Пионерский галстук

         
Теплоход Ом-357 после двухчасового путешествия по Волге  пришвартовался к небольшой зеленой пристани.  На песчаный,  пахнущий рыбой пляж, на котором грелись на солнце  перевернутые днищами вверх лодки, высадились пионеры с чемоданами и чемоданчиками. Детей было много и их движение в направлении лагеря детского отдыха «Кызыл Байрак» растянулось на сотню метров.  Я тоже тащился в этой радостно-пестрой колоне, изучая аккуратные, выкрашенные в яркие цвета домики татарской деревни. С зеленых лужаек на нас с любопытством поглядывали козы и босоногие мальчишки в шароварах. Центром притяжения наглых взглядов подростков была   стройная, остриженная как «кавказская пленница», девчонка с алым пионерским галстуком на смуглой  шее.  Она  шагала впереди, метрах в пяти от меня, все время  о чем-то оживленно   болтая  с толстоногой подругой.  Ее умный  профиль будоражил мое воображение, и я ждал, когда она обернется. Когда она, наконец, сделала это,  я  едва не выронил свой маленький багаж – настолько обворожительным показалось мне ее скуластое личико.
 В  лагере, он располагался в сосновом бору, детей развели по корпусам,  и на этом, ввиду  предсказуемости  дальнейших событий, можно было завершать рассказ. Но  пионерка-спортсменка  оказалась в моем  отряде, и  я сразу по уши влюбился в нее.    Она, как назло, лучше всех танцевала, на зарядке могла показать гимнастические фигуры и грациозно,  со всегда присущей ей  полуулыбкой, плавала. В столовой  она непринужденно управлялась с пищей, а я, глядя на нее, не доедал свои порции.  Кроме того, она часто меняла рубашки и кофточки, которые все без исключения были ей к лицу, и это вызывало, как мне казалось, неудовольствие вожатых. Из их разговора стало известно,  что ее отец какая-то «шишка» в горкоме партии.   Не удивительно, что вскоре на нее заглядывался почти  весь лагерь.  Помощник вожатого старшего отряда, с вьющимися цвета ржи волосами,  похожий на царевича из сказки,  предложил ей дружбу. И она, кажется, приняла ее, чем вызвала еще большую  зависть у  наших воспитательниц.
 Однако ее «дружба» с пятнадцатилетним «царевичем» оказалась короткой. И за ней стал ухаживать коренастый мальчишка из старшего отряда, наглый и вроде бы самбист.  За неделю до конца смены  «самбист»   уехал, и она возобновила прогулки с толстоногой подружкой.  Вечером, когда лагерь смотрел кино, она вдруг подошла ко мне  и предложила погулять.  От неожиданности я, конечно же, растерялся. В какой-то миг мелькнула догадка, что она это делает нарочно.  Но минуту спустя я уже шагал, как гусар, между двумя «дамами», чувствуя  спиной завистливые взгляды со стороны летнего кинотеатра. В какой-то момент гимнастка развернулась ко мне опасно милым в бледно-желтом свете фонаря  лицом и   погладила по отросшему ежику волос.   
Кино закончилось, и не успели мы расстаться, как ко мне подошли двое дружков ее последнего кавалера. Один мальчуган, вид которого мне ничего не внушал, кроме презрения, предложил отойти.
 Мы медленно шли в сторону Волги, и он   гнусаво втолковывал, какие неприятности ожидают меня по возвращению Серого. У пологого спуска  к обрыву, с которого открывалась чудесная панорама вечерней реки, я решил, что мирная прогулка закончилась и остановился.
- Ты знаешь, что у Серого первый разряд по самбо? – начал наступать на меня «гнусавый».
– А ты сам, случайно, не самбист?
- Самбист, – важно ответил он, сделав еще один нерешительный шаг на сближение.
Я, поймав  движение навстречу,  резко дернул  его на себя за ворот рубахи и, сместившись в сторону, жестко подставил ногу. «Самбист» покатился вниз.
- Ты тоже самбист, – спросил я растерявшегося дружка.
- Нет, – отступил он.
Несколько дней я ждал возвращения Серого. Но «перворазрядник» в лагерь не приехал.  Он «нарисовался» в порту. В нарядной рубахе и с собакой  породы «боксер» на поводке.  Кроме него, пионерку   встречал  высокий  мужчина в ослепительно белой сорочке с галстуком и строго зачесанными, седыми на висках,  волосами.  Мой  папа по сравнению с ним выглядел слишком проигрышно. Даже новые часы на его запястье не спасали ситуацию.  Я застеснялся и, украдкой поглядывая в ее сторону, потянул отца за руку. Но тут случилось нечто непредвиденное.  Она  подошла ко мне, и,  стянув с моей  шеи  пионерский галстук, сказала: «Подожди».   Отлучившись на минуту,  она возвратила  мне галстук  с  аккуратно выведенным  на нем адресом и автографом.