Примечание: Данный очерк уже знаком тем участникам "Прозы", которые читали ранее выложенный "По городам Прибалтики. Таллин и Рига". Я решила разделить тот опус, посвятив каждому городу по отдельной статье.
Следующий город – Рига.
Один из папиных друзей-однокурсников когда-то переехал в Ригу и папа с ним долгое время переписывался. Потом переписка заглохла, но папа все-таки дал мне адрес друга, попросив навестить. Поэтому мое пребывание в Риге началось с поисков. Действительно, на улице Кришьяна Барона папин друг уже не проживал, и мне бы успокоиться, но надо же было попасться на глаза вывеске «Адресный стол». Очень скоро я узнала новый адрес, после чего с чувством глубокого удовлетворения от выполненного долга, заняла место в экскурсионном автобусе.
До этой поездки я слышала много восторженных отзывов о красоте Риги. О вкусах не спорят, но из-за того, что большинство домов старой части города построено из темного камня, город даже в солнечный день показался мне мрачным. И разочаровал знаменитый Домский собор. Я знала, что собору славу принес его орган, но мне часто встречалось упоминание, что и архитектура собора уникальна. К сожалению, вместо дивного творения неведомого зодчего я увидела приземистое здание, и ни одна из струн в душе не отозвалась.
Погуляв по Риге, я решила не задерживаться на следующий день. Нанесу визит папиному другу – и на вокзал.
Но, человек предполагает, а Бог располагает. Семья В.А. встретила меня так душевно, рассказы обеих сторон были так увлекательны, что мне предложили остаться с ночевкой. Я приняла приглашение, а на следующий день по путевке поехала осматривать пригороды.
Сигулда, Кримулда, Турайда – какие сказочно-завораживающие названия! Хоть и был конец октября, но кусты и деревья еще не облетели, радуя глаз всеми оттенками желтого, оранжевого, красного - от лимонно-желтого до гранатового и бордо - и зеленого. Да, зелени было еще много. Посетили пещеру отшельника Гутмана, которая, с одной стороны, вызвала тайное почтение скромностью и неприхотливостью когда-то жившего здесь старца, а с другой – досаду, даже невысказанное вслух негодование варварством туристов, которым непременно надо оставить память о себе надписью типа «Киса и Ося были здесь». Причем, стены пещеры начали "украшаться" автографами практически сразу после смерти отшельника. Экскурсовод показал надпись на потолке, датированную 16.. каким-то годом, она размещена так высоко, что ее до сих пор никто не достал, потому и не замазал.
«Могучий гранит монументов и башен, Рассыплется прахом, размажется глиной…» Так и кажется, что эти строки навеяны остатками Турайдского и Кримулдского замков. В местном музее я увидела макет Турайдского замка, каким он был в период своего наибольшего расцвета. Замок сгорел в 18-ом веке, вроде как по причине излишней бдительности некоего стражника. Развалины восстанавливать не стали, так как закатилась звезда мощных оборонительных сооружений. Жаль, что нелепая случайность лишила жителей 20 века возможности походить по мощеному булыжниками двору или прогуляться по крепостным стенам. Но если от Турайдского замка кое-что уцелело - одна из башень, ворота, часть стены, то от замка в Кримулде – всего несколько разрозненных обломков, по которым даже самая богатая фантазия не восстановит былое великолепие.
Не уехала я и на третий день. Причем, задержаться еще на день-другой предложили жена и мать В.А. В этот день я сопровождала мать В.А. в Дом культуры, где она вела кружок по изготовлению изделий из кожи и пригласила меня на выставку изделий ее учеников. Глядя на сумки, перчатки, жилетки и юбки, кошельки и шкатулки, с трудом верила, что вся эта красота - творения рук любителей, а не профессионалов. Даже мелькнуло сожаление, что в моем городе нет кружка по работе с кожей, мне тоже захотелось создать что-нибудь такое, чтобы каждый увидевший ахнул от восхищения.
После осмотра выставки пожилая леди сводила меня на мемориальное кладбище. Здесь я успела побывать во время ознакомительной экскурсии по городу, одним из пунктов обзора была именно это место. Но сейчас можно было побродить не в темпе, заданном гидом, а спокойно и не торопясь (хотя я не большой любитель кладбищ, даже старых, с роскошными надгробиями и памятниками). Отказать матери В.А. я не могла и еще раз выслушала биографию Яна Райниса у его могилы, любуясь грандиозным памятником. Обычно могильные памятники навевают грусть, так или иначе показывая уход в мир иной, а у Райниса наоборот - юноша, пробуждающийся от сна, вселял веру во что-то лучшее.
В этот день глава семьи ездил на охоту и вечером привез огромные куски кабанятины и Каждый ооленины. Еще одно открытие: кабанятина оказалась намного мягче и нежнее оленины.
В четвертый день я открыла для себя такое место, как Этнографический музей. Это лесопарк, занимающий огромную территорию и знакомящий с бытом жителей разных районов Латвии. Здесь собраны подлинные жилища и хозяйственные постройки, перевезенные из разных сел. Каждый фрагмент былого - будто островок в море кустов и деревьев. Идешь по тропинке, идешь и выходишь к хутору. Осмотришь его строения, заглянешь в колодец (глубокий, но без воды), при большом интересе, можно и конюшню обследовать... Продолжишь путь и спустя какое-то время выходишь на деревенскую улицу с несколькими впритык стоящими домиками. Можно зайти в любой дом и познакомиться с внутренним убранством, с образцами вышивок, вязаных шалей и кружевных занавесок, одежды и украшений, с резной деревянной и незатейливой глиняной посудой. Покинешь деревню, опять идешь, идешь и встречаешь удивительное строение, которое оказывается сыроварней... Даже господский дом 16-ого века, чудом убереженный от пожаров и разрушения врагами, занял надлежащее ему место в музее. Правда, этот доим принадлежал не самому богатому помещику, имел более чем скромный декор, тем не менее, даже без таблички с пояснительным текстом спутать его с крестьянским невозможно.
Я бродила по музею весь день и не уверена, что осмотрела все собранные здесь образцы быта латышей. Точнее, уверена, что значительная часть музея осталась для меня terra incognita. Такую площадь (94 га по справочнику) за день обойти невозможно, в идеале, надо было бы осматривать музей еще несколько дней. Но время поджимало, да и злоупотреблять гостеприимством не следовало, и поздним вечером я отправилась в Вильнюс.
Примерно 10 лет спустя, в середине 80-х, я снова приехала в Ригу в составе тур.группы. Но, как ни странно, практически ничего из той поездки не помню. Я не могу вспомнить, почему во второй поездке не посетила Этнографический музей еще раз. А ведь очень хотела. Я даже не помню, как выглядела гостиница, в которой нас поселили, хотя гостиницы других городов помню, и могу вкратце описать.
Только Саласпилс. Этот лагерь смерти, как и задумано его создателями, производит очень гнетущее впечатление. К тому же и день пасмурный, под стать скорбному мемориалу.
Если бы не Саласпилс, да не соображение, что путешествуя по Прибалтике Ригу не миновать, я могла бы допустить, что в 80-е годы наш автобус Ригу просто-напросто проскочил.
Папиного однокурсника В.А. уже не навещала. Переписка, восстановившаяся было в70-е годы, снова прервалась. Уже навсегда.