Предыдущая глава: Глава 79. "Герой нашего времени", http://proza.ru/2021/08/30/135
Не сказать, чтоб я была уж слишком ленивая. Мы с сестрой успевали сделать всё, что мама нам наказывала по дому: уборка, закупка каких-то продуктов, приготовление некоторых блюд, прочие какие-то мамины поручения, просьбы или приказы.
А вот школьные уроки труда я, к сожалению, не любила. Они были нудные и неинтересные, а учительница по труду - сухарь сухарём, никакого живого контакта с нами, никакой яркой эмоции или просто искреннего тёплого слова. Трудовичка наша была кубышечкой и любила подчеркнуть свою почти отсутствующую талию пояском. В нашем узком семейном кругу, с лёгкой маминой руки, а, вернее, её острого языка, к трудовичке прилепилось прозвище Снопик.
Уроки домоводства - так назывались уроки труда для девочек, на них преподаватель учила нас готовить салаты и какие-то простейшие блюда, а также вязать, вышивать и шить несложные вещи, так сказать, для дома, для семьи.
Мальчики в это же время под руководством мужчины-трудовика осваивали столярное дело, знакомились с электрикой, чертили разные схемы и чертежи, ваяли табуретки и чинили электрические розетки с вилками, выпиливали лобзиком из фанеры разные вещицы, выжигали примитивные картинки.
Вот такое присутствовало разделение труда среди школьников, на мой субъективный взгляд, совершенно ошибочное. Я бы с бОльшим удовольствием научилась чинить розетку, паять контакты проводов, чем строгать ингредиенты для очередного салата.
А вот шитьё меня влекло к себе со страшной силой. Правда, как-то так получилось, что за четыре года уроков по труду я ни разу не сдала трудовичке готовой сшитой вещи, по крайней мере, не помню ни одной.
В пятом классе девочки вдохновенно шили ситцевые трусы, но я в то же время угодила в больницу и благополучно избежала этого жуткого испытания. До сих пор помню ту ужасную выкройку чудовищных ситцевых трусов. В шестом классе история повторилась, только теперь в мое отсутствие девочки шили фартук. В седьмом классе все шили юбку, и я вместе со всеми осваивала мелкую сборку материала, оформление застёжки, притачивание карманов и пояса. Но готовых своих вещей, хоть убей, не помню.
Но зато я рисовала в блокнотике кучу других проектов, преимущественно платьев, блузок или брюк. Иногда в голову приходили совершенно фантастические вещи, как, например, брюки с гофрированными клешами (через какое-то время западные модельеры воплотили мою фантазию в жизнь!) Что касается женских брюк, то они тогда ещё не вошли так широко в повседневную жизнь, хотя на подиумах популярные девушки-модели, и зарубежные, и советские, уже давно дефилировали в симпатичных брючных костюмах, но в обыденной жизни женские брюки были ещё диковиной, немногие из женщин осмеливались их надеть, презрев осуждающие взгляды консервативной части советского населения.
Порой мы с Верой залезали в огромные мамины запасы всяких разных тканей и с удовольствием теребили их, прикладывали к себе, любуясь образующимися складками, прикидывали, что можно было бы сшить из такой ткани. Глаза разбегались, столько у мамы было всего: там и ситчики цветастые, и поплин, и штапель, и благородный крепдешин, и шершавый креп-жоржет, и разноцветный гладкий шёлк, и мягкий, нежный, ускользающий из рук панбархат, и переливающийся сине-голубой бархат, и немнущийся габардин. Но мама ворчала на нас:"На хрена портить новый материал? Вон, тряпок полно, учитесь шить на них! А то раскромсаете да и выбросите". Где-то далеко в глубине души мы были согласны с ней, но шить из старья что-то не было никакой радости, поэтому мы остужали свой портняжий пыл, но к швейной машине меня всегда влекло, и, мало-помалу, навыки шитья нарабатывались, опыта прибавлялось, строчка становилась ровней, а мои действия уверенней.
Помню, как, по первости, я торопилась поскорее закончить вещь, но торопливость - плохой союзник в любом деле: строчка тут же начинала идти вкривь-вкось, или обрывалась нитка, или запутывалась намертво в челноке, или ломалась игла. Я начинала злиться, но чем больше я психовала и чертыхалась, тем больше проблем возникало. Доходило до того, что от злости я готова была просто разорвать недошитую вещь - один взмах и готово! - но всё-таки удерживала себя от такого безумного действия.
Со временем, я уловила эту закономерность и как только чувствовала, что нарастает внутреннее раздражение и желание поскорее завершить это дело, то я понимала - сейчас начнутся ошибки, которые надо будет потом ещё исправлять, перепарывая напортаченное. А я не любила переделывать за собой, потому что старалась сделать всё добротно, на века! Все строчки закрепляла добросовестно, нитки завязывала на несколько узлов, пуговицы пришивала намертво, а если, при необходимости, их требовалось отпороть, то это было ещё то мучение.
Теперь я предпочитала отложить рукоделие в сторону, чтобы через какое-то время с удовольствием продолжить его. А если надо было всё-таки завершить вещь срочно, то я перебарывала в себе раздражение и спешку, настраивала себя на старательное, терпеливое и тщательное выполнение намеченного.
Тогда же в памяти почему то застряли две поговорки: "Ниточка длинная - девочка ленивая" и "Шей да пори, всё до поры". Вторая поговорка меня обнадёживала, помогала вырабатывать в себе терпение. В то же время я понимала, что именно в такие моменты я учусь управлять собой, своими эмоциями, своей волей.
Такая правильная тактика принесла свои плоды и была усвоена мною на всю жизнь, и не только в шитье, а и во всех других делах: как только стал нервничать, торопиться, желая поскорее завершить начатое, то прерви, по возможности, быстрее свою деятельность, переключись на что-то другое, отвлекись, отдохни, чтобы потом, с новыми силами, достойно завершить работу.
В любом деле надо стараться находить удовольствие, радость - от самого процесса или от его результата, а также от его значимости для тебя лично или для кого-то другого. Со временем это просто станет привычкой. А привычка, говорят, - это вторая натура!
Продолжение: Глава 81. Давай с тобой дружить!
http://proza.ru/2021/11/28/1720