того, приходил ли этот вопрос из так называемого «внешнего мира» или появлялся, так сказать, «изнутри» – все мои ответы, как бы тщательно я их ни продумывал, сколько времени бы ни вкладывал в их подготовку, оказывались неспособны выдержать натиск реальности. Как я упоминал в прошлом очерке: прийти к какому-либо положительному результату в самопознании, продолжая при этом существовать, невозможно в принципе.
Вчера я вновь встречался с Lina, и одной из тем нашего разговора была «большая игра» (big game). Пока что я почти ни с кем не разговаривал на эту тему, предпочитая развивать ее самостоятельно на страницах дневника. Идея big game пришла мне на ум относительно недавно, но уже успела привлечь к себе достаточно внимания, определяя «мой выбор» еженедельных тем, способствующих ее реализации.
В этом очерке я попытаюсь восстановить ход событий минувшей недели, встроив их в описание встречи с Lina. После нашего предыдущего разговора она решилась-таки попробовать выполнять упражнение «communication analysis» и сделала ряд увлекательных заметок на основании опыта общения с различными людьми. Я узнал об этом, встретив ее в понедельник. Она спросила, хочу ли я почитать то, что она написала, и, получив утвердительный ответ, дала мне тетрадку, в которой я нашел много чего любопытного. На первой странице она описывала наш разговор, послуживший причиной появления этой тетрадки, жалуясь на то, что я «додолбал» ее своими наставлениями, что собственно и привело к тому, что она взялась за письмо. Далее шло описание ряда ее разговоров с разными людьми имевших место на прошлой неделе, о которых, естественно, я здесь распространяться не намерен.
Вчера мы встретились, когда она возвращалась со школы; я отдал ей ее тетрадку, сказав, что у нее несомненно есть талант, который имеет смысл развивать. Мы немного поболтали о всяческих пустяках, я упомянул сериал Mindhunter и канал на ю-тубе «JCS – Criminal Psychology», на котором опубликовано всего лишь двадцать видео и у которого 4.5 миллиона подписчиков. Я также упомянул канал «Special Books by Special Kids».
Вечером она предложила прогуляться, и мы посидели около часа в пиццерии. Как я уже сказал, одной из основных тем, затронутых во время этой прогулки, была идея «big game». Я рассказал лишь о том, что суть игры заключается в прохождении уровней, где каждый уровень требует выполнения определенной задачи, развивающей linguistic, communication and other skills. Все уровни построены таким образом, что при их прохождении не только последовательно развивается понимание английского и способность его использовать, но и создаются условия для взаимодействия с другими участниками игры, фактически давая любому игроку возможность прямого контакта с современными Сократами, Шекспирами, Эйнштейнами и пр. и пр.
На ее вопрос о том, зачем мне эта игра, я наговорил всякого вздора о самореализации, изучении возможностей интернета, интегрировании своего опыта и построении моделей развития, науки, образования и т.д.
Позднее я спросил, какое у нее сложилось представление о моей деятельности после прочтения всех моих дневников, на что она ответила, что я «сижу дома и занимаюсь саморазвитием». Я попросил ее уточнить, что она понимает под «саморазвитием», и это привело к философии, английскому и спорту. Затем мы затронули тему психологии, и я пытался развеять ее иллюзии о том, что психология – это помощь другим людям справляться с их жизненными проблемами. Я приводил в пример Достоевского, признанного одним из величайших психологов своего времени, показывая, что «изучение себя», в каких бы формах оно не проявлялось, будь то художественная литература, поэзия, или даже создание контента на ю-тубе – является психологией не в меньшей степени, чем академически-бюрократическая возня и игры в psychotherapy, обычно ассоциирующиеся с психологией в сознании заурядных людей. От психологии мы перешли к фильмам и сериалам. Я высказал пренебрежение в отношении к отечественному кинематографу, после чего мы немного поспорили о культурной значимости таких фильмов, как «Ирония судьбы» и «Матрица». У меня была возможность повторить шутку из «Новейшего завета», высказанную во время разговора бомжа с маленькой девочкой, чем я, не задумываясь, воспользовался. Lina не смотрела ни «Матрицы», ни «Терминатора» – она даже не слышала имени Шварценеггера, что с одной стороны показывает чистоту – своего рода невинность – ее сознания, а с другой – ставит вопрос о так называемом «классическом» образовании и «черных дырах» информационного пространства.
Lina рассказывала, что она выросла на отечественных сериалах и довольно редко смотрит фильмы, поскольку ей не нравится, что они быстро заканчиваются. Зарубежные сериалы, насколько популярными они бы ни являлись, также не привлекали ее внимания, за исключением некоторых мыльных опер вроде «Дикого ангела» и сериала «Великолепный век», который она пересматривала множество раз.
Еще одной «большой» темой нашего разговора было понятие «мелкий тиран», которое всплыло незадолго до того, как мы вышли из пиццерии. Я также использовал термин «человек знания», который Lina тут же перевела на английский как «man of knowledge», вспомнив, видимо, что-то из моих дневников. Я пробовал раскрыть тему «мелких тиранов», рассматривая ее в контексте взаимодействия «личности и личности», «личности и социума», «социума и личности» и «социума и социума». Сейчас я думаю, что можно было бы добавить «внутриличностные» взаимодействия и развить эту тему в следующий раз более подробно. По дороге домой мы преимущественно говорили о the big game, что довольно любопытно, поскольку эта тема непроизвольно возникала именно в процессе движения. Также любопытно то, что я совершенно упустил из виду возможность поговорить о гештальт-психологии и разобрать некоторые понятия из книг Перлза «Теория» и «Практика», чтением которых я был увлечен последние несколько дней. У меня даже был с собой блокнот, в который я вписал цитату из «Практики», намереваясь осмыслить ее в ближайшем разговоре, и поскольку это намерение осталось нереализованным, чтобы не создавать «незавершенных ситуаций», я закончу этот очерк данной цитатой.
«В борьбе за выживание наиболее значимая потребность становиться фигурой и организует поведение индивида, пока не находит своего удовлетворения, после чего она отходит в фон, уступая место следующей, теперь наиболее важной потребности. Эта смена доминирующих потребностей создает для здорового организма наилучше возможности для выживания. Однако некоторые доминирующие потребности часто становятся хроническими и мешают тонкой саморегуляции организма».