Мадонны и трубадуры. Рассказ пятый

               
               
               
               
«Иных уж нет,
А те далече…».             
А. С. Пушкин      

                ПЖДП и КЗПП.

Отвлечёмся немного от моих сердечных приключений и попробуем окунуться в социальную сферу Украины тех лет.
Те, кто следит за перипетиями личной жизни автора, могут этот раздел пропустить.
В 60 -70 годы Украина в составе СССР являлась экономически наиболее развитой (исключая РСФСР) республикой.
Если начать перечислять особо значимые промышленные предприятия республики, то потребуется несколько страниц текста.
Эти данные все желающие могут найти на просторах Интернета.
Кроме множества общесоюзных предприятий, производили продукцию ещё сотни предприятий республиканского и областного масштаба.
Почти в каждом райцентре существовали продкомбинаты, производящие бакалею, молочную и мясную продукцию; сахзаводы, маслобойни, птицефабрики.
Каждый колхоз и совхоз в республике имел молочно-товарную, животноводческую и свиноферму.
А зерновыми культурами Украина кормила весь Советский Союз.
Однако из-за дефицита холодильных мощностей в сельских магазинах, мясные и рыбные изделия в глубинке появлялись лишь эпизодически, в дни съездов, выборов и общесоюзных праздников.
Село прекрасно обходилось и без мясных изделий. Почти каждое подворье имело корову, пару-тройку поросят, гуси, утки, куры, кролики. Рыбу ловили в сельском пруду.
Зато в столице и в областных центрах в продовольственных магазинах имелось огромное разнообразие недорогой рыбы, можно было купить мясо (хотя и довольно костлявое) и несколько сортов очень вкусной натуральной колбасы.
(Тогда с креативом у производителей не ладилось, поэтому кости в колбасный фарш они молоть не догадывались, а заодно как добавить туда сою, крахмал, пальму и туалетную бумагу).
В городских квартирах и в сельских домах увеличивалось количество отечественных телевизоров, радиоприёмников, холодильников, магнитофонов.
Постепенно семьи обзаводились личными легковыми автомобилями (пока ещё дефицитными).
Всё это изобилие производили трудолюбивые, скромные и миролюбивые жители республики, получая зарплату и средства на жизнь.
Если бы не предательство в высших эшелонах власти в Союзе, Украина и сейчас показывала бы пример гармоничного развития промышленности, сельского хозяйства и культуры.
В союзном кино, театре и на эстраде до 30% артистов имели украинские корни.
Практиковался товарный культурный и творческий обмен между республиками СССР.
Почта Украины в этом активно участвовала.
Пересылку журналов, книг, газет, товаров лёгкой промышленности, продуктов, организации и частные лица доверяли службе почтовой связи.
По всему Советскому Союзу в почтовых вагонах и почтово-багажных поездах перевозились газетные пачки и другая печатная продукция, посылки с вещами и продуктами, письма и бандероли. 
В этой отрасли начал трудиться и автор.
В 60-70-е годы прошлого века почта являлась важнейшим средством коммуникации в стране.
Получалось, что в одном месте существовало изобилие чего-то, а в другом это что-то являлось дефицитом. Почтовые вагоны и длинные почтово-багажные поезда способствовали выравниванию подобных перекосов.
Они везли народу в посылках, например, колбасу из Москвы, икру и рыбу из Дальнего Востока и Мурманска, бижутерию и чёрную икру из Баку, вино из Грузии, косметику и янтарь из Прибалтики, фрукты из Молдавии и т. д.
Духовная пища тоже являлась предметом перевозок.
Газеты, книги, журналы печатались, обычно, в больших городах, а потом почтой доставлялись во все уголки нашей страны.
Люди тогда любили читать.
А ещё вагоны везли поздравительные открытки, деловые и любовные письма, солдатские треугольники, переводы и бандероли.
Ввиду полного отсутствия современных коммуникационных гаджетов и слабым распространением телефонии, почтовые конверты, телеграммы и открытки служили основным средством связи для населения страны.
В них люди поздравляли друг друга со знаменательными и праздничными датами, делились новостями, описывали будни воинской службы.
Это у нас с Галиной работала «почта Дубровского», остальные граждане пользовались услугами почтового ящика.
Из него начинался путь корреспонденции в каждом населённом пункте страны.
Из этого ящика все проблемы граждан поступали в отдел сортировки местной почты.
Работники сельской почты всегда были в курсе всех местных проблем и событий.
Они иногда не отказывали себе в желании ознакомиться с содержанием заклеенных конвертов, из чисто человеческого любопытства.
Клей на конвертах вряд ли становился препятствием для подобных манипуляций.
Потом почтовые отправления подхватывал автотракт.
Несколько почтовых автомобилей оправлялись из районного узла связи для объезда почтовых отделений своего района.
Рассортированная и упакованная в мешки корреспонденция грузилась в почтовые автомобили, прибывшие из областных центров.
Здесь она сортировалась по направлениям следования и поступала в распоряжение почтовых вагонов.
То же происходило с посылками, бандеролями, печатной продукцией.
Все эти новости, человеческие радости и огорчения, деликатесы и фрукты, мы развозили по всем уголкам страны. 
Из столицы Украины наши почтовые вагоны следовали в многие уголки Советского Союза: Мурманск, Ленинград, Ригу, Минск, Брест, Чернигов, Ровно, Львов, Ужгород, Черновцы, Одессу, Херсон, Симферополь, Днепропетровск, Донецк, Луганск, Ростов-Дон, Харьков, Караганду, Воркуту, Кемерово, Хабаровск, Холмск на Сахалине.
Личная жизнь автора в отношениях с Галиной тогда уже еле теплилась.
Для нас ещё работала «почта Дубровского» в расселине старой акации на полустанке, но переписка становилась суше и деловитее – о работе, покупках, и почти ничего о чувствах.
От коротких записок веяло холодком.
Ровно в 5.30 утра автор выползал из тёплой домашней постели, чтобы служить трудовому народу в линейном цехе Киевского ПЖДП (При Железно Дорожном Почтамте).
Марш-бросок на полустанок, проверка наличия послания от Галины, час езды до места работы – и вот уже оружейная кладовая, где бригада получает инструктаж от дежурного техника перед отправкой в рейс.
Потом заготовка расходного материала: бланки накладных, шпагат, копировальную бумагу, штемпеля и печати.
И вот бригада из пяти человек, во главе с начальником почтового вагона (п. в.), тащится со всем этим скарбом в огромном чемодане в пункт отстоя пассажирских поездов (600-700м).
Найдя свой состав №17 Киев-Адлер, переодеваемся в рабочую одежду и готовимся к рейсу.
1-2 человека отправляются в ближайший продмаг за продуктами в дорогу.
К 9.00 маневровый тепловоз тащит состав к перрону для посадки пассажиров, погрузки почты в почтовый вагон, а багажа – в багажный.
Вдоль перрона расставлены десятки тележек, ждущих загрузки в наш п. в.
Чтобы читатели имели представление о работе в почтовом вагоне, попробую усреднить объём его загрузки.
Итак, в две кладовые и канцелярию загружалось 500 - 600 посылок, примерно столько же газетных и журнальных пачек, сотня мешков с бандеролями и мелкими посылками, а также та же сотня мешков с письменной корреспонденцией.
Всё это нам предстояло рассортировать, занести в накладные и реестры и раздать на стоянках по ходу поезда.
В свою очередь, на стоянках мы получали другую почту, для сдачи по пути следования.
В 9.45 состав отчаливал от перрона.
Поезд №17 был скорым, поэтому на стрелочных переходах он скорость не сбрасывал, и группы посылок в кладовых вагона часто валились на пол вперемежку с газетными пачками.
Приходилось заново рассортировывать это месиво по номерам и направлениям.
Ошибочно засланная посылка или газетная пачка приводила виновного, а то и всю бригаду, к выговору, потере квартальной премии, или части зарплаты.
По причине скоростности поезда, время его стоянок в пути следования не превышало 3-5-10 минут. За это время нам необходимо выгрузить и погрузить массу почтовых отправлений, что не всегда удавалось сделать.
А график движения состава нарушать, при помощи стоп-крана, категорически запрещалось.
И тогда следовал обмен телеграммами с уточнением полученных и не полученных почтовых отправлений.
Нередко, для улаживания недоразумений по таким вопросам, отправлялся один из членов бригады, в тот отдел перевозки почты (ОПП) где произошёл сбой.
Очень способствовали решению вопроса цветы, шоколад, торт и коньяк.
Вплоть до Ростова-на-Дону (23.30), отдохнуть в купе удавалось, в лучшем случае, пару раз по 15-20 минут.
Настоящий ад в почтовом ведомстве начинался в канун общесоюзных праздников (1-е Января, 8-е Марта, 7-е Ноября), или в дни съездов и пленумов.
Тысячами посылок забивались все производственные помещения почтамта, а также подъездные пути и тоннели.
Посылки лежали там неделями, превращаясь в кормовую базу для крыс.
Недоставало площадей, людей и почтовых вагонов для их сортировки и отправки.
Вся эта сгнившая масса из продуктов, фруктов и вещей после праздников постепенно вываливалась в мусор, актировалась, и получателям отправлялись пустые фанерные ящики со стандартным штрафом за утерю почтового отправления, или с суммой, на которую оценил посылку отправитель.
Мешки с письменной корреспонденцией становились почти неподъёмные из-за огромного количества поздравительных открыток.
Для их сортировки и отправки привлекались все свободные от поездок работники почтамта.
Но и тогда адресат получал поздравления с месячным опозданием, или не получал вообще.
Ещё сложнее ситуация складывалась в дни всесоюзных съездов и Пленумов ЦК.
Неподъёмные газетные пачки (до 30кг), с 16-полосными газетными экземплярами материалов съездов и пленумов, громоздились в кладовых п. в. до потолка, не оставляя даже проходов.
И всю эту макулатуру, с пустой болтовней делегатов и руководителей, следовало как можно оперативнее доставить до места назначения.
В случае опоздания санкции следовали неотвратимо.
Возможно ли выгрузить 1000 огромных газетных пачек за 10 мин. стоянки поезда?
Приходилось вываливать их на перрон всей бригадой изо всех дверей кладовых без какого-либо счёта.
В подобных ситуациях не то, чтобы отдохнуть, но даже поесть, до остановки в Ростове-на-Дону, не всегда удавалось.
Теперь немного о положительной стороне рейса.
После дневного кошмара и Ростова-папы, почты оставалось немного, и половина бригады отправлялась в купе (до Армавира).
Здесь половины менялись местами и на отдых уходила вторая половина.
От Туапсе, вдоль побережья, мы, уже немного отдохнувшие, любовались морем, пальмами, горами, отдыхающими.
К 15-ти часам поезд прибывал в Сочи.
И хотя он следовал до Адлера, бригада выходила здесь, а её место занимали отдохнувшие работники, прибывшие накануне.
Кто из советских людей не мечтал тогда побывать в Сочи!?
А у нас впереди были полноценные сутки отдыха в этом городе-курорте.
В то время наш отдых проходил в общежитии почтовых работников города, в районе морского порта.
Население общежития составляли (в основном) женщины-почтальоны, операторы почтовых отделений, электрики, представители других почтовых профессий.
Это был длинный барак, где была общая кухня, туалет и душ, а также 6 комнат на 4 койки, 4 комнаты на 2 койки, и 8-и коечная комната, предназначенная для нас.
Полового разделения в нашей комнате не существовало, дамы, перед тем как лечь в койку, раздевались поочерёдно, пока другие держали ширму из простыни. Или выставляли мужчин в коридор.
Женщины составляли почти треть работников нашего линейного цеха.
Обычно это были либо разведёнки, либо женщины 50+ (исполнившие свою родовую функцию), или девушки, недавно закончившие школу и не попавшие в ВУЗ.
В основном сельские жительницы.
Их сюда влекли нормальные зарплаты, сменный график работы, регулярное посещение столицы.
И, понятно, все они хотели найти здесь немножечко любви.
И мой рабочий стаж на ПЖДП начался именно в такой, почти женской бригаде.
Начальницей п. в. оказалась Чернышук А. З. (55 лет), второй помощницей работала незамужняя девушка Люба (27 лет), корреспонденцией занималась разведённая девушка Валя Н. (24 года).
Только первым помощником ехал Николай З., который вёл транзитную кладовую, заказную корреспонденцию и переводы.
Автор первое время находился у них на правах ученика.
И вот он, Сочи!
Рабочие обязанности сданы отдохнувшей бригаде.
Несколько минут в общественном транспорте, общежитие, ужин в ближайшей столовой, которая после 19.00 превращается в ресторан.
Наша бригада имела статус непьющей.
Поэтому, если ещё хватало сил, то мы шли смотреть фильм, или гуляли по набережной с толпой отдыхающих.
Летом в порт постоянно заходили большие круизные теплоходы, наблюдение за которыми являлось ещё одним развлечением отдыхающих.
Придя в общежитие, мы падали полураздетыми в кровати и засыпали до утра.
Иногда на прогулки не хватало сил, - под душ и в кровать. 
А утром было море и пляж.
Безусловно, эти часы стоили работы до упада и бессонных ночей в пути.
Потом следовала лёгкая пробежка по магазинам и рынкам, и сборы в обратный путь.
Обменявшись новостями и впечатлениями с прибывшей бригадой, наш коллектив следовал в Адлер, чтобы в 21.30 отправиться в путь на Киев.
Куда и прибывали через день в 5.30 утра.
Впереди намечались четыре дня свободы, до следующего рейса.
Автор отобразил лишь общую схему работы на линии.
Однако в ней таились разнообразные нюансы и неожиданности.
Не все бригады 17-го маршрута являлись женскими и непьющими.
В одной из чисто мужских бригад несли почтовую службу отличные парни – Леонид Д. и Николай М.
Однажды, по прибытию в Сочи, ребята хорошо расслабились традиционным способом – алкоголем.
В результате парни обрели полную гармонию с окружающей действительностью в городском парке. Душе захотелось петь.
И полилась дуэтом в исполнение а-капелла по сочинским просторам украинская «Черемшина».
Вдруг, неожиданно и красиво, на скамейку, где солировал их дуэт, упала купюра достоинством 3 рубля.
Этот подарок судьбы ещё больше взбодрил исполнителей, и ребята грянули «Розпрягайте, хлопци, кони».
Благодарные советские курортники не оставили без вознаграждения вокальные способности самодеятельных артистов, и наши парни в тот вечер стали богаче почти на 20 рублей.
Подобное совмещение приятного с полезным очень понравилось исполнителям.
В следующий свой приезд в славный курортный город они устроили для окружающих настоящий концерт в центре города, на бульваре Роз.
После нескольких украинских песен, спетых дуэтом, Николай М. перешёл на соло, а Леонид Д. начал обход слушателей со шляпой в руках.
Какой же курортник захочет показаться своей даме крохобором?!
В тот вечер солисты драли глотки не зря, они вытрясли из шляпы в общежитие более 50-ти рублей.
Подарив сочинцам ещё несколько подобных не афишированных концертов, парни могли уже отказаться от зарплаты, они её отбили на несколько месяцев вперёд.
Их золотая пора закончилась довольно скоро и предсказуемо.
Неизвестные завистники накатали в Киев «телегу», где подробно описали способ нелегального обогащения этих советских граждан.
Далее, как обычно – вызов «на ковёр» к начальнику ПЖДП, выговор, разделение дуэта и перевод «певцов» на другую линию.
Прощай, Сочи!
Об этих своих приключениях поведал лично автору однажды один из «артистов», Л. Дидыченко, когда работа свела нас в одном рейсе.
Справедливости ради прощаться с городом-курортом пришлось вскоре не только им.
В общежитии почтовых работников, где мы проводили время отдыха, жили почти сплошь женщины.
А многие наши бригады состояли исключительно из мужчин.
Вскоре все мужчины и женщины перезнакомились друг с другом, и пошли совместные отмечания дней рождения, важных событий и общесоюзных «красных» дат.
Все вечера превратились в сплошной праздник жизни, а общежитие стало смахивать на дом терпимости.
В общем, целомудрием здесь и не пахло.
Среди местных почтальонш вдруг резко упала дисциплина, многие женщины стали позволять себе выходить на работу «под мухой».
Участились ссоры на почве ревности, которые нередко заканчивались драками.
Признав негативным факт пребывания мужского контингента в женском общежитии, почтовое начальство раскошелилось и арендовало для отдыха наших бригад три номера в гостинице «Горизонт».
Но не в Сочи, а в конечном пункте следования – Адлере.
На некоторое время любовные страсти в нашем окружении приутихли.
Однако, некоторые личности то и дело вносили весёлое разнообразие в повседневную рутинность разъездной жизни.
Как-то, в малоизвестном городке с ласковым названием Пятихатки, происходил обмен почты почтового вагона 17-го поезда с местным отделом перевозки почты.
Бригадир местного отдела, женщина бальзаковского возраста, при сверке документов, пожаловалась начальнику нашего почтового вагона, Дейнеко П. А., на сильную головную боль.
Начальник проникся женской бедой и сказал, что знает отличное средство от этого недуга, которое есть в каждой аптеке.
Оно имеет название «Перепихнин с повторином».
Женщина искренне поблагодарила советчика и тут же отправилась в аптеку.
Точно неизвестно, что там происходило, но, по возвращению из рейса, автор рецепта от головной боли был конвоирован в кабинет высокого начальства.
Там его ознакомили с кляузой разгневанной дамы, описавшей последствия своего похода в аптеку.
Начальник почтамта и начальник вагона искренне повеселились, читая похождения автора петиции, но избежать служебного взыскания виновному не удалось.
Моё ученичество в бригаде однажды закончилось присвоением звания сортировщика письменной корреспонденции, и полноправным членством в коллективе.
Николай З. из бригады ушёл, а его место заняла девушка Люба, получившая статус помощника нач. п. в. 1-й категории.
Девушка Валя Н. тоже стала выше категорией.
Впрочем, почему девушка?
Ей, жительнице столицы было уже 24 года, она успела выйти замуж в 17 лет, родить ребёнка и развестись с мужем.
Полагаю, что женская половина бригады решила меня на ней женить.
В гостинице «Горизонт» для отдыха бригад имелись три номера.
Начальница постоянно распределяла их так, что Валентина находилась в номере одна.
Обычно, после прибытия в гостиницу, мы собирались на «посиделки».
Иногда на столе оказывался алкоголь, в виде сухого вина.
Посиделки почему-то всегда происходили в номере Валентины.
Заканчивались они уходом возрастной группы экипажа, и оставлением меня наедине с девушкой.
И хотя прямого приглашения остаться на ночь не прозвучало, но знаки внимания с её стороны однозначно говорили об этом.
Как долго могла продолжаться эта ситуация, неизвестно, но опять вмешался «его величество» случай.
В другой, чисто мужской бригаде, заболел человек, и меня срочно вызвали в рейс, уже в статусе пом. нач. п. в. 2-й категории.
Должностная градация в линейном цехе состояла в следующих показателях:
Стажёр – месячный оклад 90 рублей;
Помощник начальника почтового вагона (ВПНа) 3-й категории – оклад 120 рублей;
Помощник ВПНа 2-й категории – оклад 130 рублей;
Помощник ВПНа 1-й категории – оклад 140 рублей;
ВПН 2-й категории – оклад 150 рублей;
ВПН 1-й категории (открытый обмен) – оклад 160 рублей.
Открытый обмен – это обмен большой бригадой, почти на каждой остановке поезда, всеми видами почты.
Существовал и «закрытый» обмен, - обмен почтой только на крупных и узловых станциях, без сортировки письменной корреспонденции. Обычно такой почтовый вагон следовал в составе почтово-багажных поездов и обслуживался только начальником п. в. и проводником.
В периоды повышенных нагрузок или дефицита кадров, допускалась переработка до 30% рабочего времени.
Но поскольку подобные ситуации возникали регулярно, а оплата шла в двойном размере, то и заработок мог быть намного выше приведенных цифр.
Чтобы как-то соотнести зарплаты и цены данного периода, приведу стоимость некоторых продуктов:
Лопатка свиная (на кости) – 1 рубль 80 копеек за килограмм;
Колбаса «Ветчинно-рубленая» (1кг) – 2 рубля 10 копеек;
Рыба камбала мороженая (1кг) – 50 копеек;
Молоко 3.2% (1л) – 20 копеек;
Водка «Московская» (О.5л) – 2 рубля 80 копеек;
Бензин 92-й (1л) – 16 копеек;
Соляр (1л) – 3 копейки;
Жетон в метро (без ограничения расстояния) – 5 копеек.
Продолжим рассказ.
Заболевший вскоре уволился, а меня оставили в новой бригаде.
Николай З. был уже знаком мне по предыдущей женской бригаде, а с Александром П. мы быстро сдружились.
Бригада оказалась малопьющей, но употребляющей.
Пример подавал начальник.
По прибытию в Адлер закупались продукты и вино.
Ужинала бригада в одном из арендованных номеров гостиницы, получалось дешевле, чем в кафе.
Изрядно приняв «на грудь», начальник предавался воспоминаниям молодости:
«Сейчас разве парубки?! Пить и то не умеют!
Вот в мои молодые годы мы с братаном, бывало, хлопнем по стакану самогона, настоянного на табаке, и пошли по улице! А по обеим сторонам улицы плетни и перелазы трещат, девки выбегают на нас смотреть – Ящуки идут!»
(Ящук – фамилия начальника).
Лично для меня переезд в гостиницу стал отличным сюрпризом.
Уютный двухместный номер с балконом, ванной и туалетом, телевизором на этаже, не шёл ни в какое сравнения с восьмиместной комнатой в сочинском общежитии.
А море и пляж оказались ещё ближе.
Даже в день приезда оставалась возможность вечером провести пару часов на море.
И весь следующий день можно было купаться и загорать.
Понятно, что и здесь бывает зима, когда купание в море невозможно.
Однако +10, +15 градусов в Адлере гораздо приятнее, чем -10, -15 градусов в Киеве.
Кстати, в гостинице «Горизонт» снимались многие кадры комедии «Бриллиантовая рука», а с усатым швейцаром из этого фильма наши почтовики были отлично знакомы.
В Адлере оставалось больше времени на отдых, поскольку обратно отправлялись мы на следующий день в 21.30.
Бамбуковая роща на окраине города предоставляла нам отличные удилища для рыбалки.
Плантация деревьев мимозы служила источником букетов нашим дамам на 8-е Марта, следовало лишь кому-то из нас пошуметь в стороне, отвлекая сторожа.
По границам частных владений невдалеке от вокзала обильно расположились кусты роз, цветы которых наши девушки обожали от нас получать.
А ещё на местном рынке свободно продавались дефицитные тогда апельсины, мандарины, гранаты, виноград, хурма.
При входе на рынок стояла винная палатка, где усатый грузин за чисто символические 30-40 копеек наливал стакан «Тетры», «Хванчкары» или даже «Салхино».
И любое похмелье исчезало мгновенно.
Впрочем, отвлечёмся немного от рабочих моментов, чтобы вернуться к личной жизни.
В это время в ней образовался полный застой.
Изредка приходилось видеть Галину, но встречались мы как просто старые знакомые, хотя переписка через «почту Дубровского» ещё сохранялась.
Даже иногда цветы и небольшие сувениры с юга были ей презентованы.
Однако это не вносило никакого позитива в наши взаимоотношения.
Она обрела нового поклонника, а в моей душе на её место претенденток не оказалось.
Поэтому, в осенние дни 1969 года прекратилась и переписка.
Тем временем в нашей бригаде появился ученик, Иван. Н.
Он сразу отличился тем, что рухнул с верхней полки вагона на руку начальника и чуть её не сломал.
В одном из рейсов Иван решил в одиночестве искупаться на вечернем пляже.
В результате остался без одежды, часов и денег, в одних плавках.
Пришлось всей бригадой скидываться ему на одежду.
Потом его искусала собака, когда охотился на розы в частном владении.
Казалось бы – неудачи не могут продолжаться бесконечно!
И тут судьба ему вроде улыбнулась.
Он женился на местной – горничной из нашей гостиницы и уволился с работы.
Потом мои коллеги по бригаде видели Ивана на местном рынке, торгующим овощами и фруктами со своего участка.
Никого из своих сослуживцев он бесплатно своими фруктами, увы, не угощал.
Парень, подозреваю, женился не на горничной, а на её большом земельном наделе.
Невеста ведь была уже не первой молодости, и, по словам самого жениха, у неё вместо грудей были ямки.
Их совместная жизнь продолжалась только несколько лет.
Судьба для него оказалась жестокой.
Поначалу сбылась мечта Ивана – он наторговал на рынке на автомобиль.
И пусть это был малогабаритный «Запорожец», но большинство населения мечтало и о таком.
В свои выходные дни молодожён стал рассекать на авто просторы Большого Сочи.
Однажды он не вписался в горный поворот и улетел в пропасть.
А крыльев у транспорта не оказалось.
Если Мойра – судьба обидится на человека, то его ничто не спасёт.
Но всё это происходило уже без моего участия, т. к. в качестве нач. почтового вагона 2-го класса был определён на линию закрытого обмена Киев – Ростов-на-Дону.
Попробуем придерживаться хронологии в повествовании.
Ранее, ещё в дни моей стажировки, при смене бригад в Сочи, меня познакомили с красивой девушкой Александрой, с чудной фамилией – Пчела.
Она тогда тоже ехала ученицей в той бригаде.
Шура мне очень понравилась.
Увы, мои знаки внимания при встречах в Сочи и на цеховых собраниях девушка игнорировала.
Потом поменялся график поездок и наши пути не пересекались долгое время.
Прошло два года.
Однажды она оказалась по какой-то причине в нашей бригаде.
Только теперь у девушки почти отсутствовали все её прелести.
Вместо прекрасной девушки пред нами предстала дебелая сельская дама, постаревшая за это время лет на десять, с синяками на руках и даже на лице.
Помня впечатления от первых встреч с ней, по инерции, была с моей стороны предпринята попытка возобновить ухаживания за прибывшей коллегой.
Теперь она принимала мои знаки внимания благосклонно, и сама была не прочь ускорить наши взаимоотношения.
Через некоторое время Александра возвратилась в свою бригаду, но мы условились о встречах в столице.
Встретившись, ходили в кино, в кафе-мороженое, целовались в парке.
Уже было написано заявление с просьбой о переводе меня в её бригаду. Пришлось договариваться о переходе с одним из той бригады, обещая ему коньячное вознаграждение.
Однако в нашем цеху работали и односельчанки Шурочки.
Одна из них как-то решилась «открыть мне глаза» на прошлое моей симпатии.
Сюжет истории вполне банальный.
Красивая сельская девочка влюбилась в видного местного парня.
Начались встречи, объятия, поцелуи…
Вскоре парню пришла пора служить Родине.
Девочка пообещала ждать.
Через некоторое время она заметила, что немножко беременна, и в письме обрадовала этим своего любимого.
У красивой девушки не бывает, обычно, дефицита кавалеров.
Шура тоже не страдала от их невнимания.
И кто-то порадовал этим её военнослужащего.
Тот в ответ поразмыслил, возмутился и стал отвергать своё участие в зачатие младенца.
Неизвестно, то ли девушка случайно «потеряла» своего ребёнка, то ли воспользовалась услугами медицинского учреждения, но плод любви на свет не появился.
Понятно, что подобные потрясения не могли не отразиться негативно на интерфейсе девушки.
Как положено, её парень, закончив службу возвратился к месту жительства.
И даже снова начал встречаться с Александрой.
Только любовь и радость от этих встреч куда-то испарилась.
Парень начал пить и отрабатывать на возлюбленной навыки рукопашного боя, полученные на армейской службе, подозревая ту в неверности.
И тут девушка вспомнила о моих к ней знаках внимания, решив использовать, видимо, меня, как запасной вариант.
Её, безусловно, жаль, но участие в судьбе девушки с моей стороны становилось невозможным.
Статус «запасного варианта» был мной признан ошибочным.
Заявление о переводе в другую бригаду пришлось порвать, а моя личная жизнь опять притормозила.
Как-то, в июне, возвращаясь из рейса, совершенно случайно на нашем полустанке я встретил Галину.
Она шла домой из школы, где сдавала один из выпускных экзаменов.
Она не возразила против моего эскорта.
Мы медленно брели вдоль дороги к её дому, обмениваясь новостями и впечатлениями.
Оказалось, Галина уже успела рассориться со своим новым кавалером и сделалась опять «свободной» для любви.
Однако никакой реакции гормонов моего организма на этот факт (кроме соболезнования) не последовало. Все усилия как-то мотивировать себя на возобновление угасших отношений, закончились ничем.
Она тоже не высказала видимых подобных намерений.
В одну и ту же реку оказалось невозможным войти дважды.
Здесь мы и расстались окончательно.
(И встретились только спустя много-много лет).
Наступила осенняя пора 1969 года.
Обычаи отмечания в сёлах день каких-либо христианских святых (храм) заложили ещё наши предки.
Невзирая на запреты со стороны властей, они празднуются до сих пор.
Храм в честь Святого Николая отмечался у нас 21-го сентября.
Дочь двоюродного брата матери, Жанна, как-то мне пообещала пригласить на храм свою подружку Валю.
Они обе работали в столице на заводе КЗПП (Киевский Завод Полупроводниковых Приборов).
Жанна пожелала меня с ней познакомить.
В субботу, накануне праздника, я возвратился из рейса на Адлер.
Моя мать сообщила, что Жанна с подружкой, из автобуса, который остановился на трассе напротив нашего огорода, проследовали через наш двор.
Отец в это время что-то здесь мастерил, и Жанна, шутя, ему сказала, что привела сноху.
Тот решительно возразил ей, ответив, что таких невесток ему не нужно.
Валя появилась перед ними в короткой, модной тогда, юбке и немножко подкрашенной.
С моей стороны, естественно, возник интерес к девушке и желание её увидеть.
Обычно после рейса в день приезда никаких походов в очаг культуры не предусматривалось.
Следовало дать организму отдых после напряжённой работы и бессонной ночи.
В эту субботу традицию захотелось изменить.
Танцы в клубе начинались после киносеанса, и мне удалось успеть к их началу.
Первое впечатление от знакомства с девушкой оказалось таким, будто я знал её всю свою жизнь.
Потом последовали танцы, разговоры, шутки.
После окончания мероприятий и провожаний девушек, мне долго ещё не удавалось уснуть.
На следующий день был предпринят совместный вояж большой компанией на храм в Новую Буду, где жили наши знакомые и родственники.
Возвращались домой весёлой компанией, разгорячённые алкоголем, чувствами, праздничным настроением.
Валя целиком меня увлекла, появилось и крепло к этой девушке чувство собственника, желание «владеть» ею единолично. Она тоже прониклась пониманием этого состояния, показалось, что я ей не безразличен.
В понедельник в родном ПЖДП намечалось общее собрание линейного цеха, и явка была обязательной.
Пришлось подниматься рано утром и ехать на предприятие.
Дом родственников, где Валя ночевала, расположился по пути к полустанку.
Появилось непреодолимое желание зайти туда, очень хотелось увидеть ту, которая прочно заняла место в моём сердце и ещё раз убедиться в истинности своих чувств.
Дом Жанны, как и многие дома тех лет в деревне, не блистал интерьером.
Имелась входная дверь, сени, опять дверь, одна большая комната с двуспальной кроватью посредине, печь, лежанка, стол, скамейка, и ещё одна кровать в углу комнаты.
Девушки только-только проснулись, и ещё лежали под одеялами.
При взгляде на полусонную, раскрасневшуюся румянцем Валю, стало абсолютно понятно, что чувства не ошиблись, - с этой девушкой я согласен прожить всю свою жизнь!
Тем более, что она пообещала приехать сюда на следующие выходные.
Её родное село находилось в 130 км от столицы, и домой удавалось уезжать лишь на выходные.
Валя знала, что родные будут переживать, если она не приедет домой в очередной выходной, но чувства оказались сильнее.
Девушка снимала вместе с подругой жильё в столице и работала сборщицей полупроводниковых схем на упомянутом КЗПП.
Нет смысла описывать эйфорию, которую мы испытывали при встречах.
Подобные ощущения, полагаю, испытывал каждый человек хотя бы однажды в своей жизни.
Становилось понятно, что мы кем-то предназначены друг для друга.
Её завод работал в две смены.
Иногда приходилось встречать девушку поздно вечером, после второй смены, и провожать к снимаемой квартире на массиве «Ветряные горы».
Позже она призналась мне в маленькой хитрости.
Оказывается, она сделала меня объектом исследования для своих подруг по работе.
Её подруги на проходной завода оценивали мои данные на предмет соответствия параметров кандидата в женихи.
К счастью, их оценка оказалась вполне удовлетворительной.
На вопрос к Вале: «А если бы я их разочаровал, ты прекратила бы наши встречи, - она честно ответила – не знаю?»
Однако только встреч и расставаний нам становилось недостаточно.
Мы стремились всегда быть вместе.
По окончанию новогодних праздников её родители, полагаю, уже знали о поклоннике своей дочери. Сужу по тому, как они увеличили ей еженедельный продовольственный «паёк», а может таким образом она покармливала своего потенциального супруга.
Тем временем моя симпатия снимала одна крохотную комнатку (переделанную из ванной) в частном секторе города.
В том же доме оказалась свободной большая мансарда, плата за которую тоже оказывалась существенно больше.
Нарисовался вопрос: снимать ли ей это помещение вдвоём со мной, или оставаться одной в бывшей ванной?
Мне вопрос показался чисто риторическим – автор уже полностью «созрел» для семейной жизни.
Так февраль и мансарда положили фактически начало нашего совместного жизненного пути.
Главная точка невозврата была окончательно пройдена.
Вопрос законодательного закрепления этого состояния казался чисто формальным, но его следовало соблюсти.
Предстояло ещё знакомство с будущим тестем и тёщей.
Его описание есть в одном из разделов рассказа «За грибами», поэтому подробно останавливаться на этом событии не буду. Полагаю, моя кандидатура их вполне устроила.
Мои же впечатления от встречи с будущими родственниками оказались просто прекрасными.
Вся последующая жизнь только полностью их подтвердила.
Как уже упоминалось, мой отец был совсем не в восторге от будущей снохи.
Короткие юбки и макияж в его представлении являлись ярким признаком женского нравственного падения.
К тому же все его местные кандидатки в невестки мной ранее были отвергнуты.
Поэтому он наотрез отказался ехать на смотрины к родителям невесты.
В ответ мной было заявлено, что это ничего не изменит.
Я просто уеду к ней и дома потом вряд ли появлюсь.
Осознав реальность моей угрозы, к её родителям согласилась поехать мать.
Потом она долго и обстоятельно рассказывала отцу как тепло её принимали, какие уважаемые в селе будущие родственники, какое большое у них подворье и хозяйство, какие воспитанные и трудолюбивые дети.
В результате отец смягчил немного своё отношение к невестке, но неприятный холодок от этого полностью не исчез до самой его кончины.
Накануне 8-го Марта мы приобрели в местном сельсовете официальный статус мужа и жены.
После свадебных торжеств молодая супруга уволилась из КЗПП и семейство обосновалось в доме её родителей.
На следующий год появилась у нас дочь Иринка.
В том же году был построен наш дом в райцентре Яготин.
Жизнь покатилась по накатанной колее, со всеми поворотами и ухабами.
Всю её описать нет никакой возможности, - надо просто прожить.
А мадонны, как и прежде, всегда ждут своих трубадуров.
Автор же отыскал свою половинку и Небо благословило нас.