18:03, 30 сентября, 1986 год. Чердак.
Когда Катя выглянула в окно, то не обнаружила ничего примечательного, кроме обломившейся ветки дерева и разбросанной кучи листьев. Она в недоумении пожала плечами и продолжила читать журнал.
А тем временем, этажом выше, Джон смеялся во весь голос, наблюдая бардак, который натворил Ричи своим падением.
— Я же говорил тебе... что эта лестница... ненадёжная... — задыхаясь от смеха сказал он гитаристу, когда тот поднялся на чердак через люк.
Самбора отбросил кусок порвавшейся верёвочной лестницы в угол.
— Всё равно надо было попробовать! Если бы у меня получилось, то мы бы смогли покидать чердак через другую сторону дома, где ходит меньше людей! — он вытащил из своих тёмных волос жёлтый лист заблудившегося клёна.
— Давай посмотрим, что ещё тут есть… — Бон Джови подошёл ко вскрытой картонной коробке.
Перед музыкантами раскинулся классический советский набор противопожарной безопасности: верёвочная лестница, давно сгнившая от времени, и которую американцы уже так плачевно испытали, огнетушитель, заросший паутиной, несколько грязных респираторов, небольшая лопатка, молоток и лом.
— Ничего полезного, — фыркнул Джон и закрыл коробку, — эй, ты чего такой угрюмый?
— Да так… Я вот думаю, что надо бы нам ночью выбраться отсюда и посмотреть, что здесь есть поблизости, кроме того полупустого магазина, — задумчиво ответил Ричи.
— Я только за! — усмехнулся Бон Джови.
*****
02:15, 1 октября, 1986 год. Москва.
Музыканты честно ждали, когда на улице не останется ни одного прохожего. Наконец, когда этот момент настал, гитарист со знанием дела стал «приводить себя в порядок».
— Тебе бы тоже не мешало! Мало ли, кого можем встретить… — Сказал он Джону, пряча волосы под пальто.
— Да ну, зачем? Улица совершенно пустая! — отмахнутся вокалист и, подтянув джинсы, юркнул в люк.
Осенняя уличная прохлада приятно обдала лица музыкантов, а скелетики жухлых листьев тихо захрустели под ногами.
Для Джона спокойно проведённая ночь — что-то из разряда фантастики. Поэтому, даже не пытаясь совладать со своими порывистыми эмоциями, он постоянно обгонял задумчивого Ричи, заглядывал в окна первых этажей и искал что-нибудь интересное вокруг. Один раз, когда вокалист подошёл к очередному окну, то наткнулся в нём на бородатого мужчину со злобным выражением лица. Местный житель погрозил кулаком и крикнул что-то выразительное, что Бон Джови не расслышал, а если и расслышал, то не понял бы.
— Джон! Ты можешь успокоиться? Сейчас этот чувак вызовет копов... Джон! Отойди оттуда! — спокойному по темпераменту Ричи постоянно приходилось одёргивать чересчур активного вокалиста, из-за которого американцы опять могли попасть в неприятности.
— Ричи, не нуди. Лучше вспомни, чем обычно мы занимаемся в это время в Лос-Анджелесе и успокойся! — отмахивался Бон Джови, — и вообще, моя творческая натура постоянно находится в поиске вдохновения!
— Сейчас мы к сожалению не в Лос-Анджелесе... — вздохнул гитарист, — и твоя творческая натура в последнее время слишком много себе позволяет!
— Эй, Самбора! Смотри, магазин! — Джон радостно заглянул в окно небольшого гастронома, — И там есть продукты!
— Пф, и что ты предлагаешь?
— Нуу… Залезть, взять то, что нужно и оставить пару долларов! — Джон был очень воодушевлён своей затеей.
— Может, лучше поищем что-нибудь подальше от нашего чердака?
— Не дрейфь, Ричи! Смотри, скоро рассвет, мы не успеем! А нам ещё обратно идти! — и Джон подпрыгнул, зацепился за вывеску и открыл щеколду окна через форточку.
Гитарист опасливо оглянулся на узкую полосу света, пастельно разлившуюся у самого горизонта, и поспешил за другом. Музыканты влезли в тёмное помещение и, осматриваясь, в тесноте чуть не опрокинули морозильный контейнер. Хотя этот магазин был значительно больше того, в котором Джон был утром, осторожность всё же была необходима.
Вокалист не церемонясь достал с витрины пару консерв, хлеб, бутылку молока и кусочек сыра, в общем, первое, что попалось под руку. Увидев такую же странную зелень в пластиковой банке, как в магазине утром, Бон Джови прихватил и её на пробу. А пока он хозяйничал за прилавком, Ричи следил за улицей, чтобы американцев никто не заметил, и заодно исследовал гастроном. Со всех сторон с ярких плакатов на гитариста смотрели улыбающиеся комсомольцы, краснощёкие пионеры и гордые работники заводов. На каждом прилавке были постелены чистые белые скатерти, кое-где одиноко стояли изящные гвоздики в хрустальных вазочках, а в углу возвышалась огромная башня из консервов.
— Эй, Самбора, как думаешь, на сколько долларов я взял? — довольный Джон тряхнул набитыми карманами шинели и сунул в руки гитаристу то, что не поместилось.
— Какая разница? Клади, сколько хочешь, и пойдем скорее!
На радостях расщедрившийся вокалист оставил на весах явно больше, чем нужно было. И вот, переполняемые адреналином, и снова чуть не опрокинув морозильный контейнер, американцы уже собрались покинуть гастроном, как вдруг…
Послышались тяжёлые мужские шаги. Ричи выхватил острым взглядом неприметную дверь, ведущую в подсобку.
— Там кто-то есть... — прошептал Бон Джови.
Самбора мгновенно сориентировался и, как кошка, ловко перемахнул через витрину и влез под прилавок. Музыканты с трудом поместились там вдвоём, ещё и шинель Джона так некстати увеличилась в размерах за счёт банок, которые он набрал.
Дверь резко распахнулась…