МИХАИЛ АБЛАЕВ. «РОМАНТИЗМ».
Посвящается Богу
Глава 1.
Романтизм – сложнейшее, многоплановое, неоднозначное с моральной точки зрения явление в литературе, о признаках и хронологических границах которого можно долго спорить, явление не только конкретно-историческое, но и нарицательное для литературного и идейного процесса в разных преломлениях транстекста.
Моя цель – понять, проанализировать, оценить, объяснить романтизм, совершить, если угодно, историко-филологический суд над ним, выскоблив из транстекста последних 250 лет.
Начнём с определений. Интернет. Википедия. Не опасно ли?
Намётки уже есть: в романтизме сильны как светлая, так и тёмная стороны, составляющие, доминанты.
Итак…
«Идейное и художественное направление конца 18 – первой половины 19 веков, характеризуется утверждением самоценности духовно-творческой жизни личности, изображением сильных (зачастую бунтарских) страстей и характеров, одухотворенной и целительной природы. В 18 веке романтическим называли всё странное, живописное и существующее в книгах, а не в действительности. В начале 19 века романтизм стал обозначением нового направления, противоположного классицизму и Просвещению.
Зародился в Германии. Предвестники романтизма - «Буря и натиск» и сентиментализм в литературе.
Романтизм утверждал культ природы, чувственного и естественного в человеке. Утверждал образ «благородного дикаря», вооружённого «народной мудростью» и не испорченного цивилизацией.
Противостоял рационализму «промышленной» цивилизации, воспевал человека как малую вселенную, микрокосм.
Напряжённый интерес к сильным и ярким чувствам и тайным движениям души, к «ночной» её стороне, тяга к интуитивному и «безсознательному» - сущностные черты романтического мировоззрения.
Противостоя «просвещённому рационализму», романтизм проявлял интерес к мифу, фольклору, сказке, к простому человеку и связи с природой.
Переосмысливал религию. «Истинная религия – это чувства и вкус безконечности» (Шлейермахер)
Идее Бога как Высшего Разума противопоставлялись пантеизм и религия как форма чувственности, идея Живого Бога.
Романтизм – бунт против рационалистических абстракций, логика Сердца (Паскаль), интуиция и более глубокий смысл жизни, равносильный воскрешению человека. Борьба против обывательского рационализма, узкого прагматизма и механистического эмпиризма воспевались романтизмом.
Жан Жак Руссо послужил идейным вдохновителем для европейского романтизма.»
Представители философского романтизма – братья Шлегели, Новалис, Гёльдерлин, Шлейермахер.
Казалось бы, всё понятно…. Но вот:
«Категория возвышенного, центральная для романтизма (?), сформулирована Кантом в работе «Критика способности суждения». По Канту, есть позитивное наслаждение прекрасным, выражающееся в спокойном созерцании, и есть негативное наслаждение возвышенным (?), безформенным (??), безконечным, вызывающее не радость, а изумление и осмысление. С воспеванием возвышенного связан интерес романтизма к злу (?), его облагораживание (???) и диалектика добра и зла («Я – часть той силы, что вечно хочет зла и вечно совершает благо»).»
Итак, гуманист Руссо, певец демократии и свободы, - и наложивший свою колдовскую лапу на всю Европу рационалист-эмпирик Кант, влияние которого колдовски утвердило первого из Антихристов – Наполеона Бонапарта (смотри мою работу на проза точка ру. и в сборниках). Светлое – и тёмное, доброе и злое! Надо разобраться! Но как-то уж очень не согласуется всё сказанное выше о романтизме с этой мерзкой цитатой, с этой мерзкой темой. Словно в прекрасное, благородное полотно кинули мерзкой грязью и сказали, холодно и авторитетно, что так оно и должно быть. Надо разобраться!
У меня претензии к википедической статье, к этой цитате, испещрённой моими знаками вопроса. Очевидно, он заодно с Кантом и иже с ним!
Но вот, что такое романтизм в русской «лексике»:
«Это понятие ассоциируется со свободным и идеалистическим характером выражения чувств и индивидуальности и отношения к ним».
ДА ВОССТАНЕТ БОГ И РАССЕЮТСЯ ВРАГИ ЕГО!
Глава 2.
С кантовой «грязью» всё ясно. Рассмотрим «реку» Руссо.
Он призывал к возвращению к естеству человека и природы от «зла» легальной цивилизации, он учил сочувствию к несчастным, хоть и был весьма сумбурен. Он научил демократический мир слогану: «Религия – опиум»: «Набожность есть опиум для души: она бодрит, оживляет и поддерживает, когда принимается помалу; в слишком сильных дозах усыпляет или приводит к безумию» (Юлия, часть, письмо 8).
Как такое мог сказать христианин? Как он мог соотнести истину спасения и истории, истину Царства Божиего, о котором говорил Христос, со своим «здравым рассудком»?
Не совсем, признаться понятно… Здоров был Жан Жак, недаром крал и сваливал, недаром каялся и оскорблял.
Но тем не менее: его идея «общественного договора» - тот «золотой песок», который сия личность оставила миру.
Одной фразой: умняга, скромняга, пошляк. И красавец!
Оставим его ветрам, дождям и солнцу!
Но что писали философы-романтики в собственном смысле? В основном, они были немцами…
Фридрих и Август-Вильгельм Шлегели. Фридрих считал античное искусство прекрасным и гармоничным в пику современному «интересному». Не отсюда ли проклятый примат языческой «гармонии с природой», противостоящей христианской дисгармонии и неестественности? В результате – антика и христианская современность должны быть равноправны, охватывать весь мир в прогрессивных импульсах свободы личности художника, поднимающегося над своим творением.
Итак, универсализм сквозь призму гуманизма – не современно ли, не супер ли современно?
Оба брата кончили католичеством, символизмом и фантастикой.
Новалис.
Примерно тот же универсализм: в этом молодом поэте вся идейная и религиозная гадость кипела под крышкой экзальтированного христианства. А что толку?
Гёльдердин.
Неоплатоническая идея спасительности природы и её богов для человека современного мира. В общем, г… в зелёной баночке.
Шлейермахер – это о религии, о её протестантском углублении и экзегезе. О нём уже говорилось. Впрочем…
Как видно, руссоистская идея «возвращения к естеству» отразилась в идеологах романтизма от плюса до минуса, а в усреднённом виде – в универсальном дурном культурном экуменизме Шлегелей.
Меня это интересует постольку поскольку, и я обращаюсь к христианскому смыслу романтизма. В чём его истоки и доминанты?
Каково его нравственное зерно, и было ли оно выкристаллизовано романтической традицией?
Итак, возвращение к божественному естеству – Бога, духа и человека…
Глава 3.
Восстание против христианства в эпоху предромантическую и романтическую очевидно коренилось, во-первых, в учении и поведении церкви, а во-вторых – в содержании Евангелий и собственно учения Иисуса.
Иисусово «отвергнись себя», «не люби души своей», а позже уже в подделках – «ненавидь душу свою», никак не уживалось с гуманистическим принципом свободы и величия личности и с его демократическим руссоистским выражением. Делать из Бога «абсолютный Разум», действующий в грешнейшей церкви, было чревато восстанием романтиков. Слово «Рим» (Рома) было общим, но оно резко разграничивало смысл, расходилось с действительностью идеологий, почему=то называемой философией.
Не с абстрактным Разумом, а с Живым Богом хотели жить романтики, лучшие из них; не с поучениями церкви, узколобых фарисеев, но с Ангелами, говорящими в душе и уме.
Вот приблизительно это означает приведённая цитата из Шлейермахера, хотя Руссо и называл религию «опиумом».
Но что сделали оккультисты? Они колдовством Канта и Гегеля обратили смешанный идеологически протест против христианства – теоретического и исторического – в русло антихристианства и демонизма в принципе.
ПОЛУЧИЛОСЬ ЛИ ЭТО У НИХ? ПОЛУЧАЛОСЬ ЛИ НА РУБЕЖЕ ВЕКОВ, ПОЛУЧАЛОСЬ ЛИ В НЕДАВНЕЕ ВРЕМЯ?
Порассуждаем!
Глава 4.
ПОЭЗИЯ АНГЛИЙСКОГО РОМАНТИЗМА.
Уильям Блейк.
В год появления указанной работы Канта, в 1790 году, Блейк начал писать свою скандальное в духовном отношении произведение «Бракосочетание Рая и Ада», которое, казалось бы, положило начало тому романтизму, который автор Википедии считает «кантовским». Конечно, простого совпадения быть не может, и Блейк писал некий «ответ» Канту, но смысл этой поэтическо-прозаической поэмы иной, нежели превратное и, тем более, колдовское объяснение «возвышенного» у Канта. Блейк «иллюстрирует» Канта достоверным изображением дьявольских искушений, к которым неминуемо приводит кантовское представление о возвышенном. Именно, это первое произведение романтизма, которое действительно соответствовало употреблению в 18 веке такого слова как «причудливость», заложило духовно и нравственно здоровую основу романтизма.
Здесь надо отметить ещё «деяние» Канта по очернению в принципе здоровой романтической идеи возвращения и обращения к природе, воспринимаемую от Руссо. Опять же колдовским образом (это я доказал уже давно в статье о колдовстве этого «философа») он оклеветал ту самую природу, которую неминуемо ставят во главу угла – природу человека (!), - назвав её злой в соответствующей небольшой работе 1793 года. Последствия такого акта для истории романтизма мы ещё рассмотрим, но история зла в романтизме длилась и по сей день.
Другая духовно-нравственная особенность поэзии Уильям Блейка - его антицерковность, отблескивающая антихристианством в целом, во многом соответствующая моему рассуждению о «религии» романтизма, приведённому в главе 3. Аналоги мы будем изучать, наперёд же нужно заметить, что на эту общественно-антиобщественную мозоль в годы «восхождения» нового Антихриста, при очередном обострении романтической ОРВИ (неоромантизм, декаданс, символизм и т.п), прорвав, нажали два служителя мирового оккультизма, два колдуна – Ницше и Розанов, уже откровенно называвшие себя антихристианами.
Самюэль Тэйлор Кольридж.
Этот поэт, главные произведения которого относятся к девяностым годам 18 века, благочестиво, как Божий гуманист, пишет о совершенной и благой жизни вселенских, небесных духов, и в этом нет ничего от кантовского почтения к демонам («Сказание о старом мореходе»). Он пишет о злом, дьявольском происхождении французско-европейских революционных бедствий («Огонь, голод и резня»), он высмеивает неврастеническое безумие дьявола и делает печальные выводы о его проецировании на порядки мира сего («Мысли дьявола»). Этот поэт больше и шире собственно романтической идеи, и его обращения к языческим богам имею характер аллегоричности.