С повестью Бориса Лавренева "Сорок первый" я познакомился в 13 лет. Произвела она на меня тогда крепкое, положительное впечатление. Как перед глазами встали главные герои, даже прорисовались лица остолбенелых людей с врезавшегося в песок баркаса.
Бориса Лавренева, хотя бы и посмертно, следует наградить солидной современной литературной премией.
Спросят — за что?
За "Сорок первый". В маленькой повести, в лучших традициях мастеров новелл, сосредоточено несколько сюжетов: поражение, отступление, захват каравана, путешествие по пустыне в надежде на спасение, целая робинзонада с попаданием поручика и Марютки на необитаемый остров, человеческие отношения на фоне всеобщего сумасшествия Гражданской войны и развязка-кульминация в стиле Корнеля: долг преобладает над чувством любви. С учетом даты написания обсуждаемой повести — 1924 год — потрясающее произведение. Куда там Горькому... (Хотя Горький велик в своих публицистических произведениях, чего стоит одна "Статья о русском крестьянстве"). Лавренева же можно поставить в один ряд с А. Толстым, А. Булгаковым, А. Гайдаром, В. Зазубриным, Б. Пильняком и т.д. "Сорок первый" выдержал две экранизации и несколько театральных постановок, но разве это умаляет его идейную нагрузку и художественные достоинства? Отчего мы благоговеем перед Платоновым и Шолоховым, но не замечаем более короткую, выпуклую и хлесткую характеристику своего времени, созданную Борисом Лавреневым? Пришло время воздать должное талантливому писателю и драматургу, одно произведение которого, возможно, говорит нам сегодня больше, чем планировал сказать сам автор.