– Ты самая красивая, любовь моя! – Андрей, улыбаясь подошёл со спины к своей зазнобе и приобнял её, – как я счастлив, что ты у меня есть!
– Я тоже, мой герой! – Надя нежно погладила его руки, не оборачиваясь, и слегка раскачиваясь от мелодии, звучащей из небольшой колонки на батарейках, – сегодня только наш день!
– Да, милая! И только нам решать, как его провести! – Он был одет в строгий костюм с галстуком, завязанным на воротнике белой рубашки.
– Ты сегодня одет как франт, – она повернулась к возлюбленному и застенчиво хихикнула. Щеки зарумянились, а в голубых глазах заиграли озорные искорки, – я тебя таким видела лет двадцать назад, на свадьбе. Неужели это тот самый костюм?
– Да! Немного выцвел правда, но ещё вполне! И смотри! Сидит вроде неплохо, чутка может висит… – Андрей театрально сделал оборот на месте, демонстрируя себя со всех сторон.
– Как мне жаль, – опечалилась женщина, – а у меня то платье не сохранилось, сестре давно отдала на её свадьбу, да забыла забрать.
– Малышка, ты мне и в этом свитере нравишься, – он снова приобнял жену, небритой щекой прижимаясь к её волосам и вдыхая столь родной запах, – я счастлив, что прожил с тобой все эти годы.
– Я тоже счастлива! Хм, – на этот раз из глаз Надежды побежали слёзы, – прости, что не подарила тебе ребёнка.
– Не надо, родная! Зато мы жили только друг для друга, – он гладил её дрожащую и столь хрупкую спину, чувствуя под свитером неестественную худобу, – да и вообще, может это и к лучшему?!
– Не будем о плохом, – встряхнулась Надя и заулыбалась, – сегодня наш день! Ну что? Пора выпить нам с тобой шампанское!?
– Да, солнце моё!
Они подтащили к потёртому, со сломанными ручками, дивану, журнальный столик – подкатить не удалось, колёсики давно отлетели. Андрей достал из подкосившегося серванта пыльные бокалы на длинных ножках, зажёг четыре восковые свечки и торжественно достал початую бутылку шампанского.
– Газы выдохлись, но что нам мешает их представить?! – подмигнул Андрей своей любимой, – мадам, вам брют или полусладкое?
– Ты же знаешь! Брют и никак иначе! – вошла во вкус Надя, подставляя свой бокал.
– Как скажете, мадам! Почувствуйте все оттенки нот горных трав, морской свежести и фруктов, – он стал разливать вино, – помнишь, как на Кипре мы с тобой отдыхали?
– Помню, – вздохнула женщина, – и тот морской коктейль из гребешков, мидий, королевских креветок и осьминога, пожаренного на гриле… Это был лучший наш отпуск…
– А ну не о еде! – скривился Андрей, живот трагично забурлил, – не сейчас! Давай, скажи тост, ты всегда хорошо говорила!
– Андрюша, мой защитник и лучший мужчина! Я хочу, чтоб мы всегда были вместе и только вдвоём! Без тебя мне и Рай будет Адом, а с тобой – Ад превратится в Рай!
– Спасибо, родная! – дрогнул голос Андрея. Они чокнулись, выпили одним залпом, проникновенно смотря друг другу в глаза и взявшись за руки, крепко сцепили пальцы.
На фоне мерклого света горевших свеч на столе стояла старая рамка с выцветшей фотографией. На ней ещё молодые Андрей с Надеждой улыбались в объектив. Там, за их спинами, красноватое солнце заходило за морской горизонт и где-то вдали виднелся одинокий парус яхты.
Музыка в колонке затихала с каждой минутой, по мере выработки последней энергии батареек. На подоконнике лежала пустая пачка мышьяка, за разбитым окном падал чёрно-серый снег, прикрывая останки выстоявших после ядерной бомбардировки, домов. Чёрное небо нависало над умирающим миром…