Чего стоит духовное наследие, если
больше не существует наследников?
Зачем нужен наследник, если Дух умер?
Антуан де Сент-Экзюпери.1
Революционер - народник, Николай Морозов был приговорен царским судом на 25 лет тюремного заключения в одиночной камере Петропавловской крепости. Находясь в тюрьме, он в совершенстве освоил восемь иностранных языков, в том числе арабский, и выучил наизусть Коран. За 25 лет заточения он стал энциклопедистом в области естественных наук, истории, религиоведении, писателем и поэтом. На воле журналисты спросили его: «Как же вам удалось, прозябая 25 лет в одиночной камере, добиться таких ошеломляющих успехов». Н. Морозов дал потрясающий ответ: «Я сидел не в одиночной камере - я был во Вселенной». Он имел в виду силу воли и свободу мысли, которую, в отличие от тленной плоти, не упрячешь за решеткой.
Исса Кодзоев тоже написал эпопею «ГIалгIай» («Ингуши»), сидя за своим столом, но материал для нее его душа черпала из кладезя Вселенной, снова и снова возвращаясь в средневековую Ингушетию. Именно поэтому всякий, кто откроет «ГIалгIай», погрузится в изысканный аромат и богатство ингушского языка, проникающего в наш мир сквозь толщу столетий. Если, кто-то не верит, пусть прикоснется к волшебству языка наших предков. У нас нет нравственного права не читать на ингушском языке, потому что нас породила ингушская мать, наследница всех ингушских поколений. Разве можем мы предать их забвению?!
В русском языке есть такие определения таланта: «дар божий», «искра божья». А я скажу тебе, Исса, на нашем языке: «Даьлаца маза болча саго мара яздергдац иштта чIоагIа наьха дегачу чудожаш дола дешаш» (Только человек, имеющий дар от Господа, может писать такие проникновенные слова). Как-то я тебя спросил: «Как тебе удается создавать такие потрясающие смыслы, образы и картины и плести волшебство ингушского письма и речи такой изумительной вязью?» Ты выдал такой дословный ответ: «Я не знаю. Сажусь за письменный стол и из души неудержимым потоком рвутся слова, просясь на бумагу». Так разве - это не «Даьлацара маза» (дар божий)?!..
Завидую ли я тебе?! Нет, зависть - это крайне отвратительное чувство, это возмущение тем, что Господь даровал блистательный талант или блага не мне, а другому. Я горжусь тем, что у ингушского народа есть такой писатель, как ты!.. Я бесконечно признателен Господу, Который даровал мне чудо прикосновения к твоему волшебному слову.
Десять лет назад ты говорил мне: «Хьамзат, воккчача сага дего ловргдац селла ше хоаствар» (Сердце старика не выдержит такого восхваления). Исса, это не лесть и не похвала, а дань объективной художественной реальности твоего творчества, его бесценности, которую я осязаю, чувствую, слышу и вижу. Этот факт осознает любой, кто окунется в волшебный мир «ГIалгIай».
Только прислушайтесь духом и сердцем, погрузитесь, пробуждая спящие гены народной памяти, в это царство торжества ингушского языка, поэзию речи предков: «Iоарабаьлар ГIожакха бIу гIаш, бийсано Iаьржа ферта тIера дIаэцале, теба тIа а баха, тIоадабаь маша мо IотIабаржа, шалташка дош дувцийта. Аьттув Iоажала багара баккха. ТIаккха Iаьржа бийса яьттIар, ехар, едар. Детташ цIогIарч а доалаш IотIабаьржар гIалгIай» («ГIалгIай», дешарьг 2, огIув 309).
Пока ночь не сбросила с себя черную бурку, войско ГIожакха выступило пешим ходом, чтобы втайне подобраться к врагу, накрыть его, как влажной шалью, кинжалам слово давая, из пасти смерти удачу вырывая. И тогда черную ночь разорвало, разворотило и она сгинула прочь. С пронзительными криками, гIалгIай навалились на супостатов («ГIалгIай», книга 2, стр. 309).2
Кто-то скажет, что нет времени на чтение таких огроменных книг да еще написанных на «непонятном» ингушском языке. То есть у нас нет времени для того, чтобы отдать дань уважения тысячам поколений наших предков? У нас нет времени проявить веру, изучая родной язык, дарованный нам Всевышним? Да разве есть у нас право перед памятью тысяч поколений нашего народа предать забвению наставление великого Саади?!..
Речь совершенство высшее людей,
Ты слово унижать свое не смей.3
Ссылки на отсутствие времени для чтения на ингушском языке абсолютно не состоятельны. Разве мы уже перестали потреблять чтиво на русском языке и смотреть мыло сериалов, оставили праздное времяпровождение в угоду духу, а не чреву? Чему отдать предпочтение - это наш выбор между Богом и Мамоной. Истина заключена в том, что «Никто не может служить двум господам: ибо или одного будет ненавидеть, а другого любить; или одному станет усердствовать, а о другом не радеть. Не можете служить Богу и мамоне».4
Мне известно, что немало ингушей читают «ГIалгIай» и так они вступают на праведную стезю познания, уйдя с тропы невежества. На них и снизойдет благословение Господа, ибо пророк Мухаммад (САС) говорил: «Как только кто-нибудь выходит из дома в поисках знания, ангелы простирают над ним крылья в знак удовлетворения тем, что он делает» (Абу Давуд, Тирмизи, Байхакъи).
Исса, помнишь, свои сетования мне о том, что ингуши не могут и не хотят читать на родном языке, что твои «ГIалгIай» станут достоянием только единиц, а не всего народа. Ты с горечью говорил, что у него материальное превалирует над духовным, а, значит, мы, как народ, исчезнем. Я промолчал, но нисколько не поверил тебе тогда, а ныне тем более. Вспомни, жалобы Чацкого по поводу того, что русские говорят на «смеси нижегородского с французским». Ну, и что? Да ничего!.. Ты на этом языке, спустя 200 лет после А. Грибоедова, написал свои замечательные произведения, потрясающий «Монолог Дьявола», потому что хранитель языка - народ, который подпитывает творцов слова и образа своей внутренней духовной энергией и культурой.
Да ведь и ты сам есть живое воплощение данной мысли: твое творчество вскормлено Молоком ингушской матери, пропитанного наследием Духа тысяч поколений наших предков. Потому, мы не исчезнем и культура народа будет жить, не взирая на гнусную политику русификации, проводимую государством. И «ГIалгIай» будут читать непременно. ЦуннагI са вIалла шеко яц, новкъост: из дага доаллаш хьай са ма даъалахь!.. (В этом я нисколько не сомневаюсь. Не трави себе душу, думая об этом). Душа нашего народа жива, и мы прорвемся к полному возрождению его духовного наследия.
Эпопею «ГIалгIай» надо читать еще и потому, что она - мост, связующий многие поколения ингушей в единое целое, имя которому народ. О громадной роли изучения родного языка, о недопустимости обучения в школе на другом языке, кроме родного, писал и русский педагог К. Ушинский: «Язык есть самая живая, самая ... прочная связь, соединяющая отжившие, живущие и будущие поколения народа в одно великое историческое живое целое. Он не только выражает собой жизненность народа, но есть именно самая эта жизнь. Когда исчезает народный язык, народа нет более!»
Ему вторил русский поэт В. Сидоров:
Во мгле и суете ревущей
Дай Бог, чтоб в нас не прервалась
Минувших, нынешних, грядущих
Времен возвышенная связь.
Исса, тебе, наверно, не ясно почему я ни единым словом, не обмолвился о твоих книгах «Обвал» и «Над бездной». Отвечу. Они суть первые достойные памятники жертвам депортации и борцам с тиранией Сталина. Они показывают суть нынешней трагедии ингушского народа и мерзкое лицо его власть имущих. Основную часть клана заправил Ингушетии ты едко окрестил «политическими презервативами», которых выбрасывают после использования.
«Монолог Дьявола» - это потрясающей силы политический памфлет. Он раскрывает суть национальной карательной политики государства в отношении инородцев РФ. В советской и российской литературе нет ничего равноценного на эту тему, которое было бы написано с такой страстью и яростью, и протестом против карательных методах национальной политики, засилья русификации и махрового шовинизма.
Я много лет был в состоянии духовной спячки в силу разных объективных и субъективных причин. Все это время я что-то делал, читал, думал, но это было не горенье, а тленье. С «Обвала» и «Над бездной» в моей душе началось тихое брожение, но «ГIалгIай» стали ударом хлыста прозрения по сердцу... Пелена с души спала: «Душе настало пробужденье».
ГIалгIай оамал ма йий цхьанена гоаз дIатIа дуллаш. КIозой Iийса ва шоана масса доалча хIаман бехке: цо «ГIалгIай» яздаь децаре, шорта сай цIагIа вагIар со, сай пIури буаш, тIехьа нанай а оалаш. Даьра, тхьамада, аз жопе-м вехарг ва хьо... (Во всем виноват Исса. Если бы он не написал «ГIалгIай», я бы себе жил - поживал, чурек жевал, песенки напевал, в ус не дул и не тужил...).
И еще один довод в пользу «ГIалгIай» Я тебя не спрашивал, но почему-то всегда был убежден, что «ГIалгIай» - это главная книга твоей жизни, вершина твоего творчества и она написана на языке наших предков, что тоже является очень весомым доводом в ее пользу.
В первый раз эпопею читал довольно-таки быстро: стремился угнаться за стремительно развивающимися событиями; многое осталось незамеченным и прошло мимо, не затронув ни души, ни ума. Повторно читал медленно. Я и не хотел быстрее, читал, смакуя, как гурман ест изысканное блюдо и прочел твою эпопею 13 раз (более 2,5 тыс. страниц). И все время записывал понравившиеся места, перечитывал множество раз. И наткнулся на поэтическое чудо, которому суждено стать шедевром любовной лирики. Цитирую лишь наиболее сильный отрывок из него. Песне ты предпослал вот такую проникновенную строку «Ше керар йоагIача беса уйлан тIара гIатта Iы яр...» (Идущее из глубин души мыслей отражение).
Хьо лела такаш
Са уйлаш ялара!
Iа вужаш булла мотт
Са дегатIе ялара!
Хьа керта гIовге
Са накха балара!
Хьогвелча Iа молар -
Са багар мерза Iи,
Мецвелча Iа буар
Са безам балара,
Лоамара ва маккхал,
Са боча гIалгIай кIаьнк!
(«ГIалгIай», д. 2, о. 354)
Ястреб мой горный,
В сердце лелеемый,
Юнец гIалгIайский,
Да были б мысли мои,
Тропами твоими,
По которым ты ходишь!
Да была б постель
Тебе сердца
Моего обитель!
Грудь моя
Пусть бы была
Тебе изголовьем!
Жаждой охваченный,
Пусть бы пил ты
Дыханья моего сладость!
Взалкав, пусть
Питался б ты
Любовью моей,
Ястреб мой горный,
В сердце лелеемый,
Юнец гIалгIайский!..
Пока печатал эти проникновенные стихи, в моей душе почему-то всплыли строки из «Признания» А. С. Пушкина:
Вы улыбнетесь - мне отрада;
Вы отвернетесь - мне тоска;
За день мучения - награда
Мне ваша бледная рука.
Сам подумай, Исса, с чего бы это вдруг во мне ожили, на мой взгляд, эти лучшие строки русской любовной лирики. Представляешь, с каким восторгом и удовольствием я читаю их вслух и наизусть на всяких посиделках. И теперь я с таким же упоением и трепетом буду декламировать твое поэтическое слово.
Читая «ГIалгIай», у меня на глаза то наворачивались слезы, то я хихикал, или по всему телу пробегала дрожь, или хохотал, или мороз продирал по коже. Эти эмоции и чувства были неразлучны с восхищением перед богатством языка предков! И вот данной гаммы ощущений, эмоций, гордости, радости и восторга лишают себя те, кто не желает прочесть «ГIалгIай».
В романе ты использовал неологизмы, которые естественным образом вплетаются в живую плоть и кровь ингушского языка. Например, такие слова, как «румой» - римляне, «унче, дарбанче» - больница. На вопрос «Являются ли эти слова устаревшими, о которых я не ведаю, или это неологизмы, созданные тобой». Последовал буквальный ответ: «Дарба - дарбанче, у - унче (лечение - лечебница). Разве не естественно это словообразование?» Чем тут возразишь?.. И я убежден, что именно так и говорили наши предки - такова волшебная сила твоего таланта.
Исса, ты сам-то осознаешь, что сотворил посредством эпопеи с языком предков, историей народа и его литературой?! А я осознаю чутьем читателя с 50-летним стажем. Человек, творящий в великолепной художественной форме родное слово и речь, избавляющий их от завалов заимствований из русского языка и создающий литературный язык является духовным достоянием народа.
Все вышеизложенные мысли, идеи и соображения насчет сбережения и совершенствования ингушского языка имеют непосредственное отношение и к языкам других народов Кавказа и всей РФ. Мы все ответственны перед памятью наших предков за стремление к сбережению их духовного наследия и, прежде всего, родной речи и письма. Язык - это священное богатство, дарованное нам Всевышним. Он сотворил наши народы и их языки для взаимообогащения, а не противоборства, потому что Он сказал: «О люди! Поистине, Мы создали вас... и сделали вас народами и племенами, чтобы вы познавали друг друга».5
Исходя из этих размышлений, лучшей наградой для И. Кодзоева стало бы желание и стремление ингушей мыслить и говорить, читать и писать на родном языке. У него есть дар писателя, а мы должны развивать в себе талант читателя, опираясь на одно из правил постижения литературы и искусства:
Кто-то пусть гениально играет на флейте,
Но еще гениальнее слушали мы.6
Хамзат Фаргиев
29 ноября 2021,
в редакции от 16 ноября 2022
http://proza.ru/2021/11/29/659
Примечания
1. Антуан де Сент-Экзюпери. Из писем. 1942 г.
2. Перевод отрывков из «ГIалгIай» Х. Фаргиева.
3. Саади Ширази (?1210 гг. - 1292 г.) - персидский поэт и мыслитель. В статье дан отрывок из его поэмы «Бустан». Она считается одной из 100 величайших книг всех времён.
4. Евангелие от Матфея, 6 : 24. В Коране оно именуется Инджил.
5. Коран, 49 : 13.
6. Андрей Дементьев.
***
На фото - Исса Кодзоев.