...Потом это стало казаться ей сном, длинным и извилистым, как река, по которой они плыли. Сон мелел, потом темнел, как грозовое небо, и в нем появлялись дремучие леса и плывущие назад заброшенные деревни, и лукавые рыбаки на ее берегах... И еще одна лодка. И, конечно, гадюка. Это было центральное место сна, его кульминация, после которой надо было бы проснуться, будь это и правда сон. Но сон продолжался...
...В тот день их стоянка была в лесу. Он ловил рыбу – и ничего не поймал. А она сидела на берегу и жалела, что не взяла ничего, на чем можно было бы рисовать. После неудачной рыбалки он переключился на поиски грибов и стал шарить рукой под елкой – и тут его укусила змея. Она хотела отсосать яд – где-то она слышала про такой способ, но он не дал, опасаясь за нее... (Сборами занимался он, поэтому ни йода, ни перекиси – ничего этого у них не имелось в аптечке, как не имелось и самой аптечки.) Ему стало плохо, рука распухла и посинела. К тому же он сам отсосал себе яд из раны – и у него начало опухать горло. Она стала звонить в скорую, узнать, что делать, но связи не было, мобильник не ловил.
За связью она полезла на сосну – по способу человека с другого берега. Этот человек, Володя, лет 50-ти, приплыл сам, на лодке, увидев, что что-то случилось. И отвез ее к себе. Он жил в заброшенной деревне с 80-летней неходящей матерью.
Они обыскали аптечку матери, но нашли лишь йод и перекись, которые уже вряд ли могли бы помочь.
В той деревне, кроме них, не было ни одного жителя. Раз в неделю в деревню привозили еду и почту. За мобильной связью он лазил на дерево, у которого стояла лестница. В той пустой деревне была часовня, куда она зашла помолиться, по-своему, на иконы, вырезанные из православных журналов.
...У нее лестницы не было – и она полезла на ближайшую к их палатке сосну – по веткам, ненавидящая лазить (после детской травмы она боялась даже обычных лестниц) и не переносящая высоты. С сосны она дозвонилась не до скорой (не отзывавшейся на 03), – а до 112. Там ей дали телефон местной скорой. Однако скорая, разумеется, отказалась ехать в лес – и ничего не посоветовала, кроме быстро доставить больного в город.
Володя предложил ей обратиться к рыбакам, которые стояли неподалеку, за косой, у которых была и лодка и машина... Рыбаки дали ей водки и колбасы. Она выпила водки, а от колбасы отказалась. Они сказали, что до трассы 40 километров через лес, и, вообще, они выпили, но пообещали, что утром вывезут их в город, а сейчас никак...
Оставалось ждать. Она поила его сладким чаем и обещала, что завтра утром их вывезут, а он лежал на берегу, опустив, как некий грек, руку в реку, остужая ее...
Ожидание было нарушено появлением двух мокрых людей, их недавних «попутчиков» по сплаву, о которых говорила уже вся река: что они сильно пьют, что они неадекватные, что им нельзя ничего давать. А они как раз хотели позвонить по ее мобильнику, ибо свои утопили. Их славный сплав кончился тем, что они перевернулись, вместе с канистрой спирта, которую так и не смогли найти. Но, главное, пропал их третий приятель, у которого началась белая горячка – и он убежал голый в лес.
Она предложила им лезть на сосну – с которой они обратились за помощью к своему босу.
...Вечером она первый раз в жизни сама разожгла костер – просто чтобы чем-то себя занять. Заодно сварила рис и накормила пьяниц и их боса Сергея...
Сергея привели пьяницы. Они работали в его шиномонтаже на окраине Йошкар-Олы, – и он сам отправил этих несчастных в сплав, а теперь приехал их выручать. Но застрял в лесу.
Сергей пообещал, что вывезет всех, но для этого ему надо дозвониться до приятеля, который вытащит его машину. Однако его телефон тут не ловил, и она предложила ему проверенную сосну. Но его телефон не ловил и с сосны. Поэтому она дала ему свой: по чуду он еще не разрядился.
Так они и просидели всю ночь у костра. А он лежал в палатке, головой к выходу, ибо его тошнило...
...Чуть рассвело – она побежала к рыбакам, что стояли за косой. Но их уже не было... Она крыла рыбаков всеми нецензурными словами, которые знала.
– Как, как! – кричала она ему, – они могли так поступить?!
Первый стресс прошел – и у нее появились эмоции.
Оставалась надежда на Сергея. Она так спешила и нервничала, что не думала об эвакуации. А он стал настаивать, чтобы она собрала вещи, ибо их тут могут украсть. Но ей было на все плевать, к тому же Серей уверял, что не украдут, что завтра он все вывезет...
Наконец появился приятель Сергея Алексей – и на своем Уазе-Patriot вытащил жигуль Сергея. И на этом же Пэтриоте они доехали до Йошкар-Олы. По дороге Алексей рассказывал ей про Йошкар-Олу. У них, мол, есть даже копия Московского кремля...
...В первой больнице его положили на кафельный пол. Тут ему ничем не помогли, ибо ему была нужна какая-то специальная сыворотка, которой у них не было. Но что-то все же вкололи, чтобы он смог дождаться скорую помощь из центральной больницы.
Центральная больница оказалась аж Республиканская клиническая. В ней его приняли без полиса, узнав, что он из Москвы: «Что, из самой Москвы? – спросили его. – А что вы у нас делаете?» – и поместили в лучшую палату... Зато в больнице не было бинтов, за которыми она бегала в аптеку напротив. Ее вызвали к главврачу, но у нее не хватило духу услышать то, что он мог сказать. К главврачу пошел Сергей и передал ей потом слова эскулапа: его привезли как раз вовремя: еще день, и его могли бы не откачать: малая масса тела.
Сергей отвез ее к себе, в большой дом на окраине города, рядом с собственным шиномонтажем. Здесь он жил с женой и годовалым сыном. Жена смотрела на нее, как на инопланетянку и не понимала, как можно жить так, как жила она? Поэтому даже не предложила ночлег...
Сергей был бы рад оставить ее ночевать, но у него – очень ревнивая жена, объяснил он. (Потом она поняла, что у жены для подобных чувств были все основания.)
Гостиницу по интернету искала ревнивая жена. Ну, а в гостиницу ее отвез сам Сергей – и они договорились встретиться утром и поехать в лес за вещами.
Бывшая советская гостиница «Турист», а теперь называвшаяся как-то модно и с национальным колоритом, была верна традиции, то есть по-советски убога и дешева. Ремонт тут не делался с конца 80-х. В ней нашлись лишь двухместные номера, и каждое «место» представляло собой настоящий раритет в виде кровати с панцирной сеткой. Второе место, впрочем, было свободно.
Зато в гостинице был бар, где она хлопнула стопку водки, чтобы снять стресс.
В пять утра спаситель Сергей без спроса зашел к ней в номер и залез к ней на панцирную сетку – и ей пришлось проявить упорство. «Ты будешь жалеть об этом» – сказал спаситель. Тем не менее, вывез из леса их вещи и оставил их у себя.
По совету мамы она купила на рынке чернослив и курагу – и пошла в больницу. Он уже пришел в себя и развлекал главврача рассказами о музыке. А она пошла на набережную... Видела она и «копию Кремля» – Благовещенскую башню, действительно напоминавшую какую-то Кремлевскую...
Целый день она гуляла по Йошкар-Оле, решив утром уехать на автобусе к маме в Ижевск. Вечером она заблудилась – и попала в какие-то дворы среди спальных районов. Стали попадаться пьяные. Нервы были на пределе, она вздрагивала от каждого шороха... Ей было жалко денег на гостиницу, но в два ночи она решила: если я сейчас найду гостиницу – я лягу спать... Сколько бы это ни стоило... И тут из-за угла – фиолетовые буквы...
Дверь была, конечно, закрыта. Она позвонила, и администратор впустил ее. В отличие от «Туриста», с ее узкой панцирной сеткой, здесь ее ждала огромная постель и ванная в номере.
Утром она уехала на автобусе в Ижевск...
Сон мельчает, – и вот она уже рассказывает его в Крыму, своим новым знакомым. И лишь потом она поняла, что это было начало нового сна, где она, боящаяся высоты, вдруг оказалась сидящей над бездонной пропастью, определившей для нее ее новую жизнь...
Ноябрь 2021